***
— Мамуля, я дома! — крикнула с порога маленькая девочка с длинными пепельными волосами, затаскивая мешок с какой-то едой. Это и порогом трудно назвать, как и весь этот дом. Здание было полуразрушенным, обшарпанным, да и в некоторых местах были заметны дырки, провалиться в которые не составляло никакого труда. Крыша местами протекала, поэтому на полу стояли ведра и тазики, наполовину заполненные водой. Обои совсем выцвели и кое-где начали отклеиваться. Единственное, что хоть немного отличало этот самый дом от сарая, так это присутствие в нем разного рода техники, пусть и не совсем современной. Навстречу девчонке вышла еще молодая на вид женщина со счастливой улыбкой на лице. У нее были длинные волосы почти что белого цвета, заплетенные в две упругих косички, голубые глаза, прямой нос и тонкие губы. Лицо было бледное и уставшее, но все равно она пошла встречать свою единственную дочку, свой лучик счастья. Увидев свою маму, девочка с пепельными волосами сразу же подскочила к ней и поддержала, дабы она не упала, мысленно упрекая ее за рвение к любой работе, когда времени на себя совсем не хватает. — Мама, тебе нужно отдохнуть, — с плохо скрытой строгостью в голосе заметила она, проводя женщину до комнаты. — Наоми, как ты уже выросла, — умиленно произнесла миссис Акияма и, не выдержав, разразилась громким кашлем. Наоми вздохнула, проводив до кровати и уложив ее на мягкий матрас, пошла за мешком, после чего направилась вместе с ним на кухню и принялась готовить обед. Подойдя к крану с миской морковки, чтобы ее помыть, пепельноволосая обнаружила, что воды в доме не было вовсе. «Видимо, забыли заплатить за водопровод» — промелькнуло в голове Наоми, и та, раздраженно фыркнув, пошла на улицу, не забыв захватить с собой ведро. Наоми Акияма с самого младенчества росла с мамой без отца. Он сразу же их бросил, как только узнал, что Аи, мама девчушки, забеременела от него. С тех самых пор он не появлялся в их жизни. Мама Наоми после родов заболела, и с каждым днем эта болезнь медленно убивала ее изнутри, поэтому девочка слишком рано стала заниматься домашними делами и вести хозяйство в принципе, чтобы лишний раз не напрягать родного человека. Пусть Аи и заболела, она прекрасно понимала, что материальную помощь не стоит ждать вовсе. Она стала работать, что только ускоряло ее конец, но миссис Акияма верила в свою дочь, что та сможет прожить счастливую жизнь благодаря труду и доброте. Пепельноволосая девчушка вышла из дома и направилась в глубь полуразрушенных зданий, чтобы набрать ведро воды. Чувство, что за ней следят, не покидало сердце маленькой девочки, и, ускорив шаг, она поспешила на местную колонку, которая, на удивление, была бесплатной, однако же вероятность заразиться какой-нибудь болячкой от бактерий и вирусов тоже была велика. Акияма понимала это и в душе мечтала, когда вырастит, очистить эту самую воду, чтобы малообеспеченные семьи не умирали от рака кожи или еще какой-нибудь дряни. Подойдя поближе к колонке, Наоми уже принялась было набирать воду, как вдруг ее грубо толкнули лицом в грязь. Сверху послышался дикий смех местных детишек-забияк, которые вздумали править этим районом, ну по крайней мере среди детей. Приподнявшись на руках, обладательница красных глаз выплюнула остатки грязи, которые попали ей в рот, и ненавистным взглядом посмотрела на их главаря. Это был коренастый мальчишка с грубо подстриженными черными волосами, которые были похожи на самую настоящую солому, и ярко-голубыми глазами, которые смотрели на нее, как на ничтожную букашку. — Сколько раз тебе повторять, Наоми? Это наша колонка, и, чтобы пользоваться ею, нужно заплатить, — улыбнувшись ехидной улыбкой, он протянул руку вперед, прося монеты за воду. — Сэм, покажи ей! — стали поддерживать своего главаря другие мальчишки, на что пепельноволосая лишь закатила глаза. «Стада баранов. Ни капли уважения к другим людям» Поднявшись с земли, Акияма продолжила буравить Сэма уничтожающим взглядом. Казалось, что ее глаза, и без того уже красные, стали совсем алыми, как кровь. Черноволосый невольно испугался, но, услышав поддержку своих «друзей», сжал покрепче свои кулаки.***
Элизабет наконец-то нашла местечко, откуда доносились странные крики. В эпицентре событий была девочка с пепельными волосами, красными глазами, в грязной одежде, с которой упало на землю несколько капель коричневого цвета и мальчишка, который уже был готов начать драку. Красновласка застыла на месте, невольно схватившись за сердце. Она смотрела на полную решимости девочку несмотря на то, что ее могут здесь побить. Толпа грязных мальчиков орала, чтобы Сэм показал девочке свое место. «Неужели здесь все решается через драку? Почему люди в этом месте такие агрессивные? Похоже, сердце бедных людей настолько прогнило...» — размышляла Шофт, не сводя своего взгляда с этой девчушки. — Скажи это взрослым людям, которые также ходят за бесплатной водой, — усмехнувшись, произнесла пепельноволосая, сильно выделяя слово «бесплатной». — Да как ты смеешь? Вонючая девчонка! — взбесился Сэм и врезал по лицу Наоми. От такого удара Акияма упала на землю, держась за свой нос, но не издав ни звука. Этот удар послужил сигналом для остальных ребят, и его компания стала избивать бедную девочку. Наоми не могла сдержать слезы, всхлипывая и дрожа от каждого нового удара. Наблюдавшая в стороне Элизабет с ужасом смотрела на избиение маленького ребенка. Ее поразило мужество и стойкость пепельноволосой девочки, поэтому, не ведая, что творит, она громко закричала: — Эй, вы! — все замерли и взглянули на красноволосую девчушку. — Хотите денег, так возьмите их! После этой фразы она бросила пару монет в другую сторону, на что забияки тут же набросились на них, пытаясь отобрать у друг друга лакомый кусочек. В это время Шофт подбежала к пострадавшей, помогла подняться и, схватив за руку, побежала куда глаза глядят. Обладательница красных глаз шокировано хлопала ресницами, переваривая все это. Ее спасла неизвестная ей девочка, которая, к тому же, еще и богатая. «И что здесь забыла богатая девочка?» — промелькнуло в голове пепельноволосой, пока они пробегали очередное здание. В это время девочка с серыми глазами молилась, чтобы Цицила внезапно не появилась, чтобы забрать ее домой. Устав до чертиков, девчонки остановились, жадно глотая воздух в легкие. Наоми отметила, что для богатой фифы она отлично бегает, что пепельноволосой пришлось поднатужиться, чтобы поспевать за ней. Покосившись на красновласку, Акияма принялась рассматривать место, где они остановились. — Богатым здесь не место, — буркнула она, одарив свою спасительницу холодным взглядом. — Я это... поняла... — с расстановками проговорила Элизабет, ибо в жизни так быстро и долго не бегала. — Спасибо, но это было опасно для тебя, — скрестив руки на груди, обладательница красных глаз продолжила холодно смотреть на свою спасительницу. — Не за что, наверное... — потупила взгляд Шофт, а потом спросила: — а почему опасно для меня? Тяжело вздохнув, Акияма подошла к ней поближе и, сев на землю, посмотрела на пасмурное небо, которое все это время растилалось над головами главных героинь. Девочка с серыми глазами робко присела рядом, ожидая ответа на свой поставленный вопрос. — Тебя могли похитить для шантажа твоих родителей, — угрюмо ответила Наоми, так как такое часто случалось с детишками из богатых семей. — У меня только папа и ужасная мачеха, — с раздражением в голосе буркнула красновласка, взглянув на небо. Пепельноволосая удивленно посмотрела на нее, поражаясь