– Уилфрид Дориан, «История Лордрана: от Адвента до Падения».
***
Она отчего-то лишь теперь поняла, насколько красивым был этот виадук. Вдоль парапетов тут и там прорастал папоротник, жёлтые мальвы, оранжевые лилейники – и вокруг них блестела в воздухе волшебная пыльца, приковывая взгляд. Всей этой красоты можно было бы ожидать в саду, но не среди забытых руин. Казалось, по всему волшебному лесу росли прекрасные цветы – росли назло вечной ночи. В окружении этих цветов фигура Киран казалась почти нереальной. – Киран?.. – переспросила Рамильда, сощурившись. Её разрывало между острым желанием поверить и лёгкой настороженностью. – Рыцарь знака Шершня?.. – Вы сомневаетесь в моих словах? – отозвалась та, приближаясь и демонстрируя руку, закрытую перчаткой из воронёной стали. – Мой перстень скажет всё лучше тысячи слов. – Нет… Нет, простите. Просто в это сложно поверить. Это великая честь, – Рами почтительно склонила голову. Остальные повторили её жест. – Я Рамильда Сванн, рыцарь Асторы. Мы искатели пророчества – и пытаемся развеять проклятие нежити. – Великая честь вас встретить, госпожа, – произнёс маг, снова наклонив голову. – Ксендрик из Винхайма. Остальные тоже представились в свою очередь. Киран остановилась рядом с ними, и Рамильда попросту не могла оторвать от неё взгляд. Если это действительно была она, Рами предоставлялся шанс не только поговорить с одной из своих героев, но и узнать куда больше о происходящем вокруг. Она ощущала странную радость в груди, благоговея в присутствии живой легенды. – Что привело вас сюда? – спросила Шершень. – Вопрос неоднозначный, – повёл подбородком Ксендрик. – Конкретно сюда мы пришли, потому что в башнях этого замка были… нужные нам вещи. – Наша спутница попросила нас о помощи, – Рами указала на Беатрис. – Мы ходили сюда за душой лунной бабочки и… в попытке разыскать магический уголь для кузнеца Андрэ. – Понимаю, – кивнула Киран и пристально оглядела отряд. За фарфоровой маской были видны только янтарные глаза. – Как вы оказались здесь, леди Киран?.. Та молчала пару мгновений перед ответом. – Я пришла просить вас о помощи. – Мы готовы помочь всем, что в наших силах, – не раздумывая ответила Рамильда. – Да, мы постараемся, – кивнул Ксендрик. – А в чём ваша нужда? – Дело следующее, – Киран скрестила руки. – Я здесь на задании. Я должна найти и спасти одного человека, который находится в плену у герцога Сита. Прямо здесь, в пойме неподалёку – там одно из его логовищ. Если вы согласитесь предоставить мне свои клинки, я буду вам очень признательна за это. – Мы, безусловно, вам поможем, – заверил маг. – Но не могли бы вы чуть подробнее описать ситуацию? – Да, и, более того, нам ещё нужно найти свою подругу, – кивнула Рами. – Она… погибла при штурме крепости. А поскольку мы все – нежить, то мы обязаны её отыскать, перед тем как куда-либо двигаться. – Я непременно помогу вам её найти, – сказала Киран. – Моё дело терпит. Не будем терять времени – идём. Расскажу всё по дороге. Она крутанулась и зашагала прочь – Рамильда и остальные поспешили следом. – Как вы нас нашли? – спросила рыцарша, поравнявшись с Киран. – И почему именно к нам пришли за помощью? – О вас говорили. Многие. Я сочла, что если мне говорили правду, вы мне не откажете. – Простите, что так ставлю вопрос, но… что с вами происходит сейчас? И что с остальными рыцарями?.. – Позволю себе задать вопрос чуть конкретнее, – вмешался чародей. – Нам было бы интересно узнать, госпожа, кому вы сейчас служите. Если это не секрет. – Мои приказы исходят из Анор-Лондо, – ответила Киран, поколебавшись. – Сейчас нами повелевает её высочество принцесса Гвиневер. Других имён назвать не могу – это тоже входит в число моих приказов. Но мы продолжаем блюсти клятву, принесённую владыке Гвину. – Что за человек, которого нам нужно спасти? – спросила Рамильда. – Принцесса Заря. Вам о чём-нибудь говорит это имя? Оно говорило. В памяти тут же всплыли упоминания о последней представительнице правящей династии Улачиля – одной из немногих, кто пережил его падение. – Это ведь та самая Заря Улачильская?.. – Верно. – Как интересно… – пробормотал Ксендрик. – А давно она в заточении?.. – Очень давно. Мы сами узнали лишь два дня назад. Её считали пропавшей без вести. – Смею предполагать, с ней произошло нечто очень неприятное… – Её похитили. Когда проклятие пало на эти земли. Мы не знали, кто – она покидала Лордран ради своей же безопасности – и исчезла. – А как вы догадались, что именно Сит её держит? – спросила Рамильда. – Один из его эмиссаров раскололся. – И она оставалась жива всё это время? В том смысле, что… Мы слышали, что Сит похищает людей для какого-то рода опытов. Хотя и не знаем наверняка. – Это правда. Но принцесса для него – важная персона, разменная монета своего рода, и губить её на опытах – не самая разумная вещь, – в её голосе сквозило мрачное отвращение. – Вы знаете, как герцог Сит удерживает пленников? Он заключает их внутри кристальных големов. И там течение времени на них не воздействует – они могут пребывать там веками. – Если её держат в пойме, боюсь, это не сулит нам ничего хорошего, – произнёс Ксендрик. – Да, хорошего мало, – кивнула Киран. – Её будут охранять несколько големов, как минимум два эмиссара и некоторое количество опустелых солдат, которых Сит поставил на службу. – Интересно. Но я вспоминал кое-что иное. Вы ведь знаете о гидре в озере? У нас эти сведения от мэтра Дориана, если вы его знаете. – Про гидру я знаю. Если вы вдруг из тех, кто верит сказкам, спешу заверить – головы у неё не отрастают. Срубите все семь – и ей конец. Но от этого она не менее опасна – даже на расстоянии. – Да-а, звучит, как испытание… – Испытание или нет – я пойму, если вы откажетесь. – Ни в коем случае, – заверила Рами. – Мы готовы вам помочь, – прогудел Экберт. – Но нам нужен определённый план. А у некоторых снаряжение сейчас не в лучшем виде. – План у меня есть. С остальным мало чем могу помочь, но времени у нас немного. Проблема в том, что особо ценных пленников постоянно ротируют. Меняют место заключения. У него несколько таких мест, и они связаны сетью порталов. Если верить сведениям того эмиссара, завтра они произведут ротацию, и тогда я снова упущу принцессу. Поэтому я настаиваю на том, чтобы идти сейчас. Как только мы найдём вашу подругу. Но пара часов на отдых у вас будет. Рамильда обратила взгляд на их временную попутчицу в широкополой шляпе. Та, к некоторому удивлению, пока не обмолвилась ни словом. Решив прояснить ситуацию, Рамильда заговорила: – Трис, я так понимаю, как найдём Габи, ты от нас отделишься? Свой уговор мы все исполнили, так что тащить тебя против воли не станем. – Даже речи быть не может, – покачала головой ведьма. – Я не питаю симпатии к тем, кто похищает людей. Девочку надо спасать. – Значит, ты с нами? – Да, – Беатрис как бы беспечно пожала плечами. – Рада слышать, – улыбнулась Сванн. Они прошли через лощину со стражами беспрепятственно – либо Киран сама их упокоила, либо применила какие-то чары, но так или иначе им не мешали. За разговором, пока рыцарь Гвина излагала свой план и описывала предполагаемых врагов, отряд быстро дошёл до костра в руинах башни. Здесь-то Рамильда и увидела то, чего опасалась больше всего: Габи у костра не обнаружилось. – Может, стоит поискать её следы? – предложил Ксендрик. – Она могла пойти нас искать. Или куда-нибудь забрела… – Или ещё просто не появилась, – предположил Рю. – Если только она не опустела… – выдавила Рамильда. – Тогда она… Быть может, проверим в низине под виадуком? Просто чтобы убедиться. – Если она пошла нас искать, то могла случайно свернуть не в ту сторону в лощине, – предположил Экберт. – И как раз выйти в низину. Леди Киран, вы не замечали следов по дороге? Насколько я знаю, вы в некотором роде ещё и следопыт. Шершень кивнула. – Да, но следов я не видела. Впрочем, и не искала. Стоит проверить. Если она была в одеянии клирика, как вы говорите, то могла цепляться за ветки, оставлять там обрывки ткани… Мы найдём её. – В любом случае, убедиться всегда полезно, – кивнул Ксендрик. – А если она вдруг действительно не появилась, и вдруг пробудится у костра в наше отсутствие? – спросила Рами. – Надо бы оставить ей какой-то знак на этот случай… – Позвольте мне, – вышла вперёд Беатрис. – Есть вещица как раз на этот случай. Она вытащила из мешочка на поясе заострённый мелок оранжевого цвета, оплетённый тонкой тесьмой, и принялась что-то чертить на стене. Одна за другой, буквы вспыхивали рыжим светом: «Габи, оставайся здесь. Мы рядом». – Продержится несколько часов, – пояснила ведьма. – Мы идём? – Да, – кивнула Рами. На сердце было неспокойно. Вскоре они уже были в низине. Шли с факелами, стараясь не отходить далеко друг от друга – только Киран временами удалялась от них, высматривая следы Габи. Время от времени они выкрикивали её имя, но ответа не приходило. По прошествии нескольких напряжённых минут они вышли на небольшую поляну, примерно под виадуком – и там, на другом её конце, увидели фигуру в белом одеянии клирика. Судя по росту и сложению, это явно была их подруга. Рамильда с замиранием сердца ускорила шаг. – Габи! – окликнула она силуэт. Фигура повернулась. И Рамильда не смогла пошевелиться, скованная ужасным осознанием. Лицо Габи было целиком и полностью опустошённым. – Габи… – выдавила Сванн, всё ещё не в силах поверить. Опустелая шаткой походкой двинулась к ним. В руке она сжимала безошибочно узнаваемый талисман. – Габи, ты нас не узнаёшь? – окликнул её Солер. – Это мы… Ты слышишь нас? Нет ответа. Экберт застыл рядом, держа ладонь на рукояти меча. Рами, понимая всю тяжесть положения, решилась на рискованный шаг и сделала несколько шагов навстречу. – Габи, это я, Рамильда! Ты узнаёшь меня? – произнесла она на грани отчаяния. При её приближении Габи потянулась к ножнам – за мечом Леофрика. Неуклюжим, неказистым движением она вытащила его на свет, чуть не выронив, и замахнулась на Рами. Рыцарша отступила на пару шагов, легко уйдя от удара. Вскинув Талисман, Габи искажённым, хриплым голосом произнесла слова знакомого чуда – и Рамильду отбросило ударной волной. Поднимаясь с земли, она почувствовала неуёмную дрожь в руках. – Опустела… – выдавила рыцарша, поднимая щит. – Она опустела! – Габи, нет, – произнёс Солер. – Ты слышишь меня? Мы друзья!.. Экберт достал меч и медленно двинулся в сторону Габи. Рю стоял в стороне с катаной наготове, Ксендрик и Киран зорко следили за ситуацией, а Рамильда почувствовала, что попросту не может шевельнуться. Она понимала, что произошло – и знала, что сейчас будет. Она вспомнила давно знакомый ужас – когда оставалось только смотреть, при том что больше всего на свете хотелось отвернуться. Габи снова воздела руку с талисманом. Рю молнией бросился к ней сзади, бросая клинок, и успел заломить ей руки, заставив выпустить белую ткань. Он крепко удерживал её на месте, не давая даже пошевелить рукой. Солер, сжимая в руке кинжал, попытался пройти мимо Экберта, но тот удержал его за плечо. – Не надо, сир Солер, – произнёс он. – Лучше к этому не привыкать. Рамильда всё-таки нашла в себе силы и двинулась к ним. – Это я виноват… – ответил Солер дрожащим голосом. – Я должен с этим покончить!.. – Вашей вины здесь нет, – возразил бальдерец. – Сир Экберт… – Рамильда встала по другую сторону от него, обеими руками сжимая рукоять. – Прошу, не подходите, – отрезал тот. – Я возьму это на себя. Он оставил щит на земле и шагнул вперёд. Продолжая удерживать бившуюся в исступлении Габи, Кацумото чуть сместился в сторону. Экберт, сжав свободной рукой плечо опустевшей подруги, приставил меч к её груди и быстрым движением пронзил Габи сердце. Всё закончилось быстро: клирик больше не сопротивлялась. Истекая кровью, она обмякла в руках Кацумото и скончалась. Экберт, прикрыв глаза, плавно отёр клинок. Бросив меч, Рамильда подбежала к самураю и вместе с ним бережно уложила тело подруги на землю. Было до боли обидно. Знакомое чувство горечи зажало сердце в тиски. – Чёрт… – прошептала Рами, глядя на искажённое опустошением лицо. – Не уберегли. – Леди Киран, вы дадите нам некоторое время – проститься? – спросил Экберт, повернув голову к подошедшей. Шершень молча кивнула. – Не здесь, – покачала головой Рамильда. – Давайте отнесём её в Святилище. Когда закончим здесь. Там ей будет лучше. – Я могу наложить на тело защитный барьер у костра, – вступила Киран. – В наше отсутствие её никто не тронет. – Спасибо, леди Киран. Рами с Солером вместе понесли тело подруги, а Ксендрик забрал её душу. В полном молчании отряд двинулся обратно.***
