Несколько несложных па

февраль 1993 г., Хогвартс, Шотландия Реджи с мученическим вздохом отодвинула пергамент с наконец законченным эссе по ненавистной трансфигурации и откинулась на спинку стула. В библиотеке помимо нее оставалось всего несколько человек - пара слизеринцев-старшекурсников, которые, видимо, решили перестраховаться и начали готовиться к выпускным экзаменам за полгода, и Луна Лавгуд с её факультета. Эта девочка поражала воображение Джи своей необычной внешностью и неординарным поведением. Она была словно всегда немного не здесь, не в этом мире. Но при всех странностях училась второкурсница очень хорошо. И будь Реджи чуть наглее и бесцеремоннее, она бы постаралась познакомиться поближе, но вдолбленные с детства правила вежливости заставляли пока соблюдать дистанцию и не навязываться. Джи вспомнила, как дед только осуждающе качал головой, когда видел, с какой легкостью её мать, Ланца, знакомится, общается, смеется с новыми, малознакомыми людьми, становясь для тех лучшим другом едва ли не с первых минут разговора. Реджина не унаследовала мамин истинно южный кипучий темперамент и жажду общения. Правилам поведения и этикету её учил дед, выкраивая время в плотном графике маленькой девочки (балет, уроки английского, опять балет, занятия по латыни, французскому, непременные зелья, снова балет). В школе, сначала маггловской, а потом и магической, училась она всегда неплохо, но не блистала - все необязательные, с точки зрения сурового деда, дисциплины вроде литературы, естествознания, ухода за магическими существами и маггловедения были отодвинуты на второй план. С тремя последними предметами было очевидно: мать и дочь Тальони жили в маггловском городе, УЗМС вполне можно было выучить по книгам, естественные науки Магистр Росси вполне справедливо полагал лишними для юной волшебницы. Литература же была отвергнута под предлогом “чтобы какая-то необразованная учительница-маггла вбила моей Королеве свои куцые мыслишки по поводу творения классиков?!” Поэтому книги Реджина читала только те, которые для нее отбирал предвзятый метр зельеварения. Только лучшее, только классика, только ярчайшие произведения мировой литературы, никакой фантастики, любовных романов и прочей чуши. На самостоятельные походы в библиотеку не было времени, поэтому в перерывах между тренировками совсем юная Тальони листала Макиавелли, понимая едва ли каждое второе предложение. За чем и застала ее однажды мать. Отсмеявшись, жизнелюбивая молодая женщина утащила совершенно не сопротивляющуюся дочь кататься на аттракционах, наплевав в тот день и на тренировки, и на все прочие запланированные занятия. Ланца Тальони с присущей ей страстью отдала свое сердце танцам, как многие поколения этой большой семьи, и очень серьезно, несмотря на внешнюю легкомысленность, относилась к занятиям. Но она не в силах была смотреть, как её и без того слишком рассудительная маленькая девочка превращается в холодную машину для усвоения пройденного материала. В тот “день непослушания” был страшный скандал в доме Росси, жертвой которого пал чайный сервиз на две дюжины персон - Ланца с истинно итальянской горячностью доказывала отчиму, что может решать, что будет лучше для её ребенка. И Козимо Росси сдался. Не то чтобы ему было жалко посуды, но все-таки… Реджи улыбнулась воспоминаниям и начала собираться. Она уже выходила из библиотеки, как её окликнули: -Это у тебя пуанты в сумке? Девушка обернулась и увидела всего в паре шагов за спиной мягко улыбающуюся Лавгуд. Реджи скосила глаза на свою школьную сумку - из нее выглядывала длинная шелковая лента. -Как ты догадалась? Лавгуд пожала плечами и снова улыбнулась. -Можно посмотреть, как ты будешь заниматься? Ты же сейчас пойдешь в тот класс с зеркалами? Реджи немного опешила от такой прямоты, но, прикинув, что так или иначе собиралась поближе познакомиться с блондинкой, согласно кивнула. В конце концов, одной заниматься и правда было ужасно скучно. -Хорошо, только ты расскажешь, как узнала, хорошо? -Ничего сложного, - весело ответила Лавгуд, пристраиваясь рядом и соизмеряя шаг с новой знакомой, - ты очень худенькая, но у тебя сильные