Победить или проиграть?

— Чанёль, одумайся, ты же не любишь вечеринки и тех, кто старше, — предпринял очередную жалкую попытку отговорить друга Чонин. Он, конечно, несколькими днями ранее сам его уговаривал, но когда обстоятельства поменялись, Ким разом отказался от этой затеи. Неизвестно, что задумал Ву и как это скажется на Паке. Но его аргументы были слишком слабыми и неубедительными. И, пусть Чанёль действительно избегал тех, кто старше него, — сложилось свое мнение из-за некоторых моментов, — то разница в год-полтора с Ифанем его, очевидно, перестала пугать. Точнее, даже и не начинала, раз он без особых колебаний принял столь явный вызов. Собираясь, Чанёль искоса поглядывал на часы, — с Ифанем они должны встретиться на перекрестке у его дома, — и вполуха слушал одноклассника, который по какой-то причине сверх меры волновался за него. И что за страшные сплетни он услышал, что видит в Ву едва не самого Сатану? Чанёль откровенно не понимал этого. Даже если все было так, как рассказал младший, то Ифань по-прежнему являлся человеком, а не чем-то сверхъестественным, а значит, и его могло что-то задеть, сломать, обидеть. Он не был всемогущим, пусть и внушал некоторые опасения касаемо своей персоны. — Прекрати, Чонин, ты сам на себя уже не похож который день, словно с катушек слетаешь. Он не монстр, я не умру, — безразлично произнес Пак, хлопнув друга по плечу, и направился на улицу, дожидаясь, когда Ким выйдет следом и позволит ему запереть дверь. — Но… — Серьезно, прекрати паниковать, я не наивный идиот, чтоб попасть просто так под удар. Ким замолчал и поджал губы, внутренне сетуя на Чанёля. Он догадывался, что отговорить его от этой идеи будет невозможно, но все равно расстроился из-за провала. Он не мог наблюдать, как его друг идет все дальше в чужие сети, но и не мог ничего сделать. Это угнетало Чонина, но он больше ничего не сказал. Пак слишком сильно увлекся, чтобы слушать кого-нибудь. Тем временем, они уже подошли к перекрестку, у которого их ждал Ифань. При их приближении он в знак приветствия махнул рукой и еле заметно улыбнулся. Чонину на миг показалось, что глаза его хищно блеснули, и он мотнул головой, убеждая себя, что волнение за друга заставляет его видеть то, чего нет на самом деле. «Может, Чанёль прав?», — попытался он успокоить себя, но напряжение не ушло. От Ву исходила опасность. — Я думал, тебе внушат что-нибудь и ты не придешь, — не лучшее начало разговора из всех возможных, но старшего это, по всей видимости, не волновало. Ифань усмехнулся, увидев настороженный взгляд друга Пака. «Благоразумные люди выглядят как трусы», — подумалось ему. Ву перевел взор на Чанёля, пытаясь разглядеть в его глазах хотя бы тень опаски, испуга, недоверия, но те лишь сияли мрачной решимостью. Старший счел это одновременно и за вызов, и за угрозу. Интерес к младшему возрастал, ему было любопытно, что тот задумал. — То, что могут о тебе внушить, похоже на мистику, — невозмутимо отозвался Пак, глазом не моргнув, и направился к двухэтажному дому Чунмёна — весьма общительного старосты их класса. — Значит, приятели? — Ифань то и дело поглядывал в сторону испепеляющего его взглядом Кима, заискивающе улыбнулся. — Приятели, — подтвердил Чанёль. Дружелюбия от него исходило меньше, он так себе притворялся. Но обстановка между ними все равно выдавало сильное напряжение обоих, и Ву в какой-то степени наслаждался этим, пусть и понимал, как глупо выглядит со стороны их готовность напасть друг на друга при том, что сами они радушно улыбаются и говорят о дружбе. Просто чертовски смешно. Но Ифань чувствовал и то, как враждебно к нему настроен Чонин. Тот явно переоценивал его возможности, но главной была его опаска. Благодаря ей у него хватало ума не вмешиваться, да и парень все равно бы не оценил его как достойного «противника». В его игру он бы легко и быстро проиграл.