тону маленькой девочки. Ее серые глаза начали затухать, как огонек в костре, и в этом взгляде Наоми увидела знакомые ей эмоции: боль, гнев и страх. Хмыкнув, девочка с красными глазами спросила: — И чем тебе не угодила мачеха? — Всем. Моя мама умерла, когда мне было пять лет... — она резко запнулась, вспоминая похороны родного ей человека. Акияма сочувственно приобняла девочку за плечи, понимая ее чувства, как никто другой. Но одновременно она поражалась тому, что и у богатой девочки не все так гладко в ее жизни. «Она тоже человек...» — промелькнуло в голове Наоми. — Прошло три года. Папа отстранился от меня, пытаясь сделать из меня какого-то робота, который может все. Вскоре он нашел мою мачеху, и через какое-то время они сыграли свадьбу, — продолжила Шофт, вздрагивая о своих всхлипов. — Повторюсь: чем тебе не угодила мачеха? — вновь спросила пепельноволосая, смотря на нее с недоумением. — Да ты ничего не знаешь! Она специально решила влиться в доверие моей семьи, чтобы завладеть деньгами отца! Когда она появилась, то папа стал нагружать меня еще сильнее! Она портит жизнь мне и папе! Она пытается заменить мне маму! — вскочив с земли, как ошпаренная, начала истерить Элизабет, крича на ни в чем неповинную Наоми. Пока красноволосая девочка изливала давно накопившиеся эмоции на незнакомку, Акияма смотрела на нее спокойно, будто она видит и слышит это каждый день. Когда обладательница серых глаз высказала все о чем думала, она упала на землю, словно сломанная кукла. Наоми поднялась с земли и медленно произнесла: — Ты эгоистка. — Ч-чего-о? — подняв на ту свой взгляд заплаканных глаз, переспросила Шофт. — Ты. Эгоистка. — повторила девочка в грязной одежде, выделяя каждое слово. — Да как ты... — пыталась возразить девочка с серыми глазами, но ее тут же перебили: — Ты думаешь, что мир крутится вокруг тебя? Как наивно. Ты думаешь, что мачеха разрушает твою жизнь, но это делаешь ты своими дикими убеждениями. А ты не задумывалась, что отцу впервые полегчало, встретив эту женщину и что она делает его жизнь чуточку красочнее и веселее? Ты судишь книгу по обложке. Насчет того, что она пытается заменить тебе мать, то тут несколько вариантов. Жалость, сочувствие, понимание и, наконец, не имея возможность иметь своих детей, — заключила Наоми и направилась уходить из этого места. — Кто... же ты? — спросила Элизабет, скрыв глаза за красной челкой. — Акияма Наоми, — буркнула пепельноволосая, не оборачиваясь и продолжая идти к своему дому. Она понимала, что не стоит оставлять совсем одну богатую девчушку, но Наоми вовремя услышала тяжелые шаги и лязг оружия, что говорило о том, что ее уже ищет полиция. Чтобы не быть в подозрении кражи красновласки, девчушка с красными глазами решила вовремя покинуть это место. Она оставила ее, чтобы та сама разобралась в своих чувствах, ибо та слишком запуталась в своих подозрениях. Когда холодная капля упала с неба на Акияму, то она остановилась, подняв голову. На ее лицо стали падать многочисленные капли дождя, что в скором времени пепельноволосая полностью промокла. «Надеюсь, хоть она сможет жить в счастливой семье, где есть папа и мачеха, которая поможет ей вновь почувствовать материнскую заботу» Не выдержав, она зарыдала, понимая, что скоро потеряет единственного родного человека и останется одна в этом жестоком мире. Папа никогда не интересовался ее жизнью, а мама из-за болезни может в скором времени умереть. Саму Наоми отправят в самый дешевый детский приют, где ее заставят работать, чтобы оплатить за свое «проживание» под этой крышей. Она завидовала этой девочке. Не деньгам или чему-то материальному, а семье, которую она никогда не сможет почувствовать рядом с собой. Да, Акияма слишком рано повзрослела. Уже в 8 лет имела хорошее представление о реальном мире. Не уже ли она так и останется бедной, одинокой и совсем бесполезной?***