ноги и отличная осанка, ты мало ешь в Большом зале и часто пропадаешь где-то на длинных переменах. И если плохой аппетит и таинственные исчезновения можно объяснить влюбленностью и свиданиями, то твоя привычка постоянно тянуть мышцы на стопах выдает тебя с головой. -Ты очень наблюдательная, Лавгуд. -Зови меня Луна. А я буду звать тебя Реджина. Получится, как будто мы друзья, - немного грустно сказала блондинка, открывая дверь в зеркальный класс. -Почему как будто? - изумилась Джи. - Я бы хотела быть твоим другом на самом деле. Ты очень интересный человек, Луна. -У тебя красивые волосы, - невпопад ответила второкурсница и с мечтательной улыбкой разглядывая узоры трещин на потолке, - они тоже все время как будто танцуют. Она, медленно кружась, прошлась вдоль станка и остановилась около табуретки, на которую Реджи как раз поставила музыкальную шкатулку. Итальянка усмехнулась образности мышления новой приятельницы и ушла за ширму переодеваться. -Тут инициалы неправильные, - услышала она голос Луны, - ты же Реджина Корса, а написано “Р.Т.” Джи в панике выглянула из-за перегородки и увидела Лавгуд, которая с интересом рассматривала небрежно выброшенные из сумки пуанты. Вот так и прокалываются на мелочах. Реджи судорожно пыталась придумать какое-то объяснение тому, почему на ее обуви “чужие” инициалы - и не могла. Мысли как будто смерзлись от паники. -Это какая-то тайна? - внезапно спросила Луна, поднимая на брюнетку свои ясные голубые глаза. -Да, - осипшим голосом ответила Джи. -Тогда я никому не расскажу, - очень серьезно кивнула головой Лавгуд и протянула ей пуанты. -Спасибо, - почти прошептала юная итальянка, испытующе глядя на девушку. Но та уже отошла обратно к шкатулке и склонилась над артефактом, внимательно его разглядывая, но не касаясь руками. Это была одна из ее привычек, как успела заметить Джи - изучать, но не трогать. Девушка иногда даже прятала руки за спину, сцепляя в замок, будто боялась, что не удержится и притронется к предмету. Странной блондинке хотелось верить. Весь ее вид вызывал вопросы - зачем такие серьги в форме редисок? Почему для ожерелья использовались именно пивные крышечки? Почему малознакомая иностранка сразу становится другом, неужели нет других? Но вопросы таяли, как только Луна смотрела своими широко распахнутыми, словно вечно изумленными, глазами. Наверное, Реджина совершала страшную ошибку, но хотелось доверять хоть кому-то. К тому же тихий голосок истинно лисьей сущности шептал: “Ну и расскажут она кому-то, кто ей поверит, она же ненорма...” “Заткнись”, - тихо повелела противному голосу брюнетка и приказала шкатулке играть. По комнате поплыли нежные ноты адажио из “Спящей красавицы”. Думать о проблемах уже не получалось - её разумом завладела музыка. *** -Твоя фамилия означает “бег”, - невпопад сказала Луна, когда они на следующий день возвращались с вечерней прогулки. До отбоя оставалось минут двадцать, на улице никого не было - все студенты предпочли пораньше разойтись по спальням. Они боялись некого Сириуса Блэка, беглого преступника, который еще на Хэллоуин умудрился пробраться в Хогвартс и зачем-то испортил портрет на входе в гриффиндорскую гостиную. Как говорили, переполох тогда был жуткий, все ночевали в Большом Зале, школу обыскивали преподаватели, но таинственный Блэк будто испарился. Девушки бы тоже ушли пораньше в замок, но уж очень увлеклись обсуждением фауны Запретного Леса. Луна утверждала, что в нем можно найти морщерогих кизляков, Реджи же спорила, заявляя, что эти редкие животные не выносят холода и предпочитают южные страны. Тайны и загадки всегда были маленькой слабостью Реджины, особенно с тех пор, как пару лет назад мама ей подсунула книги Дойля. И, будь девочка чуть более безрассудной, она бы непременно стала бы что-то расследовать и вызнавать. Но данное себе самой обещание привлекать как можно меньше внимания в школе она нарушать не собиралась. Однако личность этого преступника поневоле вызывала огромное количество вопросом. И некоторое восхищение, конечно. Сбежать из тюрьмы, охраняемой дементорами, пробраться в защищенный замок, опять же, мимо дементоров… Очень темная