Паж и Лилия

Покои Королевы-Матери Екатерины Медичи. Королева-Мать сидела в окружении своих фрейлин, она лишь притворялась, что занята разговором с одной из них, на самом деле мысли королевы были далеко. Она ожидала, что её посетят, и как всегда была права. - Его Величество король Франции, - возвестил дворецкий. Дамы поднялись с пуфиков, чтобы встать при появлении короля и склониться в глубоком поклоне. - Ваше Величество, сын мой, вы не забываете меня сегодня, как это удивительно, – сказала Королева-Мать с улыбкой. - Матушка, разве я могу забыть вас? Почему вы так говорите? – насторожился Генрих. - Вы так заняты своими новыми фаворитами, которых сегодня представили ко двору. Вы окружили их своим вниманием, осыпали почестями, деньгами, должностями. Вы не сводили с них глаз, Ваше Величество, тем самым настроив против герцога Де Бурбон и графа Де По весь двор, – имена фаворитов Екатерина Медичи назвала с особым тоном, который не предвещал ничего хорошего двум юношам. - Матушка, пока только вы настроены против них, – заметил Генрих, – но уверяю вас, все эти награды заслуженны. - Вот как, сын мой? Разговор стал принимать вид сцены, в которой коршун набрасывается на кролика, так же как Королева-Мать накинулась на своего сына Генриха. - Герцог Бурбон и граф Де По, они самые смелые, самые доблестные, самые добросердечные люди Франции, – пытался уверить свою мать Генрих со свойственной ему слепой горячностью. - Вы вновь влюблены, сын мой! Это ваше увлечение застит вам глаза. Вы собираетесь пригреть гадюку у себя на груди! Одумайтесь, пока не поздно, – презрительно сказала она. Ко всем миньонам своего сына она питала неподдельное отвращение, но пыталась скрывать это. - Но матушка, что вы имеете против этих ангелочков. Их сердца чисты, как слёзы младенцев, – наивно ответил Генрих. - Они люди вашего страшного врага. Неужели, вы этого не поняли, Ваше Величество? - Кто же мой враг? – всплеснул руками Генрих. - Наваррский! - Что вы хотите сказать? - Что он, Наваррский, подослал их! И этот титул - Де Бурбон, который он вручил герцогу Маринусу, разве это не доказательство? Никто, даже такой безумец, как Генрих Наваррский не разбрасывается королевскими фамилиями. Или этот мальчишка – капитан замка По! Потомок великого рода По, служившего Валуа еще во времена Бургундии! Вздор! Вы не находите, сын мой, что эти звания Бомонт и По – всего лишь фикция, два потомка угасших родов, не странно ли это? Очевидно, что Наваррский нарочно прислал того, кто смог бы сразу занять надежное положение при дворе. - Но ваши обвинения надуманны. У герцога Де Бурбона есть все основания носить этот титул. Да и для чего? Для чего же Генрих Наваррский это делает? - Не будьте наивным! Он хочет с помощью молодых красавцев, пользуясь вашими слабостями, погубить вас. Может даже убить! Он давно покушается на французский престол. - Нет! – Генрих прижал руки к груди, - нет, нет. Вы ошибаетесь, – придя в себя, сказал Генрих, - ведь они спасли меня! Граф Де По и герцог Бурбон, только им я и обязан, что стою сейчас пред вами, матушка. - Что вы говорите, сын мой, вам угрожала опасность? - На меня покушались, вчера ночью, но граф Де По и герцог Де Бурбон спасли меня. - Вы так думаете? – усмехнулась Королева-Мать. - Матушка, вы ничего не знаете! – чуть ли не со слезами крикнул Генрих. - Так просветите меня! - Я верю им. По крайней мере, они не дали мне повода в себе сомневаться. - Вы пожалеете! У меня нет доказательств. Но послушайте, что