История Иккинга (ориг. Hitchups)

Простая привлекательность Гудрид казалась Иккингу очень заманчивой, а Дорис выглядела просто шикарно. Но, наблюдая за тем, как светлые спутанные волосы Камикадзе падают ей на спину, пока она ищет свою одежду — Иккинг окончательно определился со своими предпочтениями. Он приподнялся на локтях, восхищаясь её стройным телом, пока она перемещалась по комнате на цыпочках. Это очень отличалось от того, что он наблюдал в Миклагарде — но было гораздо более женственным, чем он мог ожидать от этой девушки. Тёмные чернильные метки выделялись на её теле в тусклом свете. По низу спины, на руках, на лопатках, одна выглядывала из-за шеи… Иккинг не удивился бы, если бы оказалось, что она записала на своём теле памятку из каждой страны, в которой побывала. — У тебя меньше татуировок, чем я ожидал, — заметил он вслух. Услышав его хриплый спросонья голос она поняла, что он проснулся. Она не встревожилась; Только выпрямилась, не обращая внимание на свою наготу, и с ухмылкой оглянулась через плечо. — А у тебя больше шрамов, — парировала она. Она была действительно удивлена тем, что сумела почувствовать прошлой ночью на его коже. Уродливая метка на шее — необычное явление, о происхождении которого можно только гадать. Теперь она могла видеть и потерю цвета кожи у него на запястьях — явные следы от работы в кузне и фехтования. Но то, что было у него на спине, привлекло основное её внимание. Она постоянно ощупывала тот шрам в течение ночи. Её пальцы, практически не подчиняясь её сознанию, снова и снова пробегали по гладкому и мягкому участку кожи. У чего-то настолько большого должна была быть предыстория; Это не выглядело как несчастный случай. Она не могла заставить себя спросить об этом шраме. В свете их действий она едва ли могла наскрести горстку слов, не говоря уже о том, чтобы тактично подвести к нужному вопросу. Её оставалось только надеяться, что он неглубокий: выздороветь от чего-то более серьёзного представлялось невозможным. — Оно того стоило, — пожал плечами Иккинг. Если он и чувствовал себя так же нервно и неуверенно, как она, он никак не показывал этого внешне, и сохранял мягкую дружественную атмосферу. Камикадзе ещё несколько мгновений смотрела на него. Она обратила внимание на длину его волос, собранных в пучок — перекинутых через плечо и почти таких же спутанных, как её собственные. Теперь, когда через наспех сбитые стены проникало больше света, наследница Грабителей могла в полной мере оценить, как он вырос. Не так, как она могла бы ожидать — но всё ещё, очевидно, Иккинг. Она оторвалась от своих мыслей, не желая, чтобы он заметил как она пялилась на него. Во всяком случае, не в той ситуации, когда она стоит совершенно голая, а он прячется под одеялом. — Кстати, я забираю твою рубаху, — сообщила ему Камикадзе, подцепив её с пола и натягивая через голову. Она не могла видеть, как он встревожено приподнялся, но слышала его возмущённое возражение. — Почему? Ты же уже забрала мои деньги! Кошелёк к нему всё же вернулся — но заметно более лёгким, чем ему следовало быть. Камикадзе, теперь облачённая в слишком большое одеяние, подобрала жалкие останки своей собственной одежды. По идее слова не требовались — её красноречивый взгляд и так всё говорил — но она всё же их предоставила. — Я польщена твоим стремлением потрогать меня за грудь, но обязательно было использовать для этого оружие? Слова протеста испарились у него с губ, когда он взглянул на аккуратно срезанную кромку ткани, относящейся, очевидно, к её случаю. Больше он не пытался остановить похищение своей одежды. Иккинг считал, что избавился от этого странного навязчивого чувства прошлой ночью — но сейчас, когда он видел её в своей рубахе, из-за чего её тело казалось ещё меньше и стройнее, животное желание снова зашевелилось в нём. — Ну так что, утреннего секса не будет? — наполовину пошутил он, потому что часть его существа требовала повторения. Его голос всё ещё звучал грубо, и он не имел ничего против. Камикадзе, натягивающая свои леггинсы, застенчиво ему улыбнулась. — Утренний секс? Он у тебя бывает? — Когда перепадает возможность. А у тебя, похоже, нет. — Ты первый с кем я осталась до утра, — заметила она. Как только слова слетели у неё с губ, она сразу стушевалась. Она понимала, как воспримет это объяснение человек чести, и знала, какой именно женщиной они её считали. Но Иккинга это, похоже, ни капли не беспокоило — и её тревожность улетучилась также внезапно, как и пришла. Она припомнила, что этот человек знал о её привычках — собственно, именно поэтому она и осталась. — Я польщён, — сообщил Иккинг на грани сарказма. Но Камикадзе ни секунды не задумывалась над двойным значением этой фразы. Она снова вернулась к сбору одежды — и думала о том, как вдруг её пояс оказался на потолочной балке, не обращая внимания на изучающий её взгляд прояснившихся глаз. — Хорош пялиться, — бросила она, когда взгляд слишком уж обнаглел. Она не стеснялась — ей нечего было стесняться! Но парень, смотрящий на неё после того как они провели ночь вместе… В этой ситуации даже она не могла не обращать внимание на свой внешний вид. — Эй, - мягко привлёк её внимание Иккинг. Невозмутимая внешность, на которую она обратила внимание прежде, была безнадёжно разрушена прикушенной губой. — Давай… Давай не будем делать всё странным, ладно? Ками закончила застёгивать пояс с широкой улыбкой. — А. Я согласна. Мы просто вернёмся к нашим старым проказам. — Она двинулась к нему — медленно, покачивая бёдрами, облачёнными в его рубаху, — … только в немного более взрослой форме… Она подошла к кровати и продолжала говорить, карабкаясь по покрывалу сверху через него. — Подумай об этом… Если бы остался, и ничего бы не изменилось в ситуации с драконами… Это наверняка всё равно бы случилось… Она остановилась аккурат над его лицом, приобнимая его коленями за бёдра. Её руки скользнули по редким волосам на его груди, по угловатым плечам, обняли за спину… Её пальцы снова коснулись того странного шрама. Она могла бы спросить о нём сейчас… но это казалось такой плохой идеей, особенно когда его губы были прямо тут, а память подбрасывала отголоски того чувства, которое они могли вызвать. — Нет, — неожиданно произнёс Иккинг. Возможно, это было из-за прикосновения к старой ране — но он никак не попытался отстраниться от неё. — Дело никогда не дошло бы до… такого… Она поцеловала его, коротко и сочно, пытаясь сконцентрировать те воспоминания, которые через пару недель будут всем, что у неё останется от него. — Не соглашусь, — выдохнула она. Она снова поймала его губы, бормоча в промежутках между поцелуями: — Не думаю, что удалось бы сохранить всё как было… разумно, что в конце концов… нас потянуло бы друг к другу. Иккинг первым оторвался на достаточное расстояние, чтобы взглянуть