История Иккинга (ориг. Hitchups)

      Сапоги Иккинга проваливались до земли при каждом осторожном движении, по мере того, как он медленно продвигался к цели. Тонкий слой снега иногда поскрипывал под ногами, но в целом он не растерял навыка бесшумно передвигаться по зимней местности. Будь воздух чуть-чуть холоднее, и в нём стало бы видно его дыхание. Ему казалось, что эта ночь подходит для его дела лучше, чем все другие в недавнем прошлом.       Старые Горы были для него благословением. За время на Балканах у него на коже высыпало огромное количество веснушек; некоторые располагались так близко, что, казалось, его кожа полностью поменяла цвет. Беззубик одно время думал, что он заболел – сначала из-за постоянно появляющихся веснушек, потом – из-за облезающей от солнечных ожогов кожи. Ему потребовалось почти пол дня, чтобы убедить Беззубика, что люди не сбрасывают кожу наподобие змей, и что он не умирает.       Тем не менее, он направил Беззубика к горе со снежной вершиной, как только увидел её. Он чётко помнил первый – почти волшебный – вдох холодного воздуха, помнил, как упал в снег голой спиной… Это был великолепный момент.       Иккинг потряс головой, прочищая мысли. Ему было необходимо закончить дело, и он не собирался тратить целый день разведки только на восхваление чудесного климата. Потребовалось несколько дней, чтобы найти деревню так высоко в горах. К тому же, тут был кузнец!       Он прижался спиной к стене мастерской и медленно продвигался в сторону двери. Полная луна ярко освещала деревню – одновременно улучшая его возможности к передвижению, позволяя ясно видеть, и ухудшая их – увеличивая шанс быть замеченным. Но он об этом не сильно беспокоился. Какими бы качествами не обладали эти болгарские горцы, они не боялись нападения. Поэтому у них не было охраны. Также не было видно ни освещённых окон, ни дымящих труб. Ни один шепоток не беспокоил ночи, а время ещё не перевалило за полночь.       Иккинг не жаловался. Их странность работала ему только на руку. Он не беспокоился о том, что кузнец неожиданно проснётся и обнаружит его в своей мастерской. К тому же, он нашёл применение сушёной маковой головке. Выяснив, где живёт кузнец, и прождав до поздней ночи, когда он точно будет спать, он сжёг головку в глиняной миске, загнав дым в большую щель между дверью и землёй.       Как объяснила Тюнде, эффект должен быть достаточным, чтобы человек не проснулся даже во время погрома. Этого Иккингу и требовалось.       Убедившись в безопасности, путешественник вошёл в дверь. Обнаружив у двери свечу и огниво, он сразу осветил комнату. Она была обставлена иначе, чем мастерская Плеваки. И в ней было не так удобно передвигаться (по мнению Иккинга), но многие вещи были такими же. Он сбросил с плеча мешок с собранными материалами и принялся их перебирать.       У него был тростник для основы стрел, камни, которым можно было придать острую форму, и большая коллекция перьев. Иккинг знал, что не сможет сделать ничего похожего на венгерские стрелы – это был его первый опыт в их изготовлении – но он собирался просто сделать что-то, чем можно стрелять.       Он принялся за работу, размышляя, как много стрел удастся сделать из всех этих материалов.       Но проведя в мастерской пол ночи, приглушая все издаваемые звуки, он испортил больше стрел, чем сделал. Если он не стёсывал камни слишком сильно, то у него ломался тростник. Его раздражение усиливалось с каждой неудачей, и результаты становились ещё хуже, а припасы подходили к концу.       В конце концов, ему пришлось остановиться, когда кончились материалы для наконечников. Он посмотрел на пять теоретически рабочих стрел, которые сумел сделать, и тяжело вздохнул. Безусловно, он впервые делал стрелы, Плевака его никогда этому не учил, но он надеялся, что его навыки кузнеца дадут ему некоторое преимущество. Может быть, так и было, а стрелы были просто самым сложным в изготовлении оружием.       