Гул проводов

      Ночью Марк стоял под окном, продрогший и намокший. Я смотрела на него, будто парализованная, приросшая к полу. Хотелось подбежать к окну, закрыть шторы, закричать, но я не смогла. А он стоял среди капель и молча смотрел. Просто смотрел. Мокрые вьющиеся волосы падали ему на лицо, голова была чуть опущена. А я сидела, не в силах ни закричать, ни заплакать, и ждала, когда он уйдёт, считала минуты до спасительного рассвета.       В клинику я ехала совсем разбитая. Всё было как в тумане, как будто мной управлял другой человек.       Клиника была небольшой. Белый фасад обваливался, на площадке играли дети, на крыльце курил персонал. Внутри было темно и прохладно, на скамьях сидели хмурые пациенты.       — Агрх! Черт возьми!       Какая-то худая девушка с растрепанными короткими волосами розового цвета пила воду.       — У тебя есть ещё вода? — спросила она у меня.       — Нет, — сухо ответила я.       — Чёрт! Мне нужно набрать всего пятьсот грамм, и они оставят меня в покое. А ты новенькая?       — Да.       — А че случилось?       — Умер парень.       — Жалко. А у меня расстройство пищевого поведения.  У меня была анорексия. А потом булимия. И теперь опять анорексия.       — О.       — А когда я была толстой, никто не верил, что у меня анорексия. А некоторые говорили, что мне это полезно. Да пошли они всё к чёрту.       Потом розововолосая куда-то убежала, а меня вызвали. В кабинете сидел очкарик в строгом костюме и напомаженными черными волосами, которые, если приглядеться, оказывались просто сальными.       — Итак, Сандра Алькона, верно?       — Да.       — И что же вас беспокоит, мисс Алькона? Можете не стесняться, всё, что Вы скажете, останется лишь в этом кабинете, если Вы захотите.       И тут меня как прорвало. Я смеялась, рыдала, кричала в исступлении, а психотерапевт торопливо делал пометки у себя в блокноте и задавал наводящие вопросы. Не знаю, как у него это получалось. Просто казалось, будто ему можно рассказать всё. И не наткнуться на осуждение. Он назначил таблетки и терапии. Назвал разные длинные диагнозы и сказал, что лечение будет долгим и серьёзным. Это я уже слышала. Что у меня всё плохо. Что мне нужна помощь. Только лечиться я не особо хотела. Я не хотела вообще ничего.       За мной заехал Том. Как всегда, в красном халате, с хвостиком и окутанный дымом. Машину вел тот же верзила. Делать было нечего, пришлось согласиться. Я старалась не смотреть на него.Том напоминал о Марке. Воспоминание о той ссоре ещё свежо в моей памяти. И эти глаза, полные боли и отчаяния. И сколько бы я не пыталась пробудить в себе чувство любви, его не было. Лишь гулкая пустота. Я проваливаюсь в неё, тону в ней. Всё-таки Том ошибся, я не любила Марка, я вообще никого не любила. Если бы Марк её ненавидел или презирал, я бы поняла. Я бы хотела этого, потому что любви такого человека не заслуживала.       — Ну что, любишь меня такую?!       — Люблю.       Непрошеные воспоминания так и лезли.       — Ты знаешь про меня всё, я про тебя ничего.       Я пыталась заткнуть этот голос, но он становился только громче.       — Кто ты, вампир?       Хотелось кричать, хотелось выть, но раздался только сдавленный хрип.       — Я вижу твои зеленые глаза, но что кроется за ними? Может, они пустые?       «Вон из моих мыслей! Вон из моей головы!», — мысленно кричала я.       — Сколько сердец ты разбила и сколько разобьёшь?       «Нет! Это уже было, это уже прошло! Тебя нет, ты просто не можешь говорить со мной!»       — Ты кровопийца, Сандра. Ты медленный яд. Ты начала убивать меня, как только мы познакомились, как только я вступился за тебя.       Руки сжались в кулаки. Ногти впились в кожу. Показалась кровь.       — Убийца! — послышался крик с улицы, — Ты убила его! Убийца!       — Нет… — просипела я.       — Убийца! Нет тебе прощения! Убийца!       — Нет! — уже громче сказала я.       — А я говорю, убийца! Ты оставила ребенка одного, а сама ускакала трахаться с каким-то ублюдком! Это из-за тебя он умер! Своего сына погубила!       Бабушка кричала на молодую девушку, которая с затравленным видом слушала её. Я покрылась холодным потом. Живот скрутило. Голова закружилась. И снова гул.        — Том, останови машину! — не своим голосом закричала я.       Парень, удивившись, приказал водителю остановиться. Я выскочила и побежала куда глаза глядят, обуреваемая диким ужасом. Так сильно гудело, что, казалось, из ушей потечет кровь. Голова раскалывалась.        — Ты мой медленный яд, ты медленно меня убиваешь. А мне это даже нравится. Я никогда не стану тебя ненавидеть, я буду любить тебя, даже когда ты меня терзаешь. Это твоё наказание.       — Да заткнись ты уже, Марк, заткнись!       Но он не замолкал. Я стала биться головой об стену какого-то дома. Благо, место было огорожено другими домами и какими-то ящиками и тут мало было народу. Днем здесь никого нет, при свете солнца это непримечательное полузаброшенное здание, но ночью оно оживает. Безумцы и отбросы стекаются сюда отовсюду, тени пляшут на стенах и призраки прошлого стоят на страже храма прошлого, пуская лишь избранных сюда. Отвергаемый всеми здесь герой и всеобщий любимец, а ложь становится правдой. Быть может, они и меня примут к себе?       Лоб весь в крови, на стене остались пятна крови. Рядом кто-то своей кровью вывел надпись:       Любви предела нет.       Мы к одиночеству привыкнем,       Здесь утешение найдём.       Рану щипает, в неё попала грязь. Голос стал тише, но не замолк. Он повторяет лишь одно слово. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.       Какая-то тёмная фигура стояла позади неё и наблюдала, скрестив руки на груди. Его лица не было видно, но что-то в нём настораживало.       — Чего уставился? Проваливай отсюда, — хотела было прикрикнуть я, но получился лишь шёпот.       — Не замолкает? — сочувственно спросил парень.       Его голос был похож на завывание ветра в трубах и шелест высохших листьев. По коже пробежали мурашки.       — Я схожу с ума, — самой себе сказала я, дрожа. — Я сумасшедшая. Псих. Психованная Сандра.       — Нет. Просто находишься на перепутье, — ответил голос.       — Конечно. А ещё я экстрасенс, медиум и могу призывать души умерших, — нервно рассмеялась я.       — Не разрушай себя. Не отказывайся от помощи, когда тебе её предлагают. Если хочешь, чтобы он замолчал — пей таблетки. Если хочешь, чтобы невысказанное было услышано — приходи завтра к нам.       Он кивнул мне и направился в заброшенный дом, скрывшись во тьме. Я немного постояла, а потом отправилась домой. Марк молчал, гул в ушах прекратился. Не раздеваясь, я сразу повалилась на кровать. Сны были тёмные, пустые, и засасывали, как болото.