её в глаза. — Останься я, этого бы не было. — Ну, ты не можешь этого знать. — Вообще-то я точно это знаю. — Нет, не знаешь. — Нет, правда, знаю. Она ухватила его за обе щёки и крепко поцеловала в засос. — Ничего ты не знаешь. Иккинг только мягко усмехнулся. Неожиданно показалось, что он не голый, Камикадзе не оседлала его талию, и её запах не заставляет его мгновенно думать о сексе. Они были просто двумя старыми друзьями, между которыми случилось небольшое разногласие. — Тебе лучше? — спросил он, вспоминая, с чего вообще начался этот спор. — Намного. Она прикоснулась к его губам последний раз и сползла с кровати. Иккинг не мог сдержать улыбку. — А тебе нравится целоваться, — заметил он. — У меня никогда не было парня, который бы столько целовался. — Даже если не считать того факта, что она особо не давала им такой возможности, вряд ли она найдёт кого-то другого похожего на Иккинга. — Но тебе понравилось, — повторил он. И тут он был бесспорно прав. Ещё вчера она подумала бы, что такая постоянная демонстрация уверенности совершенно не про него. Ещё вчера она представляла себе неловкого нервного паренька, на которого она наткнулась на Окрнейских островах. — Ещё как. — Она всё же продолжала смотреть в пол несколько мгновений, не решаясь взглянуть ему в глаза после этого признания. — Кстати, то что ты вчера делала ртом – считается запретным в Греции. Ками прикусила губу, чтобы не слишком широко ухмыльнуться. В третий раз за утро она искоса взглянула на него как соблазнительная чертовка. Правда, пальцы её в это время бессознательно пересчитывали подвешенное на пояс имущество. — Так значит это какая-то гречанка оседлала тебя? Иккинг поджал губы на ничего не выражающем лице. — Я не лошадь. Она засмеялась и отошла к двери, но, взявшись за ручку, осознала, что понятия не имеет как прощаться. Как вообще уходят при свете дня? Как уходят, под тяжёлым взглядом партнёра и грузом несостоявшихся отношений? — Эй, будь душкой и не дай себя убить, — искренне попросила она. — По крайней мере, до того как я приплыву спасти тебя Его черты лица смягчились, и теперь больше напоминали его в детстве. — Я собираюсь со всем разобраться ещё до того, как спасение понадобится. — Предлагаю наперегонки. — У меня ночная фурия, — заметил он, — так что я выиграю. Вот дерьмо. Беззубик. Иккинг неожиданно обнаружил, что ему на лицо упали его же панталоны. Высвободившись от них, он успел заметить закрывающуюся дверь. Ками видно не было. Оставшись наедине со скомканными простынями, Иккинг позволил улыбке соскользнуть с лица. Он откинулся на подушку с тяжёлым вздохом. Что же он наделал? *** ::Ты… не только пропустил пару кружек:: Иккинг наконец приплёлся в их лагерь. Дракон понял о произошедшем не столько по тому, что он опоздал на целую ночь, сколько по его внешнему виду – незашнурованные штаны, ремень в руке и меховой жилет на практически голое тело. А, и запах конечно. — Извини, — зевнул Иккинг без капли раскаяния. Он задумчиво почесал лицо и двинулся прямиком к своим сумкам. Беззубик остался лежать на прежнем месте, растянувшись на скалах, и следил за человеком внимательными движениями глаз. ::Где твоя одежда?:: Иккинг невнятно хмыкнул. ::Была ли у вас близость? Вы сражались?:: (1) — Только вербально. ::Уже неплохо:: - вздохну Буззубик. — ::А тебе стоит знать, что я доел тюленя. Так тебе и надо, за то что врал мне:: Иккинг слушал вполуха, вытаскивая из мешка что-то, что, он надеялся, было его запасной туникой. Его захватило сковывающее чувство. Быть вдали от Камикадзе и снова с Беззубиком, не в таверне, а снова в лагере… Всё это позволило ему в значительной степени разгрести тот внутренний хаос, который был создан из-за его неумения принимать хорошие решения. Он снова думал своей головой, и не о том что он сделал – а о том, почему он это сделал. О том, что Ками сказала ему… что она должна была сделать, что его отец должен был сделать, и почему… — Дела тут действительно плохи, — пробормотал он. Как всё успело так быстро развалиться за время их отсутствия? Всё это до сих пор казалось Иккингу нереальным. Не то чтобы он не верил Камикадзе – но это он должен был увидеть сам, и чем скорее тем лучше. ::Значит, внешний вид не обманывает:: — Мы потратили столько времени… ::Мы потратили необходимое время:: Иккинг кивнул. Тогда он ещё был в полном раздрае. И Беззубик тоже – более, чем кто-либо из них осознавал. Теперь было легко сожалеть об их решении действовать согласно своим нуждам – теперь, когда у них стало больше фактов, больше информации о происходящем тут в последние годы. Но попытка исправить хоть что-нибудь, не разобравшись с личными слабостями его и Беззубика, могла бы обернуться катастрофой. Они просто выбросили бы на ветер последние шансы на выживание обоих их миров. Иккингу следовало как минимум открыть людям глаза на преимущества союза с драконами в этой войне. Ему следовало распространить правду о войне и открыть глаза на их общего врага. — Что ж, я чувствую себя… достаточно уверенно. Да, чувствую. Да. Именно так. Нечего больше прохлаждаться. Особенно если ситуация настолько плоха, — заключил Иккинг с куда большей твёрдостью, чем чувствовал. Беззубик хлопнул по земле кончиком хвоста. ::Правильно!:: Иккинг натянул на себя запасную тунику — тёмно-зелёную, с округлым вырезом. — Мы полетим туда и взглянем на положение дел своими глазами. Точно надо проверить гнездо. Я найду способ договориться с Олухом… надеюсь, па-а-Стоик немного успокоился. Мысли о переговорах с Олухом пугали Иккинга больше, чем предстоящий полёт в гнездо демона. Отчасти это было из-за того, что о Демоне знал только с чужих слов, в то время как характеру своего отца был неоднократным свидетелем. Он знал, насколько тот может быть упёртым, и опыт подсказывал, что никто так не цепляется за обиды, как викинг. С другой стороны, если ситуация действительно была такой плохой, как описала Камикадзе – это могло сыграть ему на руку. В идеальном мире, он был бы снова в хороших отношениях с Олухом, с отцом который понимал бы его нужду неба и принимал бы в целом его привычку кататься на драконах. Иногда было весело играться такими мыслями, а иногда это вгоняло его в депрессию. Потому что идеальный мир не существовал, и никогда не будет существовать. Именно поэтому он будет требовать от Олуха только сотрудничество, которое могло бы им помочь в долгосрочной перспективе. Отчаяние и огромное количество времени на раздумья существенно помогли Иккингу, и теперь он оценивал эту операцию как «вероятно осуществимую». При учёте, конечно, что они никогда не узнают — о изящные ножки Фрейи! Он же только что переспал с будущей женой будущего вождя, не так ли? Мягкий, едва слышимый стон сорвался с губ Иккинга. Нет. Олух никогда не должен узнать об этом. ::Союзники будут полезны. Мне не