Или, возможно, его навыки постепенно забывались без постоянной тренировки.       Он потёр лицо и особенно глаза, которые начинало жечь. Ему придётся смириться с потерями и радоваться, что хоть что-то получилось.       Конечно, он мог купить стрелы в ближайшем городе. Но не в этом – была опасность, что в нём узнают парня, который…       Он остановился, не закончив убирать свои вещи.       В дальнем конце комнаты что-то отразило свет свечи. Его сердце на мгновение сжалось, пока он прокручивал в голове разные картины, как громадный местный житель ловит его на месте преступления. Или, что ещё хуже, кузнец, желающий отомстить ему за попытку отравить и обмануть его.       Но через несколько секунд чувства подсказали Иккингу, что можно безопасно подойти – что он и сделал, обнаружив кучку стрел.       Он так сильно выдохнул, что оставалось только подивиться ёмкости его лёгких. Не обращая внимание на лёгкое раздражение по поводу того, что он заметил их только сейчас, потратив время и силы на почти бесплодные попытки изготовления своих собственных стрел, он пересчитал их, радуясь, что наконец уйдёт с хорошим результатом.       Их было так много, сложенных как поленья на долгую зиму, что он мог легко покрыть свои нужды, а убыток окажется почти незаметен. Должно быть, в этой деревне лучники тоже были.       Иккинг выбрал несколько из них и прикинул их вес. Они были сделаны довольно просто, но практично и из хорошего материала. Их наконечники были тяжелее, чем он привык, длиннее и толще, и, вероятно, предназначались для охоты на крупных животных. Должно быть, в деревне был избыток стрел. Судя по тому, что они были задвинуты под стол, как неоконченный проект.       Иккинг посмотрел на сам стол, где валялись обрезки металла, как будто кузнецу срочно понадобилось уйти.       Почти в середине этого беспорядка лежала стрела. Она бы выглядела точно так же, как и все остальные стрелы, если бы не посеребрённый наконечник.       На животных не охотились с серебряными стрелами. Так в чём же смысл? Зачем украшать часть, которая всё равно окажется внутри тела? Люди обычно украшали хвостовик.       Он пожал плечами. Для него не играло роли, насколько красива стрела, пока она подходит для своего дела. Он добавил её к своей кучке и убрался за собой, не оставив никаких следов присутствия, кроме укороченной свечи и некоторого недостатка стрел.       Иккинг вышел из кузни на залитую лунным светом улицу и ещё раз огляделся вокруг. Он глубоко вдохнул холодный воздух, уже в который раз наслаждаясь горным климатом. Было что-то подозрительное в том, как всё оказалось просто – пробраться внутрь и провести там столько времени – но у него было слишком хорошее настроение и добрая добыча, чтобы беспокоиться об этом теперь, когда всё позади.       Может, из-за горного воздуха люди просто крепче спят. ***       – Беззубик? – крикнул Иккинг, подходя к лагерю. Он был совсем недалеко от деревни – практически в пределах слышимости – но побывав в самой деревне и оставшись незамеченным, Иккинг не чувствовал необходимости понижать голос.       Он заметил, как огромная чёрная тень замерла, и чувствовал исходящее от Беззубика чувство вины.       – Беззубик, обернись.       Дракон немного подвинулся, но всё ещё был повёрнут к Иккингу спиной. Детали того, чем занимался Беззубик, практически не были различимы, даже под полной луной и со сверкающим снегом вокруг.       В конце концов Беззубик обернулся, его уши были мило прижаты к голове, а щёки подозрительно оттопыривались.       ::Привет, Иккинг! Ты принёс стрелы?::       Но Иккинга было не обмануть. К морде Беззубика пристало несколько клочков шерсти.       – Беззубик, ты снова съел чью-то овцу? – прикрикнул он. Дракону хватило такта принять раскаивающийся вид.       ::Нет:: – сразу ответил дракон, незаметно пытаясь зарыть лапой в снег оставшееся копыто. Иккинг долго в упор смотрел на него, пока тот не поник.       ::Извини… Но они такие вкусные!::       – И правда, – Иккинг драматично вздохнул – хотя, возможно, ему просто нравился горный воздух, чистый от речных испарений. – Я говорил тебе – в таких деревнях каждая овца на счету.       ::Ты просто сердишься, что я тебе ничего не оставил:: Иккинг предпочёл промолчать, поскольку не был уверен, что сможет с чистым сердцем опровергнуть эти слова. ::Но мы скоро улетаем отсюда, так что у меня больше не будет искушения, так ведь?::       Поняв, что никогда не отучит Беззубика воровать овец, Иккинг сдался: – Да, да. Мы со дня на день должны добраться до Искара… И тогда кончатся горы и снова начнётся Муспельхейм.       ::Королева драмы:: – фыркнул Беззубик, оббегая вокруг Иккинга.       – Ты даже не знаешь, что это значит, – вяло ответил он. – Обжора.       ::Но я всё же использую это выражение правильно:: – улыбнулся Беззубик. Он осмотрел кучку стрел, которые Иккинг отложил в сторону, пытаясь найти для них место в седельной сумке. ::Они выглядят довольно обычными::       Иккинг сжал губы – и из-за замечания Беззубика, и из-за того, что никак не мог найти достаточно места.       – Я, эмм, я не… – он прокашлялся, – строго говоря, большую часть из них сделал не я.       Он ухватил самый большой и тяжёлый в суме объект и вытащил его наружу, зацепив по дороге несколько элементов одежды и мешочков с деньгами.       ::Ты всё ещё таскаешь его с собой?:: – вздохнул Беззубик, взглянув на топор с глубочайшим презрением.       На лице Иккинга ничего нельзя было прочитать. Он просто смотрел на топор, поворачивая его под разными углами.       – Я… Не знаю. Я не могу просто бросить его тут.       Каким-то образом этот топор стал неотъемлемой частью его путешествия. Иккинг знал, что носит его с собой, но никогда не задавался вопросом, нужен ли он вообще зачем нибудь. И он ни разу не вынимал его с самой первой ночи своего самопровозглашённого изгнания.       Губы Иккинга дёрнулись, пытаясь сложиться то ли в улыбку, то ли в гримасу. Он встал, взяв оружие с собой. Он прикинул вес топора – который оказался неожиданно лёгким – и принялся перекидывать его из руки в руку. Это было очень хорошо сбалансированное оружие. Он сам сбалансировал его – и он помнил, как. Сначала он сам испортил его. Слишком взволнованный тем, что Астрид была поблизости, он позволил лезвию соскочить с точильного камня. В результате пришлось менять и заново балансировать весь топор.       Он усмехнулся и покачал головой. О чём он тогда вообще думал? Позволить девчонке так отвлекать себя во время серьёзной работы…       Он слегка махнул топором, держа его в одной руке. Он помнил, как трудно было раньше обращаться с ним даже двумя руками. Но теперь, держа его в руках, он не мог представить себе, как можно не справиться с такой элементарной вещью.       Интересно… Если бы он остался на острове… Смог бы он им сейчас размахивать так же легко?       Скорее всего нет. Хотя из-за работы в кузне он и мог стать немного более мускулистым к этому времени, остров был слишком тесным, чтобы полноценно на нём жить.       А теперь он был здесь, на Балканах, отравлял кузнецов наркотиками и оценивал свой прогресс посредством топора.       Он посмотрел вперёд, на чёткий силуэт дерева, вырисовывающийся в ночи.       ::Что ты делаешь?:: – обеспокоенно спросил Беззубик. Было что-то странное в том, как Иккинг в задумчивости держал этот топор.       Подняв топор и отведя его назад, за плечо, Иккинг быстро выбросил его вперёд, повторяя виденные им движения Викингов, и отпустил в передней точке траектории. Он полетел немного косо, попав в край дерева, которое он целился, но намного выше, чем предполагалось.       ::Что это было?:: – зашипел Беззубик на мальчика. Иккинг с неконтролируемым топором оказался ещё опаснее, чем можно было предположить.       – Я никогда раньше не метал топора, – ответил Иккинг, направляясь к дереву. Он выдернул его из ствола, поняв, что слишком сильно потянул плечом. – Я понял, что смысл такой же, как при метании кинжала – вращающийся клинок и всё остальное – но вес совершенно другой.       ::Брр, просто закопай его в снег::       – Я не могу! – простонал Иккинг, вернувшись к своим вещам и бросив топор сверху. Он знал, что это нелогично, но не мог ничего поделать со своими ощущениями. – Я не могу просто оставить его здесь. Он— он не принадлежит этому месту. Он должен вернуться обратно к Викингам.       ::Теперь ты обращаешься с оружием как с живым существом. Прекрати это. В конце концов, ты сказал, что у тебя нет для него места::       Волчий вой прервал все возражения Иккинга. Но был ли он волчьим? Иккингу казалось, что тут что-то не так. Он был более глубоким и грубым, чем мог издать волк, но определённо принадлежал кому-то собакоподобному. Горы многократно отразили его, и стало практически невозможно определить, откуда он изначально пришёл. Мурашки пробежали по коже Иккинга.       Не то чтобы он был напуган… Даже если бы у него под боком не было Беззубика, он не был совершенно беззащитным.       – Наверное, здесь волки вырастают больше – размером с драконов, – предположил мальчик и вернулся к попыткам затолкать всё своё имущество в седельную суму. Это было бесплодное занятие – у любого предмета есть пределы возможностей.       Беззубик легонько шлёпнул Иккинга хвостом по макушке.       ::Во-первых, ты подлая змея. Во-вторых, это не настоящие волки::       Иккинг с улыбкой повернулся, потирая одной рукой голову.       – Кто же они в таком случае? Чучела волков?       Беззубик потряс головой и посмотрел на восток, где росла настоящая чаща. Хорошее место для логова хищников. Улыбка сползла с лица Иккинга, когда он понял, что зрачки Беззубика были сильно сужены даже при таком неярком освещении.       ::Я много раз встречался с ними, когда был со стаей. Люди называют их Адлеты::       – Эдлеты, – повторил Иккинг новое слово. Оно не внушало столько страха, как недавний вой.       ::Они сильнее волков. И быстрее. Они охотятся на людей и пьют их кровь. Говорят даже, что они едят друг друга::       Иккинг не знал, было ли это правдой, или Беззубик просто пытается надуть его. Он всё ещё не мог избавиться от этих мурашек, сколь бы усердно не тёр свои руки.       Беззубик заметил беспокойство Иккинга и широко ему улыбнулся.       ::К счастью для нас, они не любят огня::       – И ты не уверен до конца, что это они… Эдлеты… Так ведь?       Как только он сказал это, снова раздался вой, в этот раз громче и ближе, и его сопровождало рычание нескольких тонов.       ::Если нет, то очень близкий родственник::       – Возможно, стоит начать собирать вещи, – неуверенно пробормотал Иккинг. Как ни странно, Беззубик согласился.       ::Да, стоит. Я не знаю, сколько их там, и они ближе, чем мне хотелось бы::       – Во втором напоминании не нуждаюсь, – ответил Иккинг и удвоил усилия попыток запихать всё в одну суму. Довольно скоро он сдался, просто перекинув колчан со стрелами через плечо. Возможно, будет полезнее всегда иметь их под рукой, хотя вешать себе на плечи столько всего во время полёта может обернуться большим неудобством.       И ещё он натянул свой лук. Просто на всякий случай.       ::Нам надо подняться в воздух:: – сообщил Беззубик так резко, что Иккинг бросился вешать ему седло на спину. Дракон потерял остатки спокойствия, и Иккинг знал, что это значит, что Адлеты практически окружили их.       Ужасающее рычание заставило Иккинга промахнуться мимо пряжки в одной из застёжек седла. Он выглянул из-за Беззубика и обнаружил там нечто из своих ночных кошмаров.       – Что… это? – выдохнул Иккинг.       Это определённо не был волк – волков он раньше встречал. По размеру он был больше чем в половину Беззубика, и его тело можно было бы назвать уродливым для волка. У нормальных волков не было таких человеческих мускулов под мехом. Вывалившись из-за дерева, он передвигался на задних лапах и помогал себе передними, но не использовал их равноценно.       Иккинг чувствовал движение позади чудовища, слышал отдалённое рычание и знал, что их там ещё много. Как бы то ни было, они жили стаями.       ::Иккинг…::       Он потряс головой и сфокусировался на застёжках, не обращая внимания на приближающегося монстра.       – Уже скоро, уже скоро!       Снова обретя контроль над своими пальцами, Иккинг только успел правильно закрепить седло, как Беззубик стрелой бросился куда-то в сторону. Он заметил, как Беззубик перехватывает лидера Адлетов, который успел добраться до них буквально за несколько секунд.       Они были очень быстрыми.       Беззубик выстрелил в чудовище, когда оно было в прыжке. Заряд плазмы ударил его в живот, и оно отлетело в сторону, протяжно воя. Беззубик прыгнул сквозь собственное пламя на Адлета и сломал ему рёбра мощным ударом.       Иккинг вздрогнул от резкого звука, снимая лук со спины. Он плавно достал из колчана первую стрелу и выпустил её в приближающихся монстров. Их было по меньшей мере дюжина, огромных, неуклюжих и бегущих в сторону Беззубика, но как-то нерешительно. Быстрая потеря вожака заставила их замедлиться, но этого было недостаточно, чтобы полностью остановить их. Они всё ещё жаждали чего-то.       Беззубик зарычал примерно так, как когда он впервые встретил Иккинга. Это был глубокий, древний звук, вызывающий дурные предчувствия. Некоторые из Адлетов отступили, прижав уши и признавая его высшим существом. Остальные продолжали двигаться вперёд.       ::Проклятые полукровки!::       Беззубик выпустил два мощных огненных шара, обратив ещё несколько созданий в поспешное бегство. На такой заснеженной местности любой огонь, кроме драконьего, был бы неэффективным. Драконий же огонь ещё долго плясал на той поверхности, в которую ударял.       Пылающий барьер на некоторое время остановил наступление Адлетов, и в Иккинге загорелась надежда, что это победа, что огня будет достаточно, чтобы обратить их вспять.       Но они cнова двигались вперёд, на этот раз даже быстрее. Иккинг заметил отблеск крови и яркие жёлтые глаза в свете огня, когда существа начали топтаться вокруг него, будто пытаясь его погасить.       Слюна разлеталась из их пастей как у заражённых животных. Они бездумно и целеустремлённо надвигались на Иккинга с Беззубиком, хотя дракон и превосходил их по возможностям. Где-то в глубине их мозгов лежало понимание, что у них численное преимущество.       Иккинг выпустил стрелу – пробив одному из них шею в прыжке и отбросив его назад – и снова натянул лук. Сбитое создание снова вскочило на ноги; из шеи у него сочилась кровь и капала на снег. Оно могло бы атаковать, но Беззубик прикончил его огненным шаром в лицо и ударом лапы, который мог бы оторвать голову.       У Иккинга не было времени беспокоиться на счёт того, как сложно будет их убить – ему надо было уже стрелять в следующего.       ::Не позволяй им укусить себя! Они заражены!:: – приказал Беззубик. Иккинг в любом случае не хотел бы допустить этого, вне зависимости от наличия болезни. Любой из них мог бы прикончить его одним укусом.       Беззубик прыгал от монстра к монстру, часто вырубая их одним хорошим ударом и очень экономно расходуя залпы. Иккинг оставался позади, зная, что преимущество не на его стороне, с учётом мягкой шкуры и слабого ночного зрения. Он постоянно стрелял в них своими новыми самодельными (и украденными) стрелами, целясь в наиболее уязвимые места и пытаясь угадать, где окажется Адлет, исходя из его положения и скорости.       