говорит мне моя интуиция. Она ещё никогда не подводила меня. Эти люди не те за кого себя выдают. На этом разговор Генриха с матерью был закончен. Он поцеловал её руку и удалился с самым мрачным видом. Королева-Мать осталась довольна произведённым на сына впечатлением. - Никогда я не позволю, чтобы его фавориты, становились ему важнее меня. Генрих сентиментален, им легко управлять. Эти мальчишки! Я знаю, что они задумали, – сквозь сцепленные зубы проговорила Екатерина Медичи. - Франсуаза, Габриель, - Королева-Мать подозвала к себе двух знатных дам из своего Летучего Эскадрона. Франсуаза Де Монсоро – белокурая прелестница, обладала совершенной красотой и была замужем за старым графом Монсоро, Главным Ловчим королевства. Однако такая судьба была у многих женщин во Франции, брак с графом был выгодным, он давал обоим супругам деньги и положение при дворе. Конечно, Франсуаза имела любовника, им был знаменитый граф Де Бюсси, бывший возлюбленный самой королевы Маргариты Наварской, хотя этим могли похвастать слишком многие. Габриель Де Манжо, не отличалась такой впечатляющей красотой как графиня де Монсоро, но обладала большей долей обольстительности. К тому же она была бывшей фавориткой герцога Анжу, и до сих пор сохраняла на него некое влияние. Поэтому Екатерина Медичи и держала ее при себе. Обе дамы предстали перед королевой, готовые подчиняться ей во всем. - Вы должны узнать всё о герцоге де Бурбон и Графе Де По, – приказала Королева-Мать, – я думаю, двум искушённым дамам не составит труда соблазнить и влюбить в себя неопытных юношей. И разузнать все их тайны. Король ушёл от своей матери расстроенный, его одолевали посеянные Екатериной сомнения. Всегда, когда короля терзали неразрешимые вопросы, он обращался к самому умному человеку Франции – господину Шико. Найдя его в королевских покоях в большом кресле с мечтательным лицом, Генрих немало удивился. - Что с тобой, Шико? Я никогда не видел тебя таким. Ты что влюбился? – спросил король. По части чувств король был мастак. Генрих прекрасно разбирался в человеческих чувствах, интуиция у него была такая же совершенная, почти мистическая, как и у матери. - Я? Да ни за что! – воскликнул Шико. - Значит я прав, - грустно сказал король. - Нет, ты не прав. Как впрочем, и всегда, – буркнул Шико - Кто же эта дама? – настаивал король. - Нет никакой дамы, – отрезал Шико. - Так жаль, я надеялся, что если ты влюблён, то сможешь понять меня. Ты бы мог разделить со мной тоску и все муки влюбленного, который страдает от неопределённости. Мы могли бы с тобой всю ночь напролет говорить об этом, – вдохновенно сказал Генрих. - Нет уж. Уволь, милый друг. Ночью я предпочитаю спать. Генрих тяжко вздохнул и, нахмурившись, погрузился в свои мысли. - Что с тобой, Генрике? Ты получил дурные вести? - Нет, не знаю. Я в замешательстве, – он помолчал – я хочу написать своему братцу Генриху Наваррскому. - Что ты напишешь? - Напишу, что герцог Де Бурбон и граф Де По стали моими друзьями. - Что ж пиши, пиши, коль тебе не лень. Но печален-то ты почему, а? - Я всё думаю, кто организовал это покушения на меня, прошлой ночью. - О! Об этом я уже подумал и, если прикажешь, назову имя негодяя! - Говори. - Имя у него одно, а носа целых два. Генрих не улыбнулся. - Это Франсуа, наследный принц, Монсеньор, герцог Анжу, – хлопнул в ладоши Шико. - Почему ты так говоришь, Шико? - А ты сам посуди, Генрих. Кто посоветовал тебе ехать к тому еврею гадать? - Франсуа, но это ещё ничего не доказывает. - Доказывает, никто кроме тебя, меня, - Шико показательно согнул свои длинные пальцы, - твоих миньонов и герцога Анжу не знал, что ты едешь к гадателю. - Может, Франсуа кому-то ещё рассказал, – предположил Генрих. - Глупости! Хватит его уже оправдывать! В Бастилию его и дело с концом. Генрих молча сел на кровать, и Шико понял, что король очень расстроен и, видимо, его сильно мучает какая-то мысль. - Шико, ведь не могут же Де Бурбон и Де По быть ко всему этому причастны? Что если их подослал ко мне Наваррский, чтобы… - Чтобы спасти твою жизнь, – закончил за Генриха Шико. – ты, кстати, когда был у еврея, кого-нибудь из заговорщиков видел? - Только мельком. - Это уже интереснее. - Того человека, с которым сражался в домике еврея. Но я его не знаю. Троих людей в чёрных масках, двое взрослых мужчин и мальчик. Я видел их в трактире и Де По сказал, что они обсуждали, как убить меня. - Ага, понятно. Надо будет опросить твоих драгоценных миньонов, может, они кого-то видели. - Да, так и сделай. А что сейчас делают мои маленькие герцог Марино Де Бурбон и граф Нату Де По? – спросил король, на итальянский и португальский манер произнеся имена фаворитов. - Я не знаю, Ваше Величество, - ответил Шико, - я вам не шпион. Генрих улыбнулся и заметно расслабился. - Всё же, Шико, у меня возникают кое-какие вопросы. - Какие, Ваше Величество? - Почему они ехали из Наварры одни, без слуг, без какого-либо сопровождения? - Это очень интересный вопрос, Генрих, да ты умён. - Почему они не были одеты в дорожную одежду, у них нет багажа. Совсем ничего, – продолжил король. - О! ты меня поражаешь, Генрикус, ты ещё никогда в жизни не задавал столько умных вопросов. Но чтобы расставить всё на свои места и разъяснить, кто тут на самом деле умён, я тебе дам ответы на эти вопросы. - Ты знаешь? - Предполагаю. Они бежали! - Бежали? - Я думаю, они бежали из Наварры. Если тебе придёт ответ от короля Генриха Наваррского, то я думаю, он подтвердит мои подозрения. - Что же их заставило так поступить? - Спроси об этом в своём письме. Генрих собрался в свой кабинет, чтобы писать письмо. - Если это всё, Ваше Величество, зачем я вам нужен, то позвольте откланяться,- сказал Шико, вскакивая с кресла. - Ты уходишь? Куда? – огорчился Генрих. - Не твоё дело. - Я совсем один, меня всё бросили, - принялся причитать король жалобным голосом, - Де По и Де Бурбон испарились, миньоны надоели, ты меня ненавидишь! - Я пойду искать твоих маленьких ангелочков, - с притворным раздражением заявил Шико, - тогда ты меня отпускаешь, тиран ты эдакий! - Тогда иди, только возвращайся с ними и сразу ко мне. Трактир «Жареный Петух» В одном из трактиров Парижа совсем недавно появилась некая молодая особа. Она была иностранка, как и почему она оказалась во Франции никто не знал. У неё были жемчужно-серого цвета волосы, смуглая кожа крестьянки, вздёрнутый нос и пухлые губы. Её внешность в те времена считалась неаристократичной и поэтому некрасивой. У неё были совершенно необыкновенные глаза, голубые, но холодные и жестокие. Её птичий взгляд, похожих на бусины глаз, вызывал озноб своей отчужденностью. Она не была тонка в кости, и это тоже выдавало её происхождение. Звали её Роксана. Роксана снимала комнату в трактире Жареный петух. Она имела репутацию распутной женщины. К ней часто захаживали торговцы и солдаты. Казалось бы, её история блудницы никак не связанна с нашим повествованием, однако произошло следующее. Сегодня её посетили двое, по виду дворяне. За закрытые двери в комнату Роксаны был заказан ужин на троих. Двое её посетителей были никто иные как герцог Де Бурбон и граф Де По. Наверное, со своим статусом они могли заполучить любую кокотку, даму полусвета или даже кого-то более благородного, но почему-то предпочли именно загадочную Роксану. Натаниэль Де По, как только все трое оказались скрыты от посторонних глаз, с воплем отчаянья бросился лицом вниз на постель. Маринус сел в кресло и закрыл лицо руками. Роксана устремила в пустоту свой птичий взгляд. - Как я устал, я смертельно устал, – простонал Де По. Роксана, не придавшая появлению гостей никакого внимания, так же пропустила мимо ушей стенания графа. - Да, – согласился Маринус. Роксана тем временем, вальяжно усевшись за столом, ужинала. - Кушайте, кушайте. Так мяса хочется. У вас всё нормально? – с набитым ртом поинтересовалась Роксана, продолжая зазывать Маринуса и Натаниэля за стол. - Меня терзают страх и сомнения, - ответил Де По, – мне кажется, мы не выдержим, нас раскроют. - Мне кажется, не надо впадать в отчаянье, - весело сказал Маринус, - тем более, что всё наоборот выходит как нельзя лучше. - Да, - и Де По попытался улыбнуться. - А что делала ты, Роксолана, - спросил Маринус, – почему ты не хочешь жить с нами? Мы бы сделали тебя своей служанкой. Главный Квартирмейстер в Лувре получил распоряжение от самого короля на наш с Натаниэлем счёт. - Нет, я хочу жить здесь. Я мечтаю встречаться с дворянином. - Ты никогда не сможешь заполучить дворянина, – усмехнулся Натаниэль. - Могу, – уверенно сказала Роксана, – я очень красивая. - Одной красоты не достаточно, – фыркнул Натаниэль. Роксана рассмеялась, полагая, что её друг ничего не смыслит в обольщении и её собственной красоте. - Где же вино, которое мы заказали ещё час назад? – вознегодовал Маринус. - Рокси, пойди к трактирщику потребуй наше вино. Как он смеет заставлять нас ждать! – вскипел Натаниэль. Роксана сама более всех радела за судьбу вина и потому быстро спустилась вниз. Через какое-то время Роксана притащила за шиворот перепуганного трактирщика, мэтра Гаспара. - Эй, любезный, почему вы не принесёте нам вина? Вы заставляете нас ждать, это не учтиво, – Натаниэль встал, собираясь вытрясти из трактирщика всю душу. - Господа, прошу простить меня несчастного, – залепетал мэтр Гаспар, – сегодня у меня собралось тьма народу. Когда я пошёл выполнять ваш заказ, милостивые господа, то все бочки с вином уже были пусты. Толпа гуляк грозиться расправиться со мной, если я немедленно не принесу всем вина. - Я их понимаю, - воскликнул Натаниэль. - О, господин, не гневайтесь. Я послал к своему конкуренту за бочкой вина. Но он, проклятый, из ненависти не хочет его продавать и заломил такую цену за своё Анжуйское вино, что его не укупил бы сам Монсеньер герцог Анжу. Ах, господин, не знаю, что делать, - заламывая руки, рассказал трактирщик. - Что ж, возьми это Анжуйское вино за любую цену, - Натаниэль и Маринус переглянулись, будто обменявшись мыслями, и граф бросил трактирщику порядочную сумму, – купи как можно больше, и всех угости им в честь короля Франции Генриха III Валуа. Шико не знал, куда могут пойти два молодых дворянина в Париже, если у них нет любовниц. Поэтому вместо того, чтобы искать то, что найти невозможно, гасконец решил по своему обыкновению посетить трактир «Рог Изобилия». И встретиться там со своим другом и тайным осведомителем, который с легкостью мог пересказать все парижские слухи. Но вместо этого Шико, проходя