Когда мёртвую положили в стороне от костра, Экберт укрыл её своим плащом в подобии савана. Киран подошла ближе и, вытянув руку, произнесла формулу чуда. Над телом возник прозрачный купол, очерченный светящимся кругом с защитными сигилями. Отряд расселся у костра, и только Киран устроилась поодаль, на остатках каменной кладки. Она явно всё понимала – и не хотела быть чужаком на поминках. Так было легче для всех. Экберт налил эстуса в небольшую пиалу и оглядел остальных. – У нас в Бальдере была традиция. Когда мы теряли кого-то из товарищей, то собирались в тот же вечер, и каждый говорил пару слов об усопшем. Это… помогает справиться с утратой. Лучше сказать сейчас и облегчить свою душу, чем терзаться, – бальдерец выдержал паузу. – Я знал сестру Габи не так долго. Но мне редко доводилось встречать служителей Белого пути столь искренних, преданных заветам богов, преданных ближним, самоотверженных, бесстрашных. Даже когда вокруг неё рушился мир, она сохраняла себя – и стремилась помочь другим. Я уверен, что там, куда её душа направится теперь, она найдёт покой. Он сделал маленький глоток из импровизированной чаши и передал её дальше – в руки Кацумото. Самурай наклонил голову и, приподняв пиалу, произнёс: – Она была нашим хранителем. Пусть теперь духи присмотрят за ней. И пусть в следующей жизни у неё всё сложится лучше, чем в этой. Отпив в свою очередь, он вручил чашу Беатрис. Ведьма, явно в смятённых чувствах, протяжно вздохнула. – Я… не уверена, что что имею право здесь говорить. Очевидно, я застала ваш отряд не в лучший момент. Мне… – она взяла паузу, подбирая слова. – Честно говоря, мне несколько совестно оттого, что я, хоть и не напрямую, послужила причиной её гибели. Знаете, у неё… были очень хорошие товарищи. Мне кажется, ей хотелось бы, чтобы они продолжали идти вперёд. И закончили начатое. Очередной глоток – и чаша перешла к Солеру. – Что ж поделать… – заговорил он осевшим голосом, неотрывно глядя на пламя костра. – Возможно, мне стоило что-то сказать по-другому. Почуять сердцем, что что-то пошло не так… К сожалению, этого уже не изменить, потеря есть потеря. Я ведь тоже невольно подставил эту… чистую душу. Так много сделавшую для нас всех. Умевшую столь… столь явно видеть… настоящее солнце. Видеть в людях… их истинный свет, какими бы они ни были. Тот след, который она оставила… такое врезается в сердце навсегда и уже никогда не уходит. Я запомню, какой она была. Надеюсь, что и остальные тоже. Закрыв слезившиеся глаза, он сделал свой глоток. – Да, – вздохнула Рамильда, приняв пиалу. – Потеря есть потеря. Я многого не успела ей сказать. Она какое-то время молча смотрела на танцующее пламя, а потом подняла взгляд на остальных и продолжила: – Знаете, что было в ней самое поразительное? Она до конца пыталась искать правду. Редко я встречала людей, которые, столь истово веря в богов, могли видеть мир таким, какой он есть. Безо всяких прикрас и без лжи. И теперь мы все должны дойти до конца. Чтобы её мечта исполнилась. Чтобы хоть кто-то мог помнить… А остальное пусть изгладит время. Сванн пригубила эстус, почувствовав волну тепла. Протянув чашу Ксендрику, она прикрыла глаза. – Боюсь, что всё уже сказали до меня, – произнёс чародей. – Я соглашусь со словами Рами. Прошу прощения, – он невесело усмехнулся. – Всё время держал это в голове, не хотелось бы повторяться, но… Габи удивительно ясно видела окружающий мир и понимала, как он работает. И я думаю, это было очень ценно. Как и то, сколько она нам успела помочь. Ведь, как вы помните, она вышла к нам не просто так, – Ксендрик вздохнул. – Что ж. Я думаю, мы должны постараться ради неё. Чаша была осушена. Следующий час-другой отряд отдыхал и приводил в порядок снаряжение, ожидая, пока пламя костра, трансформируясь в эстус, не наполнит их сокровенные фляги тем малым, что оно могло дать. Все по большей части молчали. Многие с головой ушли в починку доспехов Экберта и Рю, и здесь помогла даже Киран, ненавязчиво предложившая помочь той скромной магией, которую знала сама. По настоянию Рю все прожевали по листу зеленоцвета, чтобы восстановить силы. В какой-то момент, когда воины снова облачились в броню, и среди всех распространился молчаливый порыв подыматься, Рамильда в последний раз осмотрела заточенный клинок и окинула взглядом отряд. – Мы готовы? Ей ответили кивками. Она встала и, надев шлем, застегнула ремешки под подбородком. Киран, пружинисто оттолкнувшись от камней, на которых сидела, подошла к остальным. – Слушайте меня, – произнёс Рю, оглядев товарищей. – Главное – не раскисаем. Мы сегодня потеряли друга. Но поможем спасти ещё одну заблудшую душу. И не расслабляйтесь. Будем начеку. Самурая вразнобой поддержали. Он дал команду выдвигаться, и один за другим товарищи зашагали прочь от костра, вытягиваясь в цепь. Рамильда шла последней, задержавшись у тела Габи в стороне. Странное чувство проснулось внутри: её не хотелось оставлять. Даже несмотря на защитный барьер, чувство было такое, будто она бросит подругу, будто подведёт её. Снова. Бестолковое чувство. Лицо Габи – живое и улыбавшееся – не шло из головы. И в мыслях всё ещё не укладывалось, что её больше нет. Сзади послышались шаги Киран. Шершень встала сбоку от Рамильды. – Я сожалею, – произнесла она негромко. Рамильда подняла голову, и они пересеклись взглядами. Сванн не просто чувствовала – знала, что рыцарь Гвина понимает её боль, потому что сама испытывала её множество раз. И Рами знала, насколько ужасную потерю в своё время понесла Киран – давным-давно, когда не стало Арториаса. Она благодарно кивнула Шершню, и обе направились за остальными.***
В пойму спускались по длинному серпантину за скальной грядой. Она представляла собой узкую долину, окольцованную отвесными скалами с трёх сторон – с четвёртой она обрывалась в пропасть, открывая широкий вид на соседние горы. С серпантина они ясно видели вдали башни Верхнего города: стало понятно, что скала, на которой он стоял, соединялась с этим плато: огромная башня, в два раза выше прочих, замыкала собой полукольцо внешней стены, спускаясь основанием к самой пойме. Это, по-видимому, был тот самый второй ход в сад Тёмных корней, про который упоминал Дориан. Город просматривался, как на ладони, равно как и мост, и стены Прихода на соседней скале. Пейзажи Лордрана в большинстве своём действительно завораживали. В дальнем конце долины блестела гладкая поверхность озера, застывшего между скалами. Довольно быстро оно исчезло из виду, скрывшись за верхушками елей. Башни и здания на соседних скалах вырастали всё выше, по мере того как отряд спускался по серпантину. Вскоре они уже были в пойме. Согласно плану, по приближении к позициям врага Киран должна была бросить пару дымовых шашек, позволяя им подбежать к противнику почти вплотную. Весь отряд должен был идти в атаку по краю узкой долины, оттягивая на себя внимание, а Киран – прорываться стороной, стараясь не отсвечивать. Роль Рамильды заключалась в том, чтобы идти чуть слева от остальных под прикрытием Солера с его молниями – из этой позиции она могла прийти на помощь и Киран, и остальному отряду, если потребуется. Задача была в том, чтобы связать подданных Сита боем и дать Шершню как можно быстрее прорваться в пещеру за озером, чтобы убить эмиссара-«пастуха». Предполагалось, что гидра появится так или иначе – её условились отвлекать и не лезть на рожон, пока Киран не сможет прийти к ним на помощь. Долина плавно уходила вниз по мере приближения к озеру – большая башня осталась справа. Отряд ступал тихо – Киран шла чуть впереди, высматривая враждебные силуэты между деревьев. Рами обратила внимание, что доспехи Шершня даже не бряцали – какое-то волшебство скрадывало их звук, а передвигалась Киран очень легко и фактически бесшумно. Достигнув нагромождения валунов, она спряталась за ними и жестом подозвала к себе остальных. Издали доносились чьи-то тяжёлые шаги. Когда отряд сгрудился за камнями, и Рамильда осторожно выглянула из-за края, она заметила невдалеке голубоватый блеск. Дальше от их позиции земля вдоль скал немного возвышалась с обеих сторон, образовывая широкий овраг. Впереди, между еловых стволов, размеренно ходили из стороны в сторону кристальные големы. Если каменные стражи у крепости были во всём похожи на людей, то эти создания имели только условные антропоморфные черты – в остальном творения Сита выглядели большой кристаллической массой с непропорциональными конечностями, у которой вместо «головы» из плеч, подобно горбу, произрастали огромные наросты. Если верить словам Киран, к магии души эти големы были малоуязвимы – разве что молнии Солера могли бы сильно им навредить. Приглядевшись, Рами заметила и парочку опустелых солдат, сопровождавших големов: тут и там на их телах и оружии тоже виднелись кристаллические наросты. Эти явно были снаряжены получше, чем привычная орава опустелых, таскавшаяся за эмиссарами. Самого кукловода пока видно не было. Киран, оценив обстановку и направление ветра, присела на корточки за валуном, привлекая внимание остальных. Показывая число врагов жестами, она заговорила шёпотом: – Два голема слева. Два справа. С ними три или больше солдат – один лучник, – тут она извлекла на свет три цилиндра с фитилями. – Без боя не пробраться. Я брошу шашки и пойду по левой стороне. Как только пойдёт дым – бегите в атаку справа. Это тебе, – она вручила один из цилиндров Рю. – На всякий случай. Фитиль горит шесть секунд. Самурай кивнул. Рамильда молча передала ему один из тлеющих фитилей для запала. Киран, оглядев отряд, прошептала: – Удачи. Ей ответили кивками. Шершень переместилась за соседний валун поменьше и, осторожно выглянув из-за края, выждала какое-то время. Запалив первую шашку, она метнула её вперёд, подожгла вторую и, ловко перемахнув через камень, зашвырнула далеко направо и побежала вперёд, скрывшись между деревьев. Рами готовилась сорваться с места, держа в руках огненную бомбу. Протекли секунды – раздался