Засланная

Впрочем, долго удивляться времени не было. В воздухе повис тяжелый вибрирующий звук, а следом метрах в 40 от нас в обшивку врезались капсулы, мигающие красными огнями. Несмотря на небольшой размер одна такая фиговина вместила в себя двух огроменных существ, чей внешний вид вызывал у меня ассоциации с Лавкрафтом. Ростом метра под три, эти существа передвигались медленно, опираясь на одну из передних конечностей и подволакивая вторую. Их головы крепились к телу длинными тонкими хребтами шей. В небольшой черепушке угадывались турианские черты, а кому принадлежало тело оставалось только гадать. Явик высунулся из укрытия и, что-то выкрикивая на незнакомом мне языке, побежал влево, обстреливая одну из тварей. Существо взревело и с неожиданной прыткостью сорвалось с места, преодолев разделяющие их с протеанином несколько метров за пару шагов, оно грузно упало на пол, подмяв под себя одну из «рук». На мгновение я испугалась, что мое очаровательное насекомое расплющено под гигантской бронированной тушей, но целый и невредимый он обстрелял существо и пригибаясь побежал на исходную. Издав толи треск, толи вой, тварь медленно поднялась и тут же упала, когда метко заброшенные Гаррусом гранаты оторвали ей ноги, а очередь из винтовки раздробила маленькую черепушку. На обшивку упали новые капсулы, и сквозь пелену дождя до нас долетели первые выстрелы. Я тут же скрылась за хрупкой преградой, постаравшись отползти подальше от края. Примостившись поудобнее, стала ждать. Нога снова заныла, боль пошла вверх по мускулам, вернулась тошнота и головная боль. Я откинулась назад, сглатывая горечь, стараясь не двигать поврежденной ногой, стремясь слиться с пейзажем, чтобы никакая вражина сюда не полезла. Хотя прямо напротив челнок, если они хотят нас точно убить, им стоило сначала взорвать челнок. По обшивке щелкали выстрелы, раздавались завывания, треск, крики турианца и протеанина, тяжелая поступь этих гигантских существ. Глядя, как пули оставляют вмятины на бортах челнока, я впервые ощутила необратимость конца. Шепард где-то внизу, мы здесь, а Явик и Вакариан не бессмертны. Рано или поздно шальная пуля или просто закончатся патроны. Что в этот раз помешает нам всем умереть? Я закрыла глаза, сжав кулаки, мне никогда не было так страшно. С неожиданной нежностью подумав, о двух храбрых мужчинах, которые не хуже меня осознают всю плачевность ситуации, но продолжают сражаться, я посмотрела в затянутое тяжелыми тучами небо. Крупные капли падали на лицо, волосы давно слиплись в сосульки, форма липла к телу, ветер пробирал до костей. С внезапно пробудившейся надеждой я обратилась ко всем богам с молитвой, прося сберечь и капитана, и его бойцов, и если для этого нужна будет жертва, пусть это будет моя жизнь. В конце концов, я даже не уверена, что это не бред воспаленного сознания, принимаемый мной за реальность. Если так, то я ничего не потеряю. Боги как всегда промолчали. Я сжала кулаки, жалея что помочь ничем не могу. Я не герой, я даже не солдат. Только в фантастике и в фантазиях 15 летних подростков простой человек внезапно открывает в себе способности бога и рвет вражин в клочья, громогласно хохоча и поигрывая мускулами. Ну или призывает орды демонов. Или силы света, как истинный паладин. В моем случае уже ничего не спасет. Единственной надеждой были двое инопланетян, бьющихся за свою жизнь, а не за мое эфемерное благополучие. Подавив очередной приступ тошноты, и припомнив добрым словцом Шепарда еще раз, чтоб ему икалось, я прислушалась к звукам боя. Выглянуть и посмотреть по понятным причинам я не рискнула. Я больная, но не на столько. Криков слышно не было, значит они устали. Сколько уже нет капитана? 