История Иккинга (ориг. Hitchups)

      Иккинг знал, что рано или поздно начнутся проблемы. Он знал это. До сих пор всё шло слишком гладко.       Они с Беззубиком неспешно продвигались по архипелагу, преодолевая в направлении континента островок за островком. Они часто останавливались поесть, отдохнуть или просто порезвиться. Фактически, прошедшие две недели были лучшими в жизни Иккинга – без нужды скрываться в собственной деревне, и без нависающего страха обнаружения. Он был свободен от деревенских ограничений, ненужные законы были выкинуты на ветер, он мог наконец быть самим собой и наслаждался этим.       За четыре дня до того произошла первая неудача, когда его карту сдуло в океан. С тех пор Иккинг считал острова и тщательно запоминал все остановки. У него было очень примерное представление о своём положении, но он ненавидел незнание.       Беззубик устроился на солнышке на другом краю острова, где они остановились. Он позволил Иккингу одному отправиться на поиски еды, предупредительно фыркнув, чтобы тот не ввязывался в неприятности. Иккинг продолжал продвигать идею о том, что может сам о себе позаботиться… Большую часть времени.       Всё же, Иккинг не беспокоился. У него был его кинжал. И он знал, что стоит только крикнуть – и Беззубик сразу прибежит, в какую бы неприятную ситуацию он не вляпался.       К несчастью, Иккинг не предусмотрел встречи с потенциальными Викингами с цепкими пальцами, когда рассчитывал эти меры предосторожности.       – Иккинг!       И две недели рая Иккинга кончились, когда на него со всей свирепостью полыхающего Чудовища бросилась незабываемая девчонка – обычное, милое приветствие по стандартам Викингов.       – Эээ, ох – Камикадзе, – выдавил Иккинг, вытаращив глаза.       Он не мог, даже ради собственной жизни, понять, почему эта Болотная Воришка стояла перед ним. Несколько секунд назад он был один – наслаждался прогулкой по опушке, собирал себе лёгкий перекус и грелся в последних лучах яркого солнца перед холодным сезоном.       Услышав собственное имя от этого подростка, он на мгновение потерял связь с реальностью. Потом пришло осознание. И беспокойство.       – Что – что ты здесь делаешь?       Иккинг поморщился, как только произнёс эти слова. То же самое он не так давно спросил у Астрид. И вот чем кончился тот случай: некрасивый побег.       Камикадзе положила руку на бедро. Это привлекло внимание Иккинга к ножнам у неё на боку. Он не видел её почти два года, но она мало изменилась: те же длинные светлые волосы, также носит с собой все возможные типы клинков, и всё также обманчиво низкая.       – Ну, мы, разумеется, возвращаемся из Восточной Англии, – она махнула в сторону дальней оконечности южного берега, где дюжины и дюжины боевых кораблей викингов усеяли крутое побережье. Без сомнения, они были полны под завязку вооружёнными и опасными Болотными Грабителями. Иккингу хотелось ударить самого себя: как он стал таким невнимательным?       Болотных Грабителей можно было ориентировочно назвать «друтивниками» Лохматых Хулиганов. Они были одним из немногих кланов, кто торговал с его племенем – обычно примерно раз в год. И на каждом собрании проводились какие-нибудь безобидные соревнования: гонки, драки, споры кто кого перепьёт. Между Стоиком Обширным и Большегрудой Бертой было уходящее корнями в историю соперничество; было общеизвестно, что они не могут находиться в присутствии друг друга и при этом не орать, оглушая всех вокруг. Они даже изобрели соревнования в силе голоса.       Камикадзе была наследником Болотных Грабителей и одним из немногих Викингов, с кем Иккинг мог общаться. Хотя, возможно, их фамильярность была следствием их общего статуса – дети вождей. С их самой первой встречи, их оставляли вместе при любом случае. Возможно, что бы сгладить возможную помолвку, или, на худой конец, улучшить их навыки торговли. Сильный, приключенческий характер Камикадзе и пассивное бунтарское отношение Иккинга позволяли им не сталкиваться интересами. Впоследствии, после пары эпизодов с разрушительными последствиями, между ними установилось взаимное согласие.       – Я должна была присоединиться к экспедиции в этом году, – продолжила она. Гордость, граничащая с высокомерием слышалась в голосе. – Мама решила, что пора мне самой увидеть, как торговать и грабить. Не то чтобы мне нужна была помощь с ограблениями, сам знаешь – но это всё равно было круто. В Ханстантоне было маловато. Но по пути мы ударили по Линдисфарну, и – о, точно тебе говорю – наши лодки лишь чудом держатся на воде, столько мы получили добычи. Жаль только, что они почти не оказали сопротивления. Знаешь, когда они быстро сдаются – это совсем другое ощущение.       Иккинг тупо кивал, его мысли были заняты планом побега.       – В любом случае, – продолжала Камикадзе без передышки, – сейчас мы возвращается на родную территорию, и с этой добычей мы точно сделаем несколько замечательных сделок. Конечно, в этой части Оркнеев не так много поселений, но мы должны поучаствовать в одних соревнованиях–       Иккинг резко переключил внимание.       – Подожди – мы на Оркнейских островах? Прямо сейчас?       Камикадзе поджала губы от такого резкого прерывания.       – Да, серьёзно, – ответила она. – Что с тобой такое? Это Корн Холм.       Немного смутившись, Иккинг кивнул. Он пытался проследить свой путь – он пересчитал Шетландские острова, пролетая над ними – но ему уже была нужна новая карта.       – Да, действительно… Я уже понял, – он пообещал себе достать карту или план земель в первой же деревне. Один упаси, чтобы он однажды проснулся насаженным на саксонское копьё.       – Итак, где твоё племя? – ворвалась в его мысли Камикадзе. Она нарочито вгляделась в лес за его спиной. – Вы причалили на другой стороне острова? Мы больше никого не видели с этой стороны.       Единственное, что было на другой стороне острова – это Беззубик.       – Нет-нет, тут только я, – заверил её Иккинг. Возможно, ответ был слишком поспешным, поскольку Камикадзе подозрительно прищурилась.       – Только ты?       – Да. Я. Совершенно один.       И меня не сопровождает дракон. Не здесь.       – И что ты тут делаешь в одиночку?       – Ну, знаешь, – Иккинг взглянул на флот кораблей, – просто небольшое путешествие. Сомнение Камикадзе превратилось в возбуждение.       – Ооо, так ты на задании от отца? Проверка достойного воина и наследника? Может я тоже её пройду, если мама разрешит мне. Она постоянно держала меня на поводке – мне даже почти не приходилось драться!       Насколько Иккинг помнил, Камикадзе любила драться так же, как и говорить.       – Ну, и где же твоя лодка? – спросила Камикадзе, осматривая берег в поисках его средства передвижения.       – О, где-то на той стороне острова… Я просто исследовал местность… Ну, знаешь, искал бродячих животных и всякое такое…       – Значит, ты в одиночку охотишься? – спросила она, снова пытаясь понять, что происходит. Иккинг покраснел под её изучающим взглядом, прекрасно зная, что он совсем не выглядит как одинокий охотник. И ещё, он был вооружён только кинжалом.       – Я сам прекрасно справляюсь, – сказал он несколько более агрессивно, чем собирался. Похоже, что нахождение рядом с таким гордым существом как Беззубик увеличило его собственное чувство гордости. Беззубик терпеть не мог привычки Иккинга принижать себя, и в результате Иккинг стал менее терпелив к тому, что другие обесценивали его.       Девочка подняла руки: – Я не хотела тебя оскорбить. Но, признай, ты довольно тощий. Не выглядишь слишком внушительно, знаешь ли.       Иккинг ничего не ответил; он властно смотрел на неё сверху вниз.       Камикадзе построила ответную мину.       – Ладно, ладно…       – Камикадзе!       Иккинг резко побледнел. Он множество раз слышал этот голос, и страх отзывался в нём на гулкое эхо.       – О, думаю, мне лучше идти, – невозмутимо сказала Камикадзе, вяло взглянув в направлении кораблей.       – Ками! Тащи сюда свою маленькую тощую задницу!       Крупная фигура грудастой мамы Камикадзе, Большегрудой Берты, показалась над скалистым гребнем. На таком расстоянии она была не больше точки, но всё равно выглядела внушительно.       – О, знаешь, тебе стоит пойти поговорить с мамой! – радостно сообщила Камикадзе Иккингу. – Она упоминала, что мы отправляемся на север. Как я уже говорила, мы добыли кучу добра в Линдисфарне, и твоему отцу оно точно понравится. Особенно мёд! О боги, как он хорош – только не говори маме, что я его пила! О, и у нас кончаются накидки из драконьих шкур. Как всем известно, лучшие из них делают на Олухе – только об этом маме тоже лучше не говори!       Иккинг встревожено отступил назад и вырвался из хватки Камикадзе, когда она потащила его в сторону кораблей.       – Ох.. ох.. нет. Нет! – слабо посмеивался Иккинг. – Не могу. Я хотел бы, но… я опаздываю. У меня есть дела – важные дела – безотлагательные. Занят, занят, занят – в этом весь я! Может быть в другой раз, когда я буду менее занят… Очень важными делами…       Например, убраться отсюда как можно быстрее.       – Кто это с тобой? – прокричала Берта, подойдя поближе.       Иккинг ударился в панику. Он побежал назад, спотыкаясь. Камикадзе удивлённо уставилась ему вслед, но никак не пресекала его попыток скрыться в лесу.       – Наверное, тебе не стоит упоминать, что видела меня, – добавил Иккинг, проламываясь в чащу.       – Но…       – Скажи своей маме, что я галлюцинация! – и Иккинг исчез в тенях.       Девочка ещё некоторое время стояла молча, пытаясь осмыслить, что только что произошло. Она не замечала приближения матери, пока ей на плечо не легла тяжёлая рука.       – Камикадзе! – дочь вздрогнула под её рукой. – Ты не слышала, как я звала тебя? Что с тобой не так, дитя? И кто тут с тобой был?       – Мне кажется, нам не стоило есть ту малину, – тихо ответила Камикадзе. Она знала, что Иккинг был странным – в основном потому, что не объяснял свои мысли заранее – но в этот раз он превзошёл сам себя.       По своему опыту она также знала, что если Иккинг задумал что-то безумное, остальным лучше убраться у него с дороги.       – Это была галлюцинация, – сообщила она своей матери.