хлопок, и из шашки обильно повалил дым, стремительно заслоняя собой пространство. – Пошли, – бросил Рю, вскакивая на ноги. Он метнул шашку вперёд, в ложбину, и потянул стрелу из колчана. Отряд бросился в атаку, скрываясь за повалившим дымом. Ксендрик сразу зачаровал Рамильде щит: пока остальные побежали по возвышению, она сама двигалась по краю ложбины. Краем глаза она заметила голема впереди и слева, который грузно, медленно побежал навстречу. Справа тренькнула тетива, следом полетело копьё души – Рами оказалась по ту сторону завесы как раз в тот миг, когда оно врезалось в эмиссара. Застигнутый врасплох, он спрятался за деревом, бросив в сторону нападавших волшебную стрелу. Экберт и Солер схлестнулись с опустелыми копейщиками. Там же, на возвышении, один из големов пошёл в атаку, прыгнул на Экберта и потеснил его могучим ударом в щит. Беатрис тут же зачаровала бастион бальдерца. Лучник на бугре выстрелил в Рами, та поймала стрелу щитом, и Кацумото ужалил супостата в ответ. Молния Солера взорвалась следом, угодив лучнику в грудь, и опустелый замертво упал с бугра. Пока Ксендрик пытался достать эмиссара, тот выпустил кластерную стрелу, накрыв сражавшихся. Пользуясь моментом, Рамильда подожгла бомбу и, беспрепятственно подбежав понизу, зашвырнула её прямо за дерево. Горючая чёрная смесь, приготовленная Кацумото, расплескалась, вспыхивая огнём, и одежда эмиссара загорелась. Тот в панике заметался, пытаясь сбить пламя и крича от боли, и Беатрис с Ксендриком прикончили его. Рами потянула меч из ножен, отступая от надвигавшегося голема. Где-то слева сверкнули клинки Киран, оставляя в воздухе золотистый и серебристый шлейфы – голем, напавший на Шершня, остался без ноги, и та припустила дальше. Рами уже видела высокого рыцаря с длинным мечом, преградившего Киран дорогу вместе с парой солдат. Её товарищи уже прорвали оборону противника – решив, что они справятся, Сванн побежала в обход наступавшего гомункула. – Солер, прикрой! – бросила она. Солнечный рыцарь не подвёл. Метнув молнию, он осадил голема, и Рами беспрепятственно его оббежала. Она видела, как Киран в два счёта разделалась с одним из солдат, но рыцарь оказался куда более серьёзным противником и зажал её на месте, не давая пройти. Он удачно парировал атаку Шершня и стремительно врезал ей гардой меча по голове. Та машинально закрылась, не сумев отвести удар полностью, и отступила на несколько шагов – рыцарь с солдатом продолжили прессовать. Пока Киран отбивалась, Рамильда тараном налетела на рыцаря, сбив его с ног щитом. Это дало Шершню прекрасную возможность разобраться с копейщиком. Рамильда перехватила меч обеими руками и скрестила клинки с рыцарем – она сумела даже подрезать ему голень, пока тот поднимался. Он отбился от дальнейших атак, поднялся, нанося удар сверху, и в следующий миг Золотое жало – один из клинков Киран – вонзился ему в подмышку. Другим клинком она перерубила рыцарю шею, и тот свалился наземь, роняя меч. – Спасибо! – бросила Шершень, устремляясь дальше – по песчаной отмели вдоль озера. Путь в пещеру был свободен, и её шаги быстро заплескали по мелководью. Гладь озера в этот миг зашевелилась, и из-под воды вынырнули семь гигантских голов на длинных шеях. Разинув семь пастей, гидра вздыбила гребни и оглушительно проревела. Рамильда задержала на ней взгляд на пару мгновений и повернулась: сейчас первой угрозой был голем. Её меч мало чем мог помочь – оставалось только плясать вокруг гомункула и ждать помощи друзей. Она отпрянула от его прыжка и наудачу ударила мечом – клинок бесполезно отскочил от твёрдой поверхности кристалла. Прикрываясь щитом, Рамильда смещалась вбок, удерживая дистанцию. Внезапно со стороны озера в них прилетел огромный сгусток воды – гидра попросту плюнула ей издалека в сторону рыцарши. Рамильда отскочила, но это мало ей помогло – сгусток с силой врезался в землю, расплёскивая массу воды, свалившую Сванн. Голем пошатнулся и двинулся на Рами, она поспешно попыталась встать, и в кристаллическую тварь врезалась очередная молния. Тут на помощь подоспел Экберт с булавой, и пока Рамильда обводила голема по флангу, бальдерец кинулся на него, обрушивая удар за ударом. По телу голема пошли трещины, и вскоре он свалился, застыв на траве. Рами отрывисто кивнула товарищу. Очередной плевок накрыл почти всех – Солер слетел с бугра, больно ударившись оземь, а Рамильда почувствовала, как затрещали рёбра от прямого столкновения. Пару секунд, валяясь на земле и отплёвываясь от воды, она почти не понимала, что происходит. Экберт помог ей подняться, и они отбежали за ближайшее дерево. Сняв с пояса фляги, они отпили эстуса. – В укрытие! – донёсся голос Рю справа. – Когда она плюнет снова, навязываем ей бой! Надо рубить головы! Ксендрик, Трис – поддержка! Рамильда забросила щит на плечо, перехватив фамильный меч обеими руками. Они выглянули из-за дерева, наблюдая разъярённую гидру, и как только она набрала воды, рыцари кинулись вперёд. Плевки пролетели у них над головами. В воздухе одна за другой блеснули синим стрелы Кацумото – Беатрис, судя по всему, заколдовала весь колчан. Чародеи меж тем осыпали гидру градом из сгустков души, раня чудовище тут и там – а чуть правее к берегу подбегал Солер. Экберт, заткнув булаву за пояс, вытащил меч. Выбежав вперёд, на мелководье, Рамильда расставила руки в стороны и крикнула: – Эй ты, большая образина! Давай, давай! Головы гидры зазмеились, и вся туша подвинулась к нападавшим. Рами собралась и согнула колени, готовясь либо прыгать под выпад, либо отбегать в сторону. Пальцы поигрывали на рукояти меча в тревожном ожидании. Сразу несколько голов с рёвом устремились к ним. Вовремя уловив их движение, рыцарша прыгнула в сторону и плюхнулась на мелководье – чешуя длинной шеи прошла в метре над ней. Экберт, попросту принявший удар на зачарованный щит, устоял и рубанул по голове с такой силой, что на шее образовался солидный разрез – гидра заверещала, булькая гортанью. Поднявшись на ноги, Рамильда размахнулась и срубила раненую голову. Другой голове стрела самурая угодила в глаз. Завертевшаяся над водой воронка душ захватила змеиные шеи, пара стрел угодила в ту самую голову, и молния Солера окончательно её уничтожила. Рамильда, уловив правильную тактику, отошла за Экберта – пока на его башенном щите висела магия, он мог выдерживать атаки гидры. Пока две головы плюнули водой в сторону стрелков, ещё три одна за другой метнулись к Экберту – бальдерец выдержал первые две, а последняя сомкнулась вокруг него, клацая зубами по доспехам и щиту. Рамильда кинулась вперёд, занося клинок – шея чудища брызнула кровью. Высвободив руку, Экберт всадил меч в замешкавшуюся голову, и та безвольно повисла, утягиваясь назад в воду. В этот миг Солер, желая точнее метнуть молнию, подошёл слишком близко к воде, и пара голов тут же устремилась к нему. Экберт кинулся к нему, чтобы прикрыть, и одна из голов тотчас схватила бальдерца, подняв высоко над водой. Вторая, столкнувшись с молнией, заверещала и отпрянула. Рамильда выругалась. Она понимала, что мечами эту голову уже не достать – но если её ранить, и гидра выпустит рыцаря, тот свалится в озеро и пойдёт ко дну. Выбора, впрочем, было мало – Экберта могли просто зажевать и проглотить, а в падении у него, по меньшей мере, был бы шанс свалиться на тулово чудища. – Зараза! – в сердцах прокричал Солер. – Бей вон по той! – прокричала Рами, указывая на голову, схватившую Экберта. – У него будет шанс! – Осторожно! – крикнул Кацумото. Ещё две головы попытались сцапать их с Солером. Двое насилу отскочили, еле уйдя от смертоносных зубов. Несколько стрел – стальных и магических – тут же впились в одну из голов. Кувырнувшись через бок, Рами вскочила и ударила по шее, прорубая чешую и плоть. Голова попыталась извернуться и укусить её, но ранение и своевременная стрела Ксендрика сыграли свою роль: сместившись вбок, рыцарша замахнулась получше и рубанула со всей силы, избавляясь от очередной угрозы. Оставалось три. Солер зажёг молнию и бросил её в голову, схватившую Экберта – следом полетели сгустки Беатрис. Рыцарей свалил плевок воды, и им пришлось спешно уходить от очередного выпада, и на этот раз Солеру не повезло – голова схватила его зубами, тряхнула и больно бросила на песок. Рамильда тут же бросилась к нему, оттаскивая подальше. Шеи гидры извивались так непредсказуемо, что и молния, и большая часть сгустков пролетели мимо, но брошенное Ксендриком копьё души угодило ровно в цель. Чудище разжало челюсти, роняя голову, и Экберт полетел в глубоководье. Он попытался вонзить меч в туловище гидры на лету, но не сумел и с громким плеском упал в воду. – Чёрт! – выпалила Рами. Если они хотели спасти рыцаря теперь, нужно было в срочном порядке кончать с чудовищем. Искусанный Солер отпил эстуса, и рыцарша помогла ему встать. Рядом оказался Рю с катаной наголо. Одна из двух голов дёрнулась к нему, и самурай ловко отскочил, махнув мечом и зацепив шею чудовища. Рамильда побежала влево, отвлекая на себя другую, а Кацумото тут же ударил и нанёс смертельную рану – Солеру оставалось только добить её. Последняя потянулась за Рамильдой, и та резко подалась в сторону. Она избежала встречи с зубами, но шея проехалась по ней чешуёй, повалив на песок. Пытаясь встать, Рами вытянула меч, ограждая себя от пасти чудища – стрела Ксендрика задержала её на мгновение, позволяя рыцарше встать. И в этот миг на последнюю голову налетел силуэт слева. Ярко сверкнули золото с серебром, и из двух разрезов брызнула бурая кровь. Размахнувшись, Рамильда ударила с другой стороны, прежде чем голова отдёрнулась, и наполовину срубила её. Киран, молнией поднырнув под шеей, зашла оттуда же и двумя взмахами отделила от неё голову. Длинная шея, извиваясь, потянулась назад: из утробы безголового чудища раздался невнятный шум, и его туловище ушло под воду. – Все живы? – бросила Киран. Бок её кирасы был забрызган чужой кровью. – Сир Экберт тонет! – Рами указала на озеро. – Надо его вытащить, быстро! Помогите снять доспехи! – Лучше с меня кольчугу стяни! – крикнул Солер, подбегая к ним и избавляясь от шлема. – Так быстрее! Рами бросилась помогать товарищу, стаскивая кольчужное полотно. Она знала, что ему потребуется помощь – никто из них не смог бы вытащить Экберта в одиночку, и Сванн не была уверена, что даже силы двоих хватит, чтоб вытащить бальдерца в доспехах. – Расстегните мне ремешки на кирасе! – бросила Рамильда. – Не надо! – отозвалась Киран, убрав клинки и достав талисман. – Я помогу! Она прошептала формулу и наложила на себя какой-то не вполне ясный эффект. А потом, разбежавшись, прямо в доспехах прыгнула под воду. Удивляться времени не было: как только Солер избавился от кольчуги и поножей, он тут же нырнул следом. Рамильда, оставшись на берегу, тут же огляделась: голову терять было нельзя ни при каких обстоятельствах. – Чисто на берегу! – крикнула она, удостоверившись, что врагов вокруг не осталось. – Чисто наверху! – ответила ей Беатрис. Отряд собрался вместе, напряжённо дожидаясь развязки событий. Прошло около минуты – и над поверхностью озера всплыли три головы. Киран и Солер помогли Экберту доплыть до берега – ко всеобщему удивлению, тот был в сознании, хотя и опирался на Киран, шагая по мелководью. Бальдерца усадили на берегу, и