история, наверняка, в школе полно потайных ходов, только вот неужели учителя о них не в курсе? На минуту девушка подумала, что очень даже неплохо, что мама не знает о происшествии с картиной - ей никто не сказал, маггла же! - иначе темпераментная женщина уже штурмовала бы министерские кабинеты с требованиями усилить безопасность места, где находится ее драгоценное чадо. И тогда снова пришлось бы бежать, потому что одному Создателю известно, что могла бы натворить Ланца, вошедшая в раж. Кстати, о том, что школу охраняют дементоры, матери тоже никто не сообщил. А Реджина сама писать не стала. Во-первых, чтобы не беспокоить мать, а во-вторых, чтобы не привлекать внимания - по логике вещей маггле неоткуда научиться обращению с почтовыми совами. Интересно, как переписываются магглокровные дети со своими родителями? Надо бы аккуратно узнать, просто для виду, потому что общаться-то можно и через двустороннее зеркало, которое мать чуть не силой впихнула упирающейся Джи с требованием отчитываться хотя бы раз в пару дней. -Да, так и переводится, - ответила итальянка. -Оно подходит тебе сейчас. Ты как будто убегаешь от кого-то, - печально произнесла Лавгуд, - это, наверное, очень тяжело. Реджина неопределенно пожала плечами и в который раз поразилась проницательности своей новой приятельницы. Мама и в самом деле взяла такую фамилию исключительно из-за ее значения. Такое горькое напоминание самой себе, чтобы не расслабляться. Они искали безопасное место. Видимо, выбор Хогвартса, был не вполне удачен. Девушке стало ужасно тоскливо - наверное, так полжизни придется бегать по миру в надежде, что преследователи когда-нибудь оставят их в покое. Или, что вероятно, поймают, потому что они полные отморозки, как и их босс, Спаццино. Они будут пытать ее, издеваться, чтобы заставить мать выдать то, что она знает. А потом убьют обеих, потому что свидетели никому не нужны. Безысходность угнетала, хотелось плакать, опустившись на промерзшую землю. Чтобы не спасающую от постоянного холода одежду трепал вечный промозглый ветер. Джи от неожиданности моргнула и на чистых рефлексах развернулась, доставая палочку. В десятке футов от них на фоне темно-серого облачного неба чернел силуэт дементора. Тварь не приближалась, но, судя по угнетенному состоянию ее самой и Луны, умудрялась воздействовать и с расстояния. Прямым нападением действия темного духа не были, но еще пара десятков минут - и простым поеданием шоколада они бы не отделались. -Луна, приготовься, сейчас я свалюсь, - сосредоточившись, проговорила Джи и, вскинув палочку в сторону темного силуэта крикнула, - Экспекто Патронум! Она уже оседала на землю от магического истощения, которое у нее неминуемо вызывало такое энергоемкое заклинание, когда увидела, что длинноногая серебристая птица достигла своей цели - дементор убрался. -Магией клянусь, что никогда, каким бы то ни было способом не выдам того, что знаю про Реджину, именующую себя Корса, пока она сама того не позволит, - услышала Реджи голос Лавгуд. С ума сойти можно. -Спасибо, Луна, - отозвалась девушка, с трудом вставая на ноги. -Да не за что, - просто пожала плечами блондинка, аккуратно перехватывая подругу за талию, чтобы той было легче идти. - Я кое-что про тебя поняла, но ты же сама говорила, что это секрет. А с клятвой я его случайно даже выдать не смогу. -Наверное, у тебя масса вопросов? - Реджину подташнивало от слабости, дико хотелось шоколада. И весь ужас ситуации был в том, что его-то ей есть и нельзя было. -Да, но ты все расскажешь, когда сама захочешь, - улыбнулась Луна. - Как думаешь, кто-то заметил, что произошло? -Очень надеюсь, что нет, - зябко повела плечами Реджина - пронизывающий ветер пробирал до костей даже если дементоров рядом не было. Юная итальянка готова была душу заложить за возможность закопаться в горло в горячий песок любого южного побережья, может, нам повезло, и никто ничего не видел? В конце концов, это может на крайней случай быть хотя бы профессор Флитвик… -А ты не очень везучая, Реджина, - странным голосом тихо произнесла Луна, глядя куда-то вперед в сторону главного входа в школу. -Вот же… - брюнетка