***

      Иккинг нёсся через подлесок, кожаные подошвы мокасин приглушали его шаги. Иккинг не боялся, что его преследуют. Сколь бы устрашающей не была Большегрудая Берта, он был быстрее. Его единственной заботой в этот момент был Беззубик. Он не знал, как долго Болотные Грабители были на острове, и как широко они разбрелись. Он молился богам, чтобы Беззубику хватило знаний, чтобы оставаться в укрытии.       Грабители не были великими драконоубийцами – не то что Хулиганы, у которых было намного больше опыта из-за близости к Гнезду. В случае нужды, житель Олуха мог справиться с драконом в одиночку. Болотные Грабители, наоборот, больше привыкли драться с людьми, и с очень разными людьми – из-за широкого радиуса их набегов.       Но в достаточном количестве, они могли справиться с одной Ночной Фурией. В этом Иккинг был уверен.       – Беззубик! – крикнул он, добежав до грота, где они остановились. Камень упал у него с сердца, когда он увидел Беззубика на том же солнечном камне, на котором оставил его.       При звуках своего имени Беззубик поднял голову.       – Привет, приятель, – сказал Иккинг с большим облегчением в голосе, подойдя к нему. Он положил руку на тёмную морду.       Беззубик фыркнул, выглядя озабоченно.       – Ничего страшного, – заверил его Иккинг. Он всё ещё пытался поймать дыхание. – Просто на другой стороне острова остановились несколько Викингов. Думаю, нам стоит сниматься отсюда и отправляться дальше на юг.       Беззубик наклонил голову и взглянул на солнце. В основном они путешествовали ночью, чтобы использовать преимущества Беззубика, а днём отдыхали и дремали на солнце. Черный дракон при свете дня привлекал бы слишком много внимания. Особенно с человеком на плечах.       – Мы полетим на восток в открытое море, вдоль самой воды, а потом скроемся в облаках, – решил Иккинг. – Думаю, этого достаточно, чтобы обеспечить нам безопасность. Они подумают, что мы большая птица, если вообще нас заметят.       Беззубик встал, выгнул спину, потянул лапы и стал ждать, пока Иккинг закрепит на нём седло. Иккинг ходил вокруг, собирая своё имущество и обеспечивая безопасность в полёте. Он ощупал и подёргал потёртый тросик управления хвостом.       – Надо будет добыть материалы и усилить его, – пробормотал он. На время сгодится, но он уже не выдержит резких манёвров хвостом в полёте.       Он запрыгнул в седло с привычной легкостью. Тканая корзина, которую они носили с собой, ничуть не мешала его движениям.       Движения Иккинга и Беззубика были полностью синхронны, когда они взлетели и скользили вдоль воды, пока не оказались достаточно далеко, чтобы рискнуть взлететь повыше. Иккинг перещёлкнул свою ногу в позицию три, и они начали подниматься вертикально вверх.       Густые низкие облака холодили щёки, и Иккинг упивался ощущением безопасности и свободы на этой его любимой высоте. Он наконец был вне досягаемости Викингов, он был в небе, которому принадлежал.       – Хорошие новости – мы приближаемся к Шотландии, – перекрикивал он ветер. – Мы сможем найти там карты и материалы, и возможно нам стоит придерживаться берега, пока…       Бурчание живота Иккинга грубо прервало его планы, и он только сейчас понял, что очень проголодался.       – Проклятье, я забыл поесть.       Беззубик фыркнул:       Ты съел того кролика на острове, перед тем как ушёл.       Иккинг почти что ощущал, как дракон осуждает его.       – Я не наелся! – защищался он, показывая на свой живот. – Слушай! Я знаю, что ты его слышишь!       Если ты станешь слишком толстым, я не смогу тебя носить.       – Даже не думай жаловаться на мой вес! Если тогда на Фетларе ты смог одновременно нести меня и того лося, то у тебя нет оснований ныть!       Да, но я не могу нести двух лосей.       – Я не вырасту до размеров лося, сколько бы я ни ел.       Посмотри на своего отца – это у тебя в крови!       – Даже не начинай!