тот, откашливаясь, стащил с себя шлем. Рамильда подошла ближе. – В порядке, сир Экберт? – Да, – рыцарь снова закашлялся. – Я просто… Кхе! Я просто понял, что не выплыву, и задержал дыхание. Спасибо, леди Киран. И вам, Солер. – Не стоит, – кивнула Шершень, выжимая косу. – Леди Киран, как ваши успехи внутри? – поинтересовался Ксендрик. – Всё в порядке. Второго эмиссара больше нет, голем с пленницей остался там – сейчас мы им займёмся. – Принцесса там? – спросила Рами. – Да, – ей показалось, что под маской Киран улыбается. – Хочу предупредить, что ещё пара волшебных стрел – и я буду сражаться с вами в одних рядах, – с улыбкой сообщил Ксендрик. – Принято, – кивнул Рю. – Ты можешь держать оружие, Экберт? – Да, – прокряхтел рыцарь, поднимаясь с земли. – Хорошо. Пошли в пещеру. Отряд двинулся по отмели мимо водопада, низвергавшегося со скалы. Пещера оказалась затопленным гротом: в дальнем его конце возвышались две колонны с платформой посередине – видимо, это и был портал, теперь деактивированный. В воде валялись трупы нескольких солдат и эмиссара, так и не успевшего увести ценный приз. Голем, оставшийся в гроте, с отличие от своих собратьев, был золотистого цвета. Его «горб» представлял собой один большой кристалл, за полупрозрачной поверхностью которого угадывалась человеческая фигура. С големом покончили быстро. По просьбе Киран Экберт несколько раз ударил по большому кристаллу булавой – золотистая клетка треснула. Киран всадила клинок в одну из трещин и кряхтя надавила на него, как на рычаг – лезвие Золотого жала засветилось. Кристалл с треском развалился, и из заколдованной тюрьмы вывалилась фигура юной, хрупкой девушки со светлыми волосами, собранными в сложную косу на челе и пучок на затылке. Она была в роскошном, поистине королевском платье такого же нежно-золотистого цвета, а голову обхватывал ободок, украшенный четырьмя фигурными крылышками: два были белые, два – цвета меди. Принцесса Заря Улачильская упала на руки Киран – живая. Чары, погрузившие её в вековечный сон, развеялись. Она неровно дышала, приходя в сознание. Когда девушка открыла глаза, водя вокруг блуждающим взглядом, Киран поднесла к её губам фляжку с водой. – Ваше высочество. Вы слышите меня? – Да… – очень слабо ответила Заря. – Леди Киран?.. Вы здесь?.. – Да, ваше высочество. Вы в безопасности. – Мне чудится… или я… чувствую… его аромат… где-то здесь? – Нет, ваше высочество. Вы, наверно, обознались. – Как странно… Почему этот запах… так знаком?.. – Вы спасены. Я верну вас назад, в Анор-Лондо. – Спасибо, – она некрепко сжала пальцы Киран, закрытые доспешными пластинами. Взгляд принцессы прояснился, и она осмотрелась. – Вы… Тоже меня спасли? Я, наверное… должна вас всех отблагодарить. Можно мне… с вашего позволения, узнать ваши имена? У неё был невероятно нежный, высокий голос, а речь отдавала чем-то древним. Члены отряда переглянулись – ни один не решился сразу начать первым. – Ксендрик из Винхайма, к вашим услугам, ваше высочество, – поклонился чародей. – Рамильда Сванн, рыцарь Асторы. – Солер из Асторы. – Экберт из Бальдера. – Рю из клана Кацумото. – Беатрис. Просто Беатрис. – Мне очень приятно, – слабо улыбнулась принцесса. – Моё имя – Заря из Улачиля. Простите… Я сейчас, наверное… не совсем готова поддерживать светскую беседу. Надеюсь, вы меня извините. Я бескрайне вам благодарна за спасение. Если я могу чем-то… отплатить вам за свершённое добро в грядущем… только скажите. – Мы помогли по велению сердца, ваше высочество, – ответила Рамильда. – И не требуем никакой награды. – У меня есть к вам один вопрос, – заговорил Ксендрик. – Прошу прощения, если он покажется дерзким. Но, возможно, мы сможем навестить вас в грядущем? Я с большим удовольствием поговорил бы с вами. – Разумеется… – Заря улыбнулась в ответ. – Если только это будет возможно… Леди Киран… Что сейчас с Анор-Лондо? – Много воды утекло, ваше высочество. С тех пор, как вы отбыли, город на осадном положении. – Сколько времени… прошло с тех пор, как меня… похитили? – Пять сотен лет, ваше высочество. Мы искали вас, но бесплодно. А оказалось, герцог Сит всё это время держал вас в плену у нас под носом. – Понимаю. Леди Киран, если вас не затруднит… перенесите меня, пожалуйста, под открытое небо. Я так хочу увидеть звёзды… – Сию минуту, ваше высочество. Прошу, держитесь за меня. Принцесса оплела руки вокруг шеи Киран, и та осторожно подняла её на руки. Вскоре они все уже сидели на траве близ озёрного берега, приводя себя в порядок и слушая приятный шум водопада. Киран, усадив Зарю возле высокого камня, с минуту провела подле неё, а потом встала и обратилась к остальным. – Спасибо, что помогли мне спасти её. Я вам очень признательна. – Это очень мило с вашей стороны, – усмехнулся Ксендрик. – Но я вынужден задать тот же вопрос вам: сможем ли мы в будущем увидеться с принцессой? Киран вздохнула и отвернулась в сторону, сильно задумавшись. Пока она подбирала слова, Рамильда наконец решилась и, шагнув вперёд, вставила своё слово: – Леди Киран. Что случилось в Анор-Лондо? Я понимаю, что вы, по-видимому, не вправе говорить, но… мы пребывали в неведении все эти века. Пока проклятие пожирало нас и наши земли. И увидеть вас, героиню легенд, которая всё ещё жива и ведёт свою битву – это для нас не просто большая честь, вы понимаете? – она ощутила лёгкую дрожь в своём голосе. – Понимаете, что для нас это значит? Мы столько времени искали ответы… И если мы так и не узнаем, зачем мы здесь, и что вокруг происходит… Если не узнаем, почему… Колокола, о которых сказано в пророчестве; цитадель, которую штурмовал Железный Таркус… Что стоит за всем этим? Неужели боги ещё остались в Анор-Лондо? И если так, то почему… – она осеклась, опасаясь произносить следующую фразу, но всё-таки решилась. – Почему они не могут помочь людям в борьбе с этой скверной?.. Киран тяжело вздохнула и покивала, опустив голову. – Всё это очень сложно, – сказала она, подняв взгляд на Рамильду. – Я понимаю вашу нужду. Но слишком многого не могу говорить. Так нужно во имя Пламени. – Но почему? – не унималась Рамильда, глядя своей героине в глаза. – Если ваше положение столь тяжёлое, мы всё поймём. А даже если так, то для чего нужно пророчество? Есть ли за этим хоть какая-то правда? – Вы поймёте со временем. Как бы я ни хотела рассказать всё, я не могу. Скажу одно: пророчество не врёт. Идите путём, которым шли, и рано или поздно вся правда откроется. Ищите колокол в глубине, а потом идите к цитадели. В лесу говорят, звон верхнего здесь уже слышали. А значит, вы сильнее, чем можете казаться. Гораздо сильнее. И для того, чтобы победить проклятие… действительно нужно именно так. Это всё, что могу сказать. – Не знаю, позволено ли вам говорить на этот счёт, – произнёс Экберт, – но местный кузнец, Андрэ, сказал, что Железный Таркус всё-таки прошёл в Анор-Лондо. Ведь из цитадели ход только туда. Он был моим другом – мы вместе с ним прорывались к железному голему. Это было около ста лет назад. Вам известно о судьбе Таркуса? Киран поколебалась. Рамильда могла будто кожей ощутить, насколько Шершню было неловко – почти всё она говорила через силу. И от этого, как ни странно, живая легенда казалась ещё более человечной. – Таркуса больше нет. Экберт молча кивнул. – Что касается ответа на ваш вопрос, Ксендрик… Если вы сможете пройти цитадель – а я уверена, что сможете – то да. Вы сумеете увидеться с её высочеством. – Ну что ж, – усмехнулся маг. – Я думаю, наша мотивация ещё сильнее повысилась. Благодарю вас. Киран вздохнула. – Вам… не за что меня благодарить. Простите. Всё это слишком… слишком надолго затянулось, – закончила она почти шёпотом. – Скоро мы уйдём. Как только принцессе станет получше, – Шершень полезла рукой в подсумок на поясе, достала оттуда прозрачный сосуд и протянула Рамильде. Внутри была чёрная эссенция человечности. – Всё, чем могу. – Спасибо, – сказала Рамильда, забирая склянку, и передала её Ксендрику. – Это правда ценно. – Вы что-нибудь ещё хотели? – Пожалуй, нет, – ответил Ксендрик. – Судя по тому, что на многие вопросы отвечать вы не можете, я, пожалуй, не стану их задавать. Возможно, при следующей встрече? Шершень молча кивнула ему. – Леди Киран, – произнесла Рами. – Пока мы здесь… я могу с вами немного поговорить? – Конечно. Идём. Она кивнула в сторону, и Рамильда, переглянувшись с товарищами, зашагала следом. Они остановились у кромки воды, глядя на озёрную гладь. Короткое время обе молчали. Рамильда нервно усмехнулась. – Простите, мне несколько неловко. Не каждый день оказываешься… в присутствии… – Я понимаю. Не думай об этом. Мы обе – рыцари со своими клятвами, и это всё, что имеет значение. – Рада слышать. Прозвучит странно и, наверное, дерзко, но… могу я увидеть ваше лицо? Мне всегда хотелось узнать… какая вы. Под маской. Киран молча потянулась к шлему, щёлкнула подвижными деталями с обеих сторон и сняла маску, повернув голову к Рамильде. Перед ней предстало молодое, красивое и холодное лицо с изящными чертами и далёким взглядом янтарных глаз. Тонкий нос был слегка вздёрнут, а на правой щеке виднелся старый короткий рубец. – Спасибо, – сказала Рами. – Иногда мне… важно видеть лицо говорящего. Наверное, я… примерно так вас и представляла. Киран грустно усмехнулась, отвернувшись к воде. – Я так до конца и не привыкла к тому, что нас узнают с первого взгляда – по облику. Маска оказалась удобной в этом отношении. Для внешнего мира она стала неизменным атрибутом, а лицо… лицо я сохраняла для друзей. Для тех, кому доверяла. – Могу понять. Должно быть, с такой известностью теряешь что-то личное, и становишься… своего рода несвободнее. Куда ни шагни – все тебя знают. – Да, – покивала Шершень. – Нет чувства лёгкости. Особенно «при параде». Ты ответственен за каждый свой шаг и жест, иногда за каждое слово. Не говоря уже про пиетет… – она повела бровями, покачав головой. – Когда тебя уважают – это приятно, но слепое преклонение… Странное чувство, когда тебя называют героем. К этому я тоже не до конца привыкла. Казалось бы, столько лет на свете, – рыцарь снова посмотрела в глаза Рамильде. Сванн улыбнулась. – Сама испытала. Когда на войне меня благодарили совершенно незнакомые люди, чувствовала себя так, будто я… – она пожала плечами. – Будто не вполне заслужила это. Будто я фальшивка своего рода. – Именно. Просто ты делала правильные поступки просто так – рутинно. Потому что иначе нельзя. А людям со стороны это кажется исключительным. – Да. Хотя вам, полагаю, с этим тяжелее. Мне до вас далеко. Вы сражались с драконами, а с меня портретов ещё не рисовали, – Рами улыбнулась собеседнице. Киран усмехнулась, обнажив зубы, и покивала. Её лицо будто бы посветлело на мгновение. – Это ничего. Это даже хорошо. Орнштейн никогда не мог усидеть на месте, когда к нам приставали художники – «Капитану гвардии некогда позировать!» – спародировала она его, и Рами посмеялась. – Я, признаться, тоже чувствовала себя неловко. А мой брат Арториас, пока был жив, даже получал удовольствие, – при этих словах к ней начало возвращаться прежнее печальное выражение лица. – Но гордыня была ему абсолютно чужда. Просто он вёл себя непринуждённо и мечтал… – Да… – посерьёзнела Рамильда. – Простите, что напомнила. – Не стоит, – покачала головой Киран, опустив взгляд. – Эти раны уже не кровят. – Если вы вправе ответить, а что с остальными рыцарями? Живы ли ещё Орнштейн и Гох? Шершень колебалась с секунду. Потом, скрестив руки на груди, просто покивала в ответ. – Это отрадно слышать. Надеюсь, мне ещё суждено с ними увидеться. И с вами тоже. – Хм. Что ж… Мне даже немного приятно, что во внешнем мире нас ещё помнят. Когда проклятие пало на Лордран, всё… изменилось до неузнаваемости. Тем более для людей. И нам… пришлось носить маски иного толка. Бьюсь об заклад, ты ведь поэтому так настойчиво спрашивала. Рамильда молчала короткое время. – Я не могу быть перед вами нечестной. Я больше всего на свете была рада встретить вас во плоти. И я настолько же рада, что мы помогли вам. Но вся… вся эта ситуация вызывает смешанные чувства. Когда я… стала проклятой и отправилась сюда с целью победить скверну, я так надеялась встретить кого-то из вас. Вы ведь понимаете, сколько это значит для меня? Для всех нас?.. И я надеялась, что вы сможете дать нам ответ. Я понимаю, что вы связаны клятвой. Что вы, наверно, сказали больше, чем должны были. Но я не могу отделаться от мысли, что… это всё немного неправильно. Что нас будто кто-то использует. С этим пророчеством, – Рами заметила, как Киран опустила веки, а её лицо исказила гримаса сожаления. – Простите. Я не думаю ничего дурного лично о вас. Просто мне отчаянно хочется знать. Киран провела ладонью по лбу и открыла глаза. – Я скажу так. Это происходит лишь потому, что только вы – только нежить способна повлиять на ход дальнейших событий. И только достойнейшие из вас. Потому что на весах лежит всё. И всё это… – она огляделась вокруг и посмотрела Рамильде в глаза. – Это испытание. Испытание воли и силы. И если вы способны с ним справиться, значит… значит, вы можете изменить ход вещей. Потому что мы не можем. Большего сказать не могу. Этот ответ был лучше, чем ничего, но от смешанных чувств не избавил. Рамильда ощущала какую-то жгучую, почти детскую обиду от того, что некие силы устроили, по сути, тайное испытание, обрекая многих проклятых вставать на смертельно опасный путь, где помощи ждать было неоткуда. Путь с неясными целями и неявными последствиями. И это тогда, когда, казалось, эти же силы могли просто взять и помочь – протянуть руку открыто, во всеуслышание. Но Сванн понимала, что, возможно, в этом суждении и был свой резон. Она не знала всех обстоятельств и особенностей тех давних событий, которые положили начало проклятию. И возможно, именно из-за них высшие силы в Анор-Лондо решили пойти таким путём. Путём жертв, окутанным ореолом тайны. Если Киран говорила правду, и ставки действительно были настолько высоки, то испытание обретало определённый смысл. И высшие силы знали нечто такое, из-за чего вынуждены были устроить всё именно так. Потому что у них не было права на промашку. Потому что на весах лежали судьбы целого мира, скованного самой страшной скверной, какую он когда-либо знал. – Что ж… Я понимаю. Мы не можем видеть всего. Если на весах лежит столько, что вы не можете себе позволить иного… Если вас сковывают обстоятельства, и именно мы можем стать ключом… Возможно, так действительно нужно. – Благодарю, что понимаешь, – кивнула Киран. Она в последний раз посмотрела Рамильде в глаза и снова надела маску. – Полагаю, нам пора. – Да, – вздохнула Сванн. – Спасибо за разговор. – Тебе тоже. Когда они подошли к месту, где сидела принцесса Заря, та уже разговаривала с Ксендриком, устроившимся на соседнем камне. – Прошу прощения, ваше высочество. Вам легче? – Да, сердечно благодарна, – улыбнулась принцесса. Мне уже… полегчало. Вы хотели о чём-то спросить? – Да нет, – пожал плечами маг. – Просто хотел узнать, нужно ли вам чем-нибудь помочь. Заря слабо усмехнулась. – Нет-нет, благодарю вас, вы очень добры. Вы и так уже весьма немало мне помогли. Ваше имя – Ксендрик, верно? – Верно, ваше высочество. – Я благодарна вам и вашим товарищам за спасение. Вы – друзья леди Киран? – Ну, хе-хе, надеюсь, теперь мы к этому статусу немного приблизились. – Значит, вы, должно быть, встретились с ней впервые, – заключила Заря. – Что ж, в таком случае должна тем более поблагодарить вас за то, что откликнулись на зов о помощи. – Ну как мы могли отказаться? – искренне улыбнулся чародей. – Это честь для нас. – Ну что вы, не стоит. Я хоть и принадлежала к правящей династии Улачиля, но моего города давно уже нет, а равно нет и моего титула… И вообще я пока не вполне понимаю, почему всем претит называть меня просто Зарёй, а не принцессой. – Ну, если вы того желаете, – сказал Ксендрик, покосившись на Киран. – Как вам будет удобнее, господин Ксендрик. Я понимаю, это всё протокол и чувство такта… я сама стесняюсь называть людей просто по имени. Знаете, я хочу вас спросить. Мне пока сложно объять умом, сколько времени пролетело… Скажите, а магия моего народа ещё осталась в этом мире? Ксендрик вздохнул, скорчив задумчивую мину. – Сказать по правде, есть, конечно, энтузиасты, которые пытаются что-то восстановить. Я даже сам к ним принадлежал. Но боюсь, что настоящих знаний о магии Улачиля уже не осталось. Мы знаем её по историческим книгам, но не по формулам. Кто бы что ни говорил, сейчас, к сожалению, это не более чем античный курьёз. – Жаль… Вы ведь из школы Дракона, верно? – Да, конечно, – улыбнулся маг. – Это вполне очевидно. – Жаль, я, перед тем как меня похитили, не успела закончить свой труд. – А что за труд, позвольте осведомиться? – Видите ли… после гибели Улачиля я видела своё призвание в том, чтобы оставить хоть какую-то память о своём народе… и о том искусстве, которым он владел. Я пыталась… систематизировать те скромные знания, что были у меня. Я, как вы можете понять, была очень юна во времена, когда мой город постигла беда, и очень многому не успела научиться. Потому не могу претендовать на какие-то… глубины познания нашей чародейской школы. Однако, когда Улачиль канул в Бездну, я задалась целью сохранить эти крупицы знаний для грядущих веков. Для людей, которые придут после нас. И я работала над ними в Анор-Лондо – даже оставила список своей рукописи. Однако, судя по всему, за пределы Анор-Лондо этот незавершённый манускрипт… не вышел. – Ваш труд очень благороден. Я думаю, что если нам с вами повезёт встретиться вновь, вы можете рассчитывать на мой величайший интерес в этом отношении. – Вы… желаете стать адептом магии Улачиля? – с улыбкой спросила Заря. – Это было бы весьма интересно. Я всегда хотел хотя бы что-нибудь узнать о ней – и тут такая возможность! Отказаться просто немыслимо. – Я очень польщена, – чуть шире улыбнулась принцесса, – тем, что вы, господин Ксендрик, сочли возможным избрать меня в качестве… учителя. Хотя мне это, право, немного странно: вы человек явно более умудрённый годами, чем я. – Ну, это ведь смотря как на это посмотреть. Да, я прожил относительно долгую жизнь, но вы, госпожа – носительница древних знаний, к которым у меня доступа нет. А это ведь тоже опыт. – Возможно, вы правы. Тем не менее, я всё равно весьма польщена. Когда у нас будет возможность встретиться в Анор-Лондо… я была бы вам очень признательна. – Будем всеми силами искать такую возможность. Так что я уверен, что встреча состоится, – тепло улыбнулся Ксендрик. – Безусловно, тому будут некоторые препятствия, но уверен – мы их преодолеем. – Препятствия… Да, это немного странно. Я, по правде сказать, не вполне поняла, о чём вам говорила леди Киран, но уверена, на это есть причины. Леди Киран – мой друг, и я очень ей доверяю. – Уже большое утешение, как по мне, – протянул чародей. – Должно быть, многое успело измениться, покуда я была в царстве искажения. Сожалею, что вы не можете отправиться с нами прямо сейчас: мне доставило бы большую радость общение с вами и вашими товарищами. Человек, несущий с собой вести из внешнего мира и опыт прожитых лет – всегда приятный собеседник. – Вы мне льстите, – усмехнулся Ксендрик. – Уверен, что, когда наша встреча произойдёт, она будет тем более приятной. – Буду сердечно надеяться на это! – Взаимно, – медленно кивнул маг. Он обменялся взглядами с Киран. Та преклонила колено перед принцессой: – Ваше высочество, как вы себя чувствуете? – Мне куда лучше, леди Киран. Я думаю, я способна сама идти. – Хорошо. Нам пора уходить. Прошу, возьмите меня за руку. Пока отряд поднимался и приходил в движение, к ним вернулась Беатрис, отошедшая прогуляться к водопаду. В руках она несла охапку пышных, жилистых листьев зеленоцвета с пятью маленькими белыми цветками. – Я всё-таки нашла цветущий, как Габи хотела, – сказала ведьма. – Передайте той травнице, когда встретитесь.***
Неспешным шагом отряд дошёл до костра у волшебной двери. Над укрытым телом Габи всё ещё мерцал волшебный барьер. Киран сняла его мановением руки и, развернувшись к остальным, отвесила вежливый поклон. – Благодарю ещё раз за то, что помогли мне. Теперь нам пора. – Надеюсь, мы ещё увидимся в ближайшем будущем, – ответил Ксендрик. – И надеюсь, все мы будем в добром здравии, – прибавил Рю. Шершень не ответила. Она огляделась, что-то выискивая взглядом, и подошла к развалинам стены неподалёку, где среди камней и травы росли белые нарциссы. Вытащив из ножен небольшой кинжал, Киран срезала несколько цветов и аккуратно заткнула их за ремешок на плече. – Эти цветы… – произнесла Рамильда. – Для кого они, леди Киран? – Мне ещё нужно… кое-куда зайти в этом лесу. На могилу друга, которого я знала когда-то. Сванн понимающе кивнула. – До встречи, леди Киран. Та словно задумалась на мгновение и отстранённо кивнула. – Да. До скорой встречи. Она извлекла из сумки какой-то предмет в форме диска и, подойдя к заколдованной двери, вставила его в сияющий паз. Раздался щелчок, затем металлический лязг, и створки дверей открылись. За ними стояла непроглядная стена леса. – Прошу, ваше высочество. – До встречи, друзья, – улыбнулась Заря на прощание. Ей дружно ответили все. – Лучше не ходите на эту территорию, – предостерегла Киран остальных. – Ради вашей же безопасности. Удачи вам на пути. Распрощавшись, они прошли за ворота, и Шершень извлекла механический ключ из раздвоившегося паза. Снова раздался лязг, двери закрылись, и древнее волшебство снова их запечатало. Рамильда повернулась к остальным, а Беатрис шумно выдохнула. За то короткрое время, что они были вместе, Рами ни разу не замечала, чтобы ведьма чему-то по-настоящему удивлялась, но сейчас она явно была под впечатлением. – Боги мои, – произнесла Беатрис, качнув головой. – Древние чудовища, древние рыцари, пророчества, и демон ещё знает что… По правде сказать, я не ожидала. А казалось, такой обычный, банальный день… – Видимо, для Лордрана это – банальность, – через силу усмехнулся Солер. – Я вас понимаю, – кивнул Экберт. – Спасибо большое за помощь, госпожа Беатрис. Мы бы без вас не справились. Ведьма, вращая глазами, помотала головой. – Ну вы что, не стоит. Все мы без друг друга не справились бы. Я понимаю, что это некоторое клише, которое все любят произносить, но… – Трис мелко покивала. – В общем-то, оно правдиво. Ах да! – она полезла к себе в плечевую сумку и достала то самое кольцо, которое они подобрали в башне. Камень на перстне оказался самым обыкновенным и серым – а остальная печатка вокруг него походила на россыпь гранита. – У меня