Осколки

Эйска летит в сторону востока так быстро, как может. В груди не утихает тревога за Му и остальных — смогут ли они противостоять давлению тёмных джинов? А Алибаба — натиску Ко? Удалось ли Аладдину поговорить с верхушкой империи? И найдет ли она их живыми, учитывая склонность империи избавляться от помех сразу… Тёмная лошадка в данной ситуации, несомненно, империя Ко. Они не сильно облегчат положение, раз преследуют цель захватить Магноштад, но и как врагов их воспринимать пока нельзя: женщина склоняется к тому, что имперская знать и Аль-Сармен преследуют разные цели. Возможно, движимый надеждой на помощь, Аладдин для этого и отправился им навстречу. Эйска слабо верит, что Ко предпочтут выгоде что-либо ещё, но и скепсис сейчас явно не к месту. В любом случае, она обязана оказаться там хотя бы для того, чтобы защитить этих двоих. Как и докладывалось, Ко подобрались к городу вплотную. Заметить внушительную армию, что уже пересекла границы Магноштада, несложно, как и Алибабу, который светлым пятнышком выделяется среди толпы, окружившей его. Не похоже, что между сторонами назревает конфликт, но расслабляться не стоит. Решая разобраться в ситуации на месте, Эйска приземляется рядом с покорителем и маги. Своим появлением женщина ожидаемо приковывает всё внимание к себе. Солдаты в то же мгновение направляют на неё свои копья, но не предпринимают ничего больше без приказов. Вопреки такому давлению, покорительница развеивает покров. Зачем женщина здесь, им неважно, а кто такая — кажется очевидным. В конце концов, Эйска никогда не скрывалась, а человек, который хоть как-то связан с политикой, просто не может не знать её. — Тётенька Эйска, ты здесь! — Аладдин не скрывает радости от её появления. Наверняка и не осознаёт, как из-за этого всё усложнилось. Несмотря на опасность, первое, что предпринимает женщина, убедившись, что её не застанут врасплох, — оборачивается через плечо: — Всё в порядке? Эйска выглядит уверенно, но во взгляде, который она посылает Алибабе, читается беспокойство. Такой же взор женщина переводит на маги, которому сдерживать свои эмоции удаётся куда сложнее. Их разговор закончился на не совсем приятной ноте, однако с её появлением Алибаба чувствует только нарастающую уверенность. Но он также понимает, что Эйска подставила себя, показавшись здесь. Он смог добиться снисхождения главнокомандующего спасением Рена Кохи, но чем же собирается прикрываться шатенка? — Мы целы. Серьёзный и краткий ответ, в котором покорительница распознаёт наигранную сухость. Принц тоже понял, как должен себя вести, и, похоже, уже предстал перед знатью Ко. Как-никак, это было его личное дело. — Тётенька Эйска! — маленький маги делает шаг к ней. — Раз ты здесь… — Аладдин, — прерывает его женщина, отворачиваясь, — дай мне время. — Она попытается добиться наиболее благосклонного для них исхода, не вмешивая маги. У них нет времени на разборки, но суть такова, что спешка может всё ухудшить. Понятно, что, ввязавшись, она не сможет уйти просто так. Но и для личных целей ей надо было засветиться перед Ко. — Ведь это наша первая встреча с этим человеком. — С ним… — в напряжении проговаривает мальчик, посмотрев вперёд. Даже он, далекий от политики, осознаёт, как взаимодействие этих двоих может повлиять на битву, и что случится в случае их конфликта. Не разобравшись сейчас, впредь они не смогут взаимодействовать. — …Эйска, значит? — один из вассалов империи, горгона, бросает на женщину настороженный взгляд. — Знакомое имя. — Сейшу Ли, ты как всегда невнимателен, — Кин Гаку надменно ухмыляется, оттягивая кончик усов. — Ведь мы уже слышали о ней, в том числе от нашего дорогого оракула, а также принца и принцессы. — Господин Джудар говорил о ней? — Похоже, вместе с тремя принцами Синдрия приютила и её, — Шо Эн также осведомлён о положении дел, — бывшего покорителя Бальбада. — И по совместительству… — Сестру короля Синдбада! Озвученная правда заставляет солдат всполошиться. Сначала появление считавшегося обезглавленным принца Салуджи, а теперь и покорителя, что слыл среди народа как призрак Бальбада; выдумка, позволявшая сдерживать нападки врагов некоторое время — теперь вовсе не ложь, и этот слух — родная сестра короля Синдбада, о которой прежде никто не знал. Именно это побуждает ничего не знавших людей рассуждать о ней. — Впервые слышу о том, что у короля Синдбада есть сестра. — Я слышал, но мне казалось, что это просто сплетни… — Перебежчик с Бальбада, а также сестра короля Синдбада, — хмыкает Шо Эн, нахмурившись. — Принц Комэй думал предложить ей перейти на сторону империи, — вспоминает Кин Гаку. — Однако всё изменилось после того, как стало известно, кем она приходится лидеру Синдрии. — Раз так, не значит ли это, что мы должны избавиться от неё прямо сейчас? — цедит Сейшу Ли. Пространство вокруг них сужается, однако женщине от этих угроз ни холодно, ни жарко. Что действительно усложнит ей задачу — распространение слухов о том, что они с Синдрией в союзе, раз все уже знают, кто она Синдбаду. Как и Ко, так и Альянс Семи Морей сейчас сложно назвать союзниками Рема. Эйска делает пару шагов вперёд. Один из самых влиятельных людей мира, главнокомандующий наступательных войск империи Ко и её первый принц — Рен Коэн. Их встреча сопровождается исходящей от сосудов силой, что ярким свечением приковывают к себе внимание. Отчего реагируют даже вместилища Амона и Лерайе. — Джудар разве упоминал, что у неё три сосуда?! — как ни посмотри, а для людей Ко это не есть хорошо. — Что? — в удивлении вскидывает бровями Сейшу Ли. — Я думал, что король Синдрии и наш господин — единственные хозяева более одного джина! — Почему первый принц ничего не предпринимает? — Видно, ему интересно, что она скажет, — Кин Гаку издаёт смешок, приходя к мысли, что тоже заинтригован. Эйска не обращает внимания на гомон вокруг. Единственное, что беспокоит её — вот-вот назревающий апокалипсис. Но сможет ли она донести это человеку напротив? — Значит, ты и есть сестра Синдбада, — хмыкает Коэн, внимательно оглядывая её. — Я Эйска, и сейчас это неважно, — женщина старается перевести внимание от своей особы на проблему и говорит: — Тебе известно об Аль-Сармен… — Нахалка, — неприязненно цедит Сейшу Ли, угрожающе оскалившись. Его бас проносится по округе, заставляя вздрогнуть и без того находящихся в напряжении солдат. — Они зашли так далеко, что даже отняли принадлежащий тебе по праву трон, — не дрогнувшим голосом продолжает шатенка. Когда стало известно, что вместо первого кандидата на престол — Коэна, императором стала Рен Гёкуэн, Эйска с Шехерезадой всё рассудили. Треск земли заставляет всполошиться всех присутствующих: с гневным рыком вперёд поддаётся один из вассалов, не в силах терпеть наглого покорителя. И плевать он хотел, что женщина является знатью чужой страны. Впрочем, ни Эйска, что даже не взглянула в сторону предполагаемой угрозы, ни Коэн, жестом остановивший своего подчиненного, и бровью не повели. — Господин… — поумерив пыл, вздыхает горгона. — Эта женщина… — Не сейчас, — Коэн отдаёт единственный приказ. — Алибаба, всё в порядке. Эйска взглядом улыбается парню, что оказывается рядом в намерении защитить. Не без сомнений, но тот опускает преобразившийся меч Амона, рассеивая его магию. Не похоже, что бы шатенка нервничала, потому принц отходит к Аладдину, но не теряет бдительности. Впрочем, для окружающих подобное рвение доселе терпеливого принца уже бросилось в глаза. — И что ты хочешь? — наконец спрашивает Коэн. — Содействия. Аль-Сармен вмешались в эту войну, и они уже на полпути к тому, чтобы уничтожить наш мир. Поэтому сейчас нам не до военных разборок, — как ни в чём не бывало отвечает женщина, заставляя толпу недоумённо покосится на неё. — Те существа, что напали на вас — результаты деяния организации, и это только начало, если ничего не предпринять! — звучно говорит Эйска. — …она это серьезно? — раздражённо бросает Сейшу Ли. — Никак иначе, чем пустой блеф! — усмехается Кин Гаку. — Этим спектаклем она решила отвести внимание от Магноштада, пытаясь выиграть время для империи Рем. Бесполезно! — Иначе нам не было смысла лететь сюда и рисковать своими жизнями, — парирует женщина, остановив взгляд на вассале. — Волшебники Магноштада использовали против вторжения Рема эту магию и, видно, потеряли над ней контроль. Чёрные джины атаковали не только вас, но и людей Рема и даже самих жителей Магноштада! Если не остановим медиума сейчас, потом уже будет поздно! — Почему бы в таком случае тебе не просить помощи у Альянса? — задаёт вполне логичный вопрос доселе молчавший Рен Коха, встав позади брата. Эйска сужает взгляд в раздумьях, но уже вскоре выдаёт: — Если бы ситуация не была критической, я бы не стала просить помощи. Ни у вас, ни у Альянса. У империи Рем нет союзников. — Ты сестра короля Синдбада, но сражаешься на стороне Рема? — спрашивает Коэн, прищурившись в подозрении. — Сейчас я союзник Рема и никак не связана с Альянсом, — ответив правдой, Эйска заставляет всех присутствующих снова всполошиться. — Настолько очевидная ложь, и ты смеешь кидаться такими заявлениями?! — …ты, родная сестра Синдбада, и он — порознь?! — Мы не враги, но Аль-Сармен — наша общая проблема! — хмурится Эйска. Глядя в преисполненные холодом глаза первого принца, женщина понимает, что провалилась. Объективно говоря, её слова действительно звучат как западня, да ещё и не самая продуманная. Даже собери она вокруг себя всю правду мира, сами обстоятельства идут против неё, да и Ко не дураки, чтобы верить каждому такому заявлению. Неужели, докладывая верхушке империи важную информацию, Джудар не мог упомянуть о том, что они с Синдбадом плохо ладили? — Мобилизовать наступление, — спустя некоторое время выдаёт Коэн, и по настрою его свиты мечница понимает, что те нападут. На неё. Ожидаемо. Впрочем, никто и не собирался сдаваться. — Дяденька! Её слова — чистая правда! Если вы отправите войска вперед, все просто погибнут! — восклицает Аладдин, выбегая вперёд. Не похоже, что те собираются слушать покорительницу, а и без того нагнетающую атмосферу ухудшает взлетевший к небу столб энергии, затмивший облака. Всеобщее внимание приковывается к появившемуся в небе чёрному пятну. Никто не понимает, что это и во что может перерасти. Эйске же кажется, что почва уходит из-под ног. — Оно здесь… — в напряжении проговаривает мечница, сжав кулаки. — О чём ты? — Алибаба не до конца понимает, что происходит, но эта чёрная штуковина в небе ему определённо не нравится, как и разом помрачневшей вид его друга и наставницы. — Аладдин! — покорительница оборачивается на мальчика, пытаясь скрыть тревогу в глазах. — Оставь людей Ко, летим обратно в город! Мы не можем тратить время на уговоры! Сейчас главное помешать Иль-Илаху спуститься на землю! — Я не сдамся так просто! Если они не хотят верить мне, то пусть послушают хотя бы их! — восклицает Аладдин, решая убедить королей содействовать по-другому. — Ч-что это?! — Джины?! — Неужели этот мальчик… Сила Аладдина призывает хранителей лабиринтов, и это именно то, что заинтересовывает даже отстранённого доселе Коэна. Эйска смеряет маги озадаченным взглядом, осознавая, что слова джинов смогут переубедить Ко. Это выход. — Вы звали нас, маги? — возникшие гиганты, все, как один, приветствуют Аладдина. — Маги? — Коэн переводит на мальчика осмысленный взгляд. — Значит, мои джины… — мужчина делает шаг вперёд. — Лерайе тоже… — Коха также подходит ближе к гигантам. — Амон… — Алибаба рассматривает появившихся джинов с неподдельным изумлением, а после переводит взгляд на Аладдина. Вот так он собрался заставить всех поверить ему? Как и всегда, маги полон сюрпризов: возможно, ему удастся сделать то, чего не удалось его учителю. Когда хозяева покоренных ею подземелий склоняются перед ней в поклоне, Эйска воспринимает это как должное. Она знает, что даже гордец Андрас не проявит дерзость перед другими, своей вольностью поставив под сомнения кандидатуру своего избранника, хотя наедине определенно пустил бы какую-нибудь колкость. — Похоже, у вас большие проблемы, — мрачно говорит Андрас, одарив презрительным взглядом сущность с другого мира. — Наши короли, вы должны сплотиться, чтобы спасти этот мир от великого зла. — Была открыта брешь. Оттуда на вас спуститься нечто, что поглотит всё живое, само понятие рух и жизни! Только чёрное солнце будет сиять в этом безжизненном мире… — слова Амона только добавляют переполоха среди людей. — Амон, что мы должны сделать, чтобы остановить его? — Алибаба чувствует подступающий страх, но всё равно намерен бороться до конца. — Вы должны уничтожить медиума. — Ты сказал «медиум»? — Коэн в осознанности распахивает глаза и оборачивается на покорительницу. В мыслях проносятся её упоминания об этом. — Для того, чтобы остановить Аль-Сармен в прошлом, магам Альма Торан понадобилось семьдесят два волшебника, а у нас и половины не соберётся, — хмыкает Эйска, в напряжении сжав кулаки. — Возможно Синдбад придёт на помощь с Альянсом, но даже так, этого едва ли хватит на долгую борьбу. Как насчёт вас? — женщина приковывает взгляд к Коэну. — Теперь ты согласишься позвать на помощь дворцовых покорителей? — напрямую спрашивает мечница: ей кажется, что мужчина не станет тратить время на набивание своему статусу цены, с чем и так справляются его вассалы. — Наглости ей не занимать… — язвительно усмехается Сейшу Ли. Прежде, чем Коэн успевает ответить на вопрос, бас раздаётся по округе: — Я так и знал! Вы выдали своему кандидату правду о другом мире, — Астарот зол и не скрывает этого. — Вы предатели, что нарушили установленные Соломоном законы! — Но почему? — Лерайе выглядит не менее озадаченной, осознавая их проступок. — Если это можно назвать отречением от устоявшейся системы, то так тому и быть, — пожимает плечами Андрас. — Ни одна система не может существовать вечно. Мы приняли решение служить идеалам нашей королевы, — Буне отвечает холодно. — Вы!.. — Астарот, — Эйска обрывает гиганта, холодно подчеркнув: — Того, что я всё знаю, уже не изменить. Ваши споры не помогут нам предотвратить появление темного «бога». — Что ещё за «темный бог» и «медиум»? Неужели то, о чём вы говорите — старый мир царя Соломона? Эйска задерживает на Коэне внимательный взгляд, узнавая блеск в его глазах: жажда познания правды, раскрытия самого сокровенного, сути и законов мироздания. Такое ни с чем не спутаешь. «Как будто в зеркало смотрю…» — Расскажи мне всё! Сейчас же! — угрожающе говорит покоритель, приподняв маги за шиворот. — Прошу, дяденька, мне больно… — мямлит Аладдин, пытаясь высвободиться. — Ну же! — Точно! Если ты отзовешь своих солдат и поможешь уничтожить медиума, я… Появившаяся рядом Эйска прикрывает рот мальчика, помешав выдать глупость. Аладдин лишь мычит, но и это, и прикованные к ним удивлённые взгляды женщина игнорирует, не разрывая зрительного контакта с принцем Коэном. — Это то, что тебе важно сейчас? — скорее констатирует факт мечница, мысленно покачав головой. — Ты тоже что-то знаешь, — вместо того, чтобы среагировать на сопротивление, подмечает мужчина. Именно этот ответ даёт ей понять, чем Рен Коэн по-настоящему заинтересован. — Неважно, ты или он, я добьюсь правды. — Ты умрешь, не узнав и половины, если ничего не предпримешь, — со сталью в голосе заявляет Эйска. — Не ставь мне условия, — не дрогнувшим голосом отвечает Коэн, ни разу не смягчив хватку. — Участвовать в сражении, заведомо исключая выгоду, я не стану. — Ты сам лишаешь себя возможности узнать правду. — Это решать мне. — …эти двое сцепились намертво… — Наши короли… Андрас и Буне переглядываются друг с другом, прекрасно понимая, что их кандидат достаточно упрямая, чтобы не отступать. И, несмотря на опасность, сейчас это только дело принципа. — Моя королева, не следует ли Вам… — Не сейчас, Буне, — отрезает Эйска, заставив двоих гигантов встрепенуться. Гаап достаточно хорошо узнал своего кандидата, чтобы предугадывать её действия. Тем не менее, сам вмешиваться он тоже не решается. Вместо этого джин одаривает Андраса и Буне сочувствующим взглядом, а после переводит взор на Астарота, Феникс и Агарес, мысленно прося попытаться хоть что-либо предпринять. — Принц Коэн, прошу, будьте благоразумны… Одного яростного взгляда мужчины оказывается достаточным, чтобы усмирить его джинов. — Стоит ли нам остановить их? — Алибабе эта картина отдаётся чем-то знакомым, словно он уже где-то подобное видел. — Считаешь, это безопасно? — выдаёт Коха сбоку от него, заставив Салуджу вздрогнуть. — Как ты здесь… — всё-таки парень появился рядом слишком неожиданно. — Да не важно… Твой брат сейчас задушит Аладдина! Он слишком остро реагирует! — Таков братец Эн, — пожимает плечами принц. — А она… всё ещё там, — хмыкает он. — Я удивлён, что ей хватает смелости бросить вызов моему брату. Не каждый день такое увидишь. Алибаба лишь обречённо выдыхает, вновь посмотрев на старших покорителей. Эйска не прерывает зрительного контакта с мужчиной напротив. Рен Коэн непоколебим и, похоже, не собирается уступать. На мгновение ей кажется, что он тот, кто готов пожертвовать всем своим войском ради одной страницы правды. Впрочем, даже мотивы такого человека можно предугадать. Это и станет точкой давления на него, ведь, будучи лидером, он не имеет права подвести своих людей. — Отзови армию и помоги остановить медиума, и тогда, если ты готов поверить мне, я дам тебе то, что ты хочешь. Всё вело к этому. Теперь Эйска понимает, что такой залог — единственное, что сподвигнет Коэна содействовать. — У меня больше оснований доверять маги, чем тебе. — Ты слышал моих джинов. Если мы переживём этот день, ты получишь нужные тебе ответы. В течении полугодия с этого момента, в назначенный час, я раскрою тебе всё необходимое, — не дрогнувшим голосом заявляет женщина. — В чём твой мотив? Ты препятствуешь раскрытию правды со стороны маги, но согласна выдать всё самолично? — Потому что он не расскажет тебе того, что знаю я. Эта информация напрямую связана с империей Ко, а то, что расскажет тебе Аладдин, лишь утолит твоё любопытство и не более. — Эй! Точнее… моя королева, Вы уверены, что хотите выдавать постороннему то, что добывали с таким трудом? — удивлённо спрашивает Андрас, подлетев ближе. — Мы пошли к те… к Вам навстречу потому, что Вы многое сделали, чтобы узнать эту историю! И Вы так просто раскроете её?! — Андрас, — женщина переводит на него испытывающий взгляд и после небольшой паузы отвечает: — Я никогда не говорила, что буду держать это в секрете. Напротив, уже тогда я решила, что в любой момент выдам эту информацию, если она принесёт пользу. И этот день настал. — Да, но всё же… — Какое бы решение Вы не приняли, мы, Ваши хранители, примем его с честью, — Буне вовремя прерывает Андраса, разместив лапу на своей груди, и опускает голову в поклоне. — Я уверена, Вы знаете, что делать. Впрочем, как и всегда. — Да, да, именно это я и имел в виду, — фыркает Андрас, скрестив руки на груди. — Это уговор. Выживем после сегодняшнего дня — я всё тебе расскажу. — Хех, идёт. — Брат, ты правда поверил ей? Но это ведь… — обескураженно спрашивает Рен Коха, в то время как вассалы Коэна поражённо переглядываются. — Есть много способов проверить это, но я использую выпавший мне шанс сполна! — восклицает Коэн, наконец отпустив маги. — Эй, малец, не думай, что я забыл про твои слова! Я услышал твоё обещание, и не приму отказа, ты меня понял?! — Д-да…! — Аладдин пятится назад, до конца не понимая, на что согласился, но всё это меркнет перед удавшейся попыткой заручиться поддержкой Ко. Ради помощи он и не на такое готов. — Ты ему ничего не обещал. — Э? Тётенька? — Аладдин переводит взгляд на шатенку. — Ты не успел дать обещание. Ничего ему не говори, — повторяет мечница, скрестив руки на груди. — Ему хватит и моей правды. — О какой правде ты говоришь? — Потом узнаешь. Я не врала ему. — Но… — Поговорим об этом позже. Летим в сторону города, — удостоверившись, что Коэн уже созвал всех покорителей империи, предлагает мечница. — Мы защитим наш мир, несмотря ни на что, — Алибаба в решительности вынимает из ножен меч Амона. — Я последую за тобой, брат, — Коха оказывается рядом с первым принцем, сжимая в руках своё оружие. — Правду о нашем мире… Я узнаю всю без остатка, — сила джина наполняет тело Коэна, изменяя облик. Эйска готовилась к такому исходу половину своей жизни. И вот, спустя столько лет, события первой Синдрии грозят повториться. В чём-то Аладдин прав: даже раскрытие всей правды мира стоит того, чтобы сберечь их родину от абсолютного зла. — Астарот! — Лерайе! — Амон! — Андрас! Это первый раз, когда Эйска видит представителей Ко в полной мощи. Она бегло оглядывает покровы Кохи и Коэна, вместе с тем ощущая исходящую от их сосудов энергию. Парнишка навскидку особой силой не отличается, лишь способность его джина может вызвать какой-то интерес. Но Рен Коэн другой. Мечница хмурится, ощущая исходящую от его покрова, нет, даже не так, его магоя ауру. Она давит и, не хочется этого признавать, даже затмевает её собственную. Схожее чувство было лишь с Синдбадом. Хотя наличие у неё необычного контроля магой даёт ощущение устойчивости, и так понятно, что запасы энергии у этого человека значительно выше. Благо, такая чувствительность к чужой силе досталась ей от той же техники манипуляции, так что никто, кроме неё, не сможет этого узнать. Впрочем, важно ли это, когда истинные способности всё равно раскроются во время реальной схватки? Раньше ей было не до этого, но теперь, рядом с облаченным в покров Алибабой, Эйске удаётся увидеть и его. Нарушенный поток магой был его проблемой, но теперь конвергенция каналов сыграла ему на руку, объединив в себе две разные энергии. Плюсом ко всему играет его умение манипулировать магой, что ставит Алибабу почти на один уровень с ней. Слегка улыбнувшись, Эйска взлетает вслед за остальными. Женщина замыкает их строй, попутно оглядываясь. Медиум так окреп, что джины распространились почти по всей стране — эту тьму над городом видно даже с дальнего расстояния. Эйска чувствует себя нормально, но не весь объём сил при ней: слишком мало времени прошло с битвы за Магноштад. Тем не менее, теперь ей не так тревожно: на подмогу придут имперские покорители, а ещё — Альянс. Они с Синдбадом не договаривались напрямую, но Эйска уверена, что он вмешается. Как и Юнан. Уж кто-кто, а отшельник всегда первым узнаёт о положении дел в мире. Им осталось лишь объединиться с покорителями Рема и попытаться изгнать гостя из другого мира. Алибаба замечает, что Эйска отстаёт от строя. Как никак, женщина до этого изнурительно сражалась, а теперь вынуждена принять новый бой. Он замедляется, оказываясь вровень с ней, но молчит. То, что поведали им джины… Медиум, чёрное солнце, Иль-Иллах. Он понимает, что всё это ставит их существование под угрозу, близкую как никогда, и именно в такой момент ему важно передать, что он рядом, и поддержит тех, кто ему дорог. Эйска понимает такое желание близости и ответным взглядом показывает, что эти чувства взаимны. Ввязавшись в битву с медиумом, многие могут погибнуть, в том числе кто-нибудь из них. Вместе с тем, в её сознании появляется твёрдое убеждение. — Алибаба, всё будет хорошо, — не глядя в его сторону, произносит женщина. — Что бы ни случилось, я попытаюсь защитить тебя. Поэтому прошу, поверь мне ещё раз. Покоритель издаёт беззвучный смешок, прежде чем ответить: — Я никогда и не переставал тебе верить. Возможно, я долго ждал, но оно того стоило, ведь только теперь я ощущаю, что готов услышать правду. — Алибаба, — Эйска одаривает его чувственным взглядом, но затем твёрдо говорит: — ты давно готов. Если бы не был — не оказался бы здесь. Поэтому давай сделаем это! — Можно было и не говорить! Они ускоряются, пролетая мимо двоих покорителей и маги прямо к городу. Ситуация ни капельки не улучшилась, напротив, руины теперь просто не узнать. Единственное, что подаёт надежды — ещё живые люди и волшебники, а также… — Эйска, там! — Алибаба указывает вниз, туда, где замечает отряд фаналисов, загнанных в угол джинами. — Я займусь этим! Вы с Аладдином помогите жителям! Не теряя ни секунды, покорительница мчится прямо к толпе джинов и одним взмахом наискось серией взрывов избавляется от скверны. Рух развеиваются, давая разглядеть Му и двоих его подчинённых. За ними Эйска замечает детей и женщин, которых те, видно, пытались защитить. — Эйска! — облегчённо, вперемешку с радостью восклицает мужчина. Уже какое по счёту «счастливое воссоединение» за период войны, но Му это ни чуть не смущает. Он готов каждый раз, словно впечатленный ребёнок, выкрикивать её имя, если это будет указывать на то, что они ещё живы. — Что происходит? Этих тварей стало в разы больше! Ни мы, ни волшебники уже не справляемся! Ты привела подмогу? — Боюсь, ситуация ухудшилась, — не без сожаления произносит мечница, оглянувшись. — Всё, что тебе сейчас нужно — попытаться накопить как можно больше магой. Эта сфера в небе грозит уничтожить весь мир, и мы должны её остановить! Нам помогают покорители из Ко и Алибаба с Аладдином. Где Шехерезада и остальные? — Где-то в городе… Мы разделились, — отвечает Му, принимая к сведению новость о подмоге в лице восточной империи. — Передай им это, если встретишь. У нас не так много времени и сил. — Понял! — отвечает мужчина и уже собирается уходить, пока его не окликает мечница. — Му, отныне эта земля принадлежит империи Рем, — взлетев выше, говорит она. — Мы во что бы ни стало должны защитить страну и её жителей! — И мы сделаем это. Кивнув в ответ решительному заявлению, Эйска взмывает выше, избавляясь от помех на пути. Прошло совсем мало времени, но уже заметно, как число джинов сократилось. Похоже, всё дело в них… Рен Коэн, Алибаба, Коха, а теперь ещё и Реншу Лао, Когёку, принцесса Хакуэй и принц Комэй. Эйска взлетает, оказываясь вровень с остальными покорителями. Они быстро расправились с бесчинствующими в городе монстрами — хороший знак. Но им ещё есть, чем заняться. Женщина присоединяется к ним последней, но даже так видит, что никакой напряжённости между ними нет. Насколько она помнит, Алибаба и Когёку теперь друзья, а Аладдин хорошо ладит с Хакуэй. Это уже о чём-то говорит. Рен Комэй в облачении джина ощущается совсем по-другому. Теперь она с уверенностью может сказать, что он не так прост. Ни про его способности, ни про самого джина она ничего не знает. Паймон же была известной в кругах волшебников, если верить Буне, а её обладательница довольно сильна. По крайней мере, Эйска чувствует исходящую от её сосуда мощь, почти такую же внушительную, как у Когёку. — Всё в порядке? — заметив её появление, спрашивает Алибаба. — Да, — кивает женщина. — Я предупредила Му. Он соберёт основные силы Рема, — отвечает мечница, переводя взгляд на восточную знать. — Приятно видеть знакомые лица. — Ах, госпожа Эйска! — Когёку улыбается, завидев женщину, и подлетает ближе. — Вы неважно выглядите. — Видно, Вы уже успели повоевать с этими монстрами, — включается в разговор Комэй. — А то ты не знаешь, — беззлобно хмыкает мечница: наверняка разведчики докладывали им о ходе войны Магноштада и Рем. — Выглядишь как потрепанная псина, — беззлобно ухмыляется Реншу, направив этим на себя внимание окружающих. — А ты как всегда грубый и недалёкий, — закатывает глаза Эйска, казалось бы, не замечая устремлённые на них взгляды. — Реншу, мы уже говорили об этом, — обречённо выдыхает Комэй, взглянув на соратника. — К-кажется все с друг другом уже знакомы, — проговаривает Хакуэй, ощутив испарину на лбу. Всё-таки она не ожидала, что Реншу будет грубить кому-то вроде Эйски. Впрочем, похоже, это взаимно. — Что тут происходит… — хмуро выдаёт Коха, не понимая, когда все эти люди успели познакомится с друг другом. Даже вечно серьёзный Реншу откуда-то знает сестру короля Синдбада, о которой не было ни слуху, ни духу по недавние дни. — Это что, сейчас важно? — звучно говорит Реншу. — Разве ты не собрал нас здесь для чего-то большего, чем отгонять этих чёрных мошек? — хмурится мужчина, кивнув на разгулявшихся джинов. — А, Коэн? — Ты прав. Нам нужно уничтожить эту сферу — катализатор тёмных джинов, — отвечает оказавшаяся рядом Эйска, указав на массивную сферу. Лао ничем не отвечает, но переводит взгляд на предполагаемую мишень, оценивая их возможности. — Но прежде нам нужно прорваться через эту гниль, — мрачно говорит женщина и взмывает выше. — Я попробую отвлечь на себя большую их часть, чтобы вам удалось пробраться к медиуму! Остальным не приходится ничего объяснять. Покорители рассредоточиваются в пространстве, расправляясь с джинами один за другим. Аладдин, Коха и Когёку действуют сообща — разумный выбор — прикрывать друг друга и контратаковать; такое решение также усиливает атаки Алибабы, чей огонь раздувает магия Хакуэй. Комэй выбирает наиболее удобное для себя положение, решив не только отвлекать врагов, но и прикрывать тех, кто будет нуждаться в поддержке. Ни Реншу, ни Эйски, ни Коэна поблизости не видно, только разгорающиеся выше взрывы. Прямо под медиумом разрастается огромная черная блокада, что разом сметает всех материализующихся монстров. Приобретая форму, чем-то схожую на щупальца, магия кружится в пространстве незатейливыми узорами и, когда набирает достаточно скорости, врезается с разных сторон в сферу. Джинов такая настойчивость привлекает сразу, но попытки подобраться к источнику чёрного пламени ни к чему не приводят. — Чёрт, крепкая штука, — усмехается голос внутри вихря. — Тогда попробуем иначе, — бушующая под сферой магия воронкой разрастается вокруг медиума, пока в какой-то момент не накрывает её полностью. Распределив всё созданное пламя вокруг борга, за тёмной пеленой появляется и сам Реншу, созерцая плоды своих трудов. — Это хоть как-то поубавит их пыл, — говорит покоритель, ухмыльнувшись. — Пока расправимся с монстрами, которые не попали под блокаду. Где-то дальше гремят последовательные залпы, а рядом с медиумом оказывается Эйска, что избавлялась от хвоста в виде целой шеренги скверны. Узнав магию Реншу, мечница решает сэкономить магой и летит прямо к сфере, а когда оказывается совсем рядом, резко изменяет траекторию, заставив летевших за ней неповоротливых чудищ сгинуть в пламени. — Хоть какая-то польза от этой штуки, — намекнув на так насолившую ей в своё время магию, хмыкает Эйска. — А сразу так нельзя было? — Не провоцируй меня, — предупреждающим тоном говорит покоритель. Эйска решает промолчать: возможный конфликт действительно ни к чему. Однако возможность Реншу остановить навал тёмных джинов действительно её впечатлила. Мощь, исходящая от мужчины, сразу ударяет по ощущениям. Хотя раньше женщина думала, что в случае реванша сможет его победить, если будет сражаться всерьёз, то сейчас она уже в этом не уверена. Несмотря на желание держаться от мужчины подальше, покорительница невольно кидает на него взгляд. В глаза сразу бросаются фиолетовые дымчатые рога и яркие глаза с чёрным белком, контрастирующие с длинными белыми волосами. Взгляд переходит ниже, на массивную подвеску на шее, тёмную длинную накидку, что заканчивается полубронёй на когтистых руках, а затем — на подтянутый мускулистый торс, не скрытый одеянием. «Почему большинство покровов джина такие откровенные?» — невольно проносится в голове у женщины, и она отводит взор от Реншу, не замечая схожего взгляда, направленного на неё. — Н-невероятно, — Алибаба выражает своё восхищение магией Лао вслух, чем и отвлекает внимание обоих на себя. Он облегчением замечает, что больше джинов действительно пока не появляется. — И что это за чёрная штука вокруг? — Так я тебе и сказал, — разместив руку на боку, отвечает покоритель. — Пока моя сила работает, нужно как можно скорее разобраться с оставшимися. — Так куда легче, но и мы долго сражаться не сможем. Наша магой не бесконечна, — отвечает запыхтевший Коха. — Нам не нужно уничтожать всех до единого, достаточно лишь саму сферу, — говорит Эйска, взглянув на неё. — Легче сказать, чем сделать, — фыркает Реншу. — Борг вокруг медиума невероятно прочный, даже мои и этого парня атаки не смогли пробить его, хотя мы сполна воспользовались отведенным тобой временем. — И наши запасы уже на пределе. Если так пойдёт… — Похоже, Коэн решил и эту проблему, — улыбается Реншу, кивнув в сторону сменившего покров покорителя. — Решил использоваться магму как подпитку? Что за безумец! — тем не менее, довольно отзывается мужчина. Это именно та черта, которая ему в первом принце нравится, и одна из немногих причин, по которой он признаёт главенство Коэна. — Как раз кстати, — довольно отзывается Эйска. — Алибаба, не стой столбом! Это и наше приглашение. Женщина, не дожидаясь парня, летит прямо к центру вулкана. Неестественное пополнение резервов магой наверняка оставит свои последствия, но это лучше, чем быть разорванной монстрами. Мышцы вновь сдавливает в напряжении, а вены на коже всё ярче набухают, но покров вновь наполняется силой. Рядом вспыхивают два источника энергии, и за развеявшимся смогом женщина замечает Алибабу и Коэна. Отлично. «Столько магой… Этот Коэн действительно безрассуден и находчив!» Она не любит воевать, и любое сражение старается закончить быстро и разумно, но сейчас… Эйска открыто ухмыляется. Отчего-то в ней зарождается азарт. Влияют ли на её настрой все эти покорители? Возможно. Всё-таки, долгое время она вела борьбу одна, но сейчас, сражаясь бок о бок с этими людьми, женщина начинает видеть в этом что-то особенное. Да и вообще, когда в истории столько обладателей сосудов использовали Великую Магию вместе? — Эй, женщина! — громко отзывается Коэн, — не вздумай тут помирать! Пока не расскажешь мне всё, путь на тот свет тебе заказан! — не терпящим возражения тоном восклицает он. — Не умри раньше меня, — хмыкает Эйска, встретившись с ним уверенным взглядом. «Как будто сражается ради меня…» — проносится вдогонку в мыслях мечницы. — Алибаба, держишься? — Да проще простого! — Пора кончать с этой тварью! — кровожадно выдаёт Коэн, взмывая выше. Когда в пространстве появляются три магических гало, остальные покорители понимают, что это их шанс наконец добраться до медиума. Эйска, Алибаба и Коэн — обладатели джинов, способных повелевать стихией огня, и раз лишь у них есть возможность подпитываться магой, им и применять Великую Магию. Реншу, прикинув масштаб урона, предупреждает всех отойти на безопасное расстояние, а сам же в это время летит к тем в намерении согласовать атаку. До сих пор его магия сдерживала появление скверны, а раз эти трое намерены пробиться к медиуму, ему нужно выбрать момент, чтобы развеять свою технику. — Великий дух раздора и высокомерия, судящий королей за их грехи, да ниспошли им адские испытания, которые усмирят их гордыню! Анд Аль-Кайн Сайка! — Дух страха и раздумья, дающий силу царям, создай великий адский огонь правосудия! Астарот Инкерад Сайка! — Дух порядка и справедливости, побуждающий к стремлению, призови четырёх демонов на землю! Амол Аль-Бадор Сайка! — Сейчас! Реншу развеивает свою магию в тот момент, когда огромный огненный вихрь сталкивается с поверхностью борга. Концентрированная магия создаёт вокруг медиума напряжение, а вспыхнувшие последовательно два сильнейших взрыва охватывают всю его поверхность. Хозяин Ситри даже не удивляется, когда защитная стена вокруг сферы трескается, а вскоре и вовсе рассыпается вдребезги. — У них получилось! Одновременное использование Великой Магии разрушило защиту медиума! — взволнованно восклицает Аладдин. — И не только. Смотри, — Комэй кивает вперёд, привлекая внимание остальных. — Количество джинов тоже сократилось. Теперь медиум создаёт их гораздо меньше. Видно, они не только пробили защитную стену, но и ранили его. — Когда дым развеивается, становится видно обожжённую поверхность на внутренней оболочке существа. Урон на нём искрится — последствия их атаки — но начинает медленно восстанавливаться. Как никак, энергии у этого существа хоть отбавляй. — Они смогли оборвать связь между медиумом и дырой в облаках. Не знаю, насколько нам этого хватит, но нужно добить его. Увидев хоть какие-то результаты от совместной атаки, Эйска, Алибаба и Коэн летят обратно к вулкану. Однако прежде, чем они достигают источника, из сферы образовывается нечто, похожее на руки. Они проносятся над покорителями, заметивший их первым Реншу же решает не дожидаться, пока они что-то натворят. Мужчина одним сильным рывком пресекает продвижение рук, разрубив каждую. — Что это за штука?! — недоумённо вскрикивает Алибаба, уворачиваясь от конечности, что чуть не рухнула на них. Достигнув центра вулкана, покорителям вновь удаётся восполнить силы, но лишь до тех пор, пока из той же сферы не появляются с десяток рук, стремящихся в их сторону. — Чёрт… Уворачивайтесь! — кричит Реншу, хотя понимает, что с такого расстояния они всё равно не услышат, но и он не сможет разом пресечь эти хаотично лезущие обрезки. Округу обдаёт вогом. Реншу прикрывает лицо рукавом, укрываясь от изгари, и оглядывается, как только это становится возможным. Мужчина в напряжении хмурится, когда видит лавовое плато — лишь застывшая земля, с которой что-то сотворило это существо. Коэна и остальных за смогом не разглядеть. Кривые конечности тянутся назад, но теперь покоритель предпочитает не лезть на рожон, а лишь наблюдает. Наблюдает за тем, как разрушенная недавно сфера начинает деформироваться и поглощать всех тёмных джинов, что создавала до сих пор. — Оно решило стабилизировать свою силу, — подмечает Реншу. — Надеюсь, вы