История Иккинга (ориг. Hitchups)

Иккинг едва успел приземлиться обоими ногами, как резкое «швинг» от крыльев резануло ему по ушам. Его лицо посветлело при виде встречающих — двух гигантских драконов, острозубых и косоглазых. Он успел выкрикнуть «Привет, ребята!» до того, как любопытные носы принялись обнюхивать его сверху донизу. Чудовище прижалось мордой к животу Иккинга и втягивало воздух, чуя незнакомые руки, которые только что были здесь. Иккинг улыбнулся и похлопал его по щеке, позволив удовлетворить любопытство. — Ладно, ладно, — засмеялся он. Древоруб в это время ткнул шершавой челюстью Иккинга в спину. Парень почувствовал, как он вдыхает воздух с самым сильным оставшимся запахом Астрид. — Эй, эй, полегче, парни! Полегче…, — повторил он мягче. Он извивался между драконами, пока не смог почесать подбородок каждому одновременно, пытаясь отвлечь их внимание от Астрид. — Всё нормально. ::Успокойтесь сейчас же!:: — рявкнул Беззубик позади него. — ::Самка и так уже нервная:: — Беззубик, — не задумываясь окрикнул его Иккинг, чтобы тот не слишком вспыльчиво относился к новым товарищам. Потом до него дошёл смысл оставшихся слов дракона, и он припомнил, почему вообще это затеял. Иккинг оглянулся в ту сторону, где Астрид плотно прижималась к Беззубику. Она выглядела очень бледной, и смотрела, плотно сжав губы и не отрываясь, на ужасающие фигуры драконов, нависшие над Иккингом. Астрид не была готова к такому дерзкому подходу. Выражение её лица было такое, будто она готова атаковать при малейшей провокации, даже без оружия. Но она уже слишком далеко зашла с Иккингом, чтобы просто так вернуться к началу. ::Их энтузиазм неуместен:: — фыркнул Беззубик. Иккинг широко улыбнулся другу, отталкивая двумя руками от себя голову Ужасного Чудовища с его зловонным дыханием. — Ты очень мило ревнуешь. — Что? — Астрид рискнула взглянуть на Иккинга, прежде чем вернулась к наблюдению за драконами. — А, да не ты, — быстро среагировал Иккинг. Ему пришла в голову идея, что стоит аккуратнее общаться с Беззубиком в присутствии других людей. Раньше его это не беспокоило, но он не хотел испытывать удачу среди жителей деревни — особенно с учётом того, как удача благоволила ему до этого. Теперь он пытался обоими руками избавиться от назойливых голов, используя своё тело в качестве слабого барьера между Астрид и драконами. — Ты как, нормально? — спросил он. — Да, конечно, — медленно ответила она. Её взгляд оставался приклеен к драконам, особенно к Чудовищу. Он мог только гадать, каков был её прошлый опыт общения с ними. Иккинг воспринял за хороший знак тот факт, что она никак не проявляла агрессию, когда он спустил её на землю в присутствии ещё нескольких драконов. — Уверена? В этот раз она посмотрела на него и повторила, более уверенно: — Да. Хотя звучала она убедительно, от Беззубика она не отходила ни на шаг. Парадоксально, учитывая, что недавно она отказывалась к нему приближаться. — Где мы? Иккинг задумчиво прищурился. — Думаю, где-то в Скалистом Лабиринте. Иккинг вдруг осознал, что ему приходится серьёзно напрягаться, чтобы различить выражение лица Астрид. Ночь подкралась к ним быстрее, чем он ожидал, и сумерки уже прошли. — Слишком темно, — пробормотал он. Повернувшись обратно к Ужасному Чудовищу, парень положил ладони на обе его огромные щеки. — Послушай, здоровяк, не разведёшь нам костёр? Бордовый дракон низко и протяжно промурчал. Иккинг засмеялся и интенсивно почесал его за нос: — Спасибо. Астрид в смертельно восхищении наблюдала, как Иккинг обнимает дракона за челюсть, которая больше его самого. За его пасть. Этот человек сумасшедший. Ужасное Чудовище вытащило голову из объятий Иккинга и удалилось куда-то в ночь, волоча за собой хвост. — Он реально собирается… разжечь костёр? — Ага, — усмехнулся Иккинг, поворачиваясь, чтобы обнять и Древоруба. Тот принялся тереться бровью о плечо Иккинга, добиваясь такого же внимания, как и к своему компаньону. — Я показал им, как мы складываем брёвна, чтобы поддерживать огонь, но они вечно делают это неправильно. Пока он говорил это, он смотрел Древорубу прямо в его круглые глаза. Почесав его под челюстью, он принялся гладить руками загнутые рога широкими, уверенными движениями. Астрид казалось восхитительным то, как свободно он чувствует себя в присутствии драконов. Они приветствовали его, как она приветствовала бы отца после долгого путешествия. Древоруб неожиданно перевесил голову через Иккинга на намного более длинной шее, чем она слышала, и принялся рассматривать её яркими жёлтыми глазами, гипнотизируя её примерно так же, как Ночная Фурия. — Это ведь… — Древоруб, да. Вот, — Иккинг вытянул руку вверх и принялся вести древоруба за подбородок, протягивая вторую руку в сторону Астрид. — Они просто обожают человеческие пальцы. Астрид, собираясь отказаться, отдёрнулась назад, когда Древоруб ринулся вперёд в сторону её груди, безо всякой помощи Иккинга. Она почувствовала, как упёрлась спиной в заднюю часть ночной фурии. — Спокойно, — предупредил Иккинг оливковое чудище низким командирским голосов. ::Самка не похожа на него:: — резко сообщил Беззубик другому дракону. — ::Она нервная и прыгучая. Она не — погоди, что? — меня не волнует, что она хорошо пахнет!:: — Иккинг фыркнул, пытаясь сдержать смех. —::Дай ей подойти к тебе, ты, кольцехвостый…:: Древоруб задрал губу и негромко зарычал. — Парни, — устало простонал Иккинг. Он уже столько раз разнимал этих двоих… Довольно спокойное Ужасное Чудовище легко избегало противостояний, но Древоруб и Ночная Фурия, похоже, изначально недолюбливали друг друга. — Что …? — Астрид хотела что-то спросить, но неожиданная вспышка и треск пламени выбили все мысли у неё из головы. Местность