было время приглядеться к колечку и понять, зачем оно. В сущности, ничего сложного. Просто оно существенно облегчает вес всего, что носит владелец – особенно доспехов. И, по-видимому, даёт некоторый прирост в силе, но… не вполне понимаю, какой именно. Легче будет вам самим проверить. Мне кажется, оно вам очень пригодится, Экберт. Она протянула кольцо бальдерцу. Тот взял его и изучающе осмотрел. – Благодарю, госпожа Беатрис. Хотел бы я знать, кто всё-таки по-настоящему был заключён в той башне… – Стоило спросить леди Киран. Сомневаюсь, что она стала бы резать глотку за всего-то простой вопрос, – плоско улыбнулась Беатрис. – Другое дело, что её связывает своего рода обет молчания. – Об этом и речь. Впрочем, пока это неважно. – Тоже верно. Загадки в темноте… Осталось, видимо, только следовать по пути пророчества, – она цокнула, качнув головой. – Спасибо, что помогли. – Беатрис, а вы не хотите к нам присоединиться? – напрямую спросил Рю. – Следовать по пути пророчества, – эхом отозвался Экберт, скупо улыбнувшись. – Да, с вами было бы очень приятно, – закивала Рамильда. – Ну или, по крайней мере, можете посетить с нами Святилище Огня, – предложил Ксендрик. – О, ну, туда я собиралась в любом случае. С людьми всегда весело. Гораздо лучше, чем со всякими выродками. – При встрече у нас вышла отличная вечеринка, – улыбнулся маг. – О, даже не говорите. Мне… – ведьма с полусерьёзной миной покивала. – Н-да. Неприятно получилось. – Печально, безусловно. Но такие вещи случаются. Стоит быть к ним готовым. – Да, пожалуй. А что касается предложения, то оно… заманчивое, – Трис задумчиво постучала ногтем по навершию посоха. – Но мне нужно будет некоторое время, чтобы его обдумать. И посмотреть, как оно соотносится с планами. Вдобавок, нужно некоторое время, чтобы разобраться с душой бабочки и с кое-какими старыми обещаниями. – А если позволите вопрос, где вас можно будет отыскать? – О, не волнуйтесь, я сама вас отыщу, – улыбнулась Беатрис. – Меня иногда заносит в Святилище. Оно всегда под рукой, так что – ищите меня там. – У вас будет ещё время подумать, – сказала Рамильда. – Пока… пока нам нужно похоронить Габи. А в остальном – будем рады вас видеть, правда. Ведьма чуть наклонила голову, смотря куда-то вниз, и негромко хмыкнула, чуть улыбнувшись. – Спасибо, – сказала она.***
Киран была особым гостем в саду Тёмных корней. Она бывала здесь нечасто, но каждый визит был особенным. Лесные охотники продолжали блюсти вековую клятву, охраняя покой древнего леса – и исчезнувшего Улачиля. Бессменными стражами стояли над могилами тех, кто расстался с жизнью, защищая гибнущий город. Тех, кто принёс величайшую жертву в судьбоносный час, не дав Бездне разрастись и пожрать всё вокруг. Больше пяти веков пролетело с тех пор. И почти никто, кроме самих стражей, не ступал под сенью этих древ – не мог проникнуть в сердце волшебного леса. В святая святых, где осталась память. Но гости из Анор-Лондо были на особом положении. Ведь они, как и охотники, тоже помнили. Перед ней и принцессой Зарёй отворили ворота, и две женщины прошли на большую расчищенную поляну, окружённую скалами. Здесь когда-то была дубрава, предварявшая вход в заповедную рощу – в святилище давно забытых богов, которое стояло и поныне, заброшенное всеми, кроме своих хранителей. Ныне же здесь, перед вторыми вратами, деревьев уже не осталось – и вечная ночь освещала поляну беспрепятственно. Это было кладбище. Надгробия с именами защитников. Серебряные рыцари Гвина, воины Улачиля, даже те добровольцы, что предложили свой меч в борьбе против Бездны – и почти все погибли. Всё пространство в середине поляны было усеяно вонзёнными в землю мечами – без всякого порядка и принципа. Это был символический памятник всем, кто погиб. От них порой не оставалось ничего, кроме их оружия – настолько страшен был гнев бушевавшей Бездны. Абисс не щадил никого. И в самом центре всего – огромное, высокое надгробие на пьедестале, поросшее плющом. А перед ним – первый из всех мечей, клинок в человеческий рост. Меч Арториаса. Киран сняла шлем с маской, взяв его под мышку. Они с Зарёй медленно шли вперёд, неотрывно глядя на центральный камень. Из-за надгробия серой тенью вышел гигантский волк и плавно засеменил к ним. – Как отрадно видеть, что он живой, – тихо произнесла принцесса. – Да, ваше высочество. Это был Сиф. Старый друг – волк из заокраинных северных земель, где его гигантское племя ещё скиталось по снежной тундре. Во времена Войны с драконами Арториас, ещё будучи серебряным рыцарем, ходил туда и, пройдя испытания волков-старейшин, обрёл силу волчьей крови. А много-много лет спустя, навестив северный край ещё раз, вернулся с другом-волчонком по имени Сиф. Он стал верным спутником Арториаса во всех походах, и все четверо рыцарей Гвина в шутку называли подраставшего волка пятым. Он не мог говорить, но прекрасно понимал человеческую речь. Подчас, как иные из его племени, мог общаться одним взглядом, вызывая в голове у собеседника слова и образы. Сиф пережил падение Улачиля. Но не Арториас. И с той поры волк остался вечным стражем его могилы, тоскливо воя в небеса в своём одиночестве. Он оставался в мире, где самого лучшего друга из когда-либо живших больше не существовало. И память о нём была одновременно светла и слишком горька. В этом отношении они с Киран прекрасно понимали друг друга. Радостно заскулив, Сиф подошёл к Киран и уткнулся носом ей в плечо. Она положила шлем и обняла большую волчью голову, приложившись щекой к мягкому серому меху. – Здравствуй, милый друг. Я так скучала. Сиф втянул носом воздух и обеспокоенно принюхался, оглядывая Киран. «С тобой всё хорошо? Это дурной запах. Кто тебя обидел?» – Прости. Пропахла опустелыми. Я в порядке, – она отстранилась, поглаживая волка по лбу, и кивнула на свою спутницу. – Посмотри, кого я привела. Мы нашли её наконец. Заря, радостно посмеявшись, помахала рукой. Сиф, подойдя к ней, восторженно заходил вокруг принцессы кругами и лизнул её в щёку, отчего та засмеялась ещё пуще. – Я тоже рада видеть тебя! Мой хороший волчонок! Это Киран с друзьями меня спасла. Как ты был здесь?.. Сиф припал на лапы между ними, высунув язык. Он в кои-то веки был немного счастлив. Обе гладили старого друга по мохнатой шее, радуясь тёплой встрече. Киран, улыбнувшись, заглянула волку в глаза и сказала: – Я пойду поговорю с ним, хорошо? Я принесла ему цветы. А потом мы все побудем вместе. «Иди. Он очень ждал тебя». Она молча поцеловала Сифа за ухом и направилась к могиле. Надгробие вырастало над ней мраморным монументом. По бокам от него, подобно пилястрам, торчали из земли два гигантских церемониальных меча, тоже заросшие зеленью. У основания плиты росли цветы. И только её лицевая сторона всегда поддерживалась стражами в чистоте. На ней крупными буквами была высечена надпись: «Здесь лежит АРТОРИАС БЕЗДНОХОДЕЦ, отважный рыцарь и верный друг, первый меч Гвина и спаситель Улачиля. Бросивший вызов Бездне, он пал, повергнув её. Преклони же колено, путник, и помни о нашей жертве». Нержавеющий меч Арториаса торчал из земли косо, не перегораживая эпитафии. Прикоснувшись к клинку того, кого когда-то любила, Киран задрала голову. Она каждый раз перечитывала эту надпись. – Ну здравствуй, – прошептала Шершень. – Давно не виделись. Она аккуратно извлекла нарциссы из-под ремня и медленно, почти ритуально возложила их на пьедестал. Он очень любил белый цвет, хотя и носил синий. – Здесь всё ещё пусто без тебя. А звёзды холодны… Я всё ещё не знаю… смогу ли жить дальше, брат. Что-то ещё теплится там, внутри. Но я не знаю. Даже через столько лет… мне по-прежнему… Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Киран не помнила, когда плакала по Арториасу в последний раз – когда вообще плакала. Все слёзы, казалось, давно ушли из неё. Она жила, как пустой сосуд, с тех самых пор. И её состояние неизменно металось между апатией, тоской и отчаянием. Иногда, вспоминая светлые дни и свою потерю, она надеялась уронить хотя бы одну слезу. Но тщетно. – Солнце так и не взошло до сих пор. Всё увядает… И надежда порой кажется такой… блёклой. Как поздние осенние листья. Может, это действительно рок… Может, мы тоже отлетим, оторвавшись от веток. Однажды… Снова вздохнув, она отошла на пару шагов и обратила взгляд наверх, мимо надгробной плиты – в небо. – А знаешь, они ведь пришли, – Киран слабо улыбнулась. – Они правда пришли. Вчера я впервые почувствовала, как новый ветер подул. Пламя ещё горит. И я так надеюсь… так надеюсь, что всё изменится. Может, правда… над нашим лесом опять… взойдёт солнце. Налетевший ветер зашумел в траве у её ног, и деревья на скалах вокруг вторили ему, мерно качая кронами. Несколько сорванных листьев плавно пролетели мимо. В последний раз улыбнувшись, Киран развернулась и пошла назад.***
На обратном пути ненадолго остановились у Андрэ. Кузнец был весьма огорчён тем, что Габи опустела, и искренне соболезновал отряду. Экберт и Рю отдали ему доспехи на починку – и трофейный магический уголь. Андрэ находку оценил по достоинству, прибавив, что всегда хотел ковать настоящее небесное оружие. Отдельно бальдерец попросил вставить кольцо Хавела прямо в латную перчатку – Андрэ задумчиво сощурился при звуке этого имени. Он слышал, что епископа давным-давно заточили в этой крепости. Про кольцо кузнец туманно сказал, что такое было у всех воинов Хавела, но божился, что оружие, которое они видели, могло принадлежать только самому епископу. Когда же ему рассказали о встрече с Киран, Андрэ не на шутку удивился: – Киран?!.. Здесь?.. – Да, – кивнула Рами. – Она просила нас о помощи. Мы ходили с ней освобождать принцессу Зарю из плена. – Сит Белоснежный заточил её в гроте за озером, – прибавил Экберт. – Мы сочли своим долгом помочь леди Киран. – Хо-хо-хо, какие знакомые всё имена… Да-а… – кузнец задумчиво, с какой-то странной улыбкой почёсывал окладистую бороду. – Любопытные вещи начинают происходить. Хе! Кажется, что-то в кои-то веки меняется. – То есть, такое здесь нечасто происходит? – уточнил Экберт. – Хе-хе! Я не видел леди Киран и остальных рыцарей Гвина слишком долго, чтобы списывать это на какую-то случайность. Он снова чему-то улыбнулся и больше ничего не сказал. Через некоторое время отряд достиг своего пристанища. Над Святилищем их встретило закатное неба цвета роз и сирени. Экберт нёс Габи на руках навстречу её последнему пристанищу. Петрус с отрядом уже ушёл, а вот в ротонде наблюдалось какое-то оживление. Сидя на остатках стены лицом к отряду, их дожидался не кто иной как Кайла. По их приближении она медленно поднялась и, помахав рукой, зашагала навстречу. – Хорошо поохотились? – спросила она издалека. – И вам добрый вечер, – ответил Ксендрик. – С переменным успехом. Остальные смолчали. Только теперь, когда Кайла подошла ближе, её настигло понимание, почему клирика несли на руках. Её лицо на глазах посерьёзнело. – Габи больше нет, – негромко сказал Рамильда, глядя подруге в глаза. Разбойница молча покивала, сочувственно глядя на усопшую. Она обернулась, встретившись взглядом с людьми, вышедшими из развалин ротонды: то были Хуберт, Энцо, Грамматик и ещё пара человек. Лаврентий подошёл со стороны вместе с ними. – Как случилось? – спросила Кайла, слегка наморщив лоб и глядя на