успели поднакопить энергии, — говорит покоритель, заметив движение рядом, и оборачивается. Не похоже, что кто-то из огненных покорителей ранен, а значит, ещё повоюют. — Успели, — хмыкает Коэн, сосредоточенно прищурившись. Медиум принял человеческую форму, и это, пожалуй, смотрится до жути отвратительно. — Что это ещё за тощая кукла? Его руки вытягивают из всего рух! — О нет… Пожалуйста, не подпускайте его к городу! — кричит Аладдин, подлетевший с остальными. — Если его руки чего-либо коснуться… неважно, огонь, птицы или люди, они потеряют свой магой и погибнут! — Ч-что ты сказал?! — вскрикивает Коха. — Разве это не та штука на небе способна на такое?! «Этот демон… Медиум, созданное Аль-Сармен по подобию монстров, которых я видела в Альма-Торан. Если это так, то оно ненасытно будет поглощать любой источник магой, который почувствует! — в напряжении Эйска поджимает губы, наблюдая за существом. — Но я не знаю, как остановить нечто подобное, — признаётся себе женщина, тем не менее, решает во что бы ни стало выяснить его слабости. В крайнем случае попытается выиграть время для отступления.» — Что бы оно ни делало, нам предстоит выяснить, как это одолеть. Нашей Великой Магии не хватило, чтобы усмирить медиума, нужно нечто помощнее, — размышляет Эйска, но спохватывается, стоит монстру потянуть руки к небу. — Не дайте ему спустить Иль-Илаха на землю! Алибаба реагирует на выкрик первым, мчась к самому пику. Меч Амона — всеразрушающее оружие, но даже ему не удаётся пробить защиту на руках монстра. Единственный, кто платится за инициативу, — он сам. — Алибаба! — обеспокоенно кричит Эйска, видя, как парень едва избегает атаковавшие его щупальца. Мечница переводит уничтожающий взгляд на монстра. Коэн освобождает блондина от погони, но чуть не попадается сам, не успевая вовремя ускользнуть от преследования. Эйска создаёт пару взрывов прямо за покорителем, тем самым отвлекая живучие патлы, но этим и ставит себя их целью. Удерживать безопасное расстояние оказывается невозможным: теперь рук в разы больше, и они намного проворнее. Сделав рывок в последний момент, мечница всё равно попадается в руки медиума. Ноги и живот обдаёт обжигающей болью. Женщина титаническим усилием воли сдерживает себя от болезненного вскрика, до хруста сжав зубы. Сдавленно рыкнув, Эйска создаёт в пространстве под ладонями два взрывных шара и ими пробивает себе путь к свободе, подорвав «путы». Почувствовав сопротивление, медиум пытается вновь зажать её, но теперь уже её спасает Когёку, проделав успешную череду водных залпов, что валят монстра с ног. Воспользовавшись дезориентированным чудищем, решающую атаку наносит Реншу, ударив чёрной материей прямо в грудь медиума. Пользуясь попавшейся возможностью мечница теряется среди развалин. Лишь подступающий во время битвы адреналин позволял заглушать ощущения от ожогов, но только первое время. Немыслимая боль охватывает всё тело, путая мысли. Только покров не спадает — у неё ещё достаточно сил поддерживать его, но и одеянием это больше назвать нельзя: всё пропитано кровью; радует, насколько так можно сказать, что оставшиеся лоскуты хоть как-то прикрывают повреждённые участки с содранной до мяса кожей. Эйска с досадой понимает, что не может сражаться в таком состоянии. Это быстрее измотает её, но женщина таки прибегает к силе Гаапа — небольшая плата за отсутствие мучений. Теперь главное не потерять сознание от кровопотери. Закрыть раны она ничем не может, да и времени искать медикаменты у неё нет. Тем временем Комэй телепортирует покорителей Ко в выгодные для атаки позиции. Хакуэй и Коха окончательно сметают демона из города, а Когёку удерживает его в вертикальном положении, используя силу моря. Вне стен покорителей более ничего не сдерживает. Эйска летит за ними, насколько её состояние позволяет развить скорость. Ей всё ещё немного жутко смотреть на нижнюю часть своего тела, но учитывая обстоятельства это даже не так ужасно. Единственное, что навевает йоту страха — возвращение этих ощущений, когда покров Гаапа спадёт. — Ползёшь как черепаха. Женщина не сразу замечает пролетающего рядом Реншу, а, услышав очередную колкость, раздражённо хмурится. — Можешь меня не ждать, — мечница пытается звучать максимально отстранённо — может отвяжется — но истинные чувства всё равно проскальзывают на её лице. Ей и так, мягко говоря, паршиво, а бесполезные споры она не вынесет и скорее пришибёт генерала, чем медиума. В это время Коэн и Алибаба нагоняют двоих, почти что равняясь с ними. — Притормози, — тем не менее, серьёзно говорит мужчина, заставив её непонятливо покосится на него. Чего он хочет? Что бы ни подразумевал этот надоедливый человек, Эйска не станет прислушиваться к нему. Пока у неё есть магой, она должна добраться до медиума и помочь остальным. Хорошо бы и генерал Лао это понял. С этими мыслями женщина ускоряется, но ещё и потому, что хочет отвязаться от хвоста. Реншу, слова которого просто проигнорировали, недовольно хмурится. Он быстро нагоняет покорительницу и, пользуясь преимуществом грубой силы, хватает женщину со спины за одежду и тянет вниз. — Что ты творишь?! — выпаливает мечница, заметив, что они снижаются к стене вокруг города, над которой как раз пролетали. — Не дёргайся, сделаешь себе хуже. Реншу отпускает покорительницу, как только её ноги касаются твёрдой поверхности. Эйска тут же оборачивается, собираясь узнать, какого чёрта он делает, но отвлекается на приземлившегося рядом Коэна и парящего подле Алибабу. — Эйска… — Салуджа с ужасом оглядывает ожоги на теле женщины, поражаясь её способности выдержать такую боль. — Твои раны нужно залечить, — доносится сверху от Реншу, оставшегося парить рядом. — Ты быстрее потеряешь сознание от кровопотери, чем долетишь до берега, — говорит он, скрестив руки на груди. — У меня нет времени искать лекарей, — возражает Эйска. — Фенекс. Внезапно протянутые к ней крылья, созданные сосудом Коэна, сначала заставляют отступить, но, заметив, что никакого вреда они не несут, Эйска замирает. Женщина с удивлением прослеживает за медленно восстанавливающейся на животе, а затем и на ногах коже. — Исцеляющая магия… — догадывается мечница и, развеяв силу Гаапа, понимает, что никакой боли действительно нет. — Довольно редкая способность… Спасибо, — посмотрев на Коэна, кратко благодарит шатенка. — Поспешим, — уже отворачиваясь от неё, говорит крон-принц, и возвращает одеяния Астарота. Тем временем остальные покорители насылают на врага всю мощь своих сосудов. — Наши силы почти на пределе, — цедит сквозь зубы Когёку, сильнее сжав меч в руках. — Использовав Великую Магию разом, мы почти полностью сократили свои силы. Черт! — Коха тяжело дышит, мысленно надеясь, что атака возымела эффект. Хакуэй пытается отдышаться, неприязненно понимая, что тоже на пределе. Она не знает, откуда тварь появилась и чего хочет, да и не важно это, но уверена, что выложиться на полную, чтобы остановить её. Внимательный взгляд бегло осматривает присутствующих. Оставшись временно без командования старшего брата, Комэй поступил правильно, решив минимизировать потраченные на атаку силы. Для того, чтобы выудить монстра из города и задержать, понадобились лишь они с Когёку и Кохой. Сам хозяин Данталиона наверняка сможет продержаться дольше всех — его магия рассчитана как раз на поддержку, а остальные… Только Реншу, хоть и сражался наравне со всеми, не выглядит измождённым, а покорители огненных джинов в строю благодаря своевременно накопленным силам. Они смогут продержаться дольше, но как долго? Вдогонку её мыслям в пространстве раздаётся нечленораздельный вопль. Медиум вытягивается из бездны и, кажется, становится ещё больше. — Море… Он поглощает рух оттуда! — подмечает Аладдин. — Если так и продолжится, он станет ещё сильнее! — Есть ли шанс победить нечто подобное?.. Мы больше не можем использовать Великую Магию, даже покров джина держится еле еле! — раздосадовано произносит Коха, наблюдая за ростом медиума в немом ужасе. — Эй там, Эйска?! — окликает её Коэн, привлекая всеобщее внимание. — Не ты ли говорила, что раньше магам понадобилось семьдесят два джина, чтобы победить такую махину? — Что?! — восклицает Когёку. — Т-тогда что смогут сделать всего лишь семь человек? — По крайней мере не сдаваться, — твёрдо отвечает Реншу и переводит взгляд на Эйску. — У нас есть хоть какие-то шансы? — Есть, ведь это существо отличается от того, что было в Альма-Торан, — оглядев медиум ещё раз, отвечает мечница. — По своему подобию этот больше похож на… человека, и в нашем случае явно не понадобятся семьдесят два джина, но семи всё ещё мало. Как бы там ни было, пока у нас есть магой, мы должны пробовать ослабить его. — Она права, — решительно говорит Аладдин, бросив уверенный взгляд на монстра. — Общими усилиями у нас обязательно получится! — То есть, никакой конкретики, — недовольно закатывает глаза Реншу. — По-хорошему надо было устроить поле битвы там, где оно не смогло бы поглощать столько рух. Здесь же для него настоящий пир, — подмечает Эйска. — А раньше сказать было нельзя?! — возмущённо восклицает Коха. — И что теперь делать?! — Уворачиваться! Медиум с новыми силами идёт в наступление. Покорители тоже не замирают на месте, рассредоточиваясь, а иначе станут лёгкой мишенью. Алибаба, несмотря на предыдущие неудачные попытки, вновь идёт в атаку, и на этот раз преимущественно бьёт противника по ногам. Монстр окреп, но всё-таки не способен поддерживать защиту везде. Именно эта слабость позволяет хозяину Амона проделать атаку. Реншу, смекнувший, что безмозглая тварь не способна угнаться за всеми разом, не даёт медиуму сосредоточиться на ранившем его Алибабе. Сразу следом Лао бьёт массивным тёмным штырём в слепую зону, спину, и повторяет залпы, добившись хоть какого-то урона. Тут же генерал отлетает назад, увеличивая расстояние между собой и подбитым монстром, решая занять другую позицию. Однако внезапно его накрывает тень. Заметив стремительно движущуюся к нему руку, генерал понимает, что не успеет увернуться или защититься. Внезапно между ним и белой ладонью образовывается полупрозрачная стена. Знакомый приём. Краем глаза Реншу замечает недалеко от себя небольшое существо в каменной броне, а также несколько похожих плит по периметру, что блокируют атакующие щупальца. Оглядев поле боя, мужчина видит рассредоточенные по всему пространству вокруг монстра голубые формы. Медиум выглядит растерянным, то и дело хватая пустышки, и тогда генерал понимает, что тварь незрячая и лишь ощущает вокруг себя источники энергии, пытаясь их поглотить. Бальбадская покорительница догадалась об этом и успешно воспользовалась слабостью медиума, дезориентируя его, но ещё использует марионетки как защиту, если монстр приблизится к реальному покорителю. Это даёт остальным шанс перегруппироваться. — Можешь не благодарить, — говорит Эйска, взмахом руки отталкивая конечность платформой. Реншу тут же пользуется полученным моментом и несколькими атаками разрубает щупальца. — Не дождёшься, — отвечает он в том же тоне. Эйска совсем не удивлена подобной реакцией. Какая-то часть неё не хотела прикрывать этого Лао, но пока он соратник, приходится его беречь. — Эти атаки не принесут никакой пользы, — говорит Реншу после несколько совместных ударов. На замечание мужчины Эйска не обращает внимания, наблюдая за повадками монстра. На первый взгляд, действительно бесчувственная кукла, но на самом же деле? Неужели оно?.. — Нам нужно придумать что-то существеннее! — нетерпеливо шикает Реншу. — Оно реагирует на преломление света, боль, жар… естественные раздражители, — заключает Эйска после очередной атаки Коэна и Комэя. — И что это значит? — Это значит, что ему не повезло. Голос Эйски отдаёт сталью. Женщина поворачивается к покорителю, пристально взглянув на него. — Я собираюсь использовать кое-что. Надеюсь, у тебя хватит сил на Великую Магию? — спрашивает она, припоминая, что тот, хоть и не переставал атаковать монстра, ещё и не выкладывался на полную. — Как только медиум замрёт, атакуй. Я не смогу удержать его надолго. Уловив не терпящий возражений тон и сосредоточенный взгляд, Реншу кивает. Они враги, да и не только — мужчина испытывает к ней личную неприязнь. При иных обстоятельствах закалённый в боях генерал, разбирающийся в искусстве войны, никогда бы не внял прозевавшей свою страну женщине. Но сейчас он прислушается только потому, что та явно знает о враге больше, чем он сам. Да и покорительница успела показать, что хоть на