проглотила ругательство и мрачно разглядывала фигуру профессора Снейпа, который, скрестив на груди руки, стоял у входа и смотрел прямо на них, - значит, будем врать. Главное, не смотри ему в глаза, он легилимент. -Ух ты, здорово! - восторженно прошептала Луна, Джи усмехнулась искреннему восторгу в голосе подруги. Ну да, здорово, как же! - А откуда ты знаешь? -Можешь считать, что я их нюхом чую. Всё, молчи. Да сделай ты уже виноватое лицо! Северус едва сдерживался, чтобы не рвануть к двум студенткам и не всыпать им по-простецки ремня за нарушение режима и его душевного равновесия. По старой школьной привычке, которая немного, правда, поутихла с прибытием в Хогвартс толпы дементоров, профессор каждый вечер гулял в одиночестве недалеко от входа в замок. До отбоя оставались считанные минуты, он уже собирался отправиться в свои комнаты, чтобы наконец отдохнуть, как увидел вспышку света. Подробно разглядеть не удалось - она промелькнула на периферии зрения, но он готов был поклясться, что это был патронус. И вот перед ним две студентки факультета “умников” с самыми невинными выражениями лиц. Причем одна, пусть и держится внешне неплохо, явно с трудом стоит на ногах, полагаясь на поддержку подруги. Причем обе так усердно изображают вину и скорбь, что впору поверить. -Мисс Лавгуд и мисс Корса. Не ожидал, откровенно говоря, что именно вы будете нарушать режим. -До отбоя еще есть время, сэр, мы бы успели дойти до башни… - начала Луна. -Если б я вас не задержал, так, мисс Лавгуд? - Снейп критически осмотрел юную итальянку, она вполне сносно держалась на ногах, но выпить флакончик общеукрепляющего явно не помешало бы. - За мной. И не тратьте время на споры, мисс Корса, я вижу, что вы хотите возразить. *** Проглотив противное на вкус зелье, Реджи почувствовала, что ей становится лучше. Снейп варил укрепляющее по какому-то модифицированному рецепту, действовало оно быстрее, но имело такое гадкое послевкусие, что хотелось сейчас же заесть или запить чем-нибудь. Луна сидела рядом с ней на небольшом диванчике и молча поглощала предложенную ей шоколадку явно из личных запасов профессора. “Даже шоколад у этого человека темный”, - подумала Реджина и, чтобы еще немного потянуть время, запихнула в рот маленький ломтик и принялась вдумчиво его перекатывать во рту. Хозяин кабинета расположился напротив них в кресле и с любопытством естествоиспытателя наблюдал на прижавшихся друг к другу девушек. “Догадливый, сволочь. Шоколадку выдал, значит, понял про дементора, видел патронуса”, - Реджи понимала, что придется объясняться. И тогда могут возникнуть лишние вопросы вроде “И кто же учил такую сикуху такому сложному заклинанию?”. И Реджи сможет ответить только невразумительными отговорками. А не получив развернутого ответа, профессор непременно залезет к ней голову. Она на своем опыте прекрасно знала, что никакие моральные принципы его не остановят. Кто угодно, имея способность к чему угодно, не применёт своими умения воспользоваться. Особенно менталисты. И это вполне логично. Только вот сил на защиту у нее сейчас нет. А это значит, что маэстро может увидеть в ее голове что-то совсем не то, что кому-то следует рассказывать. Вряд ли он захочет навредить, но кто знает, информация - это дорогая шутка. Можно продать, можно купить, можно извратить или использовать во вред. -Мисс Корса, даже если вы будете жевать еще медленнее, шоколад в конце концов все равно кончится. Сэкономьте мне и себе время, расскажите, зачем вы воспользовались таким энергоемким заклинанием, как вызов патронуса? Захотелось покрасоваться перед подругой? - зельевар, как ей показалось, бил наугад. А если нет? Врать преподавателю, особенно этому, не хотелось. -Там был дементор, сэр, - внезапно подала голос Луна, - он не нападал, но был очень близко. Прямо за нами. Мы испугались. -Именно поэтому, мисс Лавгуд, в школе и введено правило, согласно которому все без исключения студенты должны быть внутри здания за полчаса минимум до отбоя. О чем вы обе думали? - он встал и нервно прошелся по комнате, затем спохватился и снова сел, принимая равнодушный вид. Реджине было неожиданно приятно, что Снейп