Рамильду. – Лунная бабочка в старой крепости. Я не смогла закрыть, а она… – рыцарь кивнула на мёртвую подругу. – Много горя пережила сегодня. Попала под смертельное заклинание и упала с моста. А когда мы её встретили, она уже… – Ясно… Вокруг них собралась компания. Осознание случившегося настигало всех. Хуберт глядел на усопшую жалостливо – даже Энцо изменился в лице, когда увидел. Грамматик, не отрывая взгляд от мёртвого тела, нахмурился и качал головой: – Нет… Чёрт, чёрт, как же так… – он крутанулся, всплеснув руками. – Как… Почему теперь? Она же так держалась! – Не выдержала, – сдавленно сказала Рамильда. – Она видела, как Петрус повёл на убой другую такую же, как и она… и много чего ещё за сегодня. – Да. Да… – Грамматик мелко закивал, глядя куда-то в сторону. – Злая шутка судьбы. Он перевёл взгляд на ту, что сподвигла его измениться, и замолчал. Его лицо было вполне красноречиво. – Будете сжигать? – спросила Кайла. – Нет, – Рами покачала головой. – Мы хотели похоронить. Вон там, на утёсе, справа от каменной лестницы. Она указала на скальный выступ, находившийся на полпути между Святилищем и акведуком. – Инструмент есть? – Да, под навесом в ротонде. – Ребята, – Кайла указала в нужную сторону и махнула рукой. – Давайте. Её поняли без лишних слов. Люди по большей части стали расходиться, негромко переговариваясь. Кайла, вздохнув, посмотрела на Ксендрика. – Я тебе тут, чародей, привела кое-кого. Эй, малой! Иди сюда. Она жестом подозвала человека, всё это время стоявшего в стороне. Это был молодой, опрятный мужчина в облачении магов Винхайма: подпоясанная чёрная котта до колен, оплечье, сетчатая оплётка поверх чулок голенях и характерная плоская шапочка с золотым кантом. Рамильда слышала, что по цвету одеяния магов часто можно было определить, к какой кафедре они принадлежали, но сама она в этом не разбиралась. У молодого человека были тёмные, ровно подстриженные волосы до подбородка, и казалось, слегка рассеянный взгляд. Кайла легонько хлопнула его по плечу. – Вот, знакомьтесь: Ксендрик, это Григгс. Григгс, это Ксендрик. – А-а-а! – чародей протянул руку молодому коллеге. – Да-да, я о вас уже слышал. Приятно познакомиться. – Взаимно, – кивнул тот. На лице у него всё ещё был отпечаток какого-то потрясения. – Его держали в плену в соседнем квартале, – пояснила Кайла. – Ну, мы когда его нашли, сразу в охапку – и к Дориану. Он сказал, мол, этот по вашей части. – Ну что ж, чудесно, спасибо. Поговорим. – Рами, пойдём? – тихо спросила Кайла. – Я сейчас. Послушаю, что за дело – и следом. Откровенно говоря, Рамильде вовсе не хотелось сейчас кого-либо выслушивать и думать о серьёзных вещах. Все мысли вертелись вокруг минувших событий – особенно вокруг Габи. И больше всего сейчас хотелось просто отрешиться от всего, либо побыть рядом с теми, кто пережил гибель подруги. Но, как и всегда, рыцарь знала, что нужно сделать над собой усилие. Она, в конце концов, должна была держать руку на пульсе. Кайла кивнула ей и пошла к остальным. Ксендрик, Рами и Григгс остались втроём. – Рад видеть здесь человека из своей alma mater, – произнёс молодой маг. – Взаимно! А давно вы выпустились? – Пять лет назад я держал экзамен, а потом… – Григгс перевёл дух. – Ушёл в своё годичное странствие. Теперь, как видите, оказался здесь. – Интересное путешествие получилось! А что вас сюда привело? – Да ведь как сказать… Я в этой земле очутился, идя по следам мастера Логана. – Да, об этом я тоже наслышан. Один наш общий знакомый довольно точно предположил, что в своих поисках вы столкнулись с большими проблемами. – Да… Уж кому-кому, а мне следовало знать, куда не стоит совать свой нос. Вы ведь знаете, что мастер Логан бесследно исчез из Винхайма? – Ну, я слышал, что здесь он появлялся. – Скажу больше – насколько могу предполагать, он в добром здравии и находится где-то поблизости. Я знал… Я как знал, когда отправлялся на поиски, что он отправился именно в Лордран. Он оставил подсказки, понимаете? А мне никто не верил. Я просто обязан его найти. – А, простите мне мой вопрос, почему вы поставили себе именно такую цель? Я понимаю желание найти мэтра Логана, но мне просто любопытно. – Я его ученик. Как я мог поступить иначе? Если школа его бросила на произвол судьбы, это ещё не значит, что я готов его бросить. Для меня он не только наставник, но… настоящий герой. И… просто так его забыть, не узнать, зачем он отправился сюда? Не-ет, я не мог себе такого позволить. – Как трогательно, – Ксендрик вовсе не скрывал лёгкой насмешки в голосе. – Ах, надеюсь, меня никто столь же самоотверженно не ищет. Так что же, вам удалось разыскать следы учителя? – В некотором роде. Его многие видели, причём в пределах последнего месяца-двух, но он почти никому не говорил, куда идёт. Только для Дориана он немного приоткрыл завесу тайны. Он, как оказалось, искал путь в Анор-Лондо. И в последний раз, перед тем как покинуть… общество моих спасителей, он обронил, что будет искать подходы к цитадели Шена. Вроде бы это как-то связано с пророчеством нежити, с колоколами пробуждения… Но если верить словам Дориана, мастер Логан не особенно в это всё верил. Сказал, что попытается найти… собственный подход. – Весьма любопытно, – протянул Ксендрик. – Всё это весьма любопытно. Так или иначе, я тоже надеялся его отыскать, но мы его не встречали. Впрочем, мы заходим в самые разные места – а практика показывает, что некоторые из этих мест притягивают к себе незаурядных личностей. Так что кто знает. Можете отправиться с нами в один из наших увлекательных походов. В конце концов, это лучше, чем получать информацию из вторых рук, не так ли? – Да, пожалуй. Сначала, впрочем, мне нужно привести себя в порядок – это точно, – Ксендрик при этих словах задрал бровь. – А… Да нет, просто… после нескольких дней плена нужно… привести в порядок голову. А то у меня такое ощущение, что я даже простую стрелу души сплести не смогу. Попался так глупо… – Со всеми случается. В этом нет ничего постыдного. А насчёт практики не волнуйтесь: я всегда вас в этом выручу. – Был бы вам очень признателен, если вы найдёте на меня, дурака, время. Учиться у старших всегда достойно. – Ох, к чему такое самобичевание? Вас что, розгами били в школе грамматики, или что? – Да нет, ну что вы. Всего лишь пытаюсь выказать должное почтение старшему коллеге. – А! Выглядит довольно странно, юноша, – Ксендрик усмехнулся. – Понимаете, принижая себя, вы не возвышаете других. Вы только принижаете себя – запомните это. – Простите, мэтр Ксендрик, – стушевался Григгс. – Непременно запомню. – Что ж, тогда при наличии свободного времени я с вами позанимаюсь. А пока простите, предлагаю продолжить разговор позднее: нам нужно проститься со своей погибшей подругой. Рами и Ксендрик раскланялись с Григгсом и пошли к остальным. Они обменялись взглядами по дороге: Рамильда даже без слов чувствовала его молчаливое участие. Пожалуй, это ей сейчас и было нужно. В вечерних сумерках силуэты на утёсе казались почти тенями. Они раскопали слой земли, перемешанный с каменной крошкой. Здесь, на широком выступе сбоку от змейки-лестницы, её могила не затерялась бы среди руин, и каждый путник смог бы её заметить и выказать почтение. Сняв с Габи свой плащ, Экберт застегнул его на плече. В полной тишине они опустили девушку в её последнее пристанище. Иные сказали пару прощальных слов, но для настоящих речей все были слишком подавлены. Когда Габи забрасывали землёй, Грамматик стоял рядом, скрестив руки, и неотрывно смотрел на лицо девушки, пока оно не скрылось совсем. В изголовье могилы Экберт вогнал меч каменного стража вместо надгробия. Он заранее обломал ему рукоять, чтобы у проходящих было меньше соблазна его вытащить. Беатрис, в свою очередь, положила на могилу несколько цветов, взятых из леса. Кацумото зажёг одну из ароматических палочек, которые носил с собой, и поставил рядом в маленькой курильнице. – Вы не хотели бы высечь на клинке эпитафию, сир Солер? – произнёс бальдерец, когда люди большей частью разошлись. – Мне кажется, это будет хорошее прощальное посвящение. – Я… подумаю над этим, сир Экберт, – покивал тот. – Спасибо, это… хорошее предложение.***
Кайла и её люди вскоре ушли. Когда над Святилищем стемнело, и отряд расположился на ночлег, от внимания Рамильды не ускользнуло, как Рю обходил всех соратников, кратко справляясь, как они себя чувствовали, и перебрасываясь парой слов с каждым. В какой-то момент рыцаршу поглотили тяжёлые мысли, а потом она и сама почувствовала руку самурая у себя на плече. – Как ты? – Буду жить, – вздохнула Рамильда. – Как и всегда. Не скрою, от её смерти паршиво. – Не кори себя за то, как всё произошло. Такое случается в битве. – Знаю, – кивнула Рами, слабо улыбнувшись. – Спасибо. Она поднялась и, заметив Ксендрика, мотнула головой, приглашая мага на разговор. – Что думаете про всё это? – спросила она почти шёпотом. – Вопрос хороший. Что ты имеешь в виду? – Я думаю, что нам нужна пара дней отдыха. И не только потому, что у половины отряда доспехи на починке. Просто… у меня такое чувство, что мы все немного трещим по швам. Рю покивал, Ксендрик же пожал плечами. – На самом деле утверждение спорное, – сказал маг. – Порой отдых только расхолаживает, как ты сама знаешь. Но, так как у нас есть объективные причины подождать… думаю, это оправдано. Порой наоборот – лучше, чтоб люди не задумывались, что с ними происходит. А то как задумаются, так сразу и опустеют. – Сейчас не тот случай. – Она права, – сказал Рю. – Нужно оправиться. Рассиживаться не будем, но некоторым… действительно нужен хороший отдых. Солеру особенно. – Пожалуй. Как ты сама? – маг перевёл взгляд на Рамильду. – Совру, если скажу, что в порядке. Не знаю, почему, – она вздохнула. – Не в первый раз хороню друга. Просто обидно. Именно за неё. Это куда хуже, чем с Мендесом. – В его отношении ещё есть надежда, – сказал Рю. – Когда пойдём к Чумному городу, поищем там. – Вполне возможно, что найдём либо его, либо его останки, – покивал Ксендрик. – Держитесь, – сказал напоследок Рю. – И выспитесь хорошо, оба. Хлопнув Рами по плечу, он направился прочь. Рыцарша перевела взгляд на Ксендрика. – А ты сам… с тобой всё хорошо? – За меня не беспокойся. Поверь, многое пришлось повидать. Пусть даже это и не пустяк, но если я буду расклеиваться по таким поводам… Чародей скривился и не закончил. По какой-то причине эта фраза вызвала у Рамильды резкое отторжение. Она понимала, что Ксендрик имел в виду – даже видела резон в его словах, потому что сама знала, как важно было сохранять выдержку. Но сама фраза – и весь этот разговор – почему-то прозвучали так неприятно и цинично, что ей расхотелось проводить вечер в обществе чародея. Впервые за всё время. Вздохнув, рыцарша покивала. – Ладно. Я пойду проветрюсь. – Уже уходишь? – …Да. – К чему такая спешка? – маг изменился в голосе. – Сейчас не совсем до разговоров. – Как знаешь. Можно и помолчать… Она развернулась и пошла на утёс с могилой. Уже уходя, она вдруг почувствовала себя виновато и неловко за столь резко оборванный разговор. Они с Ксендриком всегда понимали друг друга, а сейчас перекинутый мост между ними будто исчез в темноте. Что-то пошло не так: видимо, им обоим стоило как следует отдохнуть. Рамильда остановилась на мгновение, подумывая