Элизабет нашли чуть ли ни сразу, после ухода этой странной девочки. Цицила подбежала к ней, с ужасом оглядывая уже мокрую девочку с красными волосами, которые прилипли к ее лицу. Женщина накрыла ее теплым пледом и, подставив зонтик, повела дочь Дэвида Шофта к машине, которая уже ожидала свою хозяйку. Красноволосая про себя отметила, что хорошо, что пошел дождь, ведь он помог скрыть следы горьких слез. Правда, пришлось выслушать нудную лекцию по поводу того, что сбегать из дома — это не такой уж и правильный поступок, да и вообще родители сильно за нее беспокоятся. Лицо Шофт скривилось с отвращением, когда поняла, что Цицила уже предписала мачеху в матери девочки. Всю дорогу она смотрела в окно и вспоминала слова Наоми, девочки из бедной семьи, которая отличалась от всех других детей. Возле заброшенных зданий ей казалось, что перед ней стояла не маленькая девчушка, а вполне взрослый человек, понимающий все хитрости этой сложной жизни. Но Элизабет не хотела признавать мачеху ни в какую. Она была настроена на нее очень негативно. Вскоре они приехали в поместье семьи Шофт. Забежав по-быстрому в дом, Шофт застыла на месте, потупив свой взгляд. Перед ней стояла, сердито оглядывая, Луиза Габриэль, мачеха Элизабет. — Элизабет, почему ты так долго? Твой отец и я очень переживали за тебя. Иди наверх, помойся, переоденься и спускайся вниз, чтобы... — начала было эта женщина с ярко желтыми волосами и серыми, как сталь, глазами. — Хватит думать, что ты мне мать! — вспылила Элизабет, громко закричав на свою мачеху, заставив ту посмотреть на нее с ужасом. Не долго думая, обладательница красных волос рванулась на второй этаж, в свою комнату, которая служила одновременно и надежной крепостью, и тем самым местом, которое не посещала Луиза. Она не видела, как ее слова и тон задели женщину, что та упала на колени и заплакала. Нет, она сейчас думала только о себе и своих чувствах. Забежав в комнату, Шофт закрыла дверь и, облокотившись о нее, зарыдала пуще прежнего. Неизвестно, сколько именно прошло времени, но Элизабет ощутила большую усталость, однако же, понимая, что придется выслушать нравоучения своего отца, направилась прямиком в ванную, чтобы привести себя в порядок. Спустя десять минут девчушка выглядела прилично и именно поэтому направилась к лестнице. Проходя одну из комнат, она услышал горькие всхлипы и голоса, что привлекли к себе внимание. Элизабет подошла поближе к полуоткрытой двери и через щелочку попыталась разглядеть плачущего человека. Узнав в этой женщине свою мачеху, красноволосая ужаснулась и чуть себя не выдала, но вовремя смогла сдержать свой крик. Рядом с ней была Цицила, которая успокаивала ее утешительными словами. Обладательница серых глаз хотела было уже уйти, но ее остановил голос Луизы: — Почему... почему она меня ненавидит? Я же просто хочу стать для нее родным человеком... — сквозь всхлипы говорила блондинка, шмыгая носом. — Все образуется, вот увидишь, — неубедительно проговорила Цицила. — Она хорошая девочка, очень талантливая и я бы... хотела иметь такую дочь... — продолжила Габриэль, совершенно не замечая утешения няни. — Так своих нарожай и все, — пожав плечами, произнесла женщина. Луиза осеклась и, подойдя к окну, где до сих пор шел проливной дождь. Она молчала минуту, но потом ответила самым загробным голосом: — Я бесплодна... Зрачки серых глаз сузились, а сердце у Элизабет бешено застучало, готовое в любую секунду вырваться наружу. Прикрыв рот, чтобы сдержать крик ужаса, Шофт стояла ни живая ни мертвая. Все это время она отталкивала добрую женщину, которая не могла иметь своих детей, а очень хотела, поэтому мачеха хотела просто стать ближе к