что-то стоящее способна. — Надеюсь ты знаешь, что делаешь. Ничего не ответив, Эйска взлетает выше, чтобы оказаться между небом и монстром. Медиум занят остальными покорителями и пока не замечает её. Это шанс. Покров Андраса развеивается, оставляя Эйску в повседневной одежде, но уже вскоре меняется на иной. Вытянув перед собой меч, женщина призывает сосуд Гаапа. Сила третьего джина наполняет её тело. Сразу же после перевоплощения за её спиной вспыхивает магическое гало. — Дух познаний и убеждений, затмевающий разум и идущий впереди четырёх королей, ниспошли нестерпимые муки на моих врагов! Великая Магия — Гал Аль-Заго! — заклятье заставляет обруч над головой покорительницы — часть экипировки покрова — разрастись до невероятных размеров. Медиум улавливает сильный всплеск магии, но слишком поздно. Алибаба замирает в воздухе, понимая, что рухопоглащающие патлы больше не преследуют его. Напротив, тело и руки медиума оседают, и не похоже, что тот собирается напасть. Видно, свечение сверху — то, что и отвлекло врага. А источник этой магии… — Эйска?! — восклицает Алибаба, поймав себя на мысли, что впервые видит этот покров, потому и не узнал её сразу. Единственные, кто кроме них ещё держатся в строю — Комэй и Коэн — также обращают внимание на появившуюся в небе октограмму. Верный в такой обстановке выбор — отступить, что и делают покорители. Никто не хочет попасться под действие малоизвестного заклинания. С другой стороны Реншу только и ждал этого сигнала. За его спиной уже сияет магическое гало. — Дух алчности и вероломства, обличающий королей в их скрытых желаниях, обрати его существование в пустоту! Сирд Альд-Неус Сайка! Тёмное пламя тут же полностью охватывает медиума, словно въедаясь и методично уничтожая его тело. И хотя раньше подобное бы монстра не остановило, он начинает неестественно извиваться и издавать визжащие звуки, пытаясь содрать с себя морок вместе с кожей. Эйска способна влиять на физические ощущения живых существ, кем и является медиум. В его случае это боль, немыслимая и нестерпимая, усиленная во много раз от атаки Реншу. Магия Гаапа, неосязаемая, прямо сейчас распространяется по всему его телу. Он скорее разорвёт себя на части, чем избавится от чужой магой. В голове Эйски тем временем щёлкает. В ту ночь в Бальбаде, когда Реншу нападал на неё, он не гасил и не подавлял её взрывы. Он создавал собственное пространство, что поглощало их. А так как её щит держался на постоянном добавлении магой, который восстанавливал стену, это не давало ему так легко пробиться. И сейчас, если вспомнить его атаки на джинов, сомнений не остаётся. «Не хотела бы я оказаться на месте медиума.» Хотя это немного не к месту, Эйска усмехается, так как разгадала секрет способностей Реншу, неведение которых некоторое время терзало её. Удостоверившись, что медиум отвлёкся и пока не представляет угрозы, женщина летит к остальным покорителям. Пока что Эйска контролирует порог боли монстра и в любой момент сможет усилить его, если тот начнёт к ней привыкать. Единственная проблема в том, что магоя на него одного уходит как на десятерых. Несколько минут — её максимум… Возможно, сейчас и было лучшим моментом атаковать — болевой шок мог поколебать волю монстра к сражению, но, похоже, тот действует на инстинктах и продолжит атаковать даже после испытанного. К тому же, вряд ли кто-то из них ещё способен на Великую Магию, кроме, может быть, Коэна, а этого явно не будет достаточно, даже когда медиум ослаб. Эйска приближается к острову, где расположились покорители. Рука с копьём опускается, дыхание становится частым, а плечи слегка подрагивают. Тело вновь пульсирует в напряжении и ощущается грузным, однако оно того стоило. Это время нужно им всем. К тому же, в этом покрове её возможности не ограничиваются лишь манипуляцией чувствами. Взгляд устремляется в небо. «Думаю, я смогу продержаться до их прихода…» Мечница грузно приземляется на берег, где притулились раненые покорители, а за ней и Алибаба, Реншу, Коэн и Комэй. Первый принц тут же занимается ранами Кохи, а вот ноги Когёку выглядят страшно… Эйска подходит к девушке и с просьбой потерпеть касается острием копья её бедра. Страдальческое выражение лица сменяется удивлением, а после и облегчением. — Я… не чувствую боли, — произносит Когёку, устремив слегка напряжённый взгляд на содранные до мяса ноги, — но они ещё не… — Я лишь приглушила твои ощущения, — спокойно объясняет Эйска, положив копьё на землю. Это небольшая трата оставшихся сил, но зато так она хотя бы избавит девушку от мучений. — Твой джин — водная Винея, используй это время и восполни магой из моря. Принцесса, ещё раз окинув взглядом раны, неуверенно кивает и предпринимает попытку встать. Эйска не остаётся в стороне и, оказавшись рядом, перекидывает её руку через своё плечо, чтобы подвести к воде. Странно, что Когёку не попыталась сделать этого раньше. — Значит, вот что Вы сделали с медиумом, — подмечает Комэй, подойдя ближе. — Да, — устало кивает женщина, опуская принцессу на землю у самого берега. — Гаап способен как ослаблять, так и усиливать физические ощущения. — Теперь понятно, как ты справлялась с болью, — осознаёт Реншу: терпеть подобные ожоги и не дрогнуть ни мускулом — этим она его впечатлила, до сих пор. Как оказалось, лишь трюк одного из её джинов. — Полезная, и в то же время неприятная способность. — Во всяком случае, используйте это время, чтобы перевести дух. У меня не так много сил. — Сколько? — …пять минут, — после небольшой паузы отвечает мечница, присев на одно колено. — Не шибко, но это всяко лучше, чем если бы мы все зазря атаковали его, — развеяв покров, выдыхает Лао. — Когёку, ты как? — спрашивает мужчина, присев рядом с принцессой. — Выглядит… безнадёжно, — окинув ноги девушки кратким взглядом, комментирует генерал. — Ничего не чувствую, благодаря госпоже Эйске, а так это адски больно! — прикрыв глаза, тяжело вздыхает покорительница. Эйска задерживает на Лао осознанный взор. Видно, что мужчина беспокоится о состоянии девушки, но вместе с тем выдаёт такие… шутки, на которые Когёку реагирует спокойно. И тогда она понимает: колкость, которую покоритель бросал в её сторону, была не попыткой задеть, а скорее способом отвлечь от боли. Ну конечно: было бы странно, докопайся он до скорости почти что свежеванного человека. Похоже, таков его своеобразный способ общения? Который понимают приближённые к нему люди. Впрочем, он и до этого проявлял к ней неприязнь, чтобы воспринимать его колкости так просто. Эйска всё ещё не понимает почему: подумаешь, сразились, не обижаться же из-за этого? Даже если она потом сбежала. Или он до сих пор злится? Было бы странно. Вместо этих размышлений Эйска прислушивается к своим ощущениям. Похоже, её запасы на пределе. Пять минут, а затем она станет непригодной для сражения. Остаётся надеется, что после этого медиум не решит отомстить ей за причинённые неудобства. Она сделала всё, что могла. За раздумьями женщина не сразу замечает, как Коэн занялся ранами хозяйки Винеи. Отлично. Но что дальше? Семь покорителей с этой штукой не справились, смогут ли что-то сделать остальные, когда подоспеют? Какой-то ядовитый голос в её голове говорит с холодной насмешкой: «Нет, это ничего не даст». — За такой короткий промежуток времени мы всё равно не успеем накопить нужное количество магой, — говорит очнувшаяся Хакуэй, подходя к остальным. — Тем не менее, отдыхайте, пока можете, — отзывается Эйска, усаживаясь на песок чуть поодаль от остальных. — Это последние минуты тишины. — Уж больно ты спокойна, — подмечает Реншу, скрестив руки на груди. Коэн пару мгновений оглядывает неподвижно сидящую фигуру женщины, а затем подходит ближе, вставая на один уровень с ней. Выражение лица мечницы по-прежнему усталое, но взгляд сосредоточен. Изредка интересуясь, кем являлся король Синдбад, Коэн никогда бы не подумал, что столкнётся прежде с его сестрой, о которой империи стало известно лишь пару лет назад. Эдакая привычка Джудара, которая его раздражала — не упоминать важные детали, способные круто повернуть ход событий. То же касается его оценки ситуации. Да, инстинкты самосохранения напрочь отсутствовали в этом парне, а иначе он бы не забыл упомянуть о том, что помимо него и Синдбада в мире существует ещё один покоритель, заполучивший несколько сосудов. Касательно Эйски его интересовали и другие вопросы, самый главный — откуда ей известна правда, которой он достичь не смог? И какую цель она преследует? — Ты ждёшь его? — отстранённо спрашивает Коэн, не сводя взгляда с лица мечницы. То, что женщина сейчас здесь, а Синдбад где-то там, тоже о чём-то говорит, и крон-принц хочет быть уверен в каждом своём предположении. Алибаба не вмешивается в их разговор, просто слушает — эти двое и не пытаются говорить тихо. Вместо этого он оглядывает Эйску красноречивым взглядом. Хоть внешне женщина остаётся спокойной, наверняка, думает он, надеется на помощь брата, который не хуже неё осознаёт силу организации. — Синдбада, что ли? — обернувшись, незаинтересованно хмыкает женщина. Поняв по молчанию, что она угадала, Эйска лишь качает головой, возвращая взгляд вперёд. — В том, что он придёт, я не сомневаюсь. У Синдбада уши повсюду, и намного глубже, чем ты думаешь, — бесцветно усмехается покорительница, ненароком взглянув на Когёку. Проходит пару мгновений тишины, прежде чем Эйска задаёт ответный вопрос: — Кажется, ты рад, что не повёл сюда своё войско? — уголком губ ухмыляется она, взглянув на мужчину. Продолжив наступление, в этом замесе Коэн лишился бы большей части своей армии зазря. — Если снова случится что-то подобное, в следующий раз я дам тебе совершить эту ошибку, — отвернувшись, хмыкает мечница, пользуясь возможностью указать на недальновидность принца. Можно считать это компенсацией за потраченное на его уговоры время. — Ждёшь благодарностей? — прикрыв глаза, саркастично усмехается мужчина. — Хм, — Эйска сказала что хотела, поэтому, отмолчавшись, вместо этого решает указать на более существенные вещи. Мечница кивает вдаль. Коэн вглядывается в указанном направлении, пока не натыкается на застывшие в воздухе две фигуры. — Они хотят застать гибель этого мира, — монотонно, будто убеждая в этом саму себя, говорит женщина, но цепкого взгляда не сводит. — Не знаю, насколько много ты знаешь об Аль-Сармен, но их деяния налицо. Большей угрозы, чем они, вы друг другу не представите, — говорит мечница, имея в виду распри между странами. — Они… — цедит Алибаба, тоже заметив волшебников в чачванах. — Я не позволю им… — Оставь их, — пресекает его намерения Эйска, — лучше встречай наших гостей. — Это? — Дяденька Синдбад! — Хелиохапт, Сасан, Артемура и Имучак! Это владельцы джинов из Альянса Семи Морей! В небе появляется небольшая армия из союзных стран, во главе которой король Синдбад собственной персоной. Покорители Ко внимательно прослеживают за снижающимися людьми. Обладатели сосудов и носители их наследных артефактов взывают к силе джинов, изменяя свой облик. Аладдин летит навстречу знакомым лицам, а Эйска ощущает, как медиум начинает приходить в себя. Пока основная часть армии готовится к нападению, сам глава альянса приземляется на берег. — С-Синдбад? — не веря собственным глазам, произносит Алибаба, подходя ближе. — И даже Моржана! Вы действительно здесь! — Ну и ну, Алибаба, — взмахивает рукой в приветствии хозяин Баала, улыбнувшись. — Мы торопились как могли, думая, что творится хаос, а вы тут отдыхаете. Из уст Эйски вырывается сдавленный вздох, привлекающий внимание находящихся рядом людей. Алибаба тут же подходит к ней, чтобы если что поддержать. Женщина хватается за свою одежду в области сердца, и покров Гаапа развеивается. — Это мой предел, — тяжело проговаривает мечница. — Моя магия больше не удерживает его, — раздосадовано сообщает Эйска, подняв взгляд к монстру, который уже сориентировался и готов напасть на прибывшее подкрепление. — Предоставь это Альянсу, — проследив за разрастающейся битвой, говорит Синдбад и возвращает к ней взор. Женщина выглядит измождённой, что не может не удручать. Благодаря силе Зепара он чувствовал, насколько много магой ей и Когёку пришлось израсходовать, а потому не удивлён представшейся картиной. — Я рад, что ты цела, — уже тише произносит мужчина. Без лукавства, Эйска прошла войну и пережила нападение этого монстра — есть, чему радоваться. — А уж я-то как рад! — приподнятый голос раздаётся за спиной мужчины, и из-за неё выглядывает маги-отшельник, улыбаясь. — Эйска, ты