Отражение

Народ, получилось очень грустно сама плакала, пока перечитывала, так что особо чувствительным просьба потом меня тапками не закидывать, я ведь предупреждала… POV Тсуны Холодно.… Лежать на полу в туалете холодно и неприятно. Грязно, мокро, воняет, но сил, чтобы встать нет. Все тело болит. Нет, не от физической боли, а от душевной. Так даже хуже, потому что естественная физическая рана поболит и перестанет, забудется, а душевная – останется навсегда. У каждого, наверное, уже было нечто подобное, когда единственным выходом кажется – смерть, но я почему-то не хочу умирать, хоть мое сердце разрывается на куски, будто кто-то взял тупой нож и нарочно медленно раскраивает маленький пульсирующий комочек. Еще хуже, когда преследуют кошмары. Казалось бы, сон – единственное место, где можно забыть обо всем и просто отдохнуть. А, нет! Даже в этот маленький уютный мирок могут прокрасться глупые воспоминания, причиняющие боль. Спрятаться больше негде. Можно сказать, что это конец, тупик, ловушка, из которой нет выхода. Тогда понимаешь, что этот замкнутый круг сведет с ума, но перед лицом всплывает мамино улыбающееся лицо и лезвие, приставленное к запястью, выпадает из онемевших рук. Приходится улыбаться. Забыть о боли, раскраивающей сердце, и улыбаться, а ночью тихо плакать в подушку не в силах даже сомкнуть глаз. Ненавижу боль! С самого детства это чувство разрушало мой мир и сейчас, оно продолжает прожигать мою душу. От начала до конца. Боль выжигает в моей маленькой ничего незначащей душонке все новые и новые раны. — Тсуна! Тсуна! Очнись, пожалуйста! – кто-то настойчиво трясет меня за плечи, но я не могу сфокусировать взгляд из-за слез, текущих из глаз. До меня не доходит то, что меня крепко обнимают и мозг отказывается воспринимать слова говорящего. Единственное, что я хочу сейчас сделать, так это уснуть, а проснуться в другом месте. Не здесь. – Тсуна не плачь. Боже! Глупое, травоядное! Приди в себя! Что же делать? Меня бережно положили на что-то мягкое, и я наконец-то смог спокойно сомкнуть глаза. Влага на них постепенно высыхала, а тело, налившись приятной негой, расслабилось. Сквозь затягивающую пелену сна, были слышны чьи-то обеспокоенные голоса, но мне было настолько хорошо, что я совсем не хотел их слушать. POV Хибари Выйдя из раздумий, я услышал всхлипы. Противные, омерзительные звуки, режущие слух. Только травоядные поступают подобным образом, но Тсуна не такой. Он должен улыбаться! Я заглянул в туалет. Парень лежал на грязном полу и рыдал в голос. Слезы текли из широко открытых карамельных глаз и не собирались останавливаться. Маленькое тело дрожало, а руки безвольно разжались и сейчас, словно ненужная часть тела лежали на холодном кафеле. Одна ладошка кровоточила. Малыш настолько сильно сжимал телефон, что потекла кровь. Кольцо лежало возле подрагивающего тела, словно какой-то зловещий символ. Мое сердце внезапно начало колотиться, как сумасшедшее с силой ударяясь о грудную клетку, а ноги сами повели меня к дрожащему комочку. Но я не знаю, что делать. Я раньше никогда не попадал в подобные ситуации. — Тсуна! Тсуна! Очнись, пожалуйста! – я принялся трясти парня за плечи, но он не подавал совершенно никаких признаков жизни. Мое сердце отчаянно трепетало, а глаза упорно отказывались смотреть на беззащитный комочек. – Я сделаю все, малыш, слышишь? – опять ноль реакции, только слезы пошли с новой силой еще быстрее. – Тсуна не плачь. Боже! Глупое, травоядное! Приди в себя! – я опустил безвольную голову на свой скомканный пиджак и, панически обдумывая сложившуюся ситуацию, запустил руку в волосы, массируя виски, которые внезапно начали отдаваться глухой болью. — Что же делать? Я достал телефон и, набрав номер, единственный, который был в телефонной книге, надеялся, что Ямамото возьмет трубку. Гудки продолжались, но спустя несколько минут моего терпеливого ожидания, бейсболист все же взял трубку. — Нет, времени объяснять! Живо лети в туалет! Это вопрос жизни и смерти! – рассерженно гаркнул я в трубку на удивленное «алло» брюнета. Не дожидаясь ответа, я отключил звонок, с радостью отмечая, что Ямамото уже бежит в назначенное место. Дверь в туалет с грохотом открылась, и в комнату влетел запыхавшийся брюнет. — Что…, — только и смог выговорить он, заметив на полу, маленький уже спящий комочек.