20,30 минут? Что он хочет найти? Чем это нам поможет? При попытке передвинуться нога страшно заныла. Ругнувшись сквозь сжатые зубы, потянулась расстегнуть молнию сапога, когда в проржавевшую стену совсем рядом со мной что-то врезалось, отбросив меня вперед. Больно ударившись лицом о металл и снова неудачно подвернув поврежденную ногу, я не сдержала сдавленного вскрика. За спиной раздался скрежет, и обернувшись я успела заметить, как через помятую преграду собирается перелезать это гигантское создание жнецов. Откуда-то сзади раздалась очередь, и существо, дернув черепушкой, повернулось в сторону помехи. Я утерла выступившие слезы и поспешно отползла подальше. Тварь медленно пошла в сторону стрелявшего в нее Явика. Я успела увидеть, как он что-то нечленораздельно рыча, спустил в нее очередь, а потом неловко дернулся вправо. Внутри меня что-то умерло в тот момент, когда он схватился трехпалой рукой за плечо. Впрочем, протенанин замешкался всего на секунду, а затем, изумрудной биотикой отправив ранившего его стрелка в полет за борт, скрылся за палатками, уводя за собой тварь. «Шальная пуля…» - пронеслась предательская мысль, немедленно загнанная в дальний уголок сознания. Не сметь сомневаться, не сметь. Чувствуя, как сердце бьется, пропуская удары, я переползла к открытой двери челнока, и, держась за стену, забралась внутрь. Упав на колени перед ящиком с медикаментами, судорожно начала рыться в нем, вытаскивая наружу чистую ветошь, адреналин и панацелин. -Я тебя мигом на ноги поставлю, только дотяни, родной, - в полголоса повторяла я как мантру эту нехитрую просьбу, не давая себе допустить даже отзвук мысли, что он не сможет. – Только дотерпи. Снаружи раздался очередной глухой звук удара – новые капсулы, новые враги. Да где же Шепард, итить его мать за ногу через два колена с присвистом? Опять загробные завывания, редкие звуки стрельбы, кончаются термозаряды. Не надо быть военным что бы понимать, что они стали экономить патроны не просто так. На животе переползла поближе к открытой двери челнока, окинув взглядом поле боя, не сразу нашла мужчин. Вакариан прятался за полуснесенной ржавой пластиной, сосредоточенно меняя термозаряды в винтовке. Явик, зажимая рану на плече, одной рукой удерживал тяжелое оружие, стреляя не столько прицельно, сколько просто в сторону врагов. Где же Шепард… Рядом с Гаррусом прогремел взрыв, не вовремя высунувшийся турианец отступил назад, схватившись за лицо. Между бронированных пальцев струилась голубая кровь. Я закусила губу, подавив вскрик, они так устали. Они совершают ошибки. Сколько еще осталось? Да, где же Шепард!? Справа у самого борта раздался странный булькающий звук, а через мгновение оранжевый робот, словно в последнем усилии выбрался на металлическую поверхность. Люк открылся и на обшивку вывалился капитан собственной персоной. Столь яркое появление не осталось без внимания - в его сторону тут же отправилось одно из гигантских существ, прибывших в последних капсулах. Я сжала кулаки, глядя, как неловко мужчина пытается встать на ноги, как не слушаются его руки и ноги. «Это конец…» - назойливо крутилось в голове. Что произошло дальше иначе, чем волей богов я назвать не в состоянии. Та тварь, что направлялась к капитану вдруг замерла, а потом развернувшись вдарила клешней по черепушке собрата. Завязалась драка, воспользовавшись моментом, Явик на полусогнутых подбежал к Шепарду и, поддерживая его под руку рысцой довел до челнока. Гарус, обстреливая сцепившихся монстров, поспешил ретироваться следом. Я спешно поднялась на ноги и, подволакивая больную ногу, помогла усадить капитана. Кортез уже на месте пилота быстро, но собранно запускал резервные системы. Приборы моргали всеми доступными цветами, выли, что повреждены, но пилот был не умолим. Только бы удалось оторваться, только бы удалось улететь с этой чертовой планеты. А там Нормандия, родимая, нас подберет. Теперь я могу помочь, наконец - то я полезна. Цинично, конечно, так думать, но и быть пустым балластом тоже не хочется. С трудом оторвав ладонь Явика от плеча, в три