дочери своего любимого. Наоми была права... она эгоистка, которая дальше своего носа не хочет видеть. Не папа стал закрытым, а сама Элизабет. Открыв дверь, девочка зашла в комнату, почувствовав укоризненный и удивленный взгляды. Попросив Цицилу покинуть комнату, на что та только фыркнула, в комнате остались лишь двое, маленькая Элизабет и заплаканная Луиза Габриэль. Последняя с замиранием сердца выжидала следующих действий со стороны девчушки. Закрыв глаза за челкой, Шофт резко вскрикнула: — Это правда?! — Так ты все слышала... — отвернувшись, протянула Луиза, печально сверкнув серыми глазами. — Да, это правда... Неожиданно девочка подбежала к ней и крепко обняла, прося ее о прощении. Женщина застыла на месте, не веря своим органам чувств. После вновь разрыдалась, прижав к себе девочку, которую смогла быстро полюбить, не смотря на ненависть исходящей от нее. Теперь Элизабет знала, что поступает правильно и все благодаря Акияме Наоме, ибо та смогла раскрыть ей глаза на многие вещи. И красноволосая всерьез решила во чтобы то ни стало отыскать пепельноволосую и ее поблагодарить за новую семью Шофт.***
Аи обеспокоенно сидела возле кровати дочери, которую нашла на улицу, полностью промокшую до нитки. Сейчас у ней высокая температура, скорее всего девочка заболела. Но поблизости не было хороших специалистов, а до больницы в такой ливень невозможно было дойти. Поэтому, уложив в кровать свою дочь, Акияма принялась ухаживать за ней. Удостоверившись, что Наоми заснула, Аи пошла на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь бульон. Одновременно она благодарна дождь, ибо сейчас у нее была хоть какая-то вода. Женщина не успела дойти до комнаты кухни, как вновь громко закашляла. — Пожалуйста... кх...кх... только не сейчас... кх...кх... — просила свой организм Аи и, когда она, наконец-то, смогла откашляться, незамедлительно направилась готовить своему заболевшему ребенку еду. Изучив обилие еды в холодильнике, Акияма пришла к выводу, что придется использовать единственную курицу, которую решила оставить на день рождение Наоми. Медлить не было времени, поэтому без сомнения достала курицу из морозильника и принялась готовить куриный бульон. Неожиданно в дверь кто-то постучал, что Аи от испуга уронила на пол тарелку, которая вдребезги разбилась. Женщина с белыми волосами стала думать, что это возможно какие-нибудь бандиты, которые решили выманить последние деньги у семьи Акиямы. Стук в дверь снова послышался и Аи пришлось идти открывать дверь. Открыв входную, она очень удивилась, так как перед ней стояла женщина в строгом деловом костюме и маленькая девочка с темно-красными волосами и серыми, как тучи, глазами. По наряду можно было определить, что они были вполне обеспеченные, а может быть и богатые. — Извините, вам кого? — слегка дрожащим голосом спросила Аи, продолжая рассматривать внезапных гостей. — Здесь проживает Акияма Наоми? — спросила мягким голосом эта девочка, на что получила слабый кивок хозяйки. — Меня зовут Элизабет Шофт, а это — Цицила Гордон. — Я... Акияма Аи, мама Наоми. — Приятно познакомится, можно зайти? — предложила красновласка, тепло улыбнувшись. Только сейчас белоснежноволосая вспомнила, что идет проливной дождь и эти гости стоят под зонтом. Пустив их в квартиру, хозяйка провела их в гостиную, где был всего один единственный диван. Цицила брезгливо осмотрелась и, постелив свой платок на этот диван, села рядом со своей подопечной, которая совершенно спокойно находилась в этом месте. Аи принесла стул и, сев на него, взглянула на этих двух особ. Она поняла, что это дочь самого Дэвида Шофта, директор крупной компании по производительности машин. Ее смущало только то, что они решили заглянуть в этот район, населенный бедными людьми. Элизабет вновь