о них волновался, хоть старался и не показать этого. Прямо как дедушка. -И я вызвала патронуса, сэр, когда поняла, что он за нами увязался, - не поднимая глаз проговорила Джи, - мы могли не успеть добежать до дверей. Да и его присутствие уже начинало действовать. -Я вас верно понял, что сначала вы его не видели, а только чувствовали? - приподнял одну бровь Снейп, и Реджи в который раз прокляла себя за слишком длинный язык. -Да, - честно ответила девушка, а что ей оставалось? -Очень интересно, - он в задумчивости провел пальцем по губе, но углубляться в вопрос не стал, Джи немного расслабилась. - Могу сказать, что в вашем возрасте вызвать телесного патронуса - это нетривиально. Какая форма, поделитесь? Не успел рассмотреть. Джи несмело подняла глаза на профессора. Он что, ее сейчас похвалил? Не отчитал занудно и даже не снял баллы? И это тот человек, про которого все, кому не лень, рассказывают ужасы? Или это изощренное коварство такое - успокоить, а потом неожиданно напасть? Но Снейп с вежливым интересом ждал ответа, не проявляя ни малейших признаков агрессии. -Журавль, маэстро. Японский, - зачем-то уточнила она. У матери патронусом был стерх. -Символично, - добродушно хмыкнул зельевар и откинулся в кресле. - Видимо, в вашей бывшей школе - Потеста(1), не ошибаюсь с произношением? - совсем иная программа. В Хогвартсе не проходят это заклинание даже на старших курсах, оно совершенно справедливо считается очень сложным. -Да, сэр, - кивнула Реджи, чтобы хоть что-то ответить. Она глянула на Луну, та уже вполне оправилась и с интересом разглядывала обстановку кабинета, в котором явно была в первый раз. -Мы можем идти, сэр? - несмело спросила Корса. -Разумеется, мисс. Я даже провожу вас. И сделаю это исключительно из вежливости, а вовсе не потому, что подозреваю, что вы способны вляпаться еще в какие-нибудь неприятности, - слегка приподнял уголки губ мужчина. -Реджина, - задумчиво спросила Луна, когда они обе оказались в пустой гостиной факультета, - мне показалось, или профессор Снейп пошутил и даже улыбнулся? -Так и было, а что? -Просто странно. Его мозгошмыги должны были взбеситься, как обычно, когда он застает кого-то за нарушениями правил. Например, Поттера, - она хихикнула. - А тут… Он беспокоился даже, - девушка рассеянно заплетала волосы в косы перед сном. Их было почему-то пять. -Луна, ну он же все-таки человек, вот и волновался, - она покосилась на подругу. - Хмм, а ты не думала изучать ментальные науки? Есть у меня подозрение, что у тебя очень это хорошо получится. -Здесь этому не учат, - печально пожала плечами Лавгуд и отправилась в свою комнату. “Интересно, что скажет мама, если я приглашу Луну в гости на лето?” - подумала Джи и широко зевнула. Уже давно пора было спать, встать завтра девушка намеревалась как можно раньше. август 1990 г., Анцио, Италия -Легилименс! - женщина направила палочку на свою дочь и щелкнула кнопкой зажатого в другой руке секундомера. Реджина думала о море, о том, как зеленоватые волны бьются о прибрежные скалы, а соленые брызги взметаются к небу, как солнце отражается от поверхности воды и слепит глаза незадачливому наблюдателю... -Две минуты, лисичка! Отлично. Хватит на сегодня, а то у тебя опять пойдет кровь носом. Девочка перевела дух и недовольно поморщилась. Защита разума совершенно ей не давалась. Две минуты после прямого нападения - а потом всё - смотри, сколько угодно. -Так, - продолжала женщина, - давай повторим признаки того, что кто-то пытается тебя незаметно прочитать. -В любом случае должен быть прямой визуальный контакт, - загибала пальцы девочка, а ее мать кивала, - “муравьи в голове” еще или другие похожие ощущения. Иногда может затошнить немного еще, так? -Верно. А что нужно делать, если что-то такое почувствовал? -Подумать о море, а потом прервать зрительный контакт как можно незаметнее и сделать вид, что ничего не было. -Ага. А если ты не можешь прервать контакт? Ты же знаешь, иногда, если легилимент сильный, сложно оторваться от его глаз. -Ну да, - буркнула девочка, - как ты, например. -Как я, например, - согласилась Ланца. - Так что? -Подсунуть ненастоящие мысли. А если