движения сняла его наплечник и занялась крепежом грудной пластины. Заняв себя любимым делом- медициной, а не раздеванием мужчин- моментально успокоилась, руки перестали дрожать, а в мыслях появилась ясность. Не церемонясь в нательной одеждой, отодрала рукав, и пробежала пальцами по холодной коже. Входное отверстие есть, выходного нет. Пуля осталась внутри, судя по выступающим костям, сломана ключица. Здесь помочь не смогу, нужна операционная. Панацелин использовать нельзя, он начнет первичное заживление, потом пулю достать будет сложнее. Это я не раз видела в госпитале , на поле боя понятно, панацелин в первую очередь, а потом в тылу, хирурги режут мясо заново, чтобы вытащить пулю. Схватив приличный кусок ветоши, складываю его в несколько раз и с силой прижимаю к ране. Явик нажимает сверху своей ладонью, улыбаюсь ему краем рта, освобождая руку. Кто там на очереди? -Жнец! – кричит Стив, а у меня замирает сердце. Неужели теперь точно все? Даже сквозь звукоизоляцию слышен неповторимый гул. Наверное так и звучит смерть… Хватаюсь за спинку кресла, до крепежей просто не достаю. Но ожидаемого удара не последовало, рев захлебнулся водой. Через иллюминатор было видно как темно-зеленые волны накрывают черную машину. Наш челнок прорывает завесу облаков. Спасены? Слава богам, видимо мои молитвы были услышаны. Стоило мне обрадоваться, как капитан побледнел лицом и, успев утереть струйки крови, потекшей из носа, упал на пол. Неловко наступая на поврежденную ногу, спешу к нему, отпихивая Вакариана с его инструментоном, что ему панацелин, если у него отказывает сердце. Панацелин не Зелье Жизни. Опустившись на колени рядом с капитаном, одной рукой пытаюсь нащупать пульс другой начинаю отстегивать крепежи брони. Пульс есть, но слабый. Главное успеть. Не церемонясь отрываю части доспеха, швыряя их куда-то назад, под сиденья. Нижняя одежда пропитана потом, надрезаю лезвием инструментона, разрываю дальше руками. Быстрое сканирование – пульс слабеет, нервная система перегружена, сердце не справляется. Да как же ты продержался так долго? Тяну руку к ящику с медикаментами, там на самом верху адреналин. Явик подталкивает аптечку ко мне, хватаю шприц, сразу в сердце. Давай, родное, работай. Качай кровь. Краем глаза замечаю, что грудь мужчины перестала подниматься. «Засранец, если ты сдохнешь, кто мне будет платить?» -мелькает злая мысль. Адреналина больше нельзя, стимуляторы рано. Нечего стимулировать. Остается самое простое, что проходят на первых занятиях в медицинских классах. Руками разжимаю плотно сжатые челюсти, оставляя на лице капитана следы крови протеанина, пальцами зажав мужчине ноздри, припадаю к губам.. Грудная клетка приподнялась и опала. Еще один вдох. Отрываюсь от лица Шепарда, руки на «солнышко» давлю всем весом. Давай, родное, бейся! Момент на проверку пульса, вроде есть контакт. Снова к губам – выдох, пауза, выдох. Время идет на секунды, еще немного и можно объявлять время смерти. Мозг умрет. Давлю на грудную клетку что есть силы, чуть не вслух уговаривая упрямое сердце начать работать. Три –четыре – пять! Три- четыре – пять! Ну же! Ну же! Мужчина под моими руками сделал самостоятельный вдох. Я осела рядом вытирая вспотевший лоб рукавом. Я вернула человека с того света. Впервые в своей жизни. Ослабшими руками нащупала в аптечке шприц с стимулятором. Еще один укол, чтоб наверняка. Капитан продолжал дышать, пульс участился, поднявшись до нормального уровня. Я хрустнула пальцами и, опираясь на кресло, с трудом поднялась на ноги. Остался Гарус, который вроде пока не умер. Только собираюсь заняться его лицом, даже отсюда видны кусочки застрявшие в лицевых пластах, какой же он везучий, что не лишился глаз, как Сузи объявляет швартовку. Цепляясь за спинку кресла, окликиваю Стива: -Каталку капитану. - он кивает, сразу скрываясь из вида, смотрю на бойцов, понимая как же сильно я устала, - В