нравится мысль, что судьба обоих наших миров будет возложена лишь на наши плечи:: Иккингу потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить о чём они говорили и выбросить из головы рассуждения о предательстве. — Да, да… — сказал он, — Попробуем выбить некоторых из той зоны так же как я выбил тебя, и получить какую-нибудь помощь и со стороны драконов. ::С учётом, что в процессе я не сойду с ума:: Человек улыбнулся своему дракону широкой зубастой улыбкой и гордо ударил себя кулаком в грудь. — Ты будешь в порядке – я защищу тебя! ::Эа, помоги мне:: — пробормотал Беззубик. (2) Иккинг некоторое время возился с поясом, подвешивая на него кинжал и саблю. Он слегка взвесил на ладони кошелёк с деньгами и потерянно вздохнул. Были и другие кошельки, конечно — но потеря всё равно чувствовалась. Он любил свои деньги, все – и заработанные, и краденые. Пока Иккинг копался в сумке в поисках другого кошелька, ощущая руками знакомы ткани, он осознал, что чего-то не хватает. Чего-то, что он к этому времени уже должен был заметить. — Нет… О нет… Нет, нет… Его движения стали более резкими, он выкидывал имущество из мешка налево и направо, перебирая свои ценности, но нигде не находя того самого. В конце концов он просто схватился за волосы. — Чёрт! Беззубик прижал уши назад, не понимая причины внезапного изменения его поведения. ::Что?:: — Это – она – она забрала рубины! Головные отростки дракона ещё дальше опустились – но теперь не обеспокоенно, а цинично. ::Эти крошечные красные камни?:: — Когда она это провернула? — прошептал Иккинг самому себе. — Это могло быть… Нет… Я думал, что следил за ней… но с другой стороны — уже темнело… Насколько он знал её, всё что требовалось – это один момент, когда он отвернулся к Беззубику и не следил за ней. Такова была магия Камикадзе. Можно было целую вечность гадать, как же именно она обернула тебя вокруг пальца. — Проклятье! — Иккинг бросил мешок на землю и крутил головой по сторонам, безуспешно пытаясь понять, где ещё могут быть рубины. Он знал, что она забрала их; Знал, что при её шестом чувстве он не мог их спрятать от неё. Беззубик не разделял человеческой озабоченности камнями, и не порывался помогать Иккингу, пока тот грубыми движениями собирал обратно своё имущество. ::Зачем ты их вообще хранишь? Это всегда первое, что люди пытаются отобрать у тебя:: — Мне они нравятся, — обрезал человек. Он знал, что не обидит Беззубика своим резким поведением – поскольку вся эта ситуация казалась дракону забавной, не более. Действительно, дракон только безучастно наблюдал, как Иккинг вихрем носился по их недавно обустроенному лагерю. Сначала он переодел штаны, потом накинул на Беззубика седло, потом снова принялся сражаться со своим ремнём… Все его движения были грубыми, и он постоянно что-то ворчал себе под нос. Почему бы ей не попробовать стянуть Фрамхерью? Она бы заработала хороший шок, и, можно надеяться, это отвадило бы её покушаться на другие его вещи. ::Солнце ещё не село:: — напомнил Беззубик. Хотя, пока они держатся над морем, о людях можно особо не беспокоиться. — Они не могли уйти далеко, — бросил Иккинг. — У неё едва ли большое преимущество. Корабль их найти будет несложно; Камикадзе проговорилась, что они идут обратно на север, а коги в водах викингов встречались всё реже и реже. Пра-прабабушка Камикадзе привнесла много изменений в жизнь их племени — например, использование северных когов вместо традиционных кнорров, или окончание практики мужского детоубийства. Корабли заслужили в свой адрес немало возмущённых взглядов от соседей, а живые младенцы – вздохов облегчения. — Погнали, — проворчал Иккинг, и Беззубик почувствовал, как на его спину опустился тяжёлый груз. ::Может, тебе стоит сначала немного успокоиться?:: — Я надеюсь преподать ей урок до того, как это случиться. — Иккинг знал по крайней мере то, что когда он придёт в норму, снова вызвать такую искру злости будет затруднительно. Слишком просто он сменял гнев на милость. Интерес Беззубика в сложившейся ситуации заметно возрос. ::Мне действительно нравится обучение. Я могу чем-нибудь помочь?:: — Ты – ключ к успеху. *** — Ты ведь не расскажешь мне, где её достала? Размер явно не твой… Камикадзе дёрнула плечиком в ответ на замечание Брюны Мясника. Свободный ворот её нового одеяния только соскользнул от этого ещё дальше. Она любила Брюну как тётю — эта женщина была лучшей подругой её матери и вторым командиром. Но Ками знала, что Брюна находится в этой экспедиции, чтобы приглядывать за ней, оценивать её лидерские способности, а потом доложить Берте. А понимание, что она может очень легко потерять потенциальное звание вождя племени, делало эту обязанность ещё тяжелее. Ками отхлебнула ещё чая, который оказался неожиданно горячим и обжёг язык. — Ты ведь знаешь, ты никогда не должна искать мужчину в одиночку, — продолжала свои наставления Брюна. — Всегда, всегда — — … кто-то должен прикрывать тебе спину, — легкомысленно закончила Камикадзе. — Я знаю, Брю, но я могу о себе позаботиться. Старшая женщина поджала губы и положила руки на широкие бёдра. — Я слышала это и раньше от многих девочек, большая часть которых были посильнее твоей тощей задницы. Камикадзе глотнула ещё чая. Брюна вскинула руки в воздух и преувеличенно громко застонала. — Хель вбей тебе в голову! — выругалась она и принялась тяжело расхаживать по палубе. — Вы молодёжь постоянно это забываете, но у мужиков перед нами физическое преимущество. Особенно когда их больше. Я знаю, вам нравится думать что вы неуязвимы — — Ээаааа! — Но… ты… должна… Брюна обернулась на короткий крик Камикадзе и стук чашки, упавшей на деревянную палубу. Её речь сошла на нет, когда оно осознала, что чай растёкся большой лужей, а наследницы вождя нигде не видно. — Ками?.. *** Она знала, что он разозлится. Она знала, что однажды он обнаружит пропажу — что проклянёт её имя и, возможно, попытается затаить обиду. Она предполагала попытку вернуть украденное – возможности у парня теперь были — и ожидала некоторое противостояние. Но такого Камикадзе не предвидеть не могла. Она вообще немного чего видела. В один момент она слушает как Брюна перемывает её косточки – и вот в следующий момент она уже в воздухе, и кто-то держит её за плечи сильной, почти болезненной хваткой. Ей потребовалась пара секунд, чтобы понять, что произошло. Ветер свистел у неё в ушах, холод колол кожу — новая туника держалась только на поясе и честном слове. А корабль её был далеко, далеко внизу. Голос Иккинга прорвался сквозь нарастающий ужас: — Ты осмелилась! Ну конечно осмелилась! Она вздёрнула голову вверх, но увидела только тёмное брюхо дракона и нижние части металлических педалей. — Иккинг! — Я должен был догадаться, — продолжал вещать бестелесный голос, насмешливо и злостно. — На самом деле, мне стоит винить