Гул проводов

      — Эта зима будет удивительно холодной. Надо запастись свитерами. Попрошу тетушку связать мне свитер с оленями, — говорила Клэр, ковыряясь в еде.       — А у меня есть исландский свитер! — похвасталась Зои.       — А какой диагноз у новенькой? — неожиданно спросила Кларисса.       — А я знаю? — я пожала плечами, — Я врачей вполуха слушаю.       — А у меня расстройство пищевого поведения, — сказала Сара.       — Это у тебя-то? — фыркнула я.       — Да, у меня анорексия.       Сара была полной. Художники эпохи возрождения бы передрались за неё.       — Я знаю, что ты думаешь. Что я слишком жирная для анорексии. До болезни у меня была фигура, как у палеотической Венеры. И мне внушали, что я должна свою инвалидность компенсировать.       — Переехала бы им ноги и дело с концом, — хмыкнула я.       — А я, дура, слушалась и сидела на диетах. В итоге сама не заметила, как блевать мне стало нечем. И как меня воротило при одном упоминании о пище. Все говорили, что я молодец, что так стремительно похудела. Осталось совсем чуть чуть. А то, что у меня анорексия, мне никто не верил. Я ведь не пересекла черту, отделяющую жируху от худенькой нимфы. Я должна была попасть в реанимацию с острой язвой, чтобы забили тревогу.       — Ужас.       Девочки согласно кивнули.       Мы продолжили есть. Сначала всё было нормально, а потом началась драка едой. Я даже не поняла, как это случилось. Девчонки кидали друг в друга кусочками жратвы. Попали и в меня. Впрочем, я не особо-то и участвовала в этом.       — Эй, ты! — к нам подошела Элис, — Ты в порядке?        — А сама-то ты как думаешь? — огрызнулась я, — Я сейчас задам тупой вопрос, но… Кроме Габриэль, с нами в палате никто не лежал?       — Совсем рассудком тронулась? — Элис покрутила пальцем у виска, — М-да, типичное ПТСР. Не было с нами никого.       — Правда?       — Да. Только ты, я и Габриэль, будь она неладна. Кстати, будь осторожна и жри побольше чеснока. Сейчас полбольницы с соплями ходит.       — Для тебя новость, что осенью люди имеют свойство простужаться? — фыркнула Зои, — Тем более, что в этом году аномальные холода.       — Вот именно, что аномальные. Может эпидемия возникнуть.       — Да че ты боишься? — махнула рукой Зои, — Ниче не будет, сколько раз был риск.       — А сколько лет ты тут лежишь? — охренела я.       — Два года, — Зои пожала плечами, — С небольшими перерывами.       — Зои у нас старожил, — похвасталась Сара, — Она всё про всё тут знает.        — Всё-таки будьте осторожны. Год назад тут не было таких холодов, — сказала Элис и ушла.       — М-да, вот ведь заноза, — сказала Зои, — У неё паранойя случаем?       — Не знаю, я в её медицинскую карту не заглядывала, — хмыкнула я.       — Всё-таки в чем-то она права, — сказала Клэр, — Я погадаю сегодня.        — А разве после Ночи, Когда Все Двери Открыты, способности не парализуются до Главной Ночи? — Кларисса удивленно приподняла брови.       — Это после Главной Ночи они парализуются. До Нового года.       Я вернулась в свою комнату и легла на кровать. Больше нет ощущения пустоты и чужого присутствия. Только обычная человеческая боль. Сейчас, в 14 часов 20 минут  я осознала, что он действительно ушел. Навсегда. И больше не вернется. Цепи разорваны. Я действительно свободна от него. Я не увижу его лицо в своём отражении. Я не услышу его голос, нашептывающий мне жуткие вещи. Я не увижу его тень, стоящую у изголовья моей кровати. И сны станут просто снами, и страх — просто страхом. Теперь он далеко, там, куда мне не пробраться при всём желании и ему не выбраться. Всё закончилось.       Всё закончилось. Я живая. Я чувствую дуновение ветра из приоткрытой форточки. Я вижу стекло, покрытое инеем. Я чувствую запах штукатурки и чипсов. Я живая. Я ЖИВАЯ!!!       Так почему у меня такое чувство, будто кто-то выдрал большой кусок моей плоти? Почему у меня такое чувство, будто я утратила какую-то важную часть меня? Почему?       Сердце вытащили, подожгли и вшили обратно. Вот так я себя чувствую. Я что-то потеряла. Что-то ускользает от меня. Чтобы воскреснуть, мне пришлось принести жертву. И не одну.       Освобождение не приносит радости. Раб тоскует по цепям. Преступник тоскует по тюрьме. Птица тоскует по клетке.       — Тебе повезло, ты можешь освободиться, — сказала Кларисса, — Мы не можем. Мы пропащие. При всем желании мы не вырвемся. Да даже если нас выпишут — что потом? Куда нам идти? Все мосты сожжены, нигде нам нет приюта. Мы принадлежим этому миру. Миру Иных.       — Сколько ты здесь?       — Полгода.        — Полтора месяца.       — Вот видишь? У тебя есть шанс вырваться. Когда ты к нам пришла, Клэр чуть не задохнулась от ауры смерти, окружающей тебя. Ночью, если приглядеться, можно увидеть тень, обнимающую тебя сзади. Даже я её увидела, хотя не проходила инициацию.       Я посмотрела на часы. 19:00. Я так долго пролежала в беспамятстве?       — А когда Блейн освободил тебя, эта аура и тень вместе с ней исчезли. Теперь ты живая.       — Поэтому мне так больно?       — Конечно, — передернула плечами Кларисса, — Мне Блейн сказал, что меня не спасти. Он это сказал каждой из нас, кроме Сары. У Сары несколько другая проблема… А ты можешь вырваться. У тебя еще все впереди. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.       — А что хорошего? Жалкие два месяца будут камнем висеть на мне всю жизнь. Я заклейменная.       — А ты бы предпочла, как Зои, метаться туда-сюда и в любой момент рисковать загреметь в Клетку из-за обострения? Или, как Клэр, жить от приступа до приступа?       — Я…       К нам ввалилась Жюли.       — Привет, мандючки драные, разговариваете? Я, пошли вы все в задницу бабуина, плохо себя чувствую, со вчерашнего дня температура.       — А че раