Наедине с тобой

Никита всегда знал, что его старшие коллеги по цеху немного (много) долбанутые. А ещё озабоченные. Они видятся часто. Очень часто. Настолько часто, что Никита иногда сходит с ума. Киса вовремя узнал, что на группы MBAND и ВИАГРу выделены по одному номеру. Поэтому ещё в самолёте он слёзно умолял Эрику разрешить ему перекантоваться у девочек хотя бы на коврике в прихожей. Потому что точно был уверен, что Толик с Тёмой не позволят ему пережить эту ночь спокойно. Киоссе ещё никогда не был так прав. Как только они добираются до гостиничного номера и заносят вещи, старшие почти тут же накидываются друг на друга, практически забывая о Никите. Парень ретируется из номера, прихватывая с собой зарядку, телефон и наушники. Потому что ранееупомянутые наушники нисколько не помогают против этих «озабоченных кроликов». Парни не отрываются друг от друга, добираясь до ванной. Толстовки и футболки отправляются в неизвестный полёт ещё до двери заветного помещения. - Мне кажется, это тупая идея, - произносит Толик, хотя и не сопротивляется. - Предлагаешь заняться этим дома или в «берлоге»*, а потом оплачивать охрененно-огромные счета за воду? - Как мы вообще это придумали? – глаза прикрываются, а изо рта вырывается лёгкий вздох наслаждения, когда чужие губы целуют шею. - А это не мы, это наши фанаты, - ухмыляется Пиндюра, с трудом удерживаясь от того, чтобы не оставить на этой шее засосы и укусы. Дверь в ванную открывается, и парни вздрагивают, поскольку температура тел намного выше, чем температура помещения. Однако их запала это не убавляет. Артём отрывается от друга, направляясь к душу и регулируя воду. Толик внимательно наблюдает за открывшейся ему картиной – крепкая накаченная спина с идеально выделяющимися острыми лопатками так и манила к себе. И в данной ситуации Цой вовсе не собирается противостоять своему желанию подойти. Парень подходит ближе, начиная покрывать поцелуями шею у линии роста волос и постепенно спускаясь по позвоночнику вниз. Руки скользят по чужой груди и бёдрам, заставляя репера опереться обеими руками на вход в душ, чтобы не упасть, так как коленки начинают подкашиваться. - Я хочу тебя, - произносится в районе лопаток между поцелуями. Язык проходится вдоль позвоночника вверх, задерживаясь на выступающей шейной косточке. Руки спускаются к змейке джинс, расстегивая и заставляя данный предмет одежды упасть на пол. - Толик, - выстанывает Тёма, когда пальцы корейца добираются до возбуждённого члена. - Пожалуйста, - выдох в шею посылает по телу множество приятных мурашек. Артём не любил смену ролей, поэтому вытребовать это у Цоя получалось очень редко. Да и не всегда хотелось. Пиндюра выматерился сквозь зубы и кивнул. Сейчас он не хотел сопротивляться. Сейчас он хотел Толю, и не важно, как. Оставшаяся одежда исчезает в мгновение ока, а двери в душ за парнями тут же закрываются. Тему прижимают к противоположной стенке спиной, впиваясь в губы поцелуем. Он прекрасно знал, что этим поцелуем парень его благодарит и успокаивает. Это уже как традиция с их первого раза смены ролей. Главное, что это каждый раз работает. Репер успокаивается, расслабляясь под чужими руками, которые очень правильно скользят по телу вместе с водой. - Не горячо? – неожиданная связная мысль, появившаяся в голове. - Жарко, - выдыхают ему в губы, прижимаясь всем телом. Артём чувствует чужое возбуждение. Как чужой член трётся об не менее возбуждённый его. Это действительно горячо. Руки блуждают по его ягодицам, сжимая до появления красных пятен на них. Собственная рука опускается ниже, обхватывая их возбуждения вместе и начиная движение. Карие глаза напротив становятся практически чёрными от затопившего всё тело возбуждения. И дальше движения происходят на автомате, потому что Артём растворяется в этих глазах, понимая, что это именно он вызывает в Цое такое возбуждение. В себя парень приходит от несдержанного рыка, вырвавшегося