лазарет быстро. Они не спорят, тоже устали, вымотались морально и физически. Гарус помогает пилоту переложить тушку Шепарда на носилки, Явик протягивает мне руку. Очень мило с его стороны. Сама бы я вряд ли спустилась. Боль в ноге становится невыносимой. Не выдерживая морщусь, шиплю сквозь зубы. Протеанин оборачивается, видя мое затруднение, позволяет опереться, ведет до лифта. Стараясь не наступать лишний раз на больную стопу, пытаюсь поспеть за мужчиной. Шаг-то он замедлить не додумался. Кое-как добредаем до лифта, нажимаю на кнопку третьей палубы, попытавшись развернуться задела щиколотку, зашипела похлеще гадюки. Да, я боюсь боли. До одури боюсь. Возможно, поэтому я до сих пор не покончила с собой. Кончать с собой больно. Со скоростью хромой улитки добираемся до лазарета, Явика тут же усаживаю на хирургический стол, сама хромаю к доктору Чаквас. -Как капитан? -Стабилен, я даю ему успокоительное. Нервная система на пределе. Если бы не импланты, он бы не дожил до реанимации, - отвечает она, продолжая вбивать данные в датапад. -Займись огнестрельным. Гарусу требуется больше косметическое вмешательство. Я им займусь. -Доктор, почему мне надо заняться огнестрельным, если ранения Вакариана намного легче? - переспрашиваю я. Чаквас улыбается краем рта, чуть кивнув в сторону протеанина: -Что-то мне подсказывает, что меня он к себе не подпустит. -Не время ему привередничать,- отзываюсь я, ковыляя к Явику. Мне бы трость и обезболивающее и я буду как доктор Хаус, только Стоун. И не совсем доктор. Протеанин сидел неестественно прямо, прижимая тряпочку к плечу, верхние его глаза были закрыты, а нижние с плохо скрываемым раздражением сверлили дверь. Причина его состояния с любопытством ребенка изучала широкую спину мужчины, на которой под обтягивающей одеждой явственно бугрились крылья. Азари разве что пальцем не тыкала в предмет своего научного вожделения. Осторожно обойдя поглощенную рассматриванием женщину с фланга, я как можно деликатнее задернула непрозрачную белую штору. -Лиара, при всем уважении, он пациент, а не артефакт. Дайте мне его вылечить. Если не удастся, обещаю отдать его труп вам на изучение, - с улыбкой подтолкнув доктора Т’сони к ее собственной койке, я плотно прикрыла занавесь за собой. Надеюсь маньячный огонек, промелькнувший в ее глазах, мне почудился. Если бы презрительным взглядом можно было бы убить, то сейчас моя тушка медленно осела бы на пол, дымясь четырьмя отверстиями. Даже оборачиваться не надо, чтобы почувствовать весь спектр его чувств по отношению ко мне в частности и всему нашему примитивному циклу в целом. И каждый раз он позволял мне штопать свои раны, обрабатывать мелкие повреждения. От него веяло презрением и язвительностью, но с упорством свойственным более крогану, он продолжал настаивать на моих услугах. Когниктивный диссонанс. Иначе я описать его поведение не могу. Занятая очередным потоком сознания на тему конкретного протеанина и всей его Империи в целом, я не забывала расстегивать все эти крепежи, застежечки, заклепочки. Судя по всему, другой наплечник я ему с корнем выдрала, ибо не помню такого количества кнопочек. Впрочем ситуация была стрессовая, пусть запишет ремонт на счет капитана. Нижнюю одежду было уже не спасти, пришлось срезать прямо с тела. Как ни крути, а вид его торса каждый раз заставляет меня замирать на мгновение в немом восхищении. Приходится мысленно напоминать себе, что его возможным предком был таракан, иначе сосредоточится на работе сложновато. Природная ненависть слабого пола ко всему насекомообразному неслабо стимулировала нужный настрой. Впрочем, когда дело касалось людей или там турианцев таких мыслей у меня не возникало, возможно, этакий род противоестественного влечения был вызван еще и тем, что с Явиком я в общей сложности провела времени больше, чем с остальными членами экипажа. Забавное заключение, надо