не отвечала, когда я пытался связаться с тобой. Я ведь беспокоился. — Юнан, — приятно удивляется женщина, а кончики губ изгибаются в улыбке. — Как видишь, мне было не до этого. К тому же, — женщина поднимает руку и, одёрнув рукав кимоно, демонстрирует разбитый кристалл. — Ох, это проблема. Как закончим здесь, я обязательно подарю тебе новый артефакт связи, — кивает маги. — Кстати говоря, Альянс не единственные, кого я встретил по пути. — Эйска! — раздаётся откуда-то сверху мужской голос. Женщина оборачивается, замечая, как рядом приземляются две фигуры. — Ты в порядке? И… Алибаба? Ты тоже здесь, — с нотками беспокойства говорит Му и развеивает облачения джина, в поддержке положив руку на спину шатенки. — Му, — удивлённо произносит Эйска, — и господин Игнатий! Вы наконец-то здесь, — шатенка не скрывает радости в голосе, подмечая, что они выглядят вполне сносно после всех произошедших событий. Неужели волшебники подсобили? — Мы закончили эвакуировать раненых и призвали подкрепление из нашей страны. Похоже, вы тоже времени зря не теряли, — подмечает Алексий, оглядев собравшихся. Редкое зрелище: столько покорителей в одном месте, да ещё и лидеры всех влиятельных стран собственной персоной. Впрочем, в сложившихся обстоятельств никто не зацикливается на этом больше необходимого. — Хватит пустых разговоров, — их отвлекает голос Реншу. — Нам стоит присоединится к атаке, пока этот монстр не окреп ещё больше. Сил обладателей наследных артефактов не хватит, чтобы усмирить того, кто с лёгкостью пережил урон от семерых покорителей! — Но нам не удастся использовать силу сосудов с нынешними запасами магой, — нахмурившись, говорит Коха. Эйска мысленно соглашается с принцем. Единственный, кто может присоединится к нападению — Коэн: наверняка его хватит на использование ещё одной Великой Магии; возможно Когёку, что должна была восстановится, поглощая рух моря, остальные же сейчас бесполезны. Или нет. Женщина с удивлением ощущает, как энергия вновь наполняет её тело. И, похоже, не только её, если судить по удивлённым лицам остальных. В голову приходит только один ответ: «Обратная магия Шехерезады?». В подтверждении своих догадок Эйска оглядывается на Му и по устремлённому вдаль поникшему взгляду понимает, что да, так оно и есть. А это значит, что… «Шехерезада погибла.» Поднявшись, Эйска в немой поддержке кладёт руку на плечо Му, взглядом показывая, что понимает. Но сейчас не время об этом думать. Враг не ждёт.

***

Раздаётся громкий звук пощёчины. Щека Эйски жжется, но женщина никак не реагирует на это, вернув голову в прежнее положение. Обвинения, что звучат в её адрес, ожидаемы. Напротив, было бы странно, утаи Ямурайха обиду в себе. Ведь Эйска воспользовалась её знаниями, чтобы помочь захватить её родину, да и скрывала причины многих своих поступков. Маталл Магомед мертв, Магноштад захвачен, Эйска — предатель. Наверняка это то, что крутиться в голове волшебницы. Шатенка не пытается объясниться: с самого начала знала, на что идёт. Теперь страна магов принадлежит Рему, и этого не изменить. Ни Алибабе, ни Аладдину, ни Моржане невдомёк, чем она это заслужила; Му, которого она может назвать другом, и с кем делилась этими мыслями, всё понимает; Синдбад узнал, чем промышляла мечница ещё в Синдрии, а остальные этого просто не заметили, может, лишь слышал Юнан. Эйске же не до подробных размышлений. Когда Драгул наконец уводит волшебницу, а каждая из сторон заканчивает реорганизацию уцелевших войск, все со временем пересекаются в одном месте. Эйска стоит рядом с Му в рядах ремской гвардии и фаналисов, и не может не заметить направленные на них взгляды. Рем присвоил эту территорию — ни империя Ко, ни Альянс, несмотря на заверения последних не вмешиваться, просто так это не оставят. Мечница знает, что у Синдбада на уме, и не собирается уступать. — Стоило общему врагу исчезнуть, так они тут же!.. — Алибаба в напряжении сжимает кулаки, ощущая, как обстановка накаляется с каждым мгновением. Теперь это открытое противостояние: покорители Ко и их мастера наследных артефактов, обладатели сосудов Рема и корпус фаналисов, а также Альянс Семи Морей. — Хватит! Вы же обещали, что отзовёте солдат, дяденька Коэн! — вскрикивает Аладдин. — Нет, — после недолгого молчания отвечает первый имперский принц. — Нашей первоначальной целью было это место, Магноштад. Я изначально планировал использовать владельцев джинов не только против Рем. — Империя Ко держат в запасе маги и ещё одного покорителя, не говоря уже о присутствующих шести покорителей, — подмечает Дариус Леоксис. — И наверняка что-то ещё в запасе есть. — То же самое можно сказать и о вас. Откуда мы можем знать, нет ли у вас туза в рукаве! — парирует Комэй. — Эти мошки так надоедливо жужжат, — ухмыляется Кин Гаку, — не следует ли нам просто уничтожить всех присутствующих? — Силёнок хватит, свинорыл? — оскалившись, выплёвывает Ро-Ро, в предвкушении сжимая кулак. — Ну рискни! — …это плохо. Если так пойдёт дальше… — Несмотря на то, что Магноштад теперь часть империи Рем, мы не собираемся переступать эту черту и враждовать с другими странами, — речь Му, решительная и громкая, прерывает назревающую перепалку. Фаналис, как представитель своей страны, стоит впереди солдат, и не собирается давать слабины, несмотря на их положение после войны. — Думаешь, твои слова имеют вес после завоевания этой страны? Мы не можем знать наверняка, что предпримет Рем после того, как снова соберётся с силами. Заполучив эти земли, вы приобрели большое преимущество, — высказывается Реншу, встретившись взглядом с капитаном корпуса фаналисов. — Слова Му — правда, — включается в разговор Эйска, на этот раз став центром внимания. — У нас были личные причины идти войной на Магноштад, но Рем, Ко и Альянс как были, так и остаются порознь. Эта та причина, по которой Рем отклонил предложение Синдрии заключить союз, оставив чашу весов нетронутой, — выданное заявление заставляет представителей других стран всполошиться. Теперь все взгляды устремляются в сторону Синдбада. — Если бы Рем хотел занять безопасную позицию, принял бы условия Альянса, но мы преследуем другие цели. — О каких таких «своих причинах» вы говорите? — упоминая сказанное Эйской, спрашивает Коха. — Одна из причин войны с Магноштадом — их связь с Аль-Сармен, — отвечает Эйска, выдавая это за главную цель, хотя Рем изначально преследовал личную выгоду. — Медиум, с которым мы сражались — детище опытов с чёрной рух. Волшебники этой страны исследовали её в течении долгого времени. — Значит! — осеняет Алибабу, — если бы Магноштад продолжил эти эксперименты, в конечном итоге медиум стал бы ещё сильнее? — лишь мысль о таком заставляет тело покрыться мурашками. — Да, — кивает Эйска и смотрит в распахнувшиеся в осознанности глаза Аладдина. — Шехерезада поняла это, поэтому решила вмешаться как можно быстрее. — Она прикрывает Рем «благородной» причиной объявления войны, так ещё и специально раскрыла попытку Синдбада заручиться поддержкой Рема, чтобы перевесить их нейтралитет и враждебность Альянса, — хмыкает Мира Артемина. «Значит, это и есть сестра Синдбада? — прищуривается королева, оглядев покорительницу с ног до головы. В одеяниях джина, а что самое явное — с фиолетовым оттенком волос, женщина похожа на своего брата как две капли воды. — Интересно, почему ты ни разу не привёл её в мою страну, Синдбад? Не потому ли, что она — то самое звено в твоей жизни, контроль над которым ты упустил?» — Не только. Тем самым Рем дают понять, что врагов они способны встретить без посторонней поддержки, — дополняет Дариус. — Как легкомысленно, учитывая ваше послевоенное положение. Сейчас вы слабы, как никогда. — Но они всё равно не нападут на Рем, — неожиданно для всех заявляет Салуджа. — О чём ты, Алибаба? — Если сейчас Ко попытаются отобрать эти земли и нападут на Рем, всё может перерасти в глобальный конфликт. При вмешательстве Ко вмешается и Альянс — они не отдадут друг другу Рем и Магноштад, и в точности наоборот. Ведь так ты тогда говорила? — спрашивает Алибаба у наставницы. — Уже тогда ты учла такой исход. — Мальчишка прав, — с недовольством признаёт Шо Эн. — Ситуация такова, что та сторона, которая предпримет попытку нападения, окажется в наиболее невыгодном положении. Похоже, она надеялась как раз таки на это. — Не только, — серьёзно подчёркивает Му. — Не недооценивайте Рем: мы не ввязывались в войну, надеясь на волю случая. Сила сосудов и магии — не единственное, что движет нашу страну вперёд. — Все взгляды устремляются к морю. За воцарявшимися спорами в мало кто заметил приблизившуюся к материку флотилию и небесную армию. На каждом парусе и воздушном шаре выделяется императорская эмблема Рема. — Подкрепление было отправлено сюда для усмирения беспорядков в городе, но если потребуется, каждая агема даст бой. — К тому же, у Ко есть свои причины не нападать на нас, — дополняет Эйска, внимательно посмотрев на крон-принца. — Я выполню данное тебе обещание, но только при условии, что ты и твои войска отступят. — Не было такого уговора! — выкрикивает Сейшу Ли, взмахнув рукой. — Я обещала принцу выдать интересующие его сведения, но как я смогу сделать это, если страна, которую я защищаю, погрязнет в войне? — женщина ухмыляется краем губ, смекнув, что в таком случае главная цель Коэна, ради которой он и вступил в сражение — правда — окажется недоступной. — О сделке придётся также забыть, если на Рем нападёт Альянс. — Тц, чёрт бы её побрал… Получается, что в случае войны Ко придётся встать на сторону Рема, если наш господин хочет получить ответы, — шикает Кин Гаку. — И он сделает это, если такова цена правды, — признаёт Сейшу Ли. — Рем лишь хочет указать на свой нейтралитет, но если вас не убедит и это, будьте уверены, мы ответим мечом на меч, — говорит Му, окончательно очертив позицию империи. — Как там это у Альянса было? — Эйска говорит спокойно, тем не менее, направленный на Синдбада взгляд излучает превосходство. — «Не нападай, но и не дай напасть?» Если Ко отступят, то и вам нет нужды здесь задерживаться. Синдбад, кроме краткой усмешки, ничем не реагирует на такое заявление, и когда кажется, что вот вот чем-то ответит, то получает несильный удар удочкой по голове. — Ну хватит дурачиться, Синдбад! — обречённо выдохнув, проговаривает Юнан. — Вы опять за своё. Если продолжите в том же духе, очередной ссоры между тобой и Эйской будет не избежать. — Ты вообще помолчи, — неприязненно хмурится шатенка, цокнув. — Оставайся отстранённым наблюдателем. — Хе-хе, вот в чём дело, — себе под нос посмеивается королева Артемина, подумав о том, что это не те сведения, которые стоило вот так раскрывать перед всеми. Как-никак, а многие задаются вопросом, почему сестра короля Синдбада выступает не только против союза с Альянсом Семи Морей, но и поддерживает Рем. Ведь, со стратегической точки зрения, это позволило бы обоим сторонам занять наиболее выгодную позицию на мировой арене, но, видно, у этой женщины и вправду на уме что-то другое. — Неужели всё закончится? — не без опасений произносит Аладдин, перебрасывая взгляды на покорителей. — Осталось лишь выслушать решение лидеров… — Юнан, напротив, улыбается, уже зная, чем закончится это противостояние. Все ждут реакции восточной империи, которая и должна, как главная угроза, поставить точку в этом конфликте. Ответ Рена Коэна не заставляет себя ждать: — Хм, эта страна — ничто по сравнению с теми знаниями, которые я получу за свою борьбу, — говорит крон-принц, взглянув на Эйску, а затем на Аладдина. Он развеивает облачения джина, а вслед за ним так же поступает и Реншу Лао. — Мы уходим. Шатенка сомневалась, но рада, что Магноштаду мужчина предпочёл информацию. Хотя любой другой на его месте наверняка бы выбрал новую территорию. Вот уж точно, необычный человек, этот Рен Коэн. Но Эйска уверена, что её сведения сполна оправдают ожидания принца. — Вот и хорошо, — выдыхает мечница, так же развеяв покров. — Рем ждет большая работа. Надеюсь, ты дождешься того момента, когда я освобожусь. — Я готов отвести тебе лишь два месяца. Ни днём позже, — дождавшись утвердительного кивка от Эйски, Коэн отзывает солдат. Люди Ко наконец отступают. Дворцовые покорители и вассалы уходят вслед за первым принцем. — О каком обещании идёт речь? — интересуется Му, когда большинство людей расходится. — Что общего может быть у тебя с этим человеком? — Пришлось его уговаривать помочь, потом расскажу, — прикрыв глаза, выдыхает женщина, и устало взъерошивает