***

Музыка в доме Чунмёна действовала Чанёлю, как не привыкшему к вечеринкам и шумихе, на нервы. Чонин сразу затерялся в толпе стоило им оказаться на месте, потому как Ифань не только не собирался уходить, но и ожидал появления своих друзей. Поэтому Чонин, пожелав другу удачи, предпочел удалиться и наблюдать со стороны. С как можно «далекой» стороны. Чанёль начинал чувствовать себя немного не в своей тарелке, так как если друзья Ву одна из уловок, а не попытка расположить к себе, и это подтолкнет его попасться ему, то это будет совершенно ужасно. Ифань, поглядывающий на младшего, заметил его напряжение и раздражение. — Музыка не будет бить по ушам, если выпить, — шепнул старший на ухо Паку. — А мои друзья, видимо, решили не тусоваться с мелкими. — Но мы не… — хотел было возмутиться Чанёль, но ему не позволили. Китаец ухватил его за волосы на затылке, заставляя немного запрокинуть голову назад. Младший почувствовал прохладное стекло на собственных теплых губах, что показались ему чужими. Горло обжег напиток. Пак закашлялся, Ифань с улыбкой отпустил его волосы. Чанёля едва не передернуло. — Ты… — новое возмущение вновь было прервано, правда, в этот раз Ву просто перебил младшего. — Ты ведь никогда не пил, верно? — ехидная усмешка появилась на лице старшего. — Ведешь себя с вызовом, но на самом деле пай-мальчик. Ни вечеринок, ни алкоголя, ни общения со старшеклассниками. Ничего из этого ты никогда не пробовал, потому так скован. Создается впечатление, словно мать внушила тебе, как это опасно и плохо, — Ву понизил голос до шепота. — Думаешь, сможешь тягаться со мной? Чанёль замер, как вкопанный, слушая старшего и ощущая, как мурашки пробежали по его спине. Неужели Чонин был прав, говоря, что не стоит с ним связываться? «Нет, это глупо, мне просто надо переступить через это», — одернул себя Чанёль, он не хотел проигрывать. — Не понимаю, о чем ты, — холодно произнес Пак, выхватывая из рук старшего стакан, который он себе только что наполнил, и выпивая содержимое в несколько больших глотков. На пару мгновений парень растерялся, а после хмыкнул и налил себе новый, наблюдая особо внимательно за младшим. — Горло не жжет? — с деланной заботой спросил Ву. — Нет. Ложь. Горло обжигало так сильно, словно он влил в себя не остывший чай. — Тогда еще? — Да. Ифань знал, что Чанёль врет, но это его выбор, а он просто сделает вид, что ничего не заметил. Именно по этой причине, без малейших угрызений совести, старший снова наполнил стакан. Чанёль все с той же мрачной решимостью опустошил и его и… расслабился. Напряжение через минуту-другую отступило, он вдруг ощутил себя достаточно уютно в обществе Ифаня. Запоздало всплыл и растворился вопрос: что конкретно налил ему старший? — Перед глазами не плывет? Ухо опалило чужое дыхание, Чанёль отшатнулся, поднимая недоуменный взор на слишком близко находящегося парня. Тот выставил руки перед собой. — Понял-понял, ты не настолько пьян. — Не плывет, — как ни в чем не бывало отозвался юноша. Его резко ухватили за руку и усадили на ближайший диван. Младший не возражал, в ногах слегка отдавало слабостью. Однако, от Ву он немного отодвинулся, ища среди танцующих или просто пьющих Чонин, но друга видно не было. — Может, прекратишь искать оставившего тебя со мной друга, м? Кажется, ты хотел сдружиться со мной, — произнес китаец, проследив за его взглядом. Голос старшего и его пальцы, ухватившие за подбородок, заставили Чанёля повернуть голову в сторону говорившего, перехватывая руку. — Не трогай так. — Как «так»? Юноша замялся, не зная, как сформулировать иначе то, что вертелось на языке. — Просто если хочешь привлечь внимание, то хотя бы за руку хватай. Ву в который раз усмехнулся. «Забавно, что бы это значило?» — Ты боишься меня или того, что я могу сделать? Чанёль посмотрел в глаза напротив. Они снова замолчали. Прежде, чем Пак дал какой-либо ответ, Ву уже перевел тему разговора. — Итак, чем в свободное от учебы время занимается пай-мальчик? — Теперь будешь издеваться? — беззлобно пробурчал Чанёль. — Невозможно удержаться. — Ничем таким, разве что гуляю, — все же ответил младший на ранее заданный вопрос. — Уу, ты такой скучный. Тебе явно не хватает хорошего хёна вроде меня. Чанёль с долю секунды молчал, а после вдруг рассмеялся, искренне и открыто. И Ифань, что был более устойчив перед алкоголем, явно и трезво ощутил, как напряженность между ними спала. Дальше общение