обдумать на досуге. Выбросив пропитанную кровью и сукровицей тряпку в утилизатор, насильно заставила протеанина улечься на спину. Устранять такое повреждение вручную идиотизм, намного продуктивнее сработает механический помощник инквизитора, который здесь называют медицинским дроном. Прилаживаю датчики к рукам, подключая свой инструментон к его системам, если что смогу регулировать подачу лекарств, грубо говоря не отрываясь от кофе. Надев перчатки, осторожно прикасаюсь к ранению, крови он потерял немного, но это из-за особого строения кровеносной системы. Человек в его положении уже бы скончался, Явик намного крепче в этом плане. Медлить, конечно, не стоит, но и спешить некуда. Кости сместились, неудивительно, он, считай, тащил меня до лазарета, хотя тяжести ему теперь неделю поднимать нельзя будет. Мои прикосновения болезненны, он виду не показывает, но я вижу, как пролегла морщинка на переносице. За столько времени начинаешь замечать такие мелочи, а в моей работе они только на руку. Аккуратно прикладываю дыхательную маску к его лицу, успокаивающе прикоснувшись кончиками пальцев к рубиново - красной вставке на шее. Его глаза начинают слипаться – действует наркоз. Вправлять кости под местной анестезией самая настоящая пытка, я его не настолько недолюбливаю. Как только приборы показали стабильное состояние, активировала дрона, и, подкатив поближе кресло, села дав отдых больной лодыжке. Механическая рука, едва слышно жужжа, занялась делом – небольшой надрез скальпелем, щипцы раздвигают плоть, чтобы стали видны кости, тонкий пинцет направляется в разрез и секундой спустя поднимается, крепко зажав небольшой кусочек стали. Опустив пулю в утилизатор, механизм сбрасывает использованные лезвия и, вооружившись новыми лезвиями, распрыскивателем, «степлером» и ампулой панацелина, начинает колдовать над раздробленной костью, составляя ее как мозаику, взяв за образец здоровую кость. Я тщательно слежу за показаниями на инструментоне, по правде говоря, понятия не имею, как Явик воспримет наркоз. Если очнется раньше времени, проблем не избежать. Собранная заново ключица фиксируется скобами и неким подобием гипса, укрепляющим кость, предохраняющим от новых переломов. Стандартное усовершенствование. Пискнув дрон снова поменял насадки и стал зашивать рану. Ранение не большое, так что с этим машина справилась быстро. Явик не проснулся, операция прошла успешно. Отключив помощника инквизитора, самостоятельно вколола ему дополнительную ампулу панацелина и, накрыв простыней, оставила одного. После всего произошедшего страшно хотелось кофе и в душ. Сбросив данные протеанина на общий терминал и отчитавшись перед доктором Чаквас, захватила смену одежды и отправилась в душевые. Настоящей пыткой стало не сколько дойти до них, сколько стянуть с поврежденной ноги ботинок. Лодыжка посинела и распухла, каждое даже случайное прикосновение вызывало боль, а после освобождения от обуви пришла судорога, скрутившая мышцы аж до колена. Стоило немедленно вправить ногу и наложить повязку, но я физически не могла себя заставить прикоснуться к распухшей ноге. Страх боли не позволял причинить себе еще большие мучения. Кое-как раздевшись, бросила униформу в корзину вместе с нижним бельем и посмотрела на себя в зеркало. Из-за роста я могла видеть себя только по пояс, впрочем, этого вполне достаточно, чтобы возненавидеть свои гены и понизить самооценку до минимума. Спортивным телосложением я никогда не отличалась, толстой тоже не была. Этакий стандартный среднячок с мягким туловком, которому не помешало бы подкачать пресс. По правой стороне лица расплывался синяк. Миндалевидные глаза и без того не широкие теперь еще больше сузились от усталости и темных кругов. Нос в принципе не пострадал, все равно мой «шикарнейший» греческий профиль только в анфас нормально смотрится. А вот рту досталось. Видимо пока я полировала