извиниться, но её взяло почти детское чувство обиды. Пускай, мол, чародей сам поймёт, что сказал лишнего. Ожесточившись, она зашагала прочь, но уже через пару мгновений поняла, что поступает совсем по-ребячески. Скрепя сердце, Сванн развернулась и подошла к Ксендрику. – Прости, – сказала она с ходу, грустно глядя ему в лицо. – Я не хотела. Просто мне… стало чуточку обидно. – Я вовсе не обижаюсь, – мягко улыбнулся маг. – Это случается. – Правда? – Абсолютно. – Извини ещё раз. Зря я вспылила. Но сегодня я, пожалуй, всё-таки не в том настроении. Спасибо тебе, слышишь? – Конечно. Я понимаю, – покивал Ксендрик. – Поговорим в другой раз. Доброй ночи. – И тебе. Звёзды над головой сияли пронзительно. Рамильда не вполне знала, сколько простояла вот так, вдали от костра, глядя на их мерный полёт в далёких небесных сферах. Душа всё ещё была в лёгком смятении, а мысли снова сходились клином на погибшей подруге. Опустевшей так нелепо. Всё это можно было предотвратить. Но никто из них не мог бы угадать, где и в какой момент. Спустя некоторое время, она вернулась к костру и застала Солера в полном одиночестве. Рыцарь сидел на скамье, склонившись над свитками Габи, и плакал. Прикрыв лицо рукой и теребя пальцами её талисман, он тихо плакал. Рамильда застыла на мгновение: увидеть слёзы Солера она никак не ожидала. Что-то кольнуло в сердце. Ей было жалко смотреть на солнечного рыцаря: сейчас, сама опустошённая и расстроенная, она ощущала себя бессильной оказать хоть какую-то поддержку. Словно любые слова, которые она могла произнести в своём неуклюжем стремлении помочь, оказались бы пустыми и напрасными. Но остаться в стороне она не могла – не имела права. Медленными шагами Рамильда приблизилась к товарищу. – Солер… – Это я виноват… – ответил тот, вытирая слёзы, и поднял на неё заплаканные глаза. – Я кругом виноват. – Видать, доля у меня такая – нравиться людям, а потом приносить им беду, – он горестно улыбнулся. – Не говори так. Нет в этом твоей вины. Это я не успела её прикрыть. Не успела даже схватить за руку, когда она падала. Солер вздохнул. – Мы все совершаем ошибки. Даже лучшие из нас. А слова – они ранят куда глубже. И если бы не мои слова, она сейчас была бы с нами. Рами поначалу не нашлась, что ответить. Солер продолжил: – Дурак я, чего и говорить. Мало того, что не следил за словами и создал у бедной девушки ложное впечатление, так ещё и разбил ей сердце. В этом – в этом самая большая ошибка, понимаешь? Если именно это обрекло её на гибель, как я могу себе это простить?.. – Простить что? – сдавленно спросила Сванн, сглотнув ком в горле. – Свою честность? Свою доброту? То, что ты о ней заботился и во всём обошёлся по-человечески? – Солер снова спрятал взгляд. Рамильда и сама почувствовала влагу в глазах. Она присела рядом. – Солер… сердцу не прикажешь – ни своему, ни чужому. Разве было бы лучше, если бы ты поступил с ней нечестно? – Нет, – покачал головой рыцарь. – Но я мог подобрать слова иначе… по крайней мере дать ей надежду… чтобы она не отчаивалась. И не открываться ей так искренне до этого. – Не говори так, – голос у рыцарши дрогнул. – Она влюбилась в тебя за доброту и искренность, и в этом нет, нет ничего дурного! Нельзя ожесточаться только поэтому! Если б ты дал ей ложную надежду, это было бы стократ хуже и больнее. Раз она отчаялась – значит, отчаялась бы в любом случае. – Рами, неужели ты не понимаешь?.. Ты ведь… Да, да, ты верно всё говоришь… но мне всё равно жутко больно. – Прости, – Сванн ощутила, что ей не хватает воздуха. – Мне ведь тоже больно. И, быть может, ты и мог что-то сказать по-другому, но не смей, слышишь, не смей взваливать на себя вину, которой нет! Я просто хочу разделить с тобой… эту боль, – шёпотом закончила она. Солер покивал, уронив слезу сквозь сжатые веки. – Я тоже не могу найти себе места, – продолжила Рамильда, с трудом сдерживаясь. – Мы оба могли где-то ошибиться. И это на нас. Но всё, что мы можем сделать – это просто принять это к сердцу и идти вперёд, во что бы то ни стало. – Да, – снова кивнул Солер. – Да-да-да, ты права, ты железно в этом права… я просто распустился. Скуксился. А это… это плохо, – через силу произнёс он. – Ты права, надо взять себя в руки. Но всё-таки… Просто она была такой светлой, доброй… И сама мысль о том, что мои слова могли стать причиной её смерти… – Нет, нет, Солер, – Рамильда не выдержала и обняла его, положив ладонь на предплечье. – Ведь я вовсе не то говорила. Не надо… ожесточаться и закрывать сердце. Утрата – всегда утрата. И нам всем позволено чувствовать боль. И разве, чёрт возьми, плохо это?!.. Она судорожно всплакнула, и Солер молча обнял её в ответ, уже ничего не стесняясь и уткнувшись ей в плечо. Они соприкоснулись лбами, тихо рыдая. – Ведь иначе сердца опустеют, – выдавила Рамильда ослабевшим голосом. – А это ничуть… ничуть не лучше. Мы рыцари, и мы будем стойкими. Но нельзя давать сердцам опустеть… Только так мы выиграем в этой войне… И если тебе хочется плакать, я поплачу вместе с тобой. Они сидели так некоторое время в полном молчании, закрыв глаза. Рамильда крепко сжимала ладонь друга, будто боясь отпустить, желая каждой мыслимой частицей себя показать, что она была здесь, рядом с ним в его горе, сопереживая и разделяя эту тяжкую ношу. Оба выплакались, и влага на щеках блестела в свете костра. А Габи всё ещё появлялась то и дело перед их мысленным взором, живая и смеющаяся. Их безвременно потерянная подруга и угасший лучик света в мрачном царстве отчаяния. Рамильде не впервой было терять друзей. Она помнила себя такой же, как Солер – кругом видящей свою вину в чьей-то гибели. Хаотичная натура битвы редко позволяла возложить на кого-то конкретную вину – ведь никто и никогда не мог предсказать каждого поворота. И она научилась это принимать – а даже в тех случаях, где чья-то смерть действительно была её ошибкой, жестокая правда оставалась одной – зарубить себе на носу и двигаться дальше. Рами верила, что и Солеру это осознание не чуждо. Однако она очень хорошо понимала его – и эти слёзы. Потому что даже с осознанием жестокой правды едва ли становилось легче. Боль всегда оставалась болью. Успокоившись, она только теперь осознала, что уже долго сидит с товарищем в обнимку. В этом жесте не было ничего предосудительного – по её опыту, солдаты и рыцари всегда помогали друг другу справляться с эмоциями именно так, и для них это было совершенно обыденно. Но ей вдруг снова вспомнился образ Габи – и её ревность, ничем не обоснованная. Необоснованная?.. Рыцарша покраснела и мягко отстранилась от Солера, выпустив ладонь, но всё ещё приобнимая его за плечо. Сердце на пару мгновений ускорилось от странного смущения. Она смотрела в пол, не решаясь более двигаться или говорить. Охватившее её чувство по-тихому спало, и она снова вернулась в реальный мир – туда, где рядом с ней просто сидел друг, которому было плохо. – Спасибо, – сказал Солер в какой-то момент. Рамильда просто кивнула. Рыцарь снова взялся за свитки Габи, перебирая их. Вытащив наверх стопки свиток со словами исцеляющего чуда, он надолго задержал на нём взгляд – на ровном каллиграфическом почерке и на рисунке, изображённом в его верхней части. – Знаешь, я попытаюсь теперь выучить все её чудеса. Это ведь… не должно просто так пропасть. И теперь… мне этот огонь дальше нести. Так что я чувствую себя в какой-то мере обязанным. – Она, мне кажется, была бы очень этому рада, – слабо улыбнулась Рамильда.***
Вернувшись в Анор-Лондо, Киран доложилась вышестоящим. Гвиндолин и Орнштейн были особенно рады видеть принцессу. Шершень не отходила от Зари ни на шаг, пока её не разместили во дворце, и за девушкой не закрылась дверь её покоев. Сейчас ей нужен был отдых и восстановление после затянувшегося плена. Была уже ночь, когда Киран вернулась в свою комнату. Она чувствовала себя на редкость вымотанной, хотя бой на озере, по сути, был вполне обыкновенным. Шлем с маской остался на тумбочке. Не снимая доспехов, не избавляясь даже от ножен с клинками, она дошла до кровати и плюхнулась на неё лицом. Мысли продолжали роиться вокруг минувшей встречи. Киран понимала, что именно она, а не битва так измотала её. Этого стоило ожидать. Та девушка, Рамильда. Она подумала поначалу, что рыцарь Асторы будет смотреть на неё так же, как и остальные – видя икону, но не душу за ней. И она действительно была восхищена знакомством с Киран, но потом уже сама Шершень поразилась тому, как рыжеволосая девушка смогла заглянуть дальше легендарного образа. И говорила с ней, как человек с человеком. Но приказ был приказ. Киран не могла говорить всего. И от этого делалось паскудно. Раздался стук в дверь и голос Орнштейна. Киран, не вставая с кровати, повернула голову и разрешила войти. Капитан королевской гвардии был уже не на посту и появился без доспехов, в расшитой красной котте, опоясанный только мечом. – Как чувствуешь себя? – спросил он, закрывая дверь. – Я ничего, капитан. Устала. Больше душой, чем телом. Она даже не шевельнулась в присутствии командира. Сейчас, впрочем, он был здесь просто в качестве друга, и оба могли позволить себе фамильярность. – Да, вижу, – вздохнул Орнштейн, найдя себе стул и устроившись рядом. – Ты молодец. Об остальном можешь не волноваться – волокиту я возьму на себя. – Угу. Спасибо. – Что тебя так подкосило? Давно не видел тебя такой вымотанной. – Сердце, Орнштейн. Сердце, – она перевернулась и села на кровати, обратив лицо к капитану. – Там, внизу, держалась нормально, а сейчас я как будто… маленький комок нервов… натянутых, как струна, которая вот-вот лопнет. – Тяжело было? – Даже не знаю… не слишком. Бой был не плёвый, но ничего сверхтяжёлого. Просто я их увидела – и столько всего… в голову хлынуло. – Ты была на могиле Арториаса? – Да. Но дело не в том. Та девушка… Рамильда… Как же она мне в душу смотрела… Знаешь, что грызёт меня больше всего? То, что нам приказали скрывать от них правду. – Только до поры. – От этого не легче. Знаешь, она сказала мне… «Ведь вы были мои герои»… Она верила в нас – верила, что мы где-то есть, что мы не погибли и всё ещё ведём свою битву… И вот я стою перед ней, её героиня, и я вынуждена смотреть ей в лицо, желая рассказать всё, как есть, но я не могу… не могу. Всё из-за этого проклятого испытания. – Так нужно. Если им суждено… они прорвутся, все. – Это мы знаем. А только не могу я лгать… не могу. Не ей. Не им всем. После всего, что было тогда… И вот она меня спрашивает «Почему?». Почему её герои, которые защищают всё доброе и светлое в этом мире, не могут рассказать правду? Орнштейн, я не помню, когда я в последний раз так переживала. Но когда она спросила… Меня это в самое сердце ударило. Лев покивал, упершись подбородком в скрещённые пальцы. – Это противно. Я тебя очень понимаю. Надеюсь… – он вздохнул. – Надеюсь, скоро мы увидим их здесь, и не нужно будет больше ни масок, ни недосказанностей. – Очень этого жду. Они обязательно прорвутся. Как же чертовски долго мы ждали… – Да. Там ведь были они все? Киран молчала с секунду, будто вспоминая. – Да. Все. – Значит, это знак. Дождались. Держись, Киран. Он взял её за руку, и Шершень крепко сжала его ладонь, зажмурившись. – Спасибо, брат, – сказала она и поднялась с кровати. – Будь другом, помоги снять доспехи. – Конечно.