только самого себя! — Иккинг! — вскрикнула она снова, дико извиваясь в когтистой хватке. — Отпусти меня! — С удовольствием! Если бы Беззубик умел говорить, это могла бы быть и его реплика — потому что в то же мгновение её выпустили из захвата, и она обнаружила, что падает с высоты в сотню футов навстречу своей смерти. Она не замечала, что кричит. Она не представляла, насколько долго падает. Она замечала только воду внизу и скорость, с которой она приближалась к поверхности — которая, как она знала, ничуть не смягчит падение, не на такой скорости. А потом её дёрнуло в сторону сильным рывком за ногу, так что она оказалась подвешенной вниз головой. Подобное положение дезориентировало и вызвало головокружение, и её потребовалось некоторое время, чтобы распознать голос Иккинга. — Я просто не могу поверить! — крикнул он, совершенно не заботясь тем, какой ужас она только что пережила. Кровь прилила ей к голове. Она даже подумать не могла о том, чтобы осмотреться в поисках корабля или проверить, насколько близко оказалась вода. — Кем ты себя представляешь? Проституткой? Хочешь, чтобы тебе заплатили? — Я — у тебя просто столько всякого! Я думала ты не заметишь! — О, угадай что? Я таки заметил! Крик вырвался из её горла, когда она была снова отпущена в свободный полёт — и поймана мгновением позже. Дракон жонглировал ей, как цапля — лягушкой, за секунду до того как сожрать её. Она могла бы счесть, что это весело… Если бы только её жизнь не висела буквально на чешуе и острых когтях. — Думала, ты сможешь убежать от меня? — выкрикнул Иккинг. Вопрос был пропитан злобой, которую она никогда не ожидала услышать в его голосе. И болью. — Я летаю на Ночной Фурии! Камикадзе болталась вниз головой, и сомневалась, что ещё сможет долго выдерживать то, как этот человек — то есть, дракон — с ней обращается. Она закрыла лицо руками, не желая даже пытаться сориентироваться в этом вращающемся мире. — Ладно, ладно! Мне жаль! Я верну их! — Обещай! — рявкнул он. — Обещаю! Только… Иккинг, просто верни меня назад! — взмолилась она, перебарывая ветер. А также ядрёный насморк, который ей редко приходилось испытывать. Её подбросило в воздух один последний раз, и дракон ухватил её за локти, заставив оторвать руки от лица. Слух и зрение вернулись к ней. Она быстро проморгалась, пытаясь сфокусироваться на окружении. Они кружили над кораблём, на палубе которого собралась вся команда и пялилась вверх, на неё, в изумлении и восхищении. Без сомнения, их привлекли её крики… — Ночная Фурия… — это имя расходилось среди собравшихся, как шелест октябрьского бриза. Одно за другим поднимались копья и мечи, острые их концы были направлены на изгнанную парочку. Иккинга это мало заботило — в воздухе они с Беззубиком были в безопасности. Плюс, у них был заложник. — Скажи им опустить оружие, — проинструктировал он своего «заложника». — Опустите оружие, — повторила Ками, на удивление без возражений. — И принесите мою сумку! Она лежит под вантами. — Что происходит?! — проорала Брюна, но жестом показала женщине рядом, поменьше ростом, делать как сказано. — Просто небольшое недопонимание, — заверила её Камикадзе. Ей удалось произвести на удивление правдоподобный голос «всё просто отлично», особенно с учётом того, что она болталась в лапах дракона. — Ты как, приятель? — пробормотал Иккинг Беззубику. Для них намного привычнее было перемещаться по воздуху, используя потоки и собственную скорость. Висеть на месте было нелегко. ::Я в порядке:: — заверил Беззубик. — ::Она практически ничего не весит. А вот ты… Тебе стоит полегче налегать на тюленя:: Иккинг фыркнул. — Ты просто боишься что тебе меньше достанется, обжора, — он незаметно улыбнулся и потянулся почесать друга за уход. Равномерный бой драконьих крыльев ни разу не дрогнул — ещё несколько секунд ничего не изменят. Назначенная идти за сумкой Грабительница вернулась, прокладывая путь через толпу. — Теперь что? — спросила она. — А теперь обмен! Это за то! — он показал на Камикадзе и на небольшой рюкзак у неё в руках. Никто не двинулся с места. Женщина пялилась на Иккинга, как если бы он был самим Локи. Сумка оставалась во владении Грабителей. — Подкинь её, — приказала Камикадзе, когда стало очевидно что никто не собирается выполнять приказов Иккинга (и чем она втайне гордилась). Её плечи уже устали от постоянной нагрузки, и ей хотелось вниз. Женщина пожала плечами — теперь она получила прямой приказ и не сомневалась в своих действиях — и кинула сумку так, что она прилетела аккурат в руки Иккинга. Он без промедления закопался внутрь. — Они в серой ткани, — скучающим тоном заметила Камикадзе. Её истерика прошла вместе с нестабильностью желудка. Иккинг раскрутил единственный свёрток, о котором могла говорить Камикадзе, и нашёл там свой кошелёк с рубинами. Все три были на месте. — Всё отлично, — сообщил он Беззубику. Лапы разжались, и Камикадзе приземлилась на палубу своего корабля, смягчив падение руками. Её немедленно окружила команда, и десятки вопросов о её здоровье и причинах всего этого слились в один равномерный гул. — Я в порядке! Я в порядке! — пыталась она перекричать толпу, отталкивая от себя толстые закованные в броню руки. — Эй! — вскинулся кто-то, — Это же парень Стоика, разве нет? Иккинг закатил глаза. Интересно, он так сильно изменился, или до них только сейчас дошло, что они видят наездника на Ночной Фурии? Потрясающе. Сейчас начнётся «Атаковать изгнанника». — Ладно, пора сваливать отсюда, — тихо произнёс Иккинг, так чтобы только Беззубик его слышал. Но раньше, чем Иккинг успел развернуть дракона, и раньше, чем шепотки превратились в дружный рёв толпы, Камикадзе выступила: — Оставьте его в покое. Его и дракона. Возвращайтесь к снастям! У вас есть работа! — Но мисс — — Конечно, вы не будете — — Это была не просьба! Женщины подчинились, но неохотно — они не спеша расходились по местам, ворча под нос. Многие не стали убирать оружие и бездельничали, отвлекаемые от работы любопытством. Вскоре осталась одна только Брюна — и также, как её ноги отказывались покидать молодую блондинку, её глаза пристально наблюдали за мальчиком на драконе. Если бы их Леди не была только что похищена — Брюну бы действительно впечатлил вид человека верхом на Ночной Фурии. — Ты тоже можешь идти, — отпустила Ками Брюну. — Я не уйду. — Брю — — Я не уйду. Брюна тяжело уставилась на капитана, и этот взгляд говорил всё, что она думает об идее оставаться наедине с драконьим всадником. Блондинка глубоко и тяжело вздохнула, но решила позволить женщине делать что она хочет, пока она не будет поднимать на мальчиков оружие. Она повернулась к молодому человеку — который был всё ещё в воздухе — и предприняла бесплодную попытку поправить свои растрёпанные ветром волосы. — Это было здорово, — похвалила она его. — Нет, правда, такого