лицом обшивку корабля, ухитрилась прокусить нижнюю губу. Хорошо хоть зубы целы. Красавица. Хоть сейчас под венец. Волосы отросли. Не критично, но надо бы остричь короче, повезло, что мне идут мальчишеские стрижки. Только челку оставлю, без нее эффект не тот. Опять с бровями перемудрила. Не стоило так увлекаться над правой, она теперь короче левой, хорошо, что челка скрывает. Тяжко вздохнув, окинула свое отражение равнодушным взглядом на последок. На военном корабле красоваться не перед кем. Да и если б было, из косметики у меня только пинцет, тушь и карандаш. А с моими умениями я себя разве что в зебру покрасить смогу. Хорошо Лиаре, по ней не поймешь - от природы она красивая или торчит перед зеркалом часа два. И фигурой ее природа наградила. Будь у меня грудь такого размера… Махнув рукой, прошла в душевую кабинку. Стоя почти под кипятком, минут двадцать рассуждала о превратностях судьбы, минут десять реально посвятила мытью. Еще один плюс коротких волос, быстро моются, быстро сушатся. Экономия во всем. Завернувшись в полотенце больше напоминающее простынь, вышла в раздевалку. В такое время в душевой никого не бывает, есть время посидеть подумать о жизни, одеться не спеша, еще подумать о жизни. С трудом натянув носок на больную ногу, я запихнула форменные берцы под скамейку, надев захваченные с собой прорезиненные больничные шлепанцы. Все одно легче. Высушив волосы полотенцем, зачесала челку набок, еще раз оценила масштаб повреждений на лице и побрела обратно в медблок. Теперь когда ногу не держала в тисках военная обувь, шагать было гораздо легче. Захватив на кухне большую кружку горячего кофе, вошла в двери лазарета. В аптечке на моем рабочем столе обнаружился меди-гель, зеркала нет, но я же не краситься собралась. Судя по часам меня не было минут сорок, экая я быстрая. Усердно намазывая рожицу щиплющим веществом, активировала выход в экстранет и сразу зашла на свою страничку в одной популярной социальной сети. Ничего нового: пара сообщений от едва знакомых личностей, ссылка на срач в комментах под какой-то новостью, а в обновления котята и цитатки. Скука. Интереса ради посмотрела новость. Что-то там про «Цербер», даже углубляться не стала. Вытерев руки о салфетку, свернула браузер и открыла показания приборов по пациентам. Лиару пора бы уже отправлять в ее собственную каюту, Шепард все еще отдыхал, судя по записям доктор Чаквас дала ему снотворное, чтобы бравый коммандер успел восстановиться перед новым заданием. Гаруса успешно прооперировали, и на день другой задержат в медотсеке. А вот показания Явика меня смутили. Судя по показаниям приборов он находился в сознании уже минут 10, хотя должен был спать еще час как минимум. Поднявшись с кресла, сунула датапад с данными подмышку и делая большой глоток обжигающего кофе отправилась к его койке. Заправив за собой занавесь, присела на стул и, поставив кружку на прикроватный столик, осторожно прикоснулась к шву. Протеанин открыл глаза, внимательно следя за моими телодвижениями. Не обнаружив ничего примечательного, занесла новые данные в базу и, отложив девайс в сторону, улыбнулась мужчине: -С пробуждением. Как самочувствие? Он моргнул поочередно глазами, видимо прислушиваясь к внутренним ощущениям, потом прикоснулся к плечу и попытался сесть. Я активировала спинку кровать, чтобы ему было удобнее. Поневоле засмотревшись, как мерно поднимается его грудь при вдохе. Хитиновые пластины панциря, занимавшие большую часть грудины, истончались, уступая место светло-серым чешуйкам, которые сплетались в узоры с более темными и уходили куда- то под простынь. «В область паха,»- вставил свои пять копеек объективный разум медика где-то на задворках сознания. Вовремя вспомнив про умения Явика читать мысли, загнала свое любопытство, а заодно всякие нехорошие мысли подальше. -Ты мне не ответил. Как самочувствие? На людях я обращалась к