из уст корейца, а также чужих скользких пальцев, дразнящих сфинктер. Взгляд скользит по душевой кабинке, находя там тюбик со смазкой. Разве он там был? Да не важно. - Поцелуешь? – улыбается Артём, пытаясь расслабиться. Его нервозность выдают движения на их возбуждениях. Толик убирает его руку, укладывая чужие руки себе на плечи, прижимаясь максимально близко. Так, чтобы даже вода не попадала между их телами. - Мог и не спрашивать, - улыбаются в ответ. – Всё будет хорошо, - губы накрывают чужие, позволяя раствориться в этой нежной ласке. Чужой язык скользит по нёбу, после спускаясь к языку и переплетаясь с ним. Тело расслабляется ненадолго, а потом вновь немного напрягается, когда один палец проникает внутрь. Собственные пальцы зарываются в чужие волосы, слегка оттягивая. Дискомфорт из-за скольжения пальца перекрывается лаской губ. Нижняя попадает в плен чужих. Посасывание пухлых от поцелуев тканей действительно отвлекает, хотя и вновь ненадолго. Второй палец вторгается в тело. - Расслабься, - шепчут в ухо, и Тёма одним шестым чувством разбирает это слово сквозь шум воды. - Я… - договорить ему не дают, вновь затыкая поцелуем. - Ты же хочешь меня? Хочешь почувствовать меня в себе? – все эти вопросы задаются, пока кореец опускается поцелуями вниз по торсу и добираясь до паха. – Хочешь? – губы целуют головку. По помещению разносится стон. И это лучший ответ, который когда-либо слышал Анатолий. Губы скользят по стволу, в то время как пальцы начинают медленное движение внутри. Артём теряется в ощущениях, выстанывая нечто нечленораздельное. Когда головка оказывается в горячем плену рта, в голове образуется полный вакуум. Тело попадает в нирвану. Все чувства концентрируются в самом низу, чувствуя только как горячие стенки горла обхватывают ствол. Руки на автомате гладят чужие волосы, прося двигаться. Цой ухмыляется, и даже этот короткий хмык разносит вибрацию по всему телу. Пальцы быстрее скользят внутри, растягивая и подготавливая к внедрению третьего. Его (пальца) проникновение сопровождается стоном протеста и зажмуренными глазами. Член покидает полость рта, однако губы продолжают ласкать эрегированный орган. На помощь приходит свободная рука, кольцом пальцев обхватывая возбуждение и начиная движение. Затем в дело вступает язык, начиная выводить разнообразные узоры, задевая набухшие венки и даря удовольствие. Артем буквально чувствует, что его яйца готовы взорваться. Он абсолютно забывает о дискомфорте, потому что то наслаждение, которое ему дарит стоящий на коленях в душе Толик, перекрывает абсолютно всё. Тёмные волосы, которые от воды стали тяжелей и прижались к голове, даже после зарывания в них пальцев оказались зализаны назад. Так что Цой сейчас был похож либо на дона мафии, либо на модель с обложки журналов. Журнала. Журнала с рейтингом 18+ и соответствующими фотографиями. Фантазия только добавляла возбуждения. Пальцы покидают тело, а Анатолий поднимается, вновь смотря Пиндюре прямо в глаза. И снова их губы сплетаются в поцелуе. Репер чувствует собственный солоноватый вкус на языке, отчего практически вымученно стонет, вновь вспоминая этот горячий и восхитительный рот на своём члене. Его ставят лицом к стеклу душевой кабинки, становясь сзади. В голове на мгновение мелькает мысль, что надо быть аккуратнее, а то стекло сломается нахрен. Чужое возбуждение скользит между ягодиц. И даже небольшая нервозность перед тем, что будет дальше, не способствует понижению возбуждения. Губы вновь скользят по шее, поднимаясь всё выше, доходя до ушей и прихватывая мочку. - Тё~ёма, - выдыхают прямо в ухо, отчего мурашки проходятся по всему телу. Пиндюра тянется к чужим губам. Ему это нужно. Нужен этот поцелуй, который будет хоть как-то отвлекать от проникновения. Это нужно им обоим. Потому что только таким образом Толик тормозит. Ему отвечают. Этот поцелуй нежный и медленный. Даже немного отрезвляющий. - Расслабишься? – язык