Иккинг действовал с осторожностью. Беззубик двигался очень быстро, и хотя его чёрный цвет и давал ему преимущество в ночи, Иккинг зачастую медлил с выстрелом, опасаясь задеть своего друга. У венгров он тренировался стрелять по неподвижным целям, пока сам был в движении. Теперь перед ним стояла обратная задача, и он мог надеяться только на полу-интуитивные расчёты будущего положения жертвы.       Но чтобы убить каждого из монстров, требовалось по несколько стрел, и скоро Иккинг понял, что у него кончаются их запасы. Он не мог надеяться, что Беззубик справится с каждым Адлетом в поле зрения – дракон и так был занят уже несколькими противниками сразу, пытаясь держать их на достаточном расстоянии от Иккинга, чтобы он мог использовать свои стрелы.       Хотя сражение происходило очень быстро, для Иккинга мир как будто замедлился. В некотором смысле это помогало ему. Он чувствовал, что у него каждый раз есть достаточно времени, чтобы прицелиться, а странное чувство отстранённости от происходящего позволило ему не впасть в панику.       Он не знал, сколько времени прошло к тому моменту, как по крайней мере десять тел валялись на поредевшем снегу, а ещё несколько всё ещё плясали вокруг угасающего огня. Очевидно, происходящее тут сложно было игнорировать. Дикий вой и визг этих бестий, таинственный голубой огонь, пляшущий на земле… Всё это должно было привлечь хоть какое-то внимание со стороны деревни. Тем не менее, Иккинг понимал, почему там все скрывают своё присутствие. Местные знали об этих созданиях.       Беззубик медленно отступал в его направлении, отбиваясь от Адлетов, и Иккинг воспринял безмолвную просьбу запрыгнуть в седло при первой возможности. Он понял, что это наилучший выход, вытягивая из колчана последнюю стрелу – самую тяжёлую, которой ему приходилось стрелять. Он прикусил губу, взглянул на металлический наконечник и прицелился. Он не должен сейчас промахнуться.       Три Адлета одновременно набросились на Беззубика. Одного он отбил хвостом, другого крепко укусил за шею, а третьего ударила в грудь последняя стрела Иккинга. Одной стрелы в грудь было недостаточно, чтобы убить их – Иккинг уже знал это – но это могло дать Беззубику немного времени.       Вой абсолютной агонии исторгся из пронзённого им Адлета. Иккинг подпрыгнул от неожиданности. Он наблюдал, как тот корчится на земле и воет так, как не может выть ни одно другое существо. От раны поднимался дымок, и хотя шипения плоти не было слышно за другими звуками, от отвратительного запаха Иккинга едва не вырвало даже там, где он стоял.       Под полной луной было хорошо видно происходящее, и хотя это и была картина из ночных кошмаров, Иккинг не мог оторвать от неё глаз. Мех на груди Адлета начал плавиться и стекать внутрь в сторону раны, урон распространялся кругами, как волны на поверхности пруда. Кожа, мех и плоть стекали внутрь, чернели и испарялись, пока в конце концов на земле не остался только покорёженный скелет с несколькими клочками шкуры.       Иккинг продолжал смотреть, открыв рот. Он даже забыл дышать – хотя, возможно, было бы неразумным дышать воздухом, в котором происходило такое.       ::Иккинг!::       Заворожённый созерцанием ужасающего процесса, Иккинг не заметил, как к нему подобрался Адлет. Он обернулся во время, чтобы увидеть, как последнее чудовище приближается к нему, и уже на расстоянии вытянутой руки, с раскрытой пастью и скрученным языком.       Мозг Иккинга видел только зубы и смерть.       У него едва ли было время закричать, не то что выпустить стрелу – которой у него всё равно не было. Иккинг выставил перед собой лук, заняв им пасть зверя вместо своей головы. Когда мощные челюсти захлопнулись, дрожь передалась до костей, и он едва смог удержать его.       Адлет и сам приземлился на него, если бы его не сбило в сторону ещё большее чёрное тело. Иккинг упал на землю и услышал, как что-то тяжёлое рухнуло неподалёку. Инстинктивно он откатился подальше от схватки.       Дикое рычание затихло, и Иккинг, глубоко вздохнув и вскочив на ноги, увидел, как Беззубик ещё раз бьёт неподвижное и сильно кровоточащее тело.       – ЭТОТ хотя бы последний? – прокричал Иккинг, широко раскрыв глаза.       Он посмотрел во все стороны – на лес, на деревню… Ничего не двигалось, кроме остатков огня Беззубика. Похоже, всё уже успокоилось. Это только что произошло, а Иккинг уже с трудом верил, что такие жёсткие и ужасные события вообще происходили. Это всё было так быстро и без каких-либо предупреждений, и уже стало воспоминанием.       Иккинг положил руку на тяжело вздымающуюся грудь, пытаясь успокоиться. По мере того, как сердце начало стучать всё реже, остатки энергии покинули его, и он затрясся от холода. К нему вернулось время, к нему вернулась реальность.       ::Да:: – глухо ответил Беззубик. ::Их больше не осталось:: Он выплюнул остаточный уголь на Адлета, с которым только что боролся. Он помнил, как дрался с такими существами очень давно, ещё со стаей, до встречи с Демоном, когда имели значение только гордость и репутация. Тогда это была всего лишь игра, опасная и глупая – но чисто показная.       Необходимость драться для защиты чего-то не оставляла никакого веселья, и как бы он ни хотел вспомнить старое чувство триумфа, стоя над поверженным телом, он ощущал только огромное облегчение. И небольшую нотку страха, которая ещё сидела у него в груди.       Он подошёл так близко… Так близко к нему.       Дракон потряс головой и попытался подавить неуместные чувства заботы, которые заглушали радость победы. Иккинг был в порядке, и они разбили Адлетов. Больше не надо было беспокоиться.       – Надо убираться отсюда, – сообщил Иккинг, не пытаясь скрыть усталости. Его тело каким-то образом было одновременно парящим и тяжёлым, и ему хотелось свернуться около Беззубика и заснуть. Но не здесь.       Иккинг медленно побрёл обратно к своим вещам, некоторые из которых оказались разбросанными вокруг. Он шёл мимо скелетов и трупов, иногда наклоняясь, чтобы поднять что-нибудь, не ощущая жалости из-за их ужасной кончины, и не ощущая отвращения к картине, остающейся позади. Он был слишком уставшим, чтобы ощущать что-либо, кроме раздражения. Это просто случилось – на них напали, они выжили, ничего более.       В итоге он вернулся к Беззубику, который смотрел на щепки, оставшиеся от лука – подарка Домокоса. Иккинг присоединился к нему в сожалениях о ранее незамеченной жертве.       ::Вау…:: – пробормотал Беззубик наконец. Иккинг покачал головой.       – Он… Ещё и двух месяцев не прошло, а он уже…       ::Вау:: – снова сказал Беззубик.       Иккинг посмотрел на него. – Ты хотя бы знаешь, что это значит?       ::Возможно… Но в этих обстоятельствах оно выглядит уместным::       Иккинг решил и сам попробовать:       – Вау.       Как ни странно, это помогло ему смириться с потерей лука куда лучше, чем сентиментальные речи или воспоминания.       ::По крайней мере, теперь у тебя есть место для топора:: ***       ::Проклятье, Иккинг! Перестань прыгать у меня на спине!::       – Я не могу поверить! Мы почти прилетели!       Иккинг знал, что он ведёт себя неподобающе своему возрасту, но предвкушение возможности увидеть наконец стены Миклагарда было слишком велико. Он всё утро был на взводе.       Они покинули реку Маритса две недели назад, направляясь строго на восток от того места, где река окончательно уходит к югу. По настоянию Иккинга они всё меньше и меньше отдыхали по мере приближения к Великому Городу, покрывая большие расстояния, чем обычно. Они также продолжали упражняться в слепых полётах, но без лука это потеряло свою эффективность.       