нему исключительно на «вы», но в более близкой обстановке переходила на «ты», словно и не было между нами разницы в 50 тысяч лет. Несмотря на весь ореол презрения и язвительности, с ним было спокойно. Временами до жути неприятно, но всегда спокойно. -Бывало и хуже,- бросил Явик, сверля взглядом то место, где находилась койка азари. Я с удивлением посмотрела в том же направлении, но кроме занавеси ничего не увидела. Покачав головой, запустила полное сканирование организма. Мало ли какие реакции могли пойти, пока он здесь надо проверить. Мужчина сидел не двигаясь, продолжая сверлить всеми 4-мя глазами белое полотно занавесок. -Я могу продолжить восстановление в своей каюте? От неожиданности я подавилась кофе. -Что? Он бросил на меня недолгий взгляд: -Я неясно изъясняюсь, Стоун? -О, нет, предельно ясно, Явик. Но это не приемлемо. Ты останешься здесь до полного выздоровления, - я спокойно встретила его взгляд, постаравшись вложить в голос всю уверенность, что у меня была. Он усмехнулся краем рта, обнажив на мгновение ряд белых зубов с явно выступающими вперед клыками. -Мое восстановление здесь не будет успешным. -Интересно с чего бы это, - нарочито равнодушно отозвалась я, делая большой глоток из кружки, пока кофе еще окончательно не остыл. Мужчина перевел взгляд обратно на занавесь. -Я отсюда чувствую ее любопытство. Она ухитряется доставать меня вопросами, находясь в другой части корабля. Я не имею ни малейшего желания оставаться с этой азари Лиарой в одном помещении дольше необходимого. Я уже могу ходить, значит, я могу восстанавливаться и в своей каюте. Я кивала каждому его слову, а когда он закончил, поставила пустую кружку на стол и пожала трехпалую ладонь протеанина. -Нет. Ты останешься здесь. Может в других ситуациях ты и можешь командовать мной и давать мне советы. Но здесь и сейчас я главная. Поэтому ты останешься. А «азари Лиара» все равно скоро будет выписана. Явик засмеялся тихим вибрирующим смехом, вызвав у меня табун резвых мурашек, и сел на койке опустив ноги на пол. Натянув на себя полуразрезанную нижнюю одежду, все еще запятнанную кровью, он посмотрел мне прямо в глаза, приблизившись к моему лицу так близко, что я снова почувствовала запах смолы, исходящий от его кожи. -Попробуй меня остановить, Кэтрин Стоун. А после поднялся и просто вышел из медотсека. Я не успела среагировать. Да и что бы я ему сделала? Махнув рукой на это своевольное насекомое, я вышла и сразу наткнулась на смеющийся взгляд доктора Чаквас. -Ушел? -Ушел, - вздохнув, подтвердила я. Она негромко посмеялась, а после придвинув ко мне коробку с ампулами, проговорила, сделав пальцами в воздухе «кавычки» : -Он никогда не оставался дольше «необходимого». Даже капитан не смог его переубедить. Сделай ему инъекции. И можешь забыть. Все равно все, как на собаке заживает. Подволакивая ногу, я подошла к аптечке и забрав две ампулы, оказавшиеся закрепителем и витаминами – этакой питательно-лечащей смесью, с каждой секундой раздражаясь все больше, поплелась к лифтам. Это противное тараканообразное заставляет меня бегать за ним по всему кораблю, мне не платят за услуги на «дому». Уже спускаясь на лифте на 4 палубу, я закрыла глаза, отдавшись усталости. Перенасыщенный событиями день. Сначала эта чертова планета, потом капитан, чуть коньки не отбросивший, потом операция, теперь еще и это. Запоздало пришла головная боль. Я стояла, прислонившись к стене, и думала о том, что даже порадоваться тому, что спаслась, не успела. Просто не до этого было. А теперь вроде как уже и поздно. Где –то там далеко внутри еще жив страх, еще живы воспоминания. Но человек существо приспосабливаемое – любое мелкое событие заслоняет собой те воспоминания. Сейчас мне стоит нервно курить у шлюзов, плача от страха и счастья за свою жизнь, а я злюсь на непокорное членистоногое. А может так оно и к лучшему. По крайней мере, это все не