я не ожидала. Я даже не думаю, что хочу за это мстить. Брови Иккинга выскочили на лоб, по мере того как к нему вернулся праведный гнев. — Мстить мне? Ты обокрала меня! В голове Брюну отдельные кусочки сегодняшнего необычного утра начали складываться в единую мозаику. Туника. Кража. Она провела рукой по своему дородному лицу. — Ох, дитя, нет… Камикадзе проигнорировала её, указывая пальцем на Иккинга. Она прищурилась, а щёки у неё так и оставались покрасневшими. — Ты поставил меня в дерьмовое положение! — Что! Это же бессмыслица! — возразил Иккинг. — Ты сама выдумала всю эту чушь. Я к этому никак не причастен! — Ты улетел — — Это мы уже разбирали! Я не буду снова извиняться — — Я буду продолжать настаивать на этом, пока ты не признаешь, что поступил неправильно! — Всё было правильно для меня! — А это и не о тебе! — Тогда перестань говорить, что это моя вина! — Ты должен принять хотя бы часть ответственности! Иккинг зарычал и сжал кулаки, не в силах найти слова, чтобы донести уровень её неразумности. Никто из Болотных Грабителей не намеревался встревать в их «разговор». Все взгляды как один перемещались с одного оппонента на другого и назад. Иккинг не хотел быть каким-то экспонатом. Он не хотел заставлять Беззубика и дальше висеть на месте, и он не хотел иметь дело с этим… Это кражей. В конце концов, они получили то, за чем пришли. — Погнали уже, — проронил он и отклонился в седле назад, направляя Беззубика в желаемую сторону. Но Беззубик перестал хлопать крыльями и приземлился на палубу судна, в некомфортной близости от огромной женщины рядом с Камикадзе. Обе стороны переполошились. — Что ты делаешь? — вскрикнул он, и его ничуть не заботило, что это могли принять за проявление страха. Женщины снова приближались. О боги, они достали оружие. ::Я не хочу улетать вот так:: — Как вот так? — прошипел Иккинг. — Живым? Со всеми частями тела на месте? А я хочу! Мечи и копья были наготове; Женщины колебались между интуитивным порывом атаковать и прямым приказом их командира не трогать вторженцев. ::Эта девочка была долгое время твоим единственным другом, так?:: Иккинг оторвал взгляд от собирающихся воинов и уставился на затылок Беззубика. — Что? Какое это вообще имеет значение? Нам надо убираться отсюда! Он планировал вернуть сокровище, проучить Камиказе и исчезнуть с глаз долой. Кастрация стаей разъярённых гарпий в его планы не входила — а Иккинг не испытывал никаких иллюзий по поводу того, какой приём его ждал после публичных издевательств над их капитаном. ::Ты сказал, она была старым другом. Это о ней ты мне рассказывал, так? Девочка из другого гнезда:: Он мог упомянуть о ней после встречи с болотными Грабителями на Оркнеях, целую вечность назад. Он не излагал Беззубику всю историю его с Камикадзе отношений, не подробное описание их похождений прошлой ночью. В это он мог посвятить дракона позже, когда они будут в воздухе и в безопасности. Он планировал хорошенько разобраться в событиях этой ночи вместе со своим лучшим другом — не то чтобы он ожидал от Беззубика сочувствия, но как минимум альтернативную точку зрения. Женщина подошла слишком близко, и нога Иккинга бессознательно перещёлкнула педаль. Но подвижный хвостовик был бесполезен без участия со стороны дракона. — Зубик, полетели уже! — взмолился он. Дракон совсем что ли не понимал, во что они вляпались? — Опустить оружие! — рявкнула Камикадзе, снова привлекая этим к себе внимание Иккинга. — Никому не атаковать их! Любой, кто попытается, проведёт путь до Хьялтланда в колодках! (3) Грабители посмотрели на неё так, будто она сошла с ума, но подчинились. — Камикадзе, — подала голос одна из дородных женщин, — это же… — Они не причинят вам вреда, пока к ним никто не подходит, — Камикадзе значительно посмотрела на Иккинга, — Так ведь? — Правильно, — пробормотал Иккинг, чувствуя прилив презрения к Беззубику. Зачем он это делает? — Беззубик… ::Исправь это:: — приказал дракон. — ::Исправь то, что случилось между вами двумя. Ты не должен улетать, сохранив злость на неё:: — Зубик… ::Вспомни на минутку, зачем мы сюда вообще прилетели:: Иккинг моргнул от неожиданности. Они собирались встретиться с демоном… Они собирались сразиться с демоном. Злость Камикадзе на него прошлой ночью, когда он рассказал ей это, теперь казалась намного более уместной. Он вёл себя так, как будто всё само рассосётся, что со временем они простят друг друга, как это всегда происходило после пылких ссор. Он вёл себя так, как будто на его стороне была удача и время — в то время как на самом деле они не факт что снова встретятся. Болотные Грабители, постоянные столкновения которых с драконами начались относительно недавно, по-прежнему медлили. Возможно это всё из-за угрозы Камикадзе, но Иккинг находил отсутствие боевых кличей и попыток проткнуть их копьём весьма располагающим. Может, он мог договориться с этими людьми — людьми, которым приходилось сражаться с драконами только пару раз в году до того, как началась эта война. Он медленно выдохнул. Правильно. Первые люди-союзники. Он соскользнул с седла — достаточно плавно, чтобы не спровоцировать никого, включая себя самого, на необдуманные действия. Беззубик, похоже, верил, что Камикадзе защитит их — так что Иккинг тоже решил проявить такое доверие. — Да, я Иккинг, бывший сын Стоика Обширного, — подтвердил он негромким и чётко поставленным голосом. — А это Беззубик, моя Ночная Фурия. — Оружие не поднимать, — напомнила Камикадзе. Воинам, казалось, отчаянно хотелось нарушить приказ. Они стояли рядом с легендарной Ночной Фурией и с обесчещенным сыном Олуха — и им приказывали бездействовать. Расстояние оставалось их единственным оружием. Удовлетворившись выполнением своего приказа, Камикадзе, не обращая внимания на крики Брюны держаться подальше, подошла к Беззубику и почесала его за макушку. Он прильнул к руке, играя роль довольного щенка. Чем менее устрашающими они казались, тем меньше шансы, что их порубят на кусочки. Иккинг встал рядом с Камикадзе, возможно пытаясь создать скудный барьер между Беззубиком и викингами. Слегка прикасаясь к её спине, он шепнул ей на ухо: — Подведи их ближе. — Идите сюда. Он просто огромная душка, — кивнула она своим ребятам. Беззубик вывалил язык из пасти, демонстрируя полное отсутствие зубов. — Я не просто так назвал его Беззубиком, — добавил Иккинг. Хотя было непонятно, помогут ли хоть какие-то слова больше расположить к ним присутствующих. Количество недоверчивых шепотков не уменьшилось с того момента, как Ками переключила своё внимание на дракона. Парочка молодых и более смелых девушек подошли ближе, в их взглядах ясно читалась смесь желания и сомнения. Беззубик обнюхал первую протянувшуюся к нему руку, выдохнув на неё горячий воздух, и ткнулся мордой в ладонь. Девушка хихикнула, больше похоже на деревенскую