волосы. Наконец-то всё закончилось. Теперь их ждёт долгая работа по восстановлению города. — А что касается Шехерезады… — тише проговаривает мечница. — Мне жаль, Му. Всё-таки она была важна для вас не только как предводитель, но и как наставница. — Её смерть не была напрасной, это то, в чём я убедился, — спокойно, но не без грусти произносит мужчина, взглянув на шатенку. — У фаналисов не принято жалеть о смерти павшего в бою соратника. Это было бы плевком на все его усилия. — Хорошее поверье, — мягко улыбается женщина. — Благодаря этим усилиям мы и выжили, — Эйска пару мгновений глядит в даль, а затем, повернувшись к фаналису, протягивает руку. — Друг познается в беде. Несмотря ни на что, я не брошу эту страну и буду поддерживать тебя и Рем, что бы там обо мне ни говорили. Да, Эйска бросила Бальбад. Это то, что принесло ей славу труса и беглеца. Однако тогда и у неё были совсем другие ценности. Признаваясь себе в том, что нескончаемая погоня за ответами отдалила её от настоящего, теперь она осознаёт себя частью этого мира, и должна мирится с его законами. Не отворачиваться от людей, которые могут принести то, что ни одна другая книга не даст, и справляться с проблемами бок о бок. — До тех пор пока я вижу, что ты делаешь для нас, мне плевать, что о тебе говорят другие. От друзей Рем не отворачивается, а я — подавно, — говорит Алексий и, улыбнувшись, пожимает руку в ответ. — Спасибо. В победе империя многим обязана тебе. Я… Нет, мы никогда не забудем того, что ты для нас сделала. — Всегда пожалуйста. Всё-таки Эйска чувствует некую связь с империей. Прожив в ней столько лет, женщина не может назвать эту страну чужой. Первый дом, друзья, любовь, тренировки, лабиринт, обычная жизнь… До сих пор её пути время от времени приводят туда. Она дорожит этой страной, и Му прекрасно знает об этом. На доброй ноте рождается ещё одно событие. Всё происходит неожиданно: сначала срочное донесение, потом телепортационный круг, а затем… Шехерезада. Так подумала Эйска, встретившись взглядом с худой длинноволосой особой, которой оказывается Титус. Она не знает, как такое возможно — настоящее тело жрицы погибло, но от этого парня веет схожей аурой, такой, которой обладают только маги. Женщина не сразу находит объяснение случившемуся, но, несмотря на странность произошедшего, улыбается. Эти дети из академии вокруг него счастливы, как и Аладдин. Не значит ли это, что всё хорошо? Переглянувшись с Му, мечница по красноречивому взгляду понимает, что фаналису есть о чём поговорить с… этим человеком. Похоже, Рем остался не так беззащитен, как казалось на первый взгляд. Титусу Эйска чужая, поэтому она решает оставить знакомство на лучший случай, пользуясь моментом погрузиться в свои мысли. Аль-Сармен зашли слишком далеко. Как кажется покорительнице, сегодня они остались живы лишь благодаря удаче. Впрочем, именно недавняя битва должна была раскрыть глаза мировых лидеров на то, кто их настоящий враг. А ещё… «Грядут перемены. Синдбад, Коэн, короли и владельцы сосудов… Когда столь могущественные люди живут под одним небом, содрогается земля, а гибель народа становится неизбежной. Я не хочу такого будущего. Схлынувший утопией Альма-Торан закончил своё существование в войне и крови, как и Бальбад, как и Партевия и первая Синдрия. Были несогласные — абсолютная власть Соломона была неэффективной, и по тому же пути идут ныне существующие державы. Империя Ко, Альянс Семи Морей и Империя Рем, — в памяти всплывает недавний «совет», и то, как всё чуть не переросло в борьбу за территорию. — Захват земель ради расширения и распространения собственных нравов, которые не подходят другим. И в итоге напрашивается вопрос: кто же он такой, истинный король? что обязан делать и должен ли быть единственным? — Эйска издаёт смешок. — Нет, — отвечает сама себе шатенка, понимая, что давно уже для себя решила. — У людей разные взгляды на всё, от домашнего уклада до управления государством, а значит, единство невозможно. Тогда единственный выход — это баланс. Равенство между странами. Это то, во что я, как кандидат в короли, верю, и чтобы воплотить эти цели в реальность, буду двигаться дальше.» — Такое отстранённое выражение лица говорит лишь о том, что ты опять что-то задумала. Раздавшийся рядом голос заставляет мечницу подавить вздрог, а после медленно обернуться. В груди рождаются противоречивые чувства. — Что я могу задумать? Война наконец-то закончилось и мне предстоит разбирать все эти завалы, — намекнув на разрушенный город, отвечает Эйска. — Когда ты так преуменьшаешь свои намерения, мне хочется докапываться ещё больше, — усмехается Синдбад, встав рядом. — Мне приятно, что ты так высоко оцениваешь мои способности заговорщицы. — Небезосновательно, — прикрыв глаза, хмыкает мужчина. — Но сейчас меня больше интересуют твои дальнейшие планы. — Я уже сказала, — пожимает плечами женщина. — Следует хотя бы навести здесь порядок, а потом уже буду думать, что делать дальше. А ты? Вернёшься в Синдрию? — Не задавай очевидных вопросов, — слегка улыбается король. Мечница поворачивается к брату боком, в раздумье сомкнув губы в единую линию. Хоть сейчас разговор между ними непринуждённый, Эйска понимает, что отчасти это просто фальшь. Их прощание в Синдрии было больше похоже на холодный конфликт, и не то, что бы она была зациклена на этом, но… Было трудно смириться, что в итоге она ценнее для него как оружие, чем как сестра, но Эйска это приняла. Вместе с тем есть ещё вещь, которую она решила для себя. Эйска не хочет отрекаться от брата. Битва с медиумом дала понять, насколько некоторые люди ей дороги, и что жизнь любого, в том числе и её самой, может оборваться в любую секунду. Женщина не винит Синдбада в том, что он предпочтёт ей сохранность страны, и понимает это. Она видит, какой он человек, потому что сама отчасти такая, а как политик уже привыкла и знает, как действовать скрытно, создавать заговоры и извлекать из обстоятельств выгоду. Поэтому женщина надеется на то, что Синдбад не возненавидит её за выбранный ею путь и примет так же, как и она его. Любым. — Я не хочу, чтобы мы стали врагами. — Мне кажется, твои действия только подводят к этому, — спокойно говорит мужчина, серьёзно взглянув на неё. Хотя озвученные при всех слова женщины были нацелены на защиту империи Рем, тем не менее они пролили свет и на действия Синдрии. — Я понимаю, как это выглядит, — Эйска пару секунд сомневается, но затем, к удивлению покорителя, берёт его за руку, несильно сжав. Чувственным взглядом она смотрит на мужчину снизу вверх и решительно говорит: — Однако я хочу, чтобы и ты понял меня. Син, хоть я и не доверяю тебе, как королю, но всё ещё люблю, как брата. Синдбад ожидал предупреждений, угроз, объяснений, встречных претензий, но не думал, что женщина начнёт говорить о своих… чувствах. Эйска далеко не сентиментальный человек. Нет, не так: она не привыкла проявлять сентиментальность — жизнь просто не позволяла. Это рождает в нём желание уличить сестру во лжи, попытке манипуляции или притворстве, но от предназначенного ему ясного взгляда хочется верить в правдивость её слов несмотря ни на что. Лишь чуть погодя, подойдя к сказанному с другой стороны, он понимает, что они говорят о разных вещах: он — подразумевает случившееся, она… что-то другое. Это непривычно, как будто неправильно, но вместе с тем так очевидно — Эйска, в конце концов, женщина. Они все говорят эмоциями, рано или поздно. Сейчас мечница обращается к нему не как политик, и ей важно провести эту грань. Изначально нацеленного на серьёзный разговор Синдбада откровения сестры застают врасплох. — Может во многом наши взгляды и методы не сходятся, но я не хочу считать это чем-то личным. — Что ты имеешь в виду? — с нотками настороженности спрашивает мужчина. — Только то, что и сказала, — просто отвечает Эйска и, пошарив ладонью в кармане кимоно, вкладывает в ладонь брата подвеску, которую ей подарил Алибаба. — Это… — Мы оба знаем, что у Алибабы нет ни мотива, не ресурсов давать мне артефакт дальнего прослушивания, — беззлобно говорит шатенка, отпрянув. Когда механизм украшения был разгадан, узнать, от кого Алибабе досталась такая побрякушка, не составило труда. — Но я не злюсь, — не сводя с Синдбада мягкого взора, отмечает мечница. — И хочу, чтобы ты знал, что не желаю ничего дурного ни тебе, ни твоей стране. Однако… вмешиваться в свои дела я тоже не позволю. — Я уже понял, что ты препятствовала решению принять союз с Синдрией, — покоритель открытым взглядом смотрит на неё, опустив руку с подвеской, — поэтому такое откровение вызывает во мне сомнения. Но даже если я спрошу, что ты собираешься предпринять, не похоже, что ты ответишь мне. — Мне жаль, что это единственное, что тебя интересует во мне. Однако это было ожидаемо, — с некоторой тоской в голосе произносит женщина, прерывая зрительный контакт. — Эйска… — сдержанно говорит покоритель, заметив смену выражение лица сестры. Возможно она не поверит, но ему также жаль, что они вынуждены быть так категоричными к друг другу в этом отношении. — Жаль ему, жаль ей… Как же всё-таки грустно! Судьба делает с людьми печальные вещи, даже с такими родными, — вздыхает откуда ни возьмись Юнан, поочередно прослеживая за отвернувшейся Эйской и начинающим багроветь лицом Синдбадом. — Ох, Синдбад, ты вдруг стал красным! Хорошо себя чувствуешь? — Жаль, что ты ещё не научился держать язык за зубами! — Ты ведь только и умеешь, что разбивать женские сердца. Мне показалось, что Эйске нужна помощь, — улыбается отшельник, бросив шатенке загадочный взгляд. — Я не могу разбить сердце собственной сестры! — возмущается покоритель, опасно нависая над маги. — Ой, правда что ли? Уверен? — Да! Не могу поверить, что связался с кем-то вроде тебя… Эйска молча наблюдает за этой перепалкой. У этих двоих свои отношения, которые ей сложно понять. Вдумчивый взгляд приковывается к Юнану. Он выбрал Синдбада своим королём, но, тем не менее, не выглядит тем, кто поддерживает его кандидатуру. Сам маги никогда не вдавался в подробности, но женщина ощущала от отшельника некую отстранённость по отношению к королю, и даже понимала, почему. Синдбад изменился. Он больше не тот самоотверженный парень, который покорил первый лабиринт. Его намерения касательно Магноштада и союза с Рем, вторжение в разум Когёку, его полупадшая сторона… Она считала, что брат, страну которого уничтожили таким способом, не прибегнет к тому же по отношению к другим, но ошиблась. Син стал слишком жаден, а политические игры затмили его сердце. Это по-настоящему заставляет её убедиться в том, что покоритель не брезгует любыми методами, чтобы добиться… власти. Синдбад борется не только с Аль-Сармен, и это, пожалуй, самое главное, что разнит их дороги. — Син, ещё увидимся, — окликает его мечница, помахав рукой. Кажется, на этом их с братом разговор подходит к концу. — У меня много работы. Покоритель отвлекается от надоедливого маги и подходит к сестре, не придавая значения тому, что отшельник последовал за ним. Синдбаду понятно, что беседовать особо не о чём, если это касается их личных отношений — всё давно уже сказано и раскрыто, а о чём-то другом ни он, ни она говорить не станут. Мужчина в немом жесте кладёт ладонь ей на макушку, посмотрев буравящим взглядом. — С тобой всегда сложно, ты знаешь это? — обречённо вздыхает в итоге покоритель. — А это плохо? — изогнув уголки губ в слабой улыбке, хмыкает женщина. — Это ужасно. Так они и расходятся. Пусть расценивает её сентиментальные изречения как хочет, думает Эйска, провожая взглядом удаляющеюся фигуру. Вместе с осознанием, что возможная буря миновала, появляется чувство некой тоски, а затем — тревоги. Говоря брату, что она будет действовать по-своему, женщина имела в виду нечто конкретное. Отчасти поэтому нужна была вся эта бравада при разговоре с другими лидерами. Где-то глубоко в душе она опасается, что её действия действительно заставят брата возненавидеть её. Но обратного пути нет. Если так случится, это будет только его решение и его эмоции, которые, как бы иногда Эйске ни казалось, он всё ещё способен ощущать. — Выглядишь такой расстроенной, — подмечает Юнан, оказавшись рядом. — Что тебя беспокоит? — С каждым разом пропасть между нами становится всё больше. И от этого… не по себе, — говорит мечница, не отрывая взгляда от спины брата. Юнан одаривает её знающим взглядом, распознавая в отстранённом выражении лица подавленность. Пожалуй, думает он, это один из немногих случаев, когда