осветилась тлеющим пламенем Ужасного Чудовища, лижущим неустойчивую груду веток. Иккинг поморщился из-за её резкой реакции, хотя и не мог ни капли винить её. Теперь Древоруб выглядел ещё более угрожающим, чем раньше. Острые срезы его крыльев блестели не хуже лезвия любого рукотворного топора, а шипы на его позвоночнике демонически возвышались над пейзажем. — Тебе не надо пугаться, — уговаривал он её, поглаживая дракона по шее. — Он добрый. Он хороший дракон. — Я не боюсь, — быстро ответила Астрид. Возможно, это было из-за его необдуманных слов — но Астрид сильнее захотелось приблизиться к чрезмерно любопытному Древорубу. Она медленно двинулась вперёд, приподнимая руку, чтобы коснуться его морды. Иккинг чувствовал напряжение в шее дракона — нетерпение и беспокойство. Он хотел встретить её на полпути, он рвался познакомиться с этим новым интересным человеком. — Позволь ей приблизиться к тебе, — пробормотал парень в ту часть головы дракона, где, по его мнению, были уши. Немигающий взгляд Астрид метался между ним и Древорубом, создавая впечатление, что она одинаково опасается их обоих. Казалось, она почти не двигалась — и вот она уже на месте, будто наблюдает со стороны, как её протянутая рука почти касается блестящей чешуи. Кончики её пальцев скользнули по кромке носа Древоруба, и, к своему стыду, она не смогла скрыть их дрожи. Астрид прерывисто выдохнула через сжатые зубы, когда её кожа коснулась таки плотно посаженных чешуек. Шепот Иккинга растворился где-то на фоне. Она была готова отдёрнуть руку в любой момент, покажи он хоть краешек клыка. Дракон втянул воздух через огромные ноздри; Астрид чувствовала перемежающиеся дуновения тёплого и холодного воздуха, пока он нюхал её. Его глаза были большими и очень круглыми, с такими широкими зрачками, что они тоже казались похожими на круглые. В целом, она была готова назвать его морду милой. В отличие от гладкой головы Ночной Фурии, узкий череп Древоруба был обрамлён острыми гранями бровей и нижней челюсти. Астрид принялась водить рукой вверх и вниз по резкой переносице. Она почувствовала вибрации до того, как сумела услышать звук. — Это… Он…? — Они мурчат, да. — Иккинг гладил Древоруба по нижней стороне шеи широкими, ленивыми движениями, а на его лице была самая широкая ухмылка, которую Астрид когда-либо видела. Она не знала, было ли это из-за располагающего кошачьего поведения дракона, или из-за того факта, что она по своей воле согласилась прикоснуться к дракону — но настроение Иккинга становилось для неё всё более и более приемлемым. Впрочем, Астрид беспокоилась о том, как далеко зашла эта ночь. А ещё больше её беспокоило поведение этих драконов. Это было… Этого она и представить себе не могла. Она почти что хотела разозлиться на этих чудовищ за то, что они ведут себя, как милые питомцы. Она убивала их. Они убивали её людей. А теперь они ласкаются. Это было живое, чувствующее, разумное существо, с чешуёй такой же тёплой, как кровь, которую она проливала. Оно смотрело на неё с душой во взгляде, существование которой она отказывалась раньше признавать. Оно смотрело на неё так, будто единственным различием между ними был тип кожи. — Они всегда такие… дружелюбные? Иккинг рассмеялся. Улыбка не сползала у него с лица за всё время, что они были на этом небольшом острове. — Совсем нет, — заверил он. — Они такие же разные, как и люди. Некоторые дружелюбные, некоторые нет. Потребовалось время, чтобы Беззубик начал мне доверять. ::И на это были причины:: — сообщил Беззубик, тщательно подбирая слова. — Ага, — пробормотал Иккинг. Улыбка исчезла, когда ему так некстати напомнили о столь ограниченных возможностях Беззубика. Беззубик ушёл из-за спины Астрид и ткнулся мордой в грудь Иккинга, укрытую меховым жилетом. ::Я ни о чём не сожалею:: — Спасибо, приятель. По выражению пристального взгляда Астрид он понял, что потерял ощущение реальности. Снова. — А, кхм, — Иккинг прочистил горло, — Да, потребовалось много сил, чтобы мы пришли к тому, что имеем. Но этих парней мы освободили из-под контроля, — он махнул рукой на Чудовище, свернувшееся вкруг огня, — и этим дали им повод доверять мне. Я работал с ними достаточно, чтобы расположить их к людям. Они знают, что я никогда не приведу кого-то, кто им навредит. Астрид приподняла бровь. — А почему ты думаешь, что я не наврежу им? Она продолжала нежно поглаживать нос Древоруба. Дракон пока что удивлял Иккинга тем, что не требовал более усердного проявления внимания. Возможно, он мог заметить её неуверенность и без помощи Беззубика. Иккинг неуверенно дёрнул плечом, после чего пощупал пятно отходящих чешуек на шее Древоруба. — Потому что ты относительно разумна. Я имею в виду, если уж я до тебя достучаться не смогу — вряд ли для Олуха останется какая-нибудь надежда. Это было не совсем правдой. Астрид была из тех многих, кто, по его ожиданиям, сопротивлялся бы переменам усерднее всех. Наряду с его отцом. — Думаешь, ты и правда справишься? — спросила Астрид, переводя разговор на более насущные проблемы. Иккинг некоторое время наблюдал за языками пламени. — Заставлю Олух помочь? Возможно. — Нет, я имею в виду, спасёшь нас. Он перевёл на неё растерянный взгляд: такого поворота он не ожидал. — Ну, конечно, эм, не в одиночку, — выдавил он в конце концов. Его взгляд метался с Астрид на его руку на коже Древоруба и обратно. Несколько секунд неуверенности — и он продолжил: — Я видел его… Демона. Я действительно понятия не имею, как сделать это… Спасти Олух, в смысле. Мне нужна помощь. У него было такое ощущение, что произносит эту фразу за сегодня двадцатый раз — но он всё ещё надеялся на более осмысленный ответ, чем обычно. — Поговори с Рыбиком. Уверена, вы двое