мимо одного из довольно злачных мест, услышал занимательные крики: -Виват, король! Да здравствует наш великий и милостивый король Генрих III Валуа! Виват! Виват! Шико застыл как громом пораженный. Распекать короля на разные лады и ненавидеть его – это считалось своего рода хорошим тоном. Но возносить ему хвалу – не просто безумство, а опасное безумство, ибо улицы Парижа принадлежали ярым католикам и основателям Святой Лиги – герцогам Гизам. С минуту Шико сомневался, приложив руку к подбородку, стоит ли ему узнавать, кто решился на такие крики. Но новые восхваления Генриха, доносящиеся из места под названием «Жареный Петух» настолько возбудили любопытство шута, что он прямо-таки ворвался в двери трактира. Публика здесь собиралась разношерстная, солдаты да разбойники. И Шико, одним взглядом охватив разыгравшуюся сцену, понял, что все посетители напивались добрым вином. Каждый раз, когда открывалась новая бутылка, солдаты кричали во всю глотку: -Да здравствует наш милостивый и благочестивый король! И остальные поддерживали криками: -Виват! Виват! Шико прошагал к хозяину, определив его по тому, как он суетливо бегал из погреба на второй этаж, где по обычаю того времени устраивали приватные комнаты. -Любезный! – Шико практически ухватил трактирщика за шиворот, - а что это здесь происходит? -Попойка! – тщетно вырываясь из цепких рук Шико, ответил мэтр Гаспар, хозяин Жареного Петуха. -Ах, вот как! Я вижу, что здесь порядочно напиваются, и что это вы несете, достопочтенный? -Это вино. -Это вино? И что это за вино? Мэтр Гаспар раскраснелся: -Это игристое Анжуйское, легкое и превосходное на вкус. Как мед на устах какой-нибудь прелестницы. -И куда вы его несете, милейший? -Одной прелестнице. -Надо же! Это меня заинтересовало. По лицу мэтра Гаспара пробежала тень: -Эта прелестница не про вас, господин. -Ты дерзишь мне, негодяй! – Шико изобразил негодование, хотя его лукавые глаза оставались спокойны. -Никак нет, господин, просто у нее уже есть посетители. -И что это за посетители? -Не могу сказать. -Понимаю, дорогой мой, как вас по имени? -Мэтр Гаспар. -Мэтр Гаспар, меня зовут Робер, так вот, вернемся к попойке, вы слышите, что кричат эти люди? -А что они кричат? -Нет, это я вас спрашиваю! -Коли у вас есть уши, вы сами услышите, месье Робер. -Но я боюсь ошибиться. Слух меня подводит и мне кажется будто они кричат Виват королю Франции. -Именно это они и кричат! Шико несколько раз встряхнул мэтра Гаспара, как будто не веря в услышанное. -Да здесь пьют за здоровье короля! -Да здравствует Его Величество! – подтвердил крик из зала. -Ах, месье Робер, да, здесь пьют за короля, вам что до того? -Да то, что я тоже хочу выпить. -Так пейте! – трактирщик вручил Шико непочатую бутылку. -Что просто так? -Задаром! – запальчиво ответил мэтр Гаспар, - единственное, что от вас требуется так это кричать во всю глотку: Да здравствует Генрих Валуа! и так далее! -С какой стати это от меня требуется? – возмутился Шико. -От того, что господа, угощающие весь люд этим вином, требует этого. -Эти господа! – выкрикнул Шико, - угощают анжуйским вином во славу короля?! -Именно. -Я решительно ничего не понимаю. -Вам и не следует. -А я хочу понять! С этими словами Шико отпустил мэтра Гаспара и преодолел пару ступеней, ведущих наверх. -Нет! – хозяин своим телом загородил проход. -Они не желают никого видеть. -А я желаю! – с грозным видом настаивал Шико. -А они - нет. -А я - да! -Я прошу вас. -Я настаиваю! -Месье Робер, заклинаю