девчонку чем на сурового воина северных морей. Ещё несколько Грабителей выделись из плотной толпы, все скорее молодые. Большинство более взрослых женщин предпочли остаться на местах, некоторые даже отодвигались подальше по мере того, как присутствие дракона на корабле становилось всё более общепринятым. — Ты предатель, — подала голос приземистая женщина из задних рядов, но это звучало больше как вопрос. — Неправда, — возразил Иккинг. Он был изгнанником, но предатель — слишком сильно на его вкус. Слышать это в речи кого-то другого казалось ему неправильным. — Я ушёл, чтобы узнать больше об этой войне, и теперь вернулся. Мы с Беззубиком собираемся найти способ положить этому конец. Камикадзе оторвала своё внимание от чешуи Беззубика и посмотрела ему в глаза. Она казалась покорившейся, принявшей выбранный им путь и судьбу, к которой он мог его привести. Продолжая смотреть ей в глаза, Иккинг добавил: — Люди и драконы должны работать вместе, чтобы положить этому конец. — Безумец… — прорезался где-то шепоток. Возникли бы и ещё возражения, если бы не вмешалась Камикадзе. — Это правда, — уверенно сказала она. — Демон нас всех обманывал веками, а теперь его силы только выросли. Проблема не рассосётся сама собой. Нам всем придётся принять изменения, если мы хотим выжить. Она не знала наверняка, было ли это правдой. У неё было только честное слово Иккинга — но его было достаточно. Да, Иккинг скрывал информацию и игрался с правдой время от времени — но он не распространял выдуманную ложь. ::Ооооо, дааааа:: Иккинг оглянулся на удовлетворённое шипение Беззубика. Уже четыре пары рук чесали и тёрли его чешую в разных местах, и было очевидно, что дракон в экстазе. Девочки, похоже, тоже наслаждались ситуацией, хихикая над тем, как Беззубик извивается и мурчит. Они едва ли напоминали тех женщин, от которых он ребёнком прятался во время их визитов на Олух. Иккинг скрыл своё удивление под маской, вместо этого просто вежливо им улыбаясь. На самом деле, он был донельзя счастлив видеть, как быстро Беззубика приняли в этом клане. Неожиданно у него возникла интересная мысль, он почувствовал что просто обязан это спросить. — А есть другие Ночные Фурии? Я имею в виду, нападают ли они на острова? — он не задал этот вопрос никому конкретно, а скорее всем сразу. — Не, — прогнусавила Брюна. Она явно невзлюбила его за что-то помимо побега с драконом. — Не слышала о таком вот уже пару лет. ::Значит, никого из моей стаи больше не поймали:: — заключил Беззубик одновременно облегчённо и грустно. Он по-прежнему оставался единственным, кто попал в эту ловушку. Он не мог собрать в кулак свою гордость, пока эти восхитительные, гибкие пальцы чесали его чешую, отдирая все сухие кусочки. Иккинг не прочёсывал его достаточно часто — не настолько хорошо. Может, и было что-то хорошее в обществе девушек с их изящными, быстрыми руками… — О, почешите его ещё за пузо, — показала Камикадзе, и дракон перевернулся на бок, чтобы дать девушкам более простой доступ. Девчонки пискнули от неожиданности, но только столпились ближе. Ещё несколько людей отделились от безопасности толпы, чтобы влиться в действие. Беззубик начал непроизвольно подёргивать лапой: множество пальцев пускали искры удовольствия через все его конечности. Иккинг дёрнулся при виде того, как Беззубика окружает столько викингов, но подавил рефлекторное желание вклиниться между ними. Было слишком много улыбок, слишком много положительных восклицаний плыло в воздухе от хихикающих воинов. — Он, он такой миииилый! — Кто бы мог подумать? — Кто большой миленький дракончик? Ты! Да ты! — Как думаешь, а я могу завести такого?.. У Иккинга на поясе сомкнулась нежная, но твёрдая хватка — и Иккинг обнаружил, что Ками увлекает его прочь от только что обретённого фанклуба дракона. Он немного посопротивлялся — его первым желанием всегда будет защищать Беззубика от людей — но вера в строгую дисциплину команды Камикадзе перевесила. — Если не собираетесь обниматься с Беззубиком, предлагаю вам вернуться к работе, — крикнула она в собравшуюся толпу, крепче обнимая Иккинга за талию. Это заставило оставшуюся команду разделиться на две части — одни присоединились к плотной группе, другие разбрелись по своим делам. — А можно его покормить? — спросила одна девочка, та же самая которая ходила за рюкзаком с рубинами. ::ДА!:: — крикнул Беззубик из-под скопления женщин. Иккинг усмехнулся. — Он любит рыбу. Предпочтительно треску. Но никаких угрей. Это породило новую серию шепотков. — Рыбу? Правда? — Я бы предположила что-то более… мясное. — Ну, вижу, мы каждый день узнаём что-то новое. — А куда это вы двое собрались? — Брюна Мясник возникла прямо перед Иккингом и Камикадзе. Иккинг, слишком отвлекшийся на Беззубика, и не представлял, что его ведут в сторону рубки. — Я собираюсь показать ему, что мы нашли, — заверила её Камикадзе. Брюна не шевельнулась, а вся её поза выражала запрет. Девушка закатила глаза. — Ну ладно тебе, Брю. Если кто и знает что с этим делать, то это он. Иккинг, который вообще не представлял, что «это» могло бы быть, послал статной брюнетке слабую улыбку — оставшуюся без ответа, впрочем. Камикадзе обошла женщину, волоча за собой Иккинга. Она отпустила его, только чтобы подобрать с палубы упавшую керамическую чашку. Из за силы, с которой её выбило из рук, на губе Ками остался синяк. Она нахмурилась, глядя на красноватые подтёки на палубе. — Эх, из-за тебя чай пролила… Иккинг закатил глаза, мгновенно вспомнив почему он вообще тут. — О боги, мне так жаль. — Это полынь, — гневно заметила она. И на непонимающий взгляд Иккинга добавила: — Противозачаточное… Иккинг открыл рот, но произнёс только негромкое «ох». — Тогда мне действительно жаль. Брюна приподняла брови, смотря в пространство между Иккингом и Камикадзе. — Иди уже, — отмахнулась от неё Ками, когда женщина открыла рот. — Встань за штурвал. Брюна фыркнула и взмахнула руками, как бы показывая, что её попытки заставить капитана действовать в рамках приличия окончены. Она удалилась в сторону кормы постоянно бормоча что-то себе под нос. — Ты совсем башкой двинулась, тупица… Твоя ма так тебе зад надерёт, когда узнает… Камикадзе гордо усмехнулась в прямую спину наставница и снова ухватила Иккинга за руку, стаскивая его с палубы. — Постой — Беззубик — — Он будет в порядке, — заверила Ками. — Он под моей защитой. И девочки его обожают. — Но — ::У меня всё отлично:: — подтвердил Беззубик. Правда, звучал он не очень разборчиво, так что большим облегчением для Иккинга это не стало. — ::Если случится что-то плохое, я просто буду поджигать всё подряд. У нас ведь такой стандартный план, да? Оооо, да, ещёёё…:: Иккинг болезненно застонал, когда Ками открыла дверь кубрика и затолкала его внутрь. Сила, которую могло развивать это небольшое тело, никогда не перестанет