Утратив оружие, мальчик начал чувствовать себя более беззащитным. У него всё ещё был кинжал, и, конечно был дракон, но борьба с Беззубиком не слишком развивала навыки рукопашной схватки. Без оружия за спиной он практически чувствовал себя голым, но Беззубику об этом не говорил – это только породило бы шквал странных и неподобающих шуток.       Но теперь, когда они были на подлёте к Миклагарду, его настроение улучшилось. Он хотел увидеть эти стены, о которых рассказывал этот дед, сколько себя помнил – и теперь это могло случиться. На его условиях.       И он сможет купить там новый лук. И стрелы. И седельную сумку побольше. И материалы для улучшения седла Беззубика.       ::Надо было подождать перед отправлением. Если мы будем продолжать летать днём, как в последнее время, велики шансы, что нас заметят:: Беззубик не был обеспокоен – скорее озабочен, что легкомысленное поведение Иккинга приведёт к проблемам.       Солнце только начинало садиться, и они чётко выделялись на вечернем небе даже для старческого зрения. Чем ближе они подбирались к морю, тем ближе держались к водным массивам – а около них всегда много людей. Самым большим скоплением людей, как он слышал, был Миклагард.       Но как объединить такое количество людей и Ночную Фурию – проблема на будущее. Сначала он должен увидеть стены.       – С сегодняшнего дня летаем только по ночам, – пообещал Иккинг. Как бы то ни было, он не хотел брать на себя ответственность за несчастья, случившиеся потому, что он потерял голову из-за глупого желания.       И тогда он понял, что есть какая-то великая сила, которая ненавидит его.       Иккинг не помнил, как это случилось, или когда, или как они располагались в воздухе, чтобы это было возможным. В одно мгновение они мирно летели и строили планы на будущее, как всегда, а в следующее мгновение он услышал свист – сильный, оглушающий свист – и что-то врезалось ему в бок с силой молота Тора.       Боль была парализующей и слишком сильной, чтобы он в первые секунды чувствовал что-либо, кроме дезориентации.       Он был чем-то обёрнут – и не мог пошевелить ногами. Запах масла и бечевы заполнил нос, достаточно сильный, чтобы закружилась голова. В животе возникло чувство неконтролируемого падения. Он больше не чувствовал под собой движения крыльев Беззубика.       А когда их снижение начало набирать скорость, мозг Иккинга составил наконец кусочки картины вместе. Он понял. Их заметили, по ним стреляли и их поймали.       И он знал, что им светило столкновение с землёй на опасной скорости.       – Беззубик! – выкрикнул он, желая удостовериться, что спутник ещё с ним. Его сильнее прижало к сети, когда дракон попытался порвать ловушку.       ::Иккинг!:: Беззубик казался чуть ли не более обеспокоенным. Вдруг Иккинг вспомнил, что ему уже довелось один раз испытать такое падение, и он знал, что случится, если они не смогут быстро освободиться.       Иккинг попытался дотянуться до кинжала, но его действия были слишком ограничены верёвкой. Беззубик попытался прожечь огнём хотя бы один край сети, не беспокоясь о том, что ещё может загореться. В каком-то смысле это сработало, а несколько узлов распались непосредственно перед носом дракона, но каким бы маслом не были покрыты эти верёвки, оно не давало им быстро гореть. Вместо этого огонь перекинулся на упряжь, но Иккинг практически не замечал его, отчаянно пытаясь придумать выход из ситуации.       Иккинг почувствовал, что Беззубик пытается перевернуться в воздухе, чтобы приземлиться брюхом вниз. Неожиданно земля оказалась совсем близко.       – Беззубик, не—!       Остаток предложения был оборван столкновением с безжалостной землёй.       Не пытайся защищать меня. Это моя вина. Не умирай за меня. Не заставляй меня жить без тебя.       Я не хочу жить без тебя.