вас! -Прочь с дороги! – Шико извлек свою шпагу и направил ее на мэтра Гаспара. -Я сделал то, что мог, – жалобно всхлипывая, трактирщик ушел с дороги. Обрадованный таким исходом, Шико в три прыжка преодолел лестницу. В этот момент мэтр Гаспар закричал: -Лигисты, берегись! И Шико, рванув дверь на себя, получил приличный удар бутылкой по голове. Поэтому увидеть он ничего не успел. Когда его тело упало в комнату, то та самая Роксана отскочила с визгом, выбрасывая бутылку. -Я убила его! Убила! – кричала она то ли радостно, то ли с испугом. -Господь Всемогущий! Пресвятая Дева Мария! Святой Маринус! – возопил герцог де Бурбон, узнав Шико. Граф Натаниэль Де По перекрестился, тихонько охнув. Маринус де Бурбон присел над Шико, проверяя жив ли тот. -С ним все хорошо. -Господа! Умоляю, бегите! – в комнату ворвался мэтр Гаспар, - там лигисты, они хорошо вооружены и они напали на тех, кто славит короля. -Тогда мы будем защищаться! – запальчиво воскликнул Натаниэль, выхватывая шпагу. -Прошу вас, спасайтесь, их слишком много, а этот, - он указал носком туфли на Шико, - их предводитель. -Бежим! – заключила практичная Роксана. -Окно! Господа! Окно! – краснея от страха, подсказал хозяин Жареного Петуха. Роксана кинулась к спасительному отверстию, призывая своих друзей или сообщников – графа и герцога, последовать за собой. Она почти умоляла и братья согласились, бросив напоследок мэтру Гаспару, чтобы он позаботился о Шико. Лувр. Покои короля. Близилась полночь, и король, натура мистическая, со страхом прижимал одеяло к подбородку, ожидая появления демонической силы. Его труды были вознаграждены, ибо через потайную дверь ввалился некто, ужасно чертыхаясь. -Господи помилуй! – прошептал Генрих, привставая на своем ложе, - кто там идет? -Это я! – сдавленно ответил Шико, а это был именно он. -Что такое, безбожник? Что я слышу? – возмутился король, - ты пьян и посмел явиться посреди ночи, в то время как я, не зная ни сна ни отдыха, не смыкая веки, тружусь во славу французского королевства! Генрих обожал читать нотации, но сегодня его друг Шико был не в духе это выслушивать. Пройдя пару шагов, он действительно, наполненный запахом вина, свалился на ноги Генриха, покрытые стеганым одеялом. -Шико! Что с тобой! – Генрих подскочил, больно ударив Шико по голове. Тот в ответ застонал. -Ты ранен! Ты умираешь! – руки Генриха затряслись от страха. -Голова! Болван! – слабым голосом выдавил Шико. -Что такое? Ты ранен в голову?! -Да! Генрих застыл. -Как это? -Кто-то приложился о мою голову бутылкой анжуйского, чтоб им кишки повыдирало. -Кто так поступил с тобой? Я прикажу повесить его на Гревской площади! -Уж лучше казнить на эшафоте. -Так это сделал дворянин? Я лично вызову его на дуэль! -Тише-тише, я не знаю кто. Генрих пришел в смятение, ощупывая внушительную шишку в кудрявых волосах своего шута. -Сюда бы надо приложить что-то холодное, - пробормотал он. -Твои руки достаточно холодны, Генрих. -Ах, кто же мог сотворить с тобой такое, Шико? -Будь покоен, сын мой, я узнаю. Я этого так не оставлю. И Шико закрыл свои блестящие глаза, изобразив, что тут же заснул. Генрих протяжно вздохнул, несколько минут всматриваясь при неверном свете луны, в хитрое лицо гасконца, потом предался своим мыслям и откинулся на подушки. Вскоре он заснул, успокоенный тем, что кошмары не явятся к нему, покуда он не один. Шико же, привстав, в свою очередь, посмотрел в лицо Генриху, улыбнулся ласково и, устроившись поперек кровати, крепко заснул.