В объятиях зверя

В голове словно повернули выключатель, отвечающий за мысли, и Донмёну осталось лишь чувствовать. Чувствовать на щеке слегка шершавые поглаживания прохладных пальцев, чувствовать мягкие, но настойчивые губы, которые вдавливались в его губы всё сильнее. Чувствовать, как он тонет в накатывающих одна за одной волнах. Волнах воспоминаний, что вечно от него ускользали. Донмён упёрся ладонями в крепкую грудь, ему стало не хватать воздуха. Ноги его подкосились, и он упал на колени, зашедшись в кашле, будто только что выбрался на берег, наглотавшись воды. — Дыши. Глубокий вдох, медленный выдох. Ещё раз. Сильная рука начала растирать его спину, расслабляя напрягшиеся мышцы, пока Донмён послушно следовал указаниям. Наконец, приступ отступил, и он поднял голову, тут же уткнувшись взглядом в татуировку. За чёрным узором, почти незаметный, скрывался длинный некрасивый шрам — такой можно получить при переломе или, к примеру, напоровшись на нож. — Дотронься, если хочешь. Раздавшийся у самого уха низкий голос вывел его из оцепенения, и Донмён поспешно отдёрнул предательские пальцы, которые тянулись к рисунку. — Прости. Нужно было сказать ещё что-то, в конце концов, объясниться, но Хангёль вдруг помрачнел, молча поднялся и скрылся. — Донмён! Громкий голос Джуна подсказал Донмёну, почему чужое настроение так резко изменилось — их прекрасное уединение было нарушено. Подбежавший друг тут же принялся осматривать его несчастное тельце на предмет повреждений. — Что случилось? Этот хулиган тебе что-то сделал? Хоть все следы издевательств уже были скрыты, парень всё равно занервничал. — Всё хорошо, — заученно ответил он. — Моя рубашка испачкалась, вот Ли и помог мне. — Испачкалась? — Джун наклонился ниже и повторил движение Хангёля, только его палец ласково прошёлся не по губам, а по виску. — Почему ты в блёстках? Мысленно застонав (какие же эти штуки стойкие, как только девушки их смывают), Донмён наскоро придумал новую ложь: — Кто-то из девушек уронил баночку, она упала на меня, — ещё никогда он настолько явно не врал, однако ничего другого в голову не лезло. — Чёрт, я опаздываю, мы с родителями должны идти к бабушке! Это было почти правдой: они на самом деле собирались в гости, только вот времени в запасе было предостаточно, но только так можно было избежать дальнейших расспросов. Пусть иногда Джун и выглядел простаком, но на самом деле он был весьма проницательным и смекалистым. В эту ночь Донмёну снились яркие и неприличные сны, в которых дело не обходилось одним лишь поцелуем. Даже во сне его преследовал запах Хангёля — быть может, из-за того, что, вернувшись домой, парень рухнул на кровать, даже не расстелив её, и бросил рядом злополучную рубашку. Удивительно, и как родители не почувствовали, что сигаретами несёт. Вообще-то неплохо было бы постирать вещь перед тем, как вернуть, но почему-то это даже не пришло ему в голову. Подходящий момент всё не наступал, большую часть уроков Донмён просидел как на иголках. Впереди была физкультура, и уж на этом занятии точно была отличная возможность отдать рубашку. Отличная возможность, которую он упустил — классный руководитель именно в этот момент решил обсудить его успехи в английском и похвалить за старания. Когда речь закончилась, ребята уже давно переоделись и вовсю носились по полю. Вздохнув, Донмён последовал их примеру, высматривая светлую макушку. Хангёля нигде не было видно, а тренер сделал ему замечание и заставил присоединиться к остальным. Спорт никогда не был его сильной стороной, даже такая простая вещь, как бег, утомляла, любая пробежка обязательно заканчивалась травмой, обычно по его вине. — И не строй из себя жертву! — вчерашние мучительницы поравнялись с ним на неширокой дорожке. — Хватит бегать за Хангёлем! — Да никто за ним не бегает, — запыхавшись, ответил Донмён — всё-таки, одновременно бежать и говорить было трудно. — Хангёль — взрослый мальчик. Думаю, он в состоянии решить, с кем ему общаться. Откуда только смелость взялась! Прибавив скорости, Донмён почти вырвался вперёд, решив, что разговор окончен, но он недооценил женское коварство. — Это последнее предупреждение! Почувствовал сильный толчок в плечо, он едва успел выставить руки, чтобы не пропахать носом землю. Ободранные ладони саднили, но лицо он спас. С громкими смешками одноклассницы убежали, напоследок подняв пыль. Закашлявшись, Донмён поднялся, однако стоило сделать шаг — и он снова рухнул на землю, взвыв от боли. Вот позорище! И если первое его падение почти не привлекло внимания, зато теперь на его стон обернулись все. Палочка-выручалочка Джун выкрикнул его имя и поспешил на помощь, только вот он не был первым. Донмён даже не успел как следует посетовать на несладкую судьбу, как его подхватили на руки. — Тренер, я отнесу его в медкабинет. Желания спорить почему-то не возникло ни у кого. — Держись за шею, — обратился Хангёль к нему, и звучащие в его голосе низкие нотки вызвали мурашки. Донмён не возражал, что его тащат на руках, словно принцессу какую — во-первых, он по своему опыту знал, что с Хангёлем спорить бесполезно, а во-вторых, ему хотелось как можно скорее укрыться от любопытных взглядов. Сцепив руки на шее, парень уткнулся в грудь и закрыл глаза, ощущая себя в полной безопасности. — Никого нет. Убаюканный Донмён встряхнулся и огляделся. И правда, кабинет пустовал — даже ни одного прогульщика с внезапными воспалениями хитрости тут не было. Хангёль сгрузил его на одну из пустующих кроватей и полез копаться в ящичках. — Спасибо, что помог. Ты иди, я дождусь медсестру. Попытка спровадить спасителя закончилась ничем — Хангёль что-то пробурчал, продолжая греметь баночками. — Ладони вытяни. Донмён повиновался, и с его ладоней смыли грязь и кровь, а потом на повреждённую кожу аккуратно нанесли мазь. То же самое проделали и с коленкой, а потом чуткие пальцы тронули повреждённую лодыжку. — Тут больно? — Нет, и тут нет, и… Ай! — он дёрнулся, но его больную ногу держали крепко. В травмированное место легонько втёрли крем, а после умелые руки помассировали его. — Прости, — Хангёль так виновато посмотрел, что сразу захотелось его утешить. — Ты не виноват, просто я неуклюжий, не бери… Оборвав свою речь на полуслове, Донмён замер, растеряв все слова из головы, когда к его лодыжке прикоснулись горячие губы.