его удивлять. — Что мы делаем? — Он доверял Камикадзе, в некоторой мере. По крайней мере в отношении Беззубика — хотя ценности не доверил бы. — Мы обнаружили в нашем грузе Жуть два дня назад, — объяснила она. Услышав эти слова, Иккинг мгновенно перестал сопротивляться. — Что вы с ней сделали? — Ну… её поведение было… странным. Она не пыталась нас атаковать или что-то в этом роде. У неё был скорее потерянный вид. Так что мы поймали её ящиком и оставили как есть. — На два дня?! Камикадзе вздрогнула. — Да… И мы не знаем, как долго она там уже была. Сколько они могут жить без еды? — Не уверен. — Он не знал даже, как часто кормили драконов на Ринге Олуха. — Думаю, она там с тех пор, как вы проходили через территорию Демона. Наверное, пробралась на ваш корабль в поисках еды, потом вы отплыли, и демон со временем потерял контроль. — Хмм… — Камикадзе первой вошла в трюм. Несмотря на многочисленные стопки ящиков с продовольствием, Иккинг сразу понял, где находится Жуть. Прямо в центре помещения находился перевёрнутый деревянный ящик с огромным ржавым якорем сверху. Если бы Жуть попыталась прожечь себе путь наружу — её бы скорее всего раздавило. Она сразу почувствовала их присутствие — из-под ящика раздалось яростное царапание и писк. Иккинг покачал головой, сочувствуя напуганному созданию. — Эй, эй. Всё в порядке, приятель, — мягко ворковал он, медленно приближаясь. Он обернулся и взглянул на Камикадзе: — Постой у двери. Она так и сделала, пытаясь углядеть малейшие признаки понимания у дракона по мере того, как Иккинг стаскивал якорь с ящика. — А откуда ты знаешь, что она не нападёт? — спросила она. Её рука постоянно находилась у бедра, рядом с самым доступным оружием. — Я не знаю этого, — пожал Иккинг плечами между делом. — Но я пахну драконом намного больше чем ты, и это по идее должно помочь. Финальным усилием он стащил якорь с импровизированной тюрьмы. Ящик перевернулся мгновением спустя, и из-под него ринулось голубоватое пятно. Иккинг по мере возможности следил за визжащим драконом, по мере того как тот метался по комнате в поисках выхода.К Камикадзе он не приближался — от неё отдавало металлом — и в результате был вынужден засесть в самом тёмном углу. Иккинг медленно приближался, присев на корточки на заметном расстоянии от дрожащего создания. Со вздохом он наблюдал за тем, как Жуть дрожала, пытаясь укрыться крыльями в слабой попытке защититься. — Бедняжка, — пробормотал он. Он протянул руку, вкладывая в свои жесты столько спокойствия и симпатии, сколько мог. Дракончик взглянул на него поверх крыла, зашипев на протянутые пальцы. — Эй, — ворковал Иккинг, — ну же, я тебя не обижу… — Чёрт, стоило захватить с собой еды. — Давай, приятель. Всё в порядке. Иди сюда… Маленький нос дёрнулся — один раз, второй. Голова высунулась из кокона крыльев и потянулась к его пальцам. Иккинг перевернул руку ладонью вверх. — Видишь? У меня нет ничего опасного. Морда дракончика приблизилась к самым кончикам его пальцев. Иккинг рискнул легонько провести подушечкой пальца по его шее. Дракон отдёрнулся на мгновение, но потом подался головой вперёд. Иккинг продолжил поглаживать чешуйки, и дракон расслабился под прикосновениями. — Ну вот… Не так то уж и плохо, правда? — бормотал Иккинг мягким, любящим голосом, который был специально для общения с драконами. Жуть замурчала и поднялась на все четыре лапы, сильно ткнувшись в его руку. Иккинг засмеялся над этим явно эгоистичным порывом. — А ты у нас приветливый парень, правда? — Он глянул через плечо на Камикадзе, которая неуверенно топталась на месте. Она выглядела так, как будто отчаянно хотела присоединиться к процессу. Он пригласил её движением головы: — Давай сюда. Она подошла ближе, покусывая губу в предвкушении. У неё не было в движениях того же страха, который она испытывала при первой встрече в Беззубиком; Сейчас она явно хотела поласкать дракончика. Иккинг безо всякого сопротивления поднял Жуть на руки и повернулся к девушке. Дракон моргнул при виде нового человека и сразу зашипел на неё. — Всё в порядке, — ворковал Иккинг. Когти Жути вцепились ему в грудь, а хвост болтался где-то в районе живота. — Что я сделала? — спросила Камикадзе. — Он знает о твоём оружии, — объяснил Иккинг. Он продолжил поглаживать дракона по шее, приговаривая: — Всё в порядке… Она друг… Она не навредит тебе… Ками улыбнулась при виде того, как её друг детства держит дракончика – в точности, как родитель держит ребёнка. — А ты не такой непробиваемый, как кажешься, — заметила она. Иккинг только усмехнулся — спорить с этим он решительно не мог. — Вот, попробуй тут… Он показал ей на основание большой округлой челюсти дракона. Камикадзе медленно поднесла руку и пощекотала указанный участок, когда дракон не попытался зашипеть на неё или укусить. Мурчание возобновилось и стало даже громче, и уже через несколько секунд Жуть настойчиво тыкалась мордой в руку Камикадзе. Девочка засмеялась от счастья. — О, он просто чудо! Не могу поверить, что мы этого раньше не поняли. Иди сюда, малыш! В мгновение ока дракон оставил Иккинга одного, перепрыгнув на соседнего человека. — Оу, так быстро меня ещё не бросали, — пошутил Иккинг. Продолжая почёсывать Жуть, Камикадзе широким шагом вышла из трюма, очевидно ожидая что Иккинг последует за ней. — Думаю, ему больше нравятся девочки, — легкомысленно заметила она. — И Беззубику, по-моему, тоже. Эта мысль по-настоящему беспокоила Иккинга — очень уж беспомощен был дракон перед манипуляциями женских рук. — Инга! — позвала Ками проходящую мимо по делам женщину лет двадцати с лишним. Та притормозила шаг. — Сделай одолжение, отнеси этого приятеля на камбуз и дай ему немного рыбы от моего имени, ладно? Инга просто уронила челюсть. Сначала она вообще ничего не делала; Возможно, количество странных приказов от молодого капитана этим утром было уже слишком большим. — Эмм… — Всё в порядке, он такой же милашка как и Беззубик, видишь? — Камикадзе почесала челюсть Жути в том самом месте, где показал Иккинг. Дракончик запищал и нежно ткнулся в подбородок девушки. При виде этого лицо Инги посветлело, теперь она была готова намного охотнее взяться за эту работу. — Есть, мисс! — она протянула руки к Жути. Дракон медлил пару секунд, но схожесть настроения и запаха людей убедила его. Иккинг снова стал свидетелем того, как ловко это создание может перепрыгнуть с одного человека на другого в мгновение ока. Он предполагал что и на Олухе ключевым нюансом будет в первую очередь расположить к драконам женщин. — Пошли, — потребовала Ками в ту же секунду как они освободились от дракончика, схватила его за руку и куда-то потащила. — А теперь-то куда? — проворчал Иккинг. Он хотел поскорее вернуться к Беззубику. У них была неотложная миссия. Хотя, он не мог не признать, эта остановка оказалась полезной. Он не только сумел вернуть рубины, но и проект «подружимся с драконами» наконец сдвинулся с места. — У тебя тут ещё один дракон где-то есть? Камикадзе засмеялась. — Нет, но, я думаю, я уже готова к своему дракону. Я и понятия не имела, что они такие… ласковые! Иккинг усмехнулся. — Ну, они не все и не всегда такие. — Он припомнил виверн, и безумного разнокрыла. — Но, по моему опыту, Жути довольно дружелюбны. Просто покажи им немного любви, и вот тебе друг на всю жизнь. Ками остановилась перед дверью и развернулась к нему с широкой улыбкой. — Звучит очень похоже на одного знакомого мне драконьего всадника. Иккинг не успел отреагировать на это замечание, а молодая женщина рывком распахнула дверь и бодро прошагала внутрь. — Каюта капитана! — объявила она, обведя руками несколько неубранную, но в целом довольно просторную комнату. — И наконец-то она моя! Потребовалось всего лишь раздавать пинки под зад семнадцать лет, чтобы заполучить её. Обычно считается, что младенцы не могут пинать никого в зад, поэтому раннее детство следует исключить из этого периода. Камикадзе была единственным исключением. Иккинг проследовал за ней в центр комнаты, сразу заметив эклектичный стиль убранства. (4) Наверняка тут абсолютно всё краденое — даже драпировка на кровати. — Тебе тут нравится? — спросил Иккинг, немного удивлённо оглядывая каждую стену. Это было самое большое подпалубное помещение для сна, наверняка самое просторное, и тут даже было окно. Но он чувствовал себя тут… в ловушке. — Эй, — услышал он голос Камикадзе, намного более глубокий по сравнению с её легкомысленными речами чуть ранее. Он обернулся и увидел, как она захлопывает дверь в её личные покои. — О нет… Нет. Последний раз когда я на это решился, в результате я остался порядком беднее. — Твои вещи у Беззубика, — напомнила она. — Так что я не смогу забрать ничего, кроме твоего времени. Ты просто бесишься, что попался и не заметил как. — А потом отомстил, так что я хотел бы улететь, пока счёт ровный. — Я не думаю, что он сравнялся, — пробубнила она, припоминая весьма преувеличенные идеи Иккинга о том, как должна выглядеть месть. — Последней буду смеяться я. — Ты просто прекрасно убеждаешь меня остаться, — заверил её Иккинг с насквозь заметным цинизмом. Он попытался обойти её по кругу, но Камикадзе повисла у него на руках. — Останься, пожаалуйста, — умоляла она. — Я не хочу, чтобы ты улетал злым на меня. Иккинг вздохнул. — Я не злюсь. Он злился несильно. — Пожалуйста! — её губы были очень соблазнительно приоткрыты, а ресницы просто порхали. Иккинга это ничуть не тронуло. — Притворяешься, притом неумело. Ками изменилась в лице. Обычно это работало. Ну, процентов пятьдесят времени. — Со сколькими женщинами ты спал? — требовательно спросила она. — Только с одной! — Иккинг отодвинулся от неё, изображая оскорблённую гордость. Камикадзе прищурилась. Что-то здесь казалось ей подозрительным. — Неправда! Ты… — её зрачки расширились от осознания, — У тебя была любовница! Это кардинально отличалось от случайной связи, и практически не практиковалось среди Грабителей, которые предпочитали оставаться незамужними. Камикадзе с детства прививали веру в разнообразие, и в то что мужчину всегда следует оценивать объективно. А любовник подразумевал множественные встречи, разговоры друг о друге, фамильярность, которая нарушала бы половину правил безопасности племени. — Иккинг пожал плечами, не понимая причины замешательства. — Но ведь и ты наверняка с кем-то встречалась. Она покачала головой с грустной улыбкой. — Нет… Они все были на одну ночь. Никто не заслуживал большего. Они не были удовлетворительными. После первого раза ей хотелось плакать. Было неприятно, она чувствовала себя использованной и не понимала, почему бы ей когда-нибудь хотелось заняться этим снова. Мать говорила ей просто отпустить всё и забыть; Она не была чёрствой, просто она обращалась с ней также как и с любым другим членом племени в эти первые дни самокопания. Позже она полагала, что эти дни сделали её сильнее, научили не ждать симпатий от мужчины, которого она сама планировала использовать чисто как инструмент. Понемногу, она училась. С каждым следующим разом это становилось всё проще. А потом это стало весело. А ещё позже, совсем недавно, привело к некомфортной близости. Иккингу никогда не понять значимости его действий — того, как он с ней обращался, как он её трогал — потому что он знал только близость. Это не должно было её удивлять — потому что это же Иккинг. Всё или ничего — его девиз. Светлая улыбка расцвела на лице молодого человека. — Ты… считаешь, я был удовлетворительным? Камикадзе не собиралась улыбаться — она не любила поощрять в мужчинах подобную самоуверенность. Но мальчишеское удивление в голосе Иккинга было таким милым и так на него похожим. Можно было и нарушить правила — если это с ним. Они никогда не смогут быть вместе — но они могут создать свой собственный план существования, свой десятый мир (5). Она провела пальцем у него по груди, зацепив воротник и обнажив больше кожи. — Не знаю, думаю, мне не помешает напоминание… Иккинг засмеялся, и это был не хриплый смешок, который поддержал бы заданное настроение, но громкий, весёлый хохот. Камикадзе убрала руку. — Что? — Ты не можешь притворяться застенчивой, — пояснил он. В этот раз её гримаса была не заманивающей, но раздражительной. — А вот и могу! Он снова засмеялся. Камикадзе понимала, что застенчивость ей не по силам — не так, как это может греческая женщина. В магипуляциях она не была так хороша, как в приведении в жизнь своих угроз. На её лице появилась более тёмная улыбка. — Ладно, — она ухватила его за плечи рубашки, чтобы точно не убежал. — Давай сделаем всё то, что считалось табу в Миклагарде. Иккинг подавился своим последним смехом. *** ОТ АВТОРА: Что будет дальше? Сами решайте, потому что с зефирками и романтикой мы пока закончили. Может, даже навсегда. Пора надирать задницы. Поверьте, линия Камикадзе уместна, несмотря на всю мою нелюбовь к расписыванию романтики. У Иккинга первые союзники. В прошлый раз я спрашивала, кто больший развратник — Иккинг или Камикадзе… До Беззубика им обоим далеко. ОТ ПЕРЕВОДЧИКА 1: Беззубик использует фразу «Was there primary? Did you fight?» До этого момента я считал, что primary–непосредственно спаривание с сопутствующими ритуалами. Теперь склоняюсь к мысли, что он мог иметь в виду ритуальный бой перед ним.Если кто-то знаком со значением слова primary – милости прошу. 2: Эа – в шумеро-аккадской мифологии богиня мудрости. Почему, почему Беззубик придерживается шумерского пантеона??? Он НАСТОЛЬКО древний? 3: Хьялтланд — сейчас Шетланд, довольно крупный остров к северо-востоку от Великобритании. 4: Эклектика – бессистемное смешение разных стилей. 5: отсылка к 9 мирам скандинавской мифологии.