Творец чужих жизней

      Пэнси довольно быстро нашла вечернее платье. Точнее, она нашла девушку, у которой было вечернее платье. Нужного размера, и даже не одно. Сильвия Уорнингтон, самая модная и стильная на Пуффендуе (по её же словам), вытащила все свои платья, а их оказалось не меньше десяти, стоило Паркинсон заикнуться о приёме Слизнорта. Сильвия всё надеялась, что профессор почтит её приглашением, не понимая собственную для него бесполезность.       Девушка весьма упорно уговаривала Пэнси надеть красное платье в пол в стиле русалки. Пэнси столь же упорно отказывалась. Она любила побыть в центре внимания, но это уже был перебор. И дело заключалось не только в цвете. Оно сверкало, словно новогодняя ёлка, и полностью оголяло спину. К тому же Пэнси до смерти не хотелось следить за тем, чтобы не наступить на шлейф.       — Сильвия, я благодарна тебе за помощь, но прошу, услышь меня: мне нужно что-то не такое привлекающее.       — Ну, хорошо, мисс монашка, — наконец, сдалась пуффендуйка. — Надевай зелёное.       — Оно тоже с открытой спиной. Мне больше приглянулось кремовое.       — Открыта только половина спины. И я не позволю тебе идти в кремовом. В нём ты моль.       Пэнси прекрасно это понимала и именно поэтому хотела его. В нём она не выделялась, что повышало шансы провести вечер более-менее спокойно. Тем не менее, она облачилась в то платье, которое предложила Сильвия. Зелёное кружево облегало стройную фигуру, обнажая плечи и половину спины. Это её не очень устраивало, однако девушке безумно нравились рукава, кружевной узор на которых прерывался вкраплениями прозрачной ткани.       — Да, Пэнси, сегодня ты сведёшь с ума не одного парня, — с некой гордостью заметила Сильвия.       — Мне это совершенно не нужно, — не отрываясь от зеркала, сказала Паркинсон, мысленно отмечая, что чертовски круто выглядит в этом платье.       — Ну да, ты же со Снейпом.       — Ты о чём?       — О самой странной паре, которая только могла случиться в Хогвартсе. И как ты его окрутила? Я сколько ни пыталась — не вышло.       — Ты подкатывала к Северусу? — изумилась Паркинсон.       — Было дело. Мне всегда нравились длинноволосые.       — К Северусу? — всё ещё не верила Пэнси.       — Да, он мой типаж. Я бы и сейчас не отказалась попробовать. Если бы не ты, конечно.       — Мы с ним просто друзья.       — Ну да, ага, — закатила Сильвия глаза. — Дружбы между парнем и девушкой не существует.       — Мы, правда, друзья. К тому же мы не во вкусе друг друга.       — А кто в его вкусе? — в глазах пуффендуйки загорелся огонёк.       — Пока не раскрыла. Северус до жути скрытный.       — Это точно. Ты единственная после Лили Эванс, с кем он тесно общается.       — Гриффиндорка? — опять удивилась Пэнси.       — Да. Они с первого курса были не разлей вода. А на пятом жутко разругались.       — Что произошло?       — О, это было ужасно. Северус прилюдно назвал Лили грязнокровкой.       Новость Пэнси ошарашила.       — С чего бы вдруг?       — Я не знаю подробностей. Знаю только, что там как-то замешан Поттер.       — Просто уточняю: тот самый Поттер, который сейчас является парнем Лили и не даёт покоя Северусу?       — Он самый, — подтвердила Сильвия.       — А у вас тут всё веселее и веселее.       Когда Пэнси определилась с платьем, осталось найти туфли. У девчонок был разный размер, поэтому Уорнингтон стащила туфли у своей соседки по комнате. Когда Пэнси увидела каблук, то не сдержала ругательств.       — Сильвия, ты с ума сошла?! Я, конечно, ношу каблуки, но не такие же. Здесь сколько? Двадцать сантиметров?       — Ну извини, ботаничка, — скрючила пуффендуйка недовольную рожицу. — Я услышала, как кто-то идёт, не было времени особо выбирать.       — Ладно, давай сюда. Но если я сломаю ногу, ты делаешь за меня все домашки.       — Что прямо все?       — Мы пересекаемся на трёх предметах, так что да, все.       — Вот связалась же с тобой!       Без пятнадцати семь Пэнси вышла из гостиной Слизерина. В коридоре недалеко от двери стоял Люпин в костюме. Услышав стук каблуков, он повернулся. И застыл. Он понимал, что должен что-то сказать, но мозг словно забыл все слова.       — Вижу, я произвела впечатление, — улыбнулась Пэнси.       — Потрясающе выглядишь, — заметил Римус.       — Знаю. Ну что, идём?       — Идём.       И они по собственной воле отправились в личную камеру пыток.       Пытки начались с самого порога. Не успела за молодыми людьми захлопнуться дверь, как их ослепила вспышка. Затем вторая, третья, четвёртая… Колдограф никак не хотел успокоиться и продолжал скакать вокруг, беспрестанно нажимая кнопку колдоаппарата.       — Может, хоть дадите нам принять позу? — возмутилась Пэнси.       — Отличная идея, — согласился колдограф, наконец, остановившись.       — Обними меня, — шепнула девушка Римусу.       Парень вопросительно приподнял бровь.       — Все девочки хотят хорошую колдографию, — пожала она плечами.       Люпин улыбнулся уголком губ и осторожно положил руку на талию своей спутнице. Пэнси повернулась полубоком и расположила обе руки на плече Римуса.       — Вторую руку засунь в карман, — сказала она.       — Зачем?       — Будем круче смотреться.       — Ты же понятия не имеешь, как мы сейчас смотримся.       — Ты, может, и не имеешь, а я знаю, что мы бесподобны. Достаточно заметить, как на нас пялятся.       — Как зовут молодую пару? — спросил колдограф.       — Пэнси Паркинсон и Римус Люпин, — ответила слизеринка.       — Колдографии будут уже завтра.       — Большое спасибо. Вы очень любезны, — сказал Римус.       Колдограф оставил их в покое и отправился доставать других гостей.       — Любезен? Он едва не сбил нас с ног и чуть не ослепил.       — В любой ситуации нужно оставаться джентльменом. Ну, в твоём случае, леди.       — Но это же так скучно.       — О, мисс Паркинсон, вот и Вы, — подлетел к ним Слизнорт. — Добрый вечер, мистер Люпин. Теперь, когда все собрались, мы можем начинать.       Прежде чем Пэнси и Римус успели что-либо сообразить, Слизнорт принялся звенеть в колокольчик.       — Мне это не нравится, — с опасением произнёс Римус.       — Да, ты прав: оформление отстой, — согласилась Пэнси, осматривая помещение; в это время заиграл какой-то средневековый мотив. — И музыка тоже.       — Я не об этом.       — А о чём?       — Танцы! — воодушевлённо воскликнул профессор.       — Вот об этом, — выдохнул парень, понимая, что круто попал.       — Оу. Ну, потопчешься на месте, ничего страшного.       — Венский вальс! — торжественно объявил Слизнорт.       — Ладно, не совсем на месте. Но тоже ничего страшного. Ты же умеешь танцевать.       Пэнси так точно была в этом уверена, потому что когда-то, на далёком четвёртом курсе именно Люпин научил её танцевать венский вальс. Она не могла никому признаться в неумении, а Святочный бал неумолимо приближался, и ей ужасно хотелось поразить Драко. Поэтому девушка обратилась к тому, с кем её никогда бы не связали. Она все каникулы убила на обучение. Но танцевальные па не единственное, что она вынесла из занятий с Люпином. На них Пэнси поняла, что чуткость и внимание, проявляемые им в Хогвартсе, исходили не из желания понравиться или избежать проблем в дальнейшем, а из его доброй натуры. Римус Люпин был создан для того, чтобы помогать другим. Замечательный человек с совсем не замечательной судьбой.       — Эм… нет, — вдруг выдал гриффиндорец, совершенно ошарашив свою спутницу.       — В смысле «нет»?!       — В прямом. Я не умею танцевать вальс.       — Не может быть. Это же обычный вальс.       — Ну, извини, не того партнёра выбрала.       — Ну прекрасно, — всплеснула руками Паркинсон.       Остальные пары уже заняли места на площадке. Пэнси бегло осматривала их, подумывая о том, чтобы никуда не идти. В какой-то момент она поймала на себе взгляд Лили. Кивком головы она посоветовала Пэнси всё-таки выйти танцевать.       «Была — не была, — подумала Пэнси. — Ты же меня, корову неповоротливую, как-то научил».       Пэнси взяла Римуса за руку и вывела на танцпол.       — Ты, видимо, давно не позорилась.       — Мы не опозоримся, потому что ты прекрасно танцуешь.       — Я не умею, Пэнси, — настойчиво прошипел Люпин.       — Пока что. В основе три шага: правой, левой, правой. Сначала правой вперёд, левой в сторону, правую к левой, потом заново. Слушай музыку и следи за ногами.       — Ничего не выйдет. Так быстро ничего не учится.       — Учится, если к этому есть способность. А теперь дай мне левую руку, а правую положи на лопатку.       — Начали! — с восторгом провозгласил Слизнорт.       И пары закружились в вальсе. Как выяснилось, Люпин был не единственным, кто не умел танцевать, но в сравнении с ними он действовал очень даже неплохо. Пэнси руководила каждым его движением. Правда, недолго. После двух кругов по комнате Римус понял схему и с лёгкостью её воспроизводил, а потом и вовсе стал ведущим, а не ведомым, как и положено в венском вальсе. Внутри Люпин ликовал: ещё ничего не давалось ему столь просто. Пэнси же гордилась собой.       — Великолепно! Потрясающе! Брависсимо! — захлопал в ладоши Слизнорт, как только смолкла музыка. — Дорогие гости, прошу к столу.       — Римус, я и не знала, что ты танцуешь, — заметила покинувшая своего кавалера Лили.       — Я и сам не знал.       — Видимо, всё дело в девушке, — улыбнулась она и протянула Пэнси руку. — Я Лили. Лили Эванс.       — А я Пэнси, — слизеринка пожала руку гриффиндорки. — Паркинсон.       — Да. Пэнси Паркинсон. Наша новая знаменитость.       По телу Пэнси пробежали мурашки. Именно с такой фразой обратился Снейп к Гарри на первом уроке зельеварения. Слизеринка не думала, что когда-нибудь вновь услышит её точное воспроизведение. И уж тем более в отношении себя.       — То есть?       — Новенькие из других школ большая редкость.       — Лили, в Хогвартсе никогда не было новеньких из других школ, — вставил Римус.       — Вот как с ним можно работать? — взмахнула рукой Эванс. — Он постоянно умничает.       — Кто бы говорил, мисс отличница.       Пэнси невольно улыбнулась.       — Лили, Пэнси, Римус, ждём только вас, — напомнил Слизнорт.       — Конечно, профессор, — отозвалась Лили и поспешила присоединиться к другим гостям.       — Кажется, привлекать внимание через опоздание становится традицией, — чуть склонившись к Пэнси, произнёс Римус. — Хотя ты привлекаешь внимание не только опозданием.       Пэнси резко подняла голову и посмотрела на парня. Вопрос почти сорвался с языка, но она его прикусила. Ей было ужасно любопытно, но одновременно она не хотела знать.       Остаток вечера ознаменовался заунывными разговорами за столом, очередной партией танцев и коллективной колдосессией. Пэнси не могла определить, что из всего этого было утомительнее. Когда профессор с огорчением объявил об окончании приёма, Паркинсон внутри принялась вытанцовывать чечётку. Взглянув украдкой на лицо Римуса, она поняла, что он выделывает то же самое. Они одни из первых покинули апартаменты Горация Слизнорта и полной грудью вдохнули запах свободы.       — Наконец-то это закончилось, — облегчённо выдала Пэнси.       — Я думал, тебе нравятся танцы, — заметил Римус.       — Танцы да, но то, что устраивает Слизнорт, просто курам на смех.       — А мне вальс понравился.       — Зато ныл, что танцевать не умеешь. Стой, подожди.       Пэнси остановилась и, взяв Римуса под руку, стянула с себя туфли.       — Боже, какое наслаждение.       — Ничего себе каблучок! — присвистнул гриффиндорец.       — Единственное, что нашла Сильвия.       — Так они ещё и не твои?       — Можешь смело придумывать мне прозвище, потому что платье тоже не моё.       — Но оно тебе идёт.       Комплимент смутил Пэнси, тем не менее, она заставила себя самоуверенно посмотреть на Римуса.       — Знаю. Думаю, может, соврать, что я его испортила.       Парень рассмеялся. Девушка улыбнулась в ответ.       — Ладно, идём. Мне ещё шесть этажей спускаться.       — Погоди, ты что босиком собираешься идти? — изумился Римус.       — Поверь мне, лучше босиком, чем в них.       — Я не пущу тебя так.       — Да? И что ты сделаешь?       — Ну…я…       Римусу пришла в голову идея перекинуть слизеринку через плечо и таким образом доставить её до подземелья. Однако он отбросил её сразу, как она появилась. Во-первых, потому что Пэнси неправильно поняла бы его действия. А во-вторых — и это представляло большую опасность — Сириус его бы прибил. Поэтому вопрос остался без ответа.       — Вот именно, — Пэнси невозмутимо пошлёпала по голому полу.       Её ноги настолько устали на каблуках, что холод пришёлся как нельзя кстати.       — Знаешь, Паркинсон, мне совесть не позволяет смотреть, как девушка идёт по ледяному полу.       Пэнси улыбнулась, закатив глаза, и обернулась. Как раз в тот момент, когда Римус стаскивал второй ботинок.       — Ты что делаешь? — изумилась девушка.       — Проявляю солидарность.       — А, по-моему, ты сходишь с ума.       — А что, тебе можно, а мне нет?       — Да Бога ради. Только потом не говори, что заболел из-за меня.       Несмотря на протесты Пэнси, Люпин настоял на том, чтобы проводить её до коридора, ведущего в гостиную Слизерина. Он аргументировал своё упорство фразой: «Откуда забрал, туда и доставлю». В обмен на позволение Пэнси взяла с него слово, что он вернётся на седьмой этаж уже в обуви.       — Ты такая, какой я тебя и представлял, — выдал неожиданно гриффиндорец вместо прощания.       — Что ты имеешь в виду?       — Не такая уж и слизеринка.       Пэнси на секунду смутилась, как частенько смущалась от комплиментов Фреда. Но она тут же взяла себя в руки.       — Спокойной ночи, Римус, — попрощалась девушка, после чего скрылась за поворотом.