скользит по губам, начиная проникать внутрь, играясь с чужим языком. - Ммн, - звучит ответ, и Цой начинает действовать. Головка медленно проникает в растянутое отверстие. Артём интуитивно старается уйти от относительно неприятных ощущений. Стоны от них затихают в поцелуе, пока член мелкими толчками всё глубже проникает в тело. Парни стонут в унисон, когда ствол проникает полностью. Дыхание от возбуждения и духоты из-за пара, собравшегося в кабине, сбивается, переходя на тяжёлое. Губы покрывают плечи лёгкими поцелуями. Одна рука скользит от бёдер к ягодицам, поднимаясь по прессу к груди, прижимая ближе к себе. Вторая опускается между ног, обхватывая стояк и начиная ласкать. Несдержанный стон срывается с губ. - Нам надо чаще меняться, ты такой милый, - в конце предложения слышится приглушённый рык от ощущения, как стенки плотно обхватывают член. Движения руки становятся уверенней, плотным кольцом пальцев обхватывая и задевая вздутые венки. Пиндюра не замечает, когда эти движения становятся настолько приятными, что его бёдра начинают двигаться сами. Зато этот момент ловит Анатолий, начиная полноценно двигаться в чужом теле. Дальше на весь номер и весь этаж стоны полного и ярчайшего наслаждения не разносятся только потому, что вода всё же их заглушает. А ещё спасает звукоизоляция номеров. Движения становятся все быстрей и хаотичней, заставляя не то, чтобы стонать, а уже кричать, срывая голос. Член каждый раз проходится по простате, взрывая в голове пару десятков салютов. Про то, что надо быть аккуратнее и не сломать стёкла кабины, никто уже не вспоминает. Да и, видимо, при покупке в отель данной модели душевой кабины, все же задумались о том, что постояльцы могут заняться сексом в этом самом душе. Руки ближе притягивают к себе бёдра, чужие зубы все же оставляют на лопатках пару укусов. Возбуждение целиком и полностью окутывает всё тело, приближаясь к своему пику. Артём интуитивно находит чужую голову, притягивая ближе к себе. Чужое дыхание на шее, а также нескончаемые стоны, которые слышны даже сквозь собственные, всё это подводит к черте. К тонкой грани между наслаждением и нирваной. Жар скапливается внизу живота с рекордной скоростью, и на одном из последних толчков тело пробивает дрожь. Пальцы впиваются в чужие волосы, а зубы закусывают губу, заставляя раствориться в оргазме. Толик кончает буквально толчком позже, когда чувствует неожиданно усилившееся давление стенок, и в полном наслаждении приваливается чужому телу, переживая остатки послеоргазменной дрожи. Оба восстанавливают дыхание, пытаясь вернуть хоть какие-то мысли в голову. - Теперь мне нужен не душ, а ванная, - выдыхает Пиндюра, понимая, что ещё немного и ноги его держать перестанут. - Почему? – улыбается Цой, покрывая поцелуями чужую шею. – Думаешь, ты сможешь сесть? – член покидает тело под новый стон. Так и захотелось толкнуться обратно. - А ты думаешь, я могу стоять? - Я тебя подержу. - Паршивец, - улыбается репер, вновь отдаваясь в чужие руки. Из душа они выходят минут через тридцать после того, как Толик помогает другу помыться. Тёма действительно до конца дня старается аккуратней садиться, периодически проклиная корейца и себя самого. - Василич. - Мм? - А где мелкий? - У девчонок. Я в самолёте слышал, как он к ним напрашивался. - Надо будет извиниться перед ним. Надеюсь, он там не «на коврике в прихожей спит». - Думаю, он там хорошо себя чувствует, - улыбается Цой. - Хочешь сказать, ему там что-то перепало? - Кто знает. Кто знает. Хотя на следующий день парни всё же извинились перед Киоссе. Тот обозвал их озабоченными дебилами и предупредил, что в следующий раз, если они начнут прямо при нём, он всё расскажет Меладзе. Не то, чтобы парни ему поверили. Да и не то, чтобы парень действительно собирался это рассказывать. Но старшие точно запомнили, что должны быть сдержанней. И несмотря на возникшие вчера недоразумения, концерт прошёл просто превосходно.