улыбнулась и, вздохнув, произнесла: — Простите за вторжение, миссис Акияма, но я бы хотела увидеть Наоми. — Да, конечно, но боюсь, что она не сможет сейчас к вам подойти. А в чем собственно дело? Шофт все ей рассказала, что сделала Наоми. Как не дала себя унизить перед мальчиками-забияками, как смогла выслушать истерику самой Элизабет и как, без страха и сомнения, раскрыла глаза красноволосой девочке. Аи улыбнулась счастливой улыбкой и даже всплакнула. Все-таки она смогла воспитать хорошего ребенка, который бросает вызов самой судьбе. Даже горько ее оставлять в этом мире, полного хаоса и злости ко всему живому. — А почему нельзя увидеть Наоми? — поинтересовалась Гордон, постоянно смотря на свои наручные часы, будто желая поскорее вернуться домой. — Она заболела, а до больницы слишком далеко в такой-то... — отвечала Аи, но внезапно снова сильно закашляла. Элизабет сильно напугалась не только за Наоми, но и еще за ее маму, которая похоже была сильно больна. Это ей напомнило, как она сама лишилась собственной матери из-за одной болезни, поэтому уже представляла, что придется пережить пепельноволосой. И судя по всему, у нее еще нет отца. Немедля больше ни на секунду, красноволосая попросила свою няню вызвать сюда скорую. Цицила безнадежно вздохнула, понимая, что маленькая девочка от своего не отступит. Пока Гордон вызвала скорую и пыталась объяснить, как сюда проехать, Элизабет помчалась на кухню, набрав воды в стакан, побежала в гостиную и протянула стакан миссис Акияме. — Почему ты нам помогаешь? — сделав глоток, спросила она. — Потому что ваша дочь помогла мне...***
Пепельноволосая открыла глаза, почувствовав запах спирта. Вскоре она увидела перед собой человека в белом халате, скорее всего это был врач. Он нежно погладил девочку по голове и подошел к недалеко стоящей маме и что-то стал говорить. Аи кивнула и покинула комнату вместе с этим врачом. — Что... произошло? — присела на кровати Наоми и, почувствовав головную боль, стала тереть свои виски. — Ты немного приболела, но сейчас тебе должно стать лучше, — ответил ей детский голосок. Акияма недоуменно взглянула на стоящую возле окна Элизабет, которая смотрела на нее с некой добротой. Поморгав пару раз, пепельноволосая убедилась, что это не сон и перед ней стоит та богатая девочка, которую встретила на улице. — А ты что здесь делаешь? — с небольшой грубостью спросила Наоми. — Я пришла поблагодарить тебя за спасение моей семьи, но, увидев в каком состоянии твоя мама, мы вызвали скорую и сейчас миссис Акияме прописывают лекарства для улучшения ее здоровья, — не замечая грубость со стороны красноглазки, продолжила отвечать Шофт, подойдя поближе к кровати больной. — Почему... — Я же сказала, чтобы тебя поблагодарить, — перебила ее Шофт, фыркнув. — Кстати, меня зовут Элизабет Шофт. — Лиз... — Что? — недоуменно переспросила красноволосая. — Я буду звать тебя Лиз... Обладательница серых глаз слабо улыбнулась и взглянула в окно. До сих пор шел дождь, барабаня по крышам домов. Кто бы мог подумать, что судьба решит связать двух таких разных детей, которые в будущем будут не разлей вода. Им предстоит пройти еще много испытаний, но я уверена, что они получат долгожданное счастье, ради которого они боролись...***
В настоящее время Девушка с темно-красными волосами стояла возле окна, скрыв свои серые глаза за челкой. Кулаки были до того сжаты, что они побелели на костяшках. Губы поджаты. Невольно особа вспомнила свою первую встречу с дорогим ей человеком, которого она не хочет потерять. Лиз подняла голову. Ее глаза были темнее любой тучи во время грома и дождя, они выражали гнев, боль и тоску. — Я спасу тебя, Наоми. Даже если мне это будет стоит ценой собственной жизни. Я больше не потеряю близких мне людей. Клянусь!