ты такая бездарность, как я - заранее иметь в голове сильный блок, который тебе поставит хороший менталист. И молиться, чтобы тот, кто тебя пытается прочитать, окажется слабее его, - Реджина понуро опустила голову. -Джи, ты что, расстроилась? - озабоченно поинтересовалась Ланца, усаживаясь на диван рядом с девочкой. -Немного, - шмыгнула носом Реджина, признаваться, что расстроилась она ужасно сильно, не хотелось. Обидно было, что то, что маме давалось от рождения легко, не получалось у нее, как она ни старалась. -Ох, лисичка, - женщина нежно провела по черным кудрявым волосам, таким же, как у нее самой, ладонью, - невозможно уметь всё. Я вот могу сварить разве только малярный клей или оконную замазку, причем вне зависимости от рецепта. Ты же умудряешься в десять лет делать зелья уровня третьего года обучения в школе. Я родилась с этим умением, солнышко, как ты родилась с талантом к зельеварению. -Неправда! - взвилась девочка. - Это не какой-то там врожденный талант, а результат… -Да-да, помню, - примирительно подняла руки женщина, - результат кропотливого труда и безжалостной муштры, которую устроил тебе твой дед. Но, согласись, Джи, стал бы он с тобой возиться, если бы ты изначально не показала себя способной, м? Ты в шесть сама состряпала мазь от ожогов, чтобы скрыть следы неудачных экспериментов Марко, - она хихикнула, вспоминая страшно серьезное лицо дочери, которая выгораживала старшего кузена, уверяя разъяренного деда, что “славный Марко не виноват, что огонь так быстро распространяется, тем более, все же хорошо закончилось”. Девочка, видимо, тоже подумала о чем-то подобном, потому что смутилась и даже слегка покраснела. Она была немного влюблена в своего двоюродного брата, который был старше ее на десять лет. Исключительно платоническое детское восхищение, конечно, но Ланца постаралась объяснить дочери, что той ничего не светит, пусть даже по крови они с Марко не родственники. Семья Росси была очень многочисленной. Только у Козимо было трое детей и пятеро внуков, да и он сам был вторым из троих сыновей. В семье даже бытовала шутка, что братья Росси соревнуются, у кого будет больше потомков, и Козимо играет нечестно, потому что женился второй раз на женщине с “уже готовенькой дочкой”. Он, конечно, предлагал узаконить их родственную связь, но Ланца наотрез отказалась менять известную фамилию - Тальони и так осталось слишком мало, она, ее мать, кузен Анжело, да вот теперь и Реджина. Известный род балетмейстеров медленно угасал. Они никогда не были сильными магами, о, нет. Многие из Тальони даже не обучались в школе волшебства, отдавая все силы и время танцам, преимущественно балету. Мать Ланцы была очень удивлена, когда обнаружилось, что девочка обладает беспрецедентными способностями к ментальным наукам. Правда, это было единственное, что удавалось маленькой Ланце Тальони, в остальном она была способна только на посредственные бытовые чары. Еще больше семья удивилась, когда шестилетняя Реджина, ребенок, которого все уже считали сквибом, начала из подручных материалов (в частности, изъятых из маминой косметички) ваять совершенно невероятные по простоте и действенности зелья и мази. Особенно радовался талантам внучки Козимо Росси, который тут же взял ребенка в оборот и начал учить основам своей любимой науки. Не смотря на то, что девочка не была ему родной в полном смысле этого слова, он все равно очень гордился ей. Но у Реджины была ее “Большая Теория”. Девочка наотрез отказывалась от мысли, что талант к зельям вообще может быть врожденным. “Вот балет, - говорила маленькая итальянка, - ты можешь быть способным, но если не будешь стараться, ничего и не выйдет. А может так быть, что и таланта особого нет, а будешь чуть ли не лучше всех, потому что много работаешь! И наследственность ваша тут не при чем. Вот дедушка Козимо мне не родной, а я все равно хорошо успеваю по зельям”. И переубедить малышку не мог никто. Ланца и не пыталась, особенно учитывая, что даже она сама не знала, кто был отцом ее дочери... июнь 1979 г., Потеста, о.Устика, Италия -О, несравненная, затмевающая своей красотой свет южного солнца, окажи мне честь быть моей партнершей на выпускном балу, - Пако Альварес, преклонив колено, протягивал ей ярко-алую розу и призывно улыбался. Паяц! -Показушник, - на грани слышимости прошептала Ланца, благосклонно улыбаясь своему парню и принимая цветок, - обязательно было это делать при большом скоплении народа? Злилась она больше для вида. Да, конечно, все и так знали, что они встречаются, да, конечно, ни у кого не было сомнений, с кем пойдет на бал первый красавчик школы. Но получить предложение на глазах у десятков изумленных учеников было приятно. Строптивую и взбалмошную Ланцу Тальони Альварес осаждал без малого два года. Ровно с тех пор, как его семья переехала с солнечных берегов Испании на не менее солнечные берега Италии, а он сам перевелся в школу при итальянской Академии волшебства “Потеста”, чтобы иметь возможность ездить к родителям на выходные. Все без исключения девочки старше тринадцати люто ненавидели не блистающую особой красотой Ланцу, которая смела не просто привлечь внимание самого симпатичного парня в школе, так еще и оставалась совершенно холодна к его ухаживаниям. Как того и стоило ожидать, казавшаяся неприступной крепость пала только тогда, когда на рождественском балу Пако подговорил музыкантов сыграть танго и пригласил свою возлюбленную. Казалось, воздух вокруг них сгустился и искрил от сексуального напряжения, хотя ни один не позволил ничего такого, что хотя бы отдаленно могло показаться излишне фривольным. Нравы в Потеста были довольно суровыми. Это обстоятельство, правда, не помешало двоим разгоряченным подросткам сразу по окончании бала предаваться страсти в одном из укромных уголков большого замка. -Ты уедешь сразу после бала? - Пако аккуратно обнимал Ланцу за талию, они прогуливались вдоль побережья. Экзамены были сданы, оценки радовали, последние дни в школе подходили к концу. Сам Альварес возвращался на следующий год, чтобы продолжить обучение уже на первом курсе Академии, Ланца же с матерью и ее новым мужем уезжали в путешествие по Европе. -Нет, только в конце июля. Начнем с Франции, потом, наверное, Германия, Австрия, давно хотела поучиться кататься на лыжах... Потом Козимо хотел посмотреть норвежские фьорды, ну а мама требует лондонских туманов. -А куда хочешь ты? - юноша притянул Ланцу к себе за талию и легко коснулся губами ее виска. -Я хочу в Австралию, посмотреть на утконосов, - весело ответила девушка, аккуратно отстраняясь. -Врешь. -Вру, - она кивнула, и веселая спиралька волос запрыгала около виска. Они еще немного прошли вдоль берега, взявшись за руки. Ланца кончиками пальцев ног подцепляла небольшие камешки и точными движениями отбрасывала в воду. Ярко-малиновый шар солнца медленно погружался в воду, окрашивая её в красный - цвет свежей крови, цвет огня, пылкого желания и безудержной страсти. Её любимый. -Ланца…- начал он, но девушка остановила, прижав пальцы к его губам. -Не надо, Пако. Не надо… Я уже ответила, и не поменяю решения, ты знаешь. Ты славный, ты очень дорог мне. -Свобода дороже? - с горечью перебил юноша. -Да, - жестко ответила Ланца, забирая руку из жаркой сильной ладони, - всегда дороже. -Я очень люблю тебя, мой непокорный южный ветер, - прошептал он, снова обхватывая её пальцы своими, - и мне очень жаль, что ты не отвечаешь мне взаимностью. -Неправда, я очень люблю тебя. Но не так сильно, как… -О, да, - снова перебил он ее, смеясь, - с его величеством Танцем мне не тягаться никогда. -Именно! - весело воскликнула она, радуясь, что ее кавалер не сердится. - Если хочешь, я замолвлю словечко перед Козимо, и он возьмет тебя учеником. -Как же! Он же сам говорил, что больше никогда не решится, что слишком стар для такого. -Д-а-а-а, стар он! Моя мать никогда не вышла бы замуж за старика! - Ланца засмеялась, обнимая юношу за талию - хорошее настроение стремительно возвращалось. “Я не хочу выходить замуж не за тебя, - думала она, глядя, как стройный красивый парень, которого она в самом деле нежно любила, с озорной улыбкой пускает “блинчики” по соленым волнам Тирренского моря, - Я вообще не хочу этого делать. Я не готова создавать семью, рожать детей. Уж точно не в семнадцать лет!”