Эйска неосознанно выдаёт то, что всегда прятала в душе. Маги бесцветно улыбается. Юнан знает, насколько значимым человеком в её жизни был Синдбад. Всегда знал. Ещё с тех пор, сидя под окном у одного из домов деревеньки Тисон, он слышал тихие детские всхлипы; рыдания — когда на заднем дворике их дома появилась одинокая могилка. Возможно он и не совершал бы эти частые визиты, не попроси его ушедший в лабиринт Синдбад приглядывать за его семьёй. Тогда, чего уж правду таить, его внимание было больше зациклено на первом покорителе новой эпохи завоевателей. Это было его личным упущением. Когда кто-то проходит лабиринт Андраса, Юнан не сразу осознаёт, что покорителем оказывается сестра Синдбада. Это та самая отправная точка, которая сподвигает маги приглядывать и за ней. Тренировки, частичное и полное освоение покрова джина, путешествие в Синдрию — путь, который Юнан проделал вместе с ней. Мужчина зарёкся не вмешиваться, но один раз едва сдержался, увидев приставленное к горлу Синдбада лезвие меча Эйски. Первую Синдрию постигло несчастье, которое погубило любимых девушки, и она была готова отомстить, однако в последний момент остановилась. И тогда он понял, почему. Эти дети, Синдбад и Эйска, которых он запомнил именно такими: яркий и амбициозный мальчик, осторожная и рассудительная девочка, сильно изменились. Он многое в жизни повидал — за девять перерождений и не такое увидишь, однако всё равно считал, что судьба обошлась с ними жестоко. — Но ты не отступишь от своих целей, — констатирует факт маги. — Нет, — тише, чем обычно, отвечает мечница, покачав головой. — Я понимаю, что, будь я обычной женщиной, это упростило бы многое в наших отношениях, но иногда мне кажется, что в таком случае я была бы от него ещё дальше, чем есть сейчас. Я не могу отменить свои планы только потому, что это может разозлить Сина. Юнан молчит, замечая смятение на обычно бесстрастном лице мечницы, и приходит к ещё одной неизбежной правде. «Может, — думает Юнан, вспоминая хозяина Баала, — Синдбад может разбить сердце Эйски — первый человек её прошлого, нынешнего и будущего. — Возможно покоритель этого не замечал, но маги видел: ранимой, подавленной и нуждающейся Эйска становилась только рядом с ним.» — Тётенька Эйска! — приподнятый возглас Аладдина заставляет мечницу отвлечься от собственных мыслей. — Тётенька Эйска, кажется, тебя ждут, — прыскает в кулак Юнан, вмиг возвращаясь к собственной безмятежности. — Мне почти тридцать, — женщина посылает маги укоризненный взгляд. — Старость не за горами! — Идём, — мысленно махнув на его шутки рукой, мечница направляется к ребятам, — посмотрим, что они скажут. Похоже, этого времени было достаточно, чтобы Му, Титус и остальные смогли поговорить. Маги и фаналис, а также Аладдин, Алибаба и Моржана ждали её. Видя эту спокойную атмосферу между ними, Эйска невольно улыбается. Повсюду ощущается колебания светлой рух, ребята перед ней счастливы, хоть и не без потраченных нервов, но в конечном итоге всё хорошо. — Боже, кажется, всё наконец-то закончилось, — облегчённо пропевает Юнан, оглядев всех поочерёдно, и в конце задерживается на фаналисе. Губ маги касается слабая улыбка, когда он встречается с внимательным взглядом Алексия. «Он всё слышал, — понимает отшельник, улыбнувшись. — Ещё один остроухий.» — Что-то я заговорилась. Всё в порядке? — оглядывая ребят, спрашивает мечница и, дождавшись утверждения, продолжает: — Моржана, давно не виделись. Ты так выросла, — улыбается ей женщина, — и тебе иду длинные волосы. — Спасибо, — вторит её настрой девушка, — я специально их не обрезала. — Правильно, — одобрительно хмыкает покорительница и переводит взгляд на маги. — Титус, — осторожно начинает она, ведь с парнем они столкнулись не при самых дружеских обстоятельствах. — Эйска, — блондин задерживает на ней ясный взгляд, кажется, что-то обдумывая. — Титус, всё нормально, — положив руку на его плечо, говорит Аладдин, одарив женщину добрым взглядом. — Она нам не враг, а то, что было… — Я знаю, Аладдин, — беззлобно произносит маги, кивая мальчику. — Сложно сразу разобраться во всём, но теперь, получив воспоминания леди Шехерезады, я многое понимаю. — Её воспоминания? — в удивлении вскидывает бровями шатенка. — Титус переродился маги, при этом сохранив воспоминания прошлой жизни, а значит, и двухсотлетний опыт госпожи Шехерезады, — объясняет Му. — Вот оно как, — загадочно улыбается Юнан. — Значит, ты помнишь и… — Да, — кивает Эйске Титус. — Я знаю об этом. — О чём идет речь? — интересуется Алибаба, оглядывая двоих. — Честно говоря, сейчас это неважно, — отвечает вместо мечницы Титус, посылая ей понимающий взгляд. — Так что теперь, получив знания госпожи Шехерезады, я вижу, какой ты человек, Эйска, — осознанно смотрит на неё маги, улыбнувшись. — Тебе не нужно извиняться за то, что было, — подмечает парень и, заметив сомнение в её взгляде, дополняет: — у тебя было написано всё на лице, — посмеивается блондин, — так же, как и у Му. — Но моих извинений ты дождался! — фаналис скрещивает руки на груди. — Прости! Очень уж хотелось услышать их от тебя, учитывая то, что ты мне наговорил… Шучу, шучу! — смеётся Титус, проследив за вмиг поникшим покорителем. — Теперь ты будешь вечно напоминать мне об этом? — опустив взгляд, выдыхает Му. — Обещаю, что недолго! — Несмотря на твои слова, я всё равно хочу извиниться, — после некоторых раздумий включается в разговор Эйска, открыто смотря в глаза маги. — Хоть я и не собиралась вас убивать, всё равно подвергала риску, а тебя и вовсе не воспринимала всерьёз, как обычного клона. Прости меня за это, Титус. И вы тоже, Аладдин, Алибаба, — оглядывается на них женщина. — Тебе не нужно извиняться, передо мной так точно, — качает головой Алибаба. — Нет, нужно. Я была слишком зациклена на войне, и отчасти виновата в том, что случилось с этим местом. Если бы сражение с медиумом закончилось нашим… даже не хочу об этом думать. Я никогда не смогла бы сказать вам эти слова. Поэтому… — Не бери всю ответственность на себя одну. Ты ввязалась в войну по зову Рема, основная часть вины лежит на нас, — парирует Алексий, сделав шаг навстречу женщине. — На нас всех, — дополняет Титус. — Благодаря знаниям, что открылись мне, я стал больше понимать порядок многих вещей, в том числе и движимые тобой стремления, — обращается к Эйске маги. — И после всего, что увидел, я решил, что продолжу волю госпожи Шехерезады помогать тебе. Когда придёт время, Рем даст тебе свои силу. — Верно, — кивает Му. — Мы мало что успели обсудить, но Титус решил прояснить этот момент, пока ты здесь. Магноштад теперь забота Рема, и ты не обязана разбираться с последствиями войны. К тому же Алибаба, Аладдин и Моржана согласились помочь нам восстановить город. — На самом деле я не собиралась никуда уходить, и с радостью помогу вам. Всё-таки, я чувствую долю ответственности за случившееся. — Вот как? Тогда у нас ещё будет время поговорить, — удовлетворённо хмыкает Му. — В таком случае… — На самом деле это не всё, что я хотел сказать, — Титус направляет на шатенку серьёзный взгляд, заставляя всех молча слушать. — Теперь я маги Рема, и я хочу стать достойным его величия предводителем. Изменить эту страну, собрав вокруг себя правильных людей, и двигаться вместе с ними в будущее. Используя это право, пусть как маги это будет моим первым решением. Эйска, согласишься ли ты быть кандидатом в короли под моим началом? Не как покоритель Рема, но как друг этой страны. — Предлагаешь стать моим маги-покровителем? — удивляется шатенка. — Но как же… — она смотрит на Му. — Всё в порядке, это не значит, что ты займешь моё или Игнатия или Нервы место, — ободряющее кивает Му и переводит взгляд на Титуса. — Ты ничего не говорил об этом, но мне нравится такое решение. — Для этой страны ты многое сделала, но если говорить о формальностях, лабиринт, который ты покорила, был призван на территории Рема, да и ты достаточно долго здесь жила, чтобы считаться частью империи. Не думай, что это тебя к чему-то обязывает, но так я хочу выразить благодарность за помощь и запечатлеть твоё положение в знак дружбы. Такие люди, как ты, нужны нашему миру, и я считаю, что их надо поддерживать. — Мне кажется, это замечательное предложение, — сжав перед собой кулак, говорит Алибаба и смотрит на синеволосого мальчика. — Маги, который выбрал меня — Аладдин, и его поддержка всегда помогала мне. Даже когда он не делал ничего значительного! — вспоминает бальбадский принц, игнорируя тут же появившиеся возмущения со стороны последнего. — Мне тоже кажется, что это во многом облегчит Вашу жизнь, — соглашается Моржана. — Титус, мне льстит твоё предложение, — слабо улыбается Эйска после недолгого молчания, — но я не могу его принять. Довольно скорый ответ не оставляет присутствующих равнодушными. Алибаба на пару с Аладдином в удивлении приоткрывают уста в намерении что-то сказать, но вместо этого молча переводят взгляды то на Эйску, то на не менее впечатлённого Титуса. Му ожидал подобного ответа, поэтому не выглядит растерянным, но всё ещё не уверен в причинах отказа. Лишь Юнан, наблюдавший за ними со стороны, понимает, в чём суть. — Н-неужели… Юнан твой маги? — предполагает Титус, взглянув на отшельника. Он знает, что обитатель Тёмного Континента и покорительница уже давно знакомы и как-то связаны, хотя насчёт этого и нет точных воспоминаний. — Нет, и дело даже не в этом, — качает головой Эйска. — Маги и покорители неотрывно связаны между собой. Хоть я и покорила лабиринт, не собираюсь быть официальным правителем. Такая власть мне не нужна, а значит, не нужен и маги-покровитель, — объясняет женщина, оглядев всё ещё сомневающегося блондина смягчившимся взором. — Это твоё окончательное решение? — просто интересуется Му. Фаналис знает, что женщина не любит все эти формальности, а если и захочет что-либо предпринять, то сделает это несмотря ни на что. Титус мог знать об Эйске сколько угодно из воспоминаний леди Шехерезады, но это не означало, что он способен её понимать. Даже ему это не всегда удаётся. Впрочем, в одном мужчина уверен: он ей доверяет. — Это не значит, что я отказываясь от дружбы. Я буду помогать этой империи, покуда хватит моих возможностей, но и официально приписывать себя к Рему я не могу. — Понятно, — со смирением улыбается Титус, решив что-то про себя. — Твои мотивы мне не до конца понятны, но и уговаривать я тоже не стану. — И я ценю это. Титус смотрит на благодарное лицо шатенки, а затем бросает краткий взгляд на Юнана. Отшельник замечает его и выразительно улыбается. — Эйска, — Юнан неспеша проходит вдоль кабинета Шехерезады, останавливаясь у горшков с растениями, — интересный она человек, не думаешь? — …думаю, что этого определения недостаточно, чтобы описать её. Но, кажется, ты имеешь в виду что-то конкретное? — спрашивает жрица, подняв взгляд на отшельника. — Она кандидат в правители, покорившая подземелье без благословления маги, и продолжает идти по иному от других королей пути, — проговаривает мужчина, с помощью магии оживляя почти иссохший цветок. — Она раскрыла суть системы Соломона, узнав её первопричины, но продолжает копать глубже. — Где она? — женщина всё-таки переходит к интересующему её вопросу. — Отправилась в Великий Разлом. — Что? — скрыв в тоне удивление, переспрашивает жрица. — Ты ведь знаешь, что это за место, и всё равно… — Я не смог бы удержать её, — пожимает плечами маги, — и вряд ли кто-либо сумел бы, — улыбается он, обернувшись на собеседницу. — С тех пор, как Эйска начала свои поиски, я задавался вопросом, почему она так сильно желает докопаться до сути мироздания. Тогда мне казалось, что она не зайдёт далеко. Однако прошло столько лет, и в итоге эта девушка обогнула даже нас с тобой, посчитав недостаточными источниками знаний. — И к какому выводу ты пришёл? — К тому, что со стремлениями такой силы надо считаться, и надеяться, что она не свернёт с правильного пути, — отвечает Юнан, красноречиво посмотрев на другую маги. — Она необычный кандидат в короли. Приобретённые ею знания приведут этот мир к большим изменениям, к каким именно — зависит от того, с чем она столкнётся. — Хм, — жрица отчего-то издаёт тихий смешок, интригуя собеседника. — Выбранный тобой первый кандидат ввёл тебя в сомнения? — не удерживается от колкости жрица. — Похоже, мы с тобой схожи в наших суждениях, за исключением одного, — женщина выдерживает паузу, а затем полным уверенности взглядом смотрит на маги и говорит: — Эйска не откажется от своих идеалов.