что-нибудь придумаете. Иккинг был совершенно пойман врасплох: — С Рыбьеногом? Астрид кивнула. — Именно он начал тебя выгораживать с помощью свидетельств, которым Олух поверил бы. Он, скорее всего, причина, почему тебе вообще разрешили встретиться с вождём. Иккинг снова вернулся к созерцанию огня, в этот раз с едва заметной улыбкой. — Надо будет его поблагодарить. Тепло пламени Чудовища привлекало его слишком сильно, чтобы он и дальше оставался в окружении холодной ночи. Он кинул головой на костёр: — Пойдём. Секунду Астрид смотрела на него, будто не понимая просьбы. Она взглянула на него, потом на костёр, окружённый нагромождением камней, и ей в голову ударила совершенно другая идея. Она осознала, что провела слишком много времени в его компании. Она почувствовала, как её мозги выключаются, примерно с того момента, как она залезла на ночную фурию. Позволить себе ласкаться с Древорубом — это было уже слишком. Ей нужно было время всё обдумать — ей не нравилось чувствовать себя настолько сбитой с толку, что она готова была согласиться с любой просьбой. Она любила придерживаться чёткого набора идеалов. — Мне уже пора домой… — Эта мысли была обусловлена не только давлениям принять слишком много нового, и слишком быстро. Просто до Астрид дошло, что могли подумать люди, которые видели ей убегающей в лес, как раз когда вождь выдвинулся на встречу с Иккингом. — Давай, на пару глотков, — позвал молодой бродяга, направляясь к куче вещей рядом с костром, которую она ранее не заметила. Астрид чувствовала, как не может подобрать правильных слов, пока он копошится в матерчатой сумке. — Глотков …? Древоруб неожиданно двинулся, обернувшись вокруг неё и ткнув её плечо кромкой головы. Инстинктивно она отпрыгнула ближе к Иккингу, ловя ртом воздух. Правда, она сумела таки удержаться от того, чтобы выдернуть меч. — Что — что оно делает? — Он хочет, чтобы ты подошла сюда. — Иккинг поднялся на ноги, держа в руках большой бурдюк. — Расслабься, луна только восходит. Астрид поджала губы — она не любила, когда её подталкивали к чему-то. Правда, она неуклюже пододвинулась ближе к огню, постоянно приглядывая одним глазом за Древорубом. — Только не говори мне расслабиться, — пробормотала она. По правде говоря, её следовало наградить за божественное терпение, проявленное этой ночью. — Извини, — механически, не слишком искренне ответил Иккинг. Он вытащил пробку, откинулся назад и набрал полный рот таинственной жидкости. Когда он оторвался от бурдюка, Астрид уловила блеск на его губах, когда он ещё не успел облизать их. — Что это? — безучастно спросила Астрид, даже не попытавшись взять бурдюк. — Крыжовниковый эль из Цирцина, — ответил Иккинг. Он пододвинул напиток ближе к Астрид, и она наконец приняла его. Она никогда не слышала об этом городе, и раньше она пробовала только местный мёд Олуха или то, что привозили на кораблях из ближайших окрестностей. Но испытание было прямо у неё в руках. Не сводя глаз с Иккинга, Астрид аккуратно поднесло горлышко из грубой кожи к губам и позволила первым каплям напитка пролиться на язык. Он был… очень неплох. Безусловно, крепче, чем то, что она обычно пила; Не такой сладкий, как мёд, но с чувствующимися фруктовыми нотками. Первый вопрос сорвался с её губ ещё до того, как она полностью прочувствовала вкус. — Как ты смог себе это позволить? Иккинг рассмеялся и уселся на колени перед огнём. Астрид почувствовала, как её собственные колени подогнулись рядом, хотя она и не давала им разрешения. — Почему все считают, что я живу в нищете? — Его голос был насмешливым, так что можно было не беспокоиться, что он обиделся. Он почесал шею. — Возможно, я и мог бы это купить. Я заработал достаточно денег, выполняя странную работу. Хотя конкретно это я забрал — заметь, он был украден бандитами, так что не я тут злодей. Я уверен, что кто бы его не сделал, с большим удовольствием смотрел бы, как я его пью, чем люди, которые скорее всего убили его. И Астрид зацепило. Может, это из-за темноты и занятной компании существ, которые не разболтают её секретов, а может, из-за странной смеси знакомого и иностранного в виде Иккинга… Как бы то ни было, Астрид чувствовала, что может быть совершенно открытой в своих чувствах — своём любопытстве, своей зависти, своих желаниях… Что она может все их выразить. Теперь оставалось только понять, откуда начать. — А что за работа? — спросила она. Вместо того, чтобы вернуть бурдюк, она снова к нему приложилась. Иккинг почти ничем не выдал свой шок — только расслабил лицо. — Ну, очевидно, некоторые кузнечные штучки. Немного заданий по возвращению вещей, когда люди узнали, как быстро я могу перемещаться, и каким скрытным быть. Жить с драконом на одном месте слишком опасно, а люди там не слишком доверяют чужакам. Часто разумнее было просто забирать то, что нужно, особенно в лесах, где живут не слишком… цивилизованные люди. Она даже не попыталась скрыть удивления. — Ты крал имущество? Иккинг бесстрастно забрал обратно себе бурдюк, встретив небольшое сопротивление. — Я крал только краденое имущество, — заверил он. — За всё остальное я оставлял компенсацию. Астрид улыбнулась. Иккинг медленно опустился на пятки, не готовый к тому, чтобы увидеть её зубы вне контекста злости или угрозы. Ухмыляющаяся женщина воспользовалась этим моментом неуверенности и снова перехватила бурдюк на свою сторону. — Какого это — быть в пути? — спросила она с любопытством летнего ребёнка. — Не могу поверить, что ты там выжил… Иккинг улыбнулся в ответ. — Это замечательно. Конечно, есть определённые местные правила, которые надо выучить и соблюдать — но когда запомнишь, кому не стоит смотреть в глаза, или как разговаривать, не выдавая в себе