***
Тёма смотрел на Толика, который был как бы здесь, но на самом деле настолько далеко. Пиндюра откровенно не представлял, как Цой с этим справляется. Репетиции, концерты, съёмки шоу, игра в хоккей, Цой брэнд… Сам репер, конечно, тоже не балду пинает, но всё таки. В одном из интервью по поводу шоу Толик рассказал, что однажды в перерыве между съёмками просто вырубился так, что его 15 минут разбудить не могли… Никто просто не знает, что происходит, когда парень всё же добирается до дома. Если у них выходной, то в этот день казах отдыхает по-максимуму. Его может разбудить максимум взрыв атомной бомбы. И то не факт. Как-то раз репер ближе к вечеру заглянул к нему в гости. Правда, позвонив раз пятнадцать, ему никто дверь не открыл. Пришлось открывать самому (благо запасные ключи были). Хозяина квартиры он нашёл в кровати, спящим прямо поверх относительно заправленной кровати в джинсах и рубашке. - Толямбус? Ответом ему послужило лишь сопение. Ну и славно. В таком случае Тёма успеет сделать всё, что нужно. Когда стрелки часов показывают девятый час вечера, Цой открывает глаза. На улице уже темно. Или ещё темно. Сложно понять, когда не знаешь, сколько времени. Приглушённый свет с кухни может говорить о двух вещах: либо пришёл кто-то из друзей и не стал будить (ну, или недобудился), либо воры. Но воры не готовят, так ведь? Тело с трудом стаскивается с кровати. Голова гудит то ли от пересыпа, то ли наоборот, от слишком частого недосыпа. Вкусный запах с кухни заставляет отнести тело именно туда. Вот только «тело» никак не ожидает увидеть на кухне Артёма. - Привет, ты чего тут? – парни обмениваются дружественным рукопожатием. - Привет. Да вот решил у тебя похавать приготовить, а то дома плита сломалась. - Врёшь. - Да, просто что-то скучно стало, решил тебе ужин при свечах устроить. - Пиздишь. - Конечно пизжу. Валя звонил, сказал, что он занят, а нужно проконтролировать, чтобы ты поел. - Вы мне родители, что ли? - Да, а ты наш маленький сынулька. - При том, что я старше тебя. Ладно. Проехали. Скоро будет готово? Жрать хочу так, что тебя готов сожрать. - Я твёрдый и невкусный. Скоро. Иди, приведи себя в порядок. - Хорошо, «папочка». - И зубы почисти, «сынулька». По квартире разнёсся дружный смех. - Как продвигаются съёмки? - Продуктивно. С одной стороны всё легко и просто. А с другой… жуть. Чувствую себя Цезарем. - Когда он двадцать три ножевых получил? - И ты…Брут! – театрально прокряхтел Анатолий, улёгшись телом на стол и изображая труп. - Ешь давай, Станиславский. Выглядишь ты, конечно…как пиздец. Отдыхать надо. Или расслабляться хотя бы. На массаж бы хоть сходил, не знаю… - Как только, так сразу схожу на массаж. Тёма недолго думал перед тем как произнести следующее. - Хотя знаешь, есть идея. Доедай быстрее, - парень встал, собираясь намыть посуду, пока Цой доедает свой завтрак-ужин. - Было вкусно, спасибо, - Толик поставил тарелку в мойку, собираясь её намыть потом. Когда-нибудь. Пиндюра домывал всю посуду, которую они вдвоём напачкали. - Всё съел. Молодец. А теперь иди переоденься и не надевай футболку. - Массаж мне делать собрался? – улыбнулся казах, воспринимая слова за шутку. - Да, так что иди и жди. - Очень смешно. Анатолий теряет челюсть, когда через пару минут Тёма приходит в спальню и выжидающе смотрит на него. - Тёма, тебе скучно, одиноко и нечем заняться, что ли? - Да, да и да. А тебе нужно расслабление, так что ложись давай на живот. - Я отберу у тебя ключи от моей квартиры. Однозначно. И больше не пущу никогда, - несмотря на сказанное Толик подчиняется, удобно укладываясь на кровати. - А я сделаю слепок и новые ключи. Мно~ого ключей. - Это незако~о…ох, беру слова назад, - Тёма начал массировать основание шеи, точно угадывая напряжённые места. - То есть не отберёшь? – улыбается репер, спускаясь вдоль позвоночника на область между лопаток. - Ммн, я подумаю, - чужие руки надавливали у позвоночника, разглаживали мышцы вдоль лопаток, где периодически нажимали на затёкшие мышцы. Каждый во время массажа думал о своём. О своём, но в то же время об одном и том же. О чувствах, которые он испытывает к другому человеку в этой комнате. О чувствах, которые они скрывают ото всех и друг от друга. Момент, когда Артём забрался на кровать, устраиваясь почти на бёдрах Толика, последний благополучно пропустил. Зато приятные нажатия на поясницу вернули Цоя в реальность. - Ты там не возбудись только, - смеётся, при этом получая полнейший кайф. - Ты тоже, – улыбается Пиндюра, проходясь вдоль всего позвоночника от поясницы до шеи. Дальше они не разговаривают. Толик балдеет, прикрыв глаза и полностью расслабляясь под сильными руками друга. Тёма продолжает надавливать пальцами и ладонями, после чего начинает делать более точечный массаж локтями. При этом он наклоняется слишком близко к другу, отчего тот чувствует жар, исходящий от чужого тела. Анатолий одним усилием воли сохраняет мысли в приличном направлении. Это всего лишь массаж, не более. - Толик, - закончив массаж, произносит Артём. – Мне надо тебе кое-что сказать… Ответом ему служит тишина. Цой не хочет слышать сейчас какую-то глупость и не хочет подгонять парня, поэтому молчит. Репер слезает с кровати, смотря на лицо друга. У того закрыты глаза. «Спит, - думает он. – Ну, ладно.» И тут Пиндюра хочет покинуть квартиру, чтобы не мешать Толику отдыхать, но его останавливает чужая рука, которая крепкой хваткой вцепилась в его руку. Казах не хочет слышать глупость, но также не хочет, чтобы Артём уходил. - Что? – глаза у Толи и так прикрыты, отчего кажутся ещё уже. Тёма вздыхает, собираясь с мыслями и набираясь смелости, после чего наклоняется к уху друга и шепчет одно единственное слово. И после этого он ожидает многих действий, но не того, что происходит. Его притягивают за ворот футболки и крепко целуют в губы. Требуется пара секунд, чтобы понять, что это не сон, и он отвечает. Они отрываются друг от друга только для того, чтобы поменять положение и продолжить целоваться. В тот вечер Артём так до собственной квартиры и не добрался. Оказывается, чтобы твоя жизнь изменилась в лучшую сторону нужны только один смелый поступок и одно единственное слово:Саранхэ.