Sum up

– Брюс. Разденься. Нет, – поправляется Кларк, он уже совершенно голый. – Лучше я сам тебя раздену. И Брюс замирает посреди комнаты, опускает поднятые было руки. Кларк кружит вокруг него, как акула, как совершенный хищник, как непреодолимая и неудержимая сила. Сердце Брюса бьётся быстро-быстро. Он не боится. Брюс рассказывал Кларку про свой сон-видение, но сейчас всё совсем по-другому. Никаких цепей, никакой схватки воль. Глаза Кларка голубые и широко распахнутые – он смотрит, смотрит, смотрит. – Боже, – вырывается у него, и это почти всхлип. – Как же ты хорош. – И он подцепляет ленту галстука и тянет из-под шёлкового жилета. – И на тебе столько всего надето. Это будет медленно, Брюс. – Звучит, как угроза. Как обещание. – Хочу наконец-то насладиться твоими дорогими тряпками. – Он обеими ладонями с нажимом проводит по лацканам пиджака и качает головой. – В шикарной одежде всё-таки что-то есть. Он развязывает узел галстука, сминает широкий конец в кулаке. Галстук в его опущенной руке волочится по полу, когда он обходит Брюса, чтобы прижаться грудью к его спине. – Тогда... – Брюс прочищает горло. – Тогда стоит обращаться с ней поаккуратнее. – Молчи, – шепчет Кларк, прикусывает мочку уха, роняет галстук под ноги, просовывает руки под руками Брюса, чтобы добраться до пуговиц. Пиджак застёгнут всего на одну, но расстёгивать её можно очень долго, особенно если вжиматься в ягодицы Брюса ноющим членом, если позволить ему откинуться назад. Пуговицы жилета он оставит на сладкое. Пиджак наконец-то летит в сторону кресла, и Кларк делает ещё один круг – одетого так Брюса он любит больше всего. Прежде чем закончить, он непременно вынет запонки и закатает рукава его хрустящей белоснежной рубашки. – Ох, Брюс, – выдыхает Кларк. Между кончиками его пальцев и сосками Брюса четыре слоя ткани, если считать подкладку жилета, но Кларк уверен, что Брюс чувствует его прикосновения, как если бы был обнажён. Это немного смахивает на пытку – Кларк готов это признать. Он опускается на колени, прижимается к ширинке приоткрытым ртом. Члену Брюса уже очень тесно, но сперва Кларк разберётся с его ботинками и носками. У Брюса очень красивые ступни, Кларк их просто обожает. Брюс гладит его по волосам, Кларк берёт его руку – кисти у Брюса тоже красивые – целует в центр ладони, прежде чем выпустить. – Нет, пока не трогай меня. – И Брюс стискивает кулаки. Знать, что к тебе настолько сильно хотят прикоснуться, это приятно. – Позже, обещаю. А пока позволь мне. И Брюс позволяет. Раздевать его – это как разворачивать разом все рождественские подарки в мире, только в миллион раз лучше. Время между рубашкой и брючным ремнём тянется бесконечно – и пролетает за один миг. И Кларк трогает Брюса – ему-то можно. И можно не врать себе, что это случайные прикосновения, что он не нарочно, что он не хочет дотронуться до каждого квадратного миллиметра кожи, пересчитать губами все шрамы, что он случайно прошёлся языком между лопаток. Кошачье место – и Брюс низко рычит, но сохраняет неподвижность. Он раздет до последней нитки – наконец-то, член устремлён в потолок, мышцы вибрируют, как струны арфы. Кларк молча рассматривает его со всех сторон, приближается по спирали, останавливается перед ним – только руку протяни. Но Брюс не протягивает. – Чего ты хочешь? – И в этом вопросе слышна мука. Кларк делает вид, что задумался. – Хочу засыпать рядом с тобой и просыпаться рядом с тобой. Хочу сражаться рядом с тобой и проводить вместе с тобой уик-энды. Хочу пересказывать тебе редакционные сплетни и слушать твои истории о скучных покупках компаний. Хочу, чтобы прямо сейчас ты занялся со мной любовью. А теперь, Брюс, – Кларк строго смотрит в затуманенные глаза. – Взвесь всё как следует и реши, потянешь ли ты мои желания. Брюс изумлённо моргает и вдруг начинает хохотать. – Если ты думаешь... боже... если ты думаешь, что в моём мозге осталась хоть капля крови или стратегического мышления... – Думаю, в первом приближении мы обойдёмся той кровью, что скопилась там, – Кларк закусывает губу, чтобы не улыбаться, и кивает вниз. – Можно? – Брюс шевелит пальцами. – Теперь да. – Слава богу! Ну у тебя и терпение! – Брюс хватает Кларка прямо за колом стоящий член, и Кларк цепляется за его плечи, чтобы не упасть. Кажется, Брюс всё делает одновременно: разворачивает Кларка в сторону кровати, жадно его целует, ласкает влажный ствол. Долгая неподвижность явно сказалась на скорости, с которой он теперь действует. Брюс роняет Кларка на постель и обрушивается сверху, впивается в шею. – Заняться с тобой любовью? – Просто вставь мне. Пожалуйста. Не могу больше. И Брюс вставляет – только палец. И это очень смахивает на месть. – Ждал меня, да? – Ты задержался, как последняя сволочь. – Уж кто бы говорил про сволочизм, – бормочет Брюс. – Ты же сам хотел скучных историй, а ради них мне надо работать. – Потом будешь язвить. – Как пожелаешь. – И он рывком переворачивает его, ставит на колени. – Проверим, как долго ты ждал, насколько хорошо подготовился. Не буду тебя растягивать, добавлю только смазки. Выдержишь? – А ты… ты выдержишь… я... – И Кларк захлёбывается криком. Брюс не шутил, пообещав всё и сразу, и Кларк переполнен им настолько, настолько взведён предвкушением, что надолго его не хватает. Но никому из них и не надо долго, больше никакого медленно. И Кларк бьётся под Брюсом, на его члене, заливая простыни, пока Брюс дотрахивает его мощными резкими толчками. – Твои ролевые игры когда-нибудь меня прикончат, – Брюс лениво выводит круги на спине Кларка. – Не худшая выйдет смерть – учитывая твой образ жизни. – И я и так выслушиваю твои редакционные сплетни. – Ага, я знаю. – Кларк улыбается. Все его желания так или иначе исполняются.