должно было пойти легче. Ву выпил еще и предложил Паку, но тот благоразумно отказался — еще стакан и он не встанет на ноги. — Ага, хорошего хёна, я с тобой сопьюсь и забью на учебу, — отсмеявшись, произнес юноша. — Хей, это оскорбление? — возмутился старший, но было понятно — он не всерьез. — Оскорбление? — Чанёль изобразил искреннее удивление и яростно помотал головой. — Что ты? Ни в коем случае! Это факт. Ву отвесил младшему легкую оплеуху, покачав с укором головой. — Никакого уважения к старшим. — Ты старше всего на год и не сделал ничего такого, чтобы я тебя уважал, — парировал парень. Они с минуту буравили друг друга взглядом, из-за чего снова возникло напряжение между ними, правда, уже какое-то другое, не колючее, мрачное и угнетающее. Ифань невольно посмотрел на губы юноши, сдерживаясь и одергивая себя, — «Не сейчас». Обычно у него выходило все куда проще, но даже подвыпивший Пак не облегчил ему задачу. Парень наблюдал за старшим, ожидая его действий и ничего не говоря. И лишь тогда, когда Ву вновь заглянул ему в глаза, приподнял уголки губ в едва заметной улыбке. — Что-то не так? — младший сделал вид, что ничего не понял и провел языком по нижней губе. — У меня что-то на губах? Ифаня, казалось, ударило током, однако, он понимал, что Пак дразнится. Схватив свой стакан, он подался весьма стремительно вперед, не в первый раз за вечер прижимая стакан к чужим губам. Младший успел поджать губы и протестующе промычать, отодвигаясь назад. Старший крепко придержал его за талию, пальцами свободной руки ощутимо сжав член через ткань джинс. Чанёль охнул, а Ифаню удалось заставить его выпить содержимое. Китаец хмыкнул, откидываясь на спинке дивана, будто ничего не произошло, и принялся поглядывать на Пака. Растерянность того была готова перейти в негодование. — Сам нарвался, мелкий, — невозмутимо произнес Ву. — А так жестоко-то зачем?! — отозвался юноша. — Это вовсе не жестоко. И опять некая борьба взглядами. В висках Чанёля слишком громко стучала кровь, дыхание перехватило, горло горело, а пальцы слегка подрагивали. Музыка стала действовать на нервы с новой силой, и Чанёль поднялся. — Я устал, увидимся в школе, — произнес Пак, махнул рукой на прощание и направился к выходу. Ифань кивнул, глядя ему в след, а после внезапно сорвался с места и, стараясь ни с кем не столкнуться, создав лишнюю заминку, направился за ним. Младший находился в прихожей, когда его неожиданно ухватили за запястье, заставив невольно дернуться, и развернули, прижимая к стене, чтобы ему некуда было отступать. Чанёль без лишних слов посмотрел в глаза Ифаня. Он вдруг понял, что хотел бы, чтобы губы старшего оказались на его собственных, из-за чего едва н тряхнул головой, ведь это уже походило на то, словно он попал в устроенную им ловушку. Ву, очевидно, понял его желание, немного наклоняясь к машинально съежившемуся Паку, который и сам потянулся к его губам за поцелуем. — Пак, черт тебя дери, Чанёль! — раздался за спиной Ифаня недовольный возглас. — Решил свалить без меня домой? По всей видимости, Ким, наблюдавший за ними, увидел, как те удаляются в сторону прихожей, потому и последовал следом, чтобы убедиться, не произойдет чего. И не зря. Старший тихо чертыхнулся, но отступил, сунув руки в кармана и направившись обратно, обронил: — Да, увидимся в школе, мелкий. Чонин проводил парня взглядом и обернулся к другу. По выражению лица Пака нельзя было сказать, рад он или разочарован вмешательством одноклассника, да и сам он этого не понимал. — Ты можешь уже отойти от стены, — вздохнул младший, поджимая губы. — Сколько ты выпил, а? Чанёль, опомнившись, отступил от стены, неловко взъерошив волосы и почему-то нервно сглотнув. Меньше всего он хотел, чтобы Чонин увидел это, пусть ничего и не произошло. «Теперь он будет донимать меня пуще прежнего», — пронеслась в голове мысль. — Три стакана, — отозвался Пак, надевая кроссовки. — Тогда какого черта, хён, м?! Что ты творишь? Я же предупреждал тебя! Чанёль поморщился от повышения голоса и вместе с тем невольно напрягся, ведь Чонин редко называл его хёном, и еще реже был настолько взбудоражен. — Рано или поздно это все равно произойдет, — раздраженно выдохнул Чанёль. — Это его игра, она не обойдется одними лишь издевками и насмешками. — Зачем ты вообще в это ввязался? Даже если ты выиграешь, то отдашь ему слишком много. Стоит ли оно того? — Да. Эта победа стоит того. — Ты идиот, Чанёль.