дает мне окончательно свихнуться от ужаса. Лифт звякнул, ознаменовав прибытие на палубу. Я медленно передвигая конечность поплелась в сторону мигающего оранжевым голо-замка в каюту Явика. Заперся, падлюка. Не от меня. Приложив к считывающему устройству карту доступа, я без труда открыла дверь. Медперсонал имеет доступ ко всем помещениям, ибо никто не знает, где может показаться белый полярный зверь. Мужчина стоял спиной к двери, голый по пояс, барахтая руками в своем тазике с водой. Я тяжело вздохнула и заблокировала за собой замок. Дойдя до ящиков у стены, уселась на один из них, вытянув ноющую ногу вперед. Явик продолжал изображать скульптурную композицию, а у меня не было желания играть роль клоуна, привлекая его внимание. В конце концов лекарства нужны ему, а не мне. Не хочет сейчас, я подожду. Я терпеливая. Откинувшись спиной на стену каюты, я полезла в поясную сумку за сигаретами. Курить в каютах, конечно, нельзя. И члены экипажа, конечно, так не делают. Никогда-никогда-никогда-никогда. Никогда. Ага. Да и в любом случае тут и так туман, туманище, как молоко. Как он вообще живет в этом подвале. Прикурив сигарету, я затянулась на всю мощь легких, выпустив в мутный воздух струю терпкого дыма. Явик дернул плечом, учуяв запах табака. -В Империи за такое казнили. -Мы не в Империи, - равнодушно отозвалась я, продолжая затягиваться беловатым дымом. Красный уголек блекло сиял в полумраке. Мужчина оторвался от своего занятия, в два шага преодолев расстояние между нами, выхватил окурок у меня из пальцев, небрежно бросил его в бассейн. С тихим шипением сигарета погасла. Я смотрела на протеанина без эмоций, сказывалась свалившаяся на меня усталость. Мужчина окинул меня презрительным взглядом, задержав взгляд на распухшей лодыжке. -Что с ногой? Я пожала плечами: -Вывих. Руки не дошли вправить. Явик опустился передо мной на колени, взяв стопу в руки. Холод его ладоней чувствовался даже сквозь одежду. Я со слабым удивлением следила за его действиями, заметив какой маленькой моя стопа казалась в его руках. Он сжал основание ноги одной рукой, другой ухватив стопу, резко дернул на себя. Я дернулась от боли, зашипев. Резкая вспышка сменилась ноющей тупой болью. Он протянул ко мне ладонь: -Дай шприц. Я порылась в сумке, вытащив закрепитель, вложила ампулу в его руку. Приспустив носок, он сделал укол. Я поморщилась, но болеутоляющее содержащееся в лекарстве подействовало, и вскоре неприятные ощущения исчезли. Опустив ногу на пол, он смотрел на меня сияющими янтарными глазами, продолжая сидеть на коленях. Выпрямившись на ящике, я похлопала рукой рядом с собой. -Мне нужно сделать тебе инъекции. Он поднялся, но садится не спешил. Я подавила непроизвольный зевок, и посмотрела на протеанина заслезившимися глазами. -Я устала, Явик, и хочу спать. Дай мне вколоть тебе лекарство и я пойду в свою каюту. Он опустился рядом, позволяя мне сделать уколы, руки непроизвольно подрагивали. -Тебе нельзя идти. Нужно подождать, - тихо сказал он. Потрясающая забота, что уж там. Закончив с уколами, я прислонилась горячим лбом к его холодному плечу. -Значит, я поползу. Я правда устала. Его кожа приятно холодила, ослабляя головную боль. Он не двигался, хотя я знала, что ему должны быть неприятны мои прикосновения. Можно дать ему орден только за то, что он терпит такие мои проявления нежности. Неожиданно по волосам прошлась тяжелая ладонь. От удивления я на мгновение забыла, как дышать. Он продолжал гладить меня по голове, а меня все больше клонило в сон. Наступил тот момент, когда веки смыкаются, когда уже сложно различить сон и явь. Я прижалась к его руке плотнее, положив голову на покрытое мелкими чешуйками плечо. -Спасибо, -невнятно пробормотала я, утыкаясь лицом в жесткую кожу. Ответил он или нет, я не слышала, отдавшись прохладным объятия Морфея, с последней мыслью о том, что этот сон обязан быть приятным.