иностранца, можно делать что угодно. Сразу узнаёшь столько всего о мире, просто встречаясь с людьми, не похожими на тебя. Это очень помогает осознать, какой же мир всё-таки разнообразный. Что же до выживания… Тут либо тонешь, либо плывёшь. Я знаю, что викинги предпочитают мускулы мозгам… Но все остальные? Знать, как правильно использовать слова, может быть полезнее, чем владеть оружием. По моему опыту, по крайней мере. Иккинг прервался, немного поражённый тем, сколько он всего сразу вывалил, и как легко оказалось говорить о путешествиях, даже практически без помощи эля. И тем, как Астрид слушала с искренним интересом, не перебивая, даже когда речь зашла о викингах. — И, конечно, очень помогает, когда Ночная Фурия прикрывает спину, — добавил он. Дракон фыркнул и преувеличенно закатил глаза, чтобы даже Астрид заметила. ::Думаю, возиться с детёнышами — что-то похоже:: Иккинг грубо почесал затылок Беззубика. — Ты любишь меня. ::Я терплю тебя ради твоих пальцев. Немного левее, пожалуйста:: — Ты понимаешь его, — заявила Астрид с резким осознанием. Её глаза блестели в свете огня, и Иккингу казалось, что теперь она видит его практически насквозь. Хотя раньше он думал, что ему никогда не пробиться через эту толщу промытых мозгов и традиций. — Ааа… да, — коротко ответил он, опасаясь разрушить это состояние лёгкости. Удивительно, Астрид просто кивнула. — Вы, наверное, через многое прошли вместе, — заметила она с такой симпатией, которой он от неё вообще никогда не слышал. Видимо, заметив его шок, Астрид объяснила: — Иногда мы со Сморчком передаём друг другу сообщения на поле боя, ничего не говоря. И, думаю, в меньшей степени это работает со мной и близнецами. Мы обычно сражаемся в одном отряде… — её голос затих, пока она обдумывала, как же выразить ощущение, которое раньше никогда не приходилось облекать в слова. — Иногда… когда ты оказываешься в сложных ситуациях с одними и теми же людьми… — … вы создаёте связь за гранью слов, — мягко закончил Иккинг. Лицо Астрид просветлело от того, что он знал точно то, о чём она говорит. — Да. Иккинг снова принялся чесать бровь Беззубика — особенно левую сторону — в то время как его собственные беспокойно нахмурились. Создать такое сильное, безмолвное понимание между личностями… Это действительно была связь. Он не был уверен какая, если вообще знал о связях достаточно, но он мог с уверенностью сказать, что Астрид говорит о связи, рождённой из совместной борьбы с драконами. — Будет… непросто заставить их видеть в драконах кого-то, кроме врагов, — пробормотал он. Древоруб что-то утробно проворчал из своего кокона крыльев. Астрид только подпрыгнула на месте, больше не пытаясь отодвинуться. Вместо этого она ухватила ещё глоток из бурдюка, явно используя напиток как повод избежать неудобных ситуаций. Несмотря на не самую радужную тему обсуждения, Иккинг улыбнулся: он понятия не имел, что ей так понравится этот эль. Хотя ему не стоило удивляться: Астрид часто участвовала в битвах, и часто пила после. Она теперь была полноценным Викингом. — Было жарко, — согласилась девушка. — Но если ты покажешь им драконов и полёт, как показал мне… Она не стала продолжать мысль, когда Иккинг замотал головой. — Я не могу покатать каждого, — сказал он. — Не так, как тебя, во всяком случае. Это потребовало долгого убеждения, и я не готов регулярно такое повторять. Беззубик положил голову на передние лапы с протяжным стоном. — ::Это правда. Она весила намного больше, чем ты намекнул. Совсем не как прекрасная самка:: Астрид наклонила голову, не подозревая о комментариях Беззубика. — А с чего вдруг? ::И я с нетерпением жду каждую обещанную тобой селёдку, пикшу и треску:: Иккинг легонько пихнул голову Беззубика, чтобы тот заткнулся, пока он думает. — Скажем так, он не любит играть роль лошади. ::По три рыбины за каждый стоун её веса. И компенсацию за пинки и крики, конечно же:: Иккинг свободной рукой почесал уже свой затылок. — Общее собрание с викингами и с ним… Может, если ты поручишься за него… Это просто обязано будет случиться. Люди смогут сами открыть полёт. Астрид с шипением втянула воздух и передёрнулась — идея ей явно не понравилась. — Звучит немного рискованно, — заметила она. — Ну, я это сделал, так что я уверен, что и для других это тоже возможно. Да, они упадут пару раз, и находить гармонию с другим существом — даже с человеком — требует времени и уступчивости… ::— и лучше бы им быть свежими, потому что —:: Терпение Иккинга касательно голоса, донимавшего его из-под бока, окончательно лопнуло. — Шшшшш! Беззубик поднял хвост, чтобы хлестнуть Иккинга по голове, ещё до того, как тот понял, что пытался заткнуть собственного дракона. — Ой! Что?!... ::Не шипи на меня, лун-а-тик!:: — Я говорю с другим человеком — просто — прекрати! — Иккинг принялся сражаться с хвостом, который пошёл на второй замах. Беззубик обнажил зубы. — ::То, что она меня не слышит, не значит, что ты можешь игнорировать меня:: — Достану я твою рыбу — теперь ты спокоен? Я занят! Негромкое фырканье вернуло внимание мальчиков к третьему участнику вечеринки. Астрид наклонилась вперёд, оперевшись локтем на колено — Иккинг осознал, что она успела сесть, скрестив ноги, где-то в середине разговора. Она наблюдала за ними с расслабленным восхищением; Бурдюк в другой её руке был всегда наготове. — Ну, он не лошадь, это точно, — хитро заметила она. Она отвлеклась на длинный глоток уже более привычного напитка и довольно почмокала. — Он выглядит чертовски самодовольным. Беззубик отдёрнул хвост от Иккинга, чтобы принять подобающую позу. — ::И у меня есть на это полное право:: Иккинг продолжал тереть ушиб с горестным выражением лица. — Ну, большинство драконов очень гордые, упрямые, сильные… — его глаза встретили взгляд Астрид в неровном свете костра. Женщина улыбнулась ему, и веселье плясало у ней на лице вместе с отблесками пламени. — Звучит знакомо. Было что-то такое дразнящее, и такое успокаивающее в том, как она это сказала… Иккинг задумался, такой ли знали её собутыльники, хватило ли тепла и алкоголя для того, чтобы Астрид расслабилась в знакомой обстановке. И очень некстати. Иккинг рассчитывал на её резкий характер, чтобы спускать его с небес на землю. Иккинг прочистил горло и также беззаботно пожал плечами. — Может, дело в этом регионе. — Да уж, мы северяне, — кивнула Астрид с широкой улыбкой. — А знаешь, большинство стереотипов про южан — чистая правда, — бесцельно сообщил Иккинг. Он наклонился вперёд и вернул бурдюк в своё владение. — Слабаки. Он наблюдал, как у неё взлетела бровь, отчасти предвидя такую реакцию. Иккинг Хэддок назвал кого-то слабаком… — Да ладно? — Ммм, — Иккинг проглотил эль, — Они даже боялись меня, когда узнали, что я северянин. Меня. И у меня тогда не было Беззубика за спиной. — Ну, ты выглядишь довольно угрожающе, — призналась Астрид, возможно, не осознавая, что она только что сказала. — Тот лук… — Что-то было не так в его образе. Упряжь, кинжал на поясе… — Где твой лук? Резкое изменение темы на секунду спутало Иккингу мысли. — Я оставил его в ущелье. Астрид выпрямила спину, туман в её глазах немного рассеялся. Это казалось её грехом. Она уставилась на него, как на сумасшедшего. — Такой лук? Ты не боишься, что кто-нибудь его заберёт? Иккинг душевно засмеялся. Она видела даже, как у него под рубашкой трясётся живот. — Нет. Она не даёт кому попало прикасаться к себе. — Она? — Фрамхерья. Астрид не знала, почему так шокирована тем, что он дал имя луку. Её мать назвала топор до того, как завещала его ей. И, по традиции, она должна была узнать это имя в день своей свадьбы. А теперь этого не случится. Астрид быстро и с усилием оторвала мысли от этой темы; она устала злиться. Сейчас она расслаблялась, и ей действительно нравилось это ощущение лёгкости на сердце. Она не могла испытывать его каждый день, но в небольших дозах оно было определённо полезным. — Мило, — пискнула она с забавной интонацией, — Как ты придумал это имя? — Я не придумывал. Она подняла брови, уже который раз за вечер. — Женщина назвала его? — Нет, — ответил Иккинг, подумав, что это странный вопрос. — У неё изначально было это имя. Астрид почувствовала, как её накрывает волна раздражения из-за того, как же сложно вытянуть из него прямой ответ. — Ты не расскажешь мне, откуда достал его? — Ммм, возможно, когда-нибудь. В далёком, далёком будущем. Если мы доживём до того времени. — И, пока Астрид не успела спросить, Иккинг с нажимом добавил: — Он мой. Создан для меня, не краденый. Она вздохнула. — Ну, а ты встретил кого-нибудь, пока путешествовал? Она не знала, почему спросила. Имя (1) заинтриговало её — как и всё остальное в этом оружии, и тот факт, что он не хотел сразу о нём рассказывать, был подозрительным. Астрид наблюдала, как на лице Иккинга возникла небольшая улыбка. — Конечно, — коротко сказал он. — Там полно всяких людей. Тор всемогущий, он всегда был таким скользким? По своим воспоминаниям она не могла ответить на этот вопрос; По правде, раньше она не слишком много с ним разговаривала. — Ты знаешь, о чём я. Он действительно знал, но не мог заставить себя ответить. — Наверное, — сказал он в конце концов. Его взгляд метнулся к Беззубику, который положил голову на землю и притворялся, что спит. Один зелёный глаз приоткрылся и посмотрел на него. — Дракон испортил твою игру? Иккинг вернул внимание на Астрид, скрывая эмоции. — Дракон обеспечил мне игру. Только потом Иккинг подумал, что он только что сказал, и осознал значение. Боги милосердные… Пару секунд Астрид не могла ничего осмысленно ответить на заявление Иккинга. — А Забияка выходит замуж, — снова изменила она тему. По выражению её лица Иккинг понял, что она не ожидала, что слова прозвучат именно так. Иккинг был шокирован содержанием этого объявления одно долгое мгновение. Потом задумался о других смыслах. — А ты? — Ха! Нет. Астрид забрала у него крыжовниковый эль, и Иккинг был так обеспокоен её пустой улыбкой, что даже особо не сопротивлялся. — На самом деле, это довольно грустно. — Что никто не спросил твоей руки? Это казалось Иккингу… невозможным. Ещё более невозможным, чем пить у костра с Астрид Хофферсон. Более невозможным, чем то, что он пробьётся когда-нибудь через её скорлупу и обнаружит девочку, которой надо выговориться. Она сухо усмехнулась и крепко приложилась к бурдюку. — Да нет. Дело в том, что случается, когда они пытаются. — Она красиво опёрлась на руку за спиной, вытянувшись, как кошка. — Я проклята! Иккинг не знал, стоит ему улыбнуться или нет. Сколь бы грустным не было её заявление, ему было сложно воспринять его серьёзно. — Проклята? — Ага. — Она протёрла глаза, — Любой, кто спросит… Бам. Мёртв. Обычно в течение месяца, — она немного выпрямилась, сделала ещё глоток и промакнула рот тыльной стороной руки. — Поначалу это было даже облегчением, понимаешь? Грустно для семей, конечно, но я была больше не на крючке, — она помахала рукой. — Потом это стало раздражающим, даже оскорбительным. Поначалу я… Я не хотела остаться позади. Все — все девочки моего возраста выходили замуж — то есть даже у Забияки есть жених — и я знаю, что на это нельзя злиться, но скоро я буду одной из тех старых дев, о которых шепчутся детишки… — Не то, чтобы я действительно хочу замуж — нет никого такого особенного — но этого просто все ожидают, понимаешь? Я имею в виду, что будут люди говорить, если Астрид Хофферсон никогда не выйдет замуж? Всё зависит от моей репутации и влияет на неё и я — я больше не знаю, нравится мне это или нет. Она не знала, почему говорит так откровенно. Она просто не могла остановится. Это было приятно. Астрид уставилась на мундштук бурдюка, который они оба использовали — липкий, мокрый и блестящий — и тяжело вздохнула. — У меня были бы такие… такие красивые дети, — простонала она. — Я не думаю, что хочу их, но они были бы сильными — самыми сильными викингами на острове — у меня просто замечательное наследие. Мне хватит сил вынашивать ребёнка и сражаться до последней пары месяцев… Иккинг слушал светловолосую воительницу, задрав брови, пока она за один вечер вываливала на него больше слов, чем раньше он слышал от неё за всю жизнь. Иногда он обменивался удивлёнными взглядами с Беззубиком. Он кашлянул, когда она замолчала, чтобы набрать воздуха. — А ты… ты хочешь выйти жениться? — Я?.. — она резко замолчала. Кончики её пальцев коснулись зардевшейся щеки. — Ну, моё желание тут не очень важно, нет? Я имею в виду… я просто должна. Я… Это правильно. Знаешь, как мне будет стыдно? Ну, может, и не стыдно — но люди будут разочарованы… Иккинг продолжал смотреть на неё, возможно, ожидая более вразумительного ответа — который Астрид не до конца могла сформулировать. В конце концов, она простонала: — Уф, я не знаю… Я не знаю, что я делаю, или что я хочу. Она сама удивлённо заморгала от такого признания. Почему она вообще это говорит? Астрид взглянула на бурдюк и слегка его потрясла. Он оказался полупустым. — Это на тебя не похоже, — заметил Иккинг. Раздражённая этой потерей контроля, и тем, как Иккинг теперь смотрел на неё — будто ожидал увидеть рядом кого-то другого — Астрид огрызнулась: — Ты меня даже не знаешь. Парень обратил взгляд на догорающие ветки за пеленой огня. — Видимо нет. Он никогда не знал. Он только мечтал о том, каким должен быть идеальный Викинг — самоуверенным, спокойным, рассудительным, честным… За это небольшое время, Иккинг узнал про Астрид Хофферсон такие вещи, о которых и не подозревал за годы мечтаний. Перед ним была девушка, на которую его идеалы никак не повлияли — и она была такой же уязвимой и несовершенной, как и любое другое существо в Мидгарде. — Извини, — пробормотал он, неожиданно для себя. Она не спросила, за что — за его предубеждения, за то, что напугал её в полёте, или за то, что она из-за него не могла жить спокойно эти два года. Она не могла заставить себя извиниться в ответ; Она не испытывала вины за свои действия по той же причине, по которой он не чувствовал себя виноватым за свои. Астрид взглянула на флягу у себя в руке. Она подумала, насколько же странно было то, что с Иккингом было так спокойно выпивать. Что он нашёл свой собственный способ выкручивать руки и заставлять людей соглашаться с собой. Она была уверена, что он будет прекрасно себя чувствовать за столом с усталыми после битвы викингами, пока ещё будет эль, и не закончатся истории. И тут Астрид осознала, каким же деятельным Иккинг стал по сравнению с тем мальчиком, который, казался будет вечно прятаться в кузне. Он действительно вернулся. — Оказывается, что и тебя никто по-настоящему не знал, — ответила она. — Никто не хотел узнать меня, — заметил он. — Возможно, и к лучшему. Они были правы, когда говорили, что мне никогда не стать Викингом. Он любил свою жизнь, и никогда не будет жалеть о сделанных выборах. Пойти за Беззубиком, помочь Беззубику… Он был сильнее, чем люди считали, и чувствовал себя более бодрым и живым, чем когда-либо надеялся. Так почему же ему всё ещё сложно говорить об этом? Иккинг машинально вернул себе эль, потому что в горле пересохло, а дискомфорт от неприятного приёма на Олухе требовал лечения. Он плеснул в рот напитка, остро ощущая на себе взгляд Астрид. Чёрт, он уже даже не чувствовал вкуса… — Так поэтому ты… — Астрид хотела что-то сказать, но потом изменила тактику. Прищурившись на огонь, она спросила: — Почему ты просто не убил его? Ей не требовалось пояснять, кто такой «он»: её взгляд метнулся в сторону Беззубика. Черный дракон только дёрнул ухом, и в целом вёл себя так, будто не понял вопроса. Иккинг проглотил эль и уклончиво объяснил: — В тот момент? Мне было просто нечего терять. Тело Беззубика грело ему спину, успокаивая его. — А что было не так с твоей жизнью? — напрямую спросила Астрид. Иккинг не мог подавить язвительный смешок. Он поднялся из его груди, как пустые остатки детской желчности в поисках выхода, возможности освободиться. — Ты вообще ни хрена обо мне не помнишь, так ведь? — Ты был в меня влюблён, — спокойно напомнила ему Астрид. Иккинг не был удивлён, что она об этом знает. Это, возможно, было единственное, что она вообще о нём помнила. Как он выставлял себя дураком ради неё. — Как и многие другие, — также спокойно заметил он. — И большинство из них теперь мертвы. — Это тебя действительно беспокоит, так ведь? — Ну отлично, теперь он сердился на неё за то, что она не обращала на него тогда внимания… Как и на всех других парней, впрочем. Теперь, когда он поговорил с Астрид по душам, он понял, что её просто не интересовали такие вещи, пока она была сфокусирована на битвах. Она не могла себе позволить себе тратить время на то, чтобы отказывать кому-то. Она просто пускала всё на самотёк, позволяя им выставлять себя дураками до тех пор, пока они не понимали, что к чему. Это не могло её беспокоить, потому что не имело к ней прямого отношения. А он в молодости так высоко её ценил, что расценивал такое поведение как предельную сфокусированность. Она поджала губы от его навязчивости. — Я уже говорила тебе, это прошло. Сначала было грустно — немного за меня, в основном за них. Это случалось раз за разом, пока люди не решили, что просто заговорить с моим отцом — уже смертный приговор. Астрид выглядела так, будто подумывала снова заполучить себе бурдюк — так что Иккинг крепче прижал его к груди. Она становилась всё более и более открытой по мере того, как пьянела, но была значительная вероятность, что у неё есть запас скрытой ярости, которую может высвободить очередной глоток. Боги, он достиг с ней таких успехов. Он отчаянно желал, чтобы ничто не разрушило выстроенных позиций. — Может, всё случается с какой-то целью, — Иккинг попытался придумать нейтральный ответ, чтобы компенсировать накопившуюся негативную атмосферу. Взгляд, которым она его одарила, было невозможно прочитать. — Может, никто из них не был для меня подходящим мужем? — предположила она, и её интонация вкупе со взглядом заставили Иккинга покраснеть. — Нет — это не то, что я… — Или, может, мне было суждено оставаться просто воином? — Эм… Иккинг пропустил тот момент, когда Древоруб подвинулся. Он больше не лежал, свернувшись кольцом, где-то вдалеке от огня, а сидел прямо за спиной Астрид. Он не касался её — но был достаточно близко, чтобы она могла достать его, протяни он шею. — Может, мне не стоило убегать, — пробормотала Астрид. Её голос был каким-то отстранённым, как в полусне. Взгляд её был направлен на бурдюк, но Иккинг не собирался попадаться на эту уловку. — Но теперь ты здесь… И ты чертовски хорошо справляешься. Я думал, тебя будет сложнее убедить. — Может, я ждала подобного всё это время, — сказала Астрид. Её ответы оставались короткими и расплывчатыми. Она уже почти уловила это чувство, когда стресс и ответственность распространяются в воздухе — чувство, когда наступило, когда она обхватила талию Иккинга и прижалась щекой к его спине. Мягкость облаков, проскальзывающих между пальцев, и воодушевляющее ощущение в груди, когда она увидела Олух и всю её прошлую жизнь крошечными, далеко внизу. Мурчание дракона, который смотрел на неё добрыми глазами. Отсутствие контроля — но без деградации или беспомощности, которых она всегда ожидала и опасалась. Чувство — когда знаешь, что можно положиться на кого-то сильного, кто будет с тобой… Это ощущалось почти как надежда. Иккинг усмехнулся Астрид и отхлебнул немного эля. — Как думаешь, теперь ты поняла, что хочешь? Астрид сначала кивнула, и только затем подобрала слова: — Я просто хочу помочь деревне. Она знала, что это первый раз, когда она вслух сформулировала свою цель. До того все её просто подразумевали. — Это всё, что ты хочешь? — спросил Иккинг, и то внимание, с которым он ждал ответа, заставило Астрид задуматься на пару секунд. Отблески пламени плясали в её глазах, и оранжевые всполохи так резко контрастировали с небесно-голубой радужкой, что Иккинг мог разобрать дюжину оттенков между ними. Сияние её волос мучило его ничуть не меньше, чем когда он был мальчиком. Товарищеская уверенность в себе улетучилась, оставив внутри Иккинга такую предательскую пустоту, что он был вынужден отвести взгляд. Впервые со встречи в ущелье он не видел в Астрид викинга, прогнавшего его из дома. Он видел в ней девушку, о которой когда-то мечтал. Он быстро поднял бурдюк к губам, используя его в качестве отвлекающего фактора. Конечно, она отличалась от девушки из его фантазий. Она была старше. Крепче. Он видел шрамы у неё на плечах и на шее и знал, что под одеждой их ещё больше. Она гордо их демонстрировала. Всё в ней говорило о гордости. Она неплохо выросла, мышцы у неё на руках и теле были солиднее, чем у многих других. Она умела выживать, как и он — но, в отличие от него, была полноценной. Астрид не нужна была ночная фурия, прикрывающая спину. ::Да ты наверное шутишь:: Иккинг слегка закашлялся и, оторвавшись от горлышка, взглянул на дракона. — Что? ::У тебя вкус на солнцеволосых, так ведь?:: — Что? — Что он говорит? Иккинг мгновенно развернулся к Астрид, отчаянно желая, чтобы прохладный ночной воздух охладил его щёки. — Ничего! — пискнул он. Глубоко вздохнув, он повторил: — Ничего. Он просто ведёт себя, как… — он взглянул на дракона, — Беззубик. Не открывая глаз, Беззубик улыбнулся. Иккинг закатил глаза в ответ на эту наглость, но смешок Астрид быстро его успокоил. Он откинулся назад, опершись на ладони. — Я имел в виду: что ты готова сделать, чтобы помочь Олуху? Астрид немного подвинулась вперёд, обдумывая ответ. — А что ты можешь предложить? — спросила она. — Единственный способ выиграть эту войну — разобраться с проблемой. С настоящей проблемой. Астрид была вся внимание — она была специалистом по решению проблем. — Как? — Тебе нравится этот Древоруб? Астрид моргнула от неожиданности. Она извернулась на месте и взглянула на дремлющее чудище. Его шея была вытянута и повёрнута под странным углом, занимая кучу места — так подросток мог бы раскидать руки на всю кровать. — Для чего-то настолько острого, он очень… ласковый. Иккинг с кивком отпил ещё эля, и протянул остаток Астрид. — Я выбил его из-под контроля, — сообщил он, освободив рот. — Не знаю, все Древорубы обладают дружелюбным нравом или только этот, но с каждым днём его личность всё больше проявляется. ::Он засранец:: — А, он… Молодой… — перевёл Иккинг, неуверенно взглянув на Беззубика — что тот попросту не заметил. — В любом случае, первым шагом будет уменьшить армию противника. Выбивая их из зоны контроля демона. Мне понадбиться больше наездников, чтобы эта стратегия была эффективной. Я надеюсь найти несколько волонтёров, желающих научиться летать на драконе, а потом, когда остальные увидят, как это круто, они тоже присоединятся. Чем больше драконов мы выбьем, тем менее разрушительными будут рейды. Астрид снова взглянула на Древоруба; Иккинг видел, как у неё на лице борется любопытство с осторожностью. — А откуда ты знаешь, что драконы не обратятся против нас, когда мы их освободим? — Есть такая вероятность, — признал он, хотя и не так обеспокоенно. — Они точно будут на нас нападать, пока они под контролем. На самом деле, нет способа узнать, как они будут вести себя самостоятельно. Может, мне просто повезло с этими тремя — но рискнуть действительно стоит. Ты бы не хотела, чтобы кто-нибудь рискнул обратить на себя твой гнев, даровав тебе свободу? Ответ был столь очевиден, что Астрид не потрудилась его озвучить. Она уставилась в горлышко бурдюка — возможно, потому, что так ей не нужно было смотреть ни на что, кроме темноты. — Я буду работать с тобой, — пообещал Иккинг. — Ты сможешь избежать любых яростных драконов. Чем больше ты сближаешься с драконом, тем сильнее он хочет защитить тебя, и наоборот. Однажды ты так выучишь язык тела этого Древоруба, что вместе вы станете намного более сильны, чем когда-либо были по отдельности. Астрид посмотрела на него с ещё не рассеянным сомнением. — Почему ты решил, что этот Древоруб вообще разрешит мне на нём летать? — Он тебя выбрал. — Почему ты решил, что я захочу летать на нём? — Ты выбрала его. — Откуда ты знаешь? — Она не спорила с ним, просто искренне хотела получить ответ. — Я — драконий всадник, — ответил Иккинг с широченной улыбкой. — Я это просто вижу. Астрид пыталась сохранить свою настойчивость, но перед лицом подобного ребячества это оказалось сложно. В этот раз оно не было таким раздражающим — было даже забавно, что он применяет его к чему-то столь серьёзному, как война. Иронично, но когда кто-то легкомысленно разговаривал о войне или тактике, у неё складывалось впечатление, что они просто уверены в себе — и в достаточной мере компетентны. Может, Иккинг и не участвовал в войне последние пару лет — но он, похоже, понимал драконов, как никто другой. — А как нам справиться с демоном? Иккинг нахмурился. С этим вопросом он ещё не разобрался. — Ну, у меня есть некоторые мысли, но, думаю, лучше будет обсудить их со всем Олухом, когда мы им всё выложим. По крайней мере, уменьшение армии обегчит положение Олуха во время этих рейдов. — Ага, они ст-таа — Астрид зевнула, — аали очень суровыми. Осознание времени обрушилось на Иккинга, как ведро холодной воды. — Тебе надо возвращаться, — заявил он, задрав шею и рассматривая луну в зените. Куда делось всё время? Астрид не стала спорить, но и на ноги она не вскочила. Она медленно поднялась и отряхнула колени, пока Иккинг тряс Беззубика за плечо. — Давай, приятель, — настаивал он. Дракон, по ощущениям, весил как небольшой корабль — и волновался о действиях Иккинга не больше. В конце концов Беззубик протяжно простонал. ::Я только начал действительно засыпать:: — пожаловался он и зевнул так, что Астрид до него было очень далеко. — Извини, приятель, но у нас впереди целая ночь. ::Знаю, знаю. Мне просто было так скучно:: Беззубик наконец тяжело поднялся, устанавливая на землю по одной лапе за раз. Иккинг встал синхронным движением, будто был одним из крыльев дракона. — Где ты остановился? — спросила Астрид, пытаясь стряхнуть дремоту. — У своего отца? Иккинг оглянулся, продолжая подтягивать крепление седла Беззубика. — Ммммм? — её предположение было таким абсурдным, что потребовалось время, чтобы его смысл дошёл до него. — О, нет. Хотя я буду в деревне завтра утром. Мне надо кое-что сделать. Астрид кивнула; Из-за усталости она даже не заметила, что он так и не ответил на её вопрос. Когда она встала, то почувствовала, как на самом деле алкоголь ударил ей в голову. Новый вкус был завораживающим, а эффекты напитка — неизвестными. У неё промелькнула мысль, что завтра она будет не в лучшей форме. — Пошли. Она снова моргнула и заметила, что Иккинг уже в седле. Оно осознала, что это было его место — жар в её голове наполнил всё тело, быстрый как вода и густой как патока — его место было на драконе. В этот раз она без раздумий приняла руку Иккинга и вскарабкалась в седло. Что-то про тот лук, про дракона, про него… Может, это потому, что он поднял её к Асгарду ближе, чем она могла мечтать, или потому что он понимал драконов, как никто другой, или это из-за крыжовникового эля — но она обхватила его руками, и в этом объятии чувствовалось что-то не от мира сего. Она чувствовала, будто держала в руках высшее предначертание. Она хотела чувствовать это снова, и снова, и снова — потому что оно ощущалось как ответ. Как решение для любых вопросов, любой неуверенности, которые преследовали её до этой ночи. Это ощущалось как свобода — возможно, такая же свобода лежала на расстоянии вытянутой руки для тех привязанных к гнезду драконов. Может, они даже знали, что она там — но никогда не тянулись за ней, потому что считали недосягаемой. Может, было менее больно, если её игнорировать. Она последний раз мельком взглянула на двух драконов, дремлющих у огня. Древоруб внешне казался мёртвым — он спал так крепко, что, наверное, до рассвета не заметит её отсутствия. — Готова? И Иккинг, и Беззубик немного сдвинулись вперёд — как они и раньше делали перед взлётом — и она приготовилась снова оказаться в воздухе. Она крепче обняла его — он был таким тёплым, таким мирным, биение его сердца под её ладонями было таким успокаивающим… — Готова, — прошептала она в ткань его рубашки. Ветер, головокружение и полная потеря чувств поглотили её в следующий момент. Она не скрывалась, не прятала голову. Она обратила лицо к небу и позволила ночной прохладе сражаться с жаром в её крови. Она положила подбородок ему на плечо и закрыла глаза, позволив его локонам трепать себя по щекам. Этот человек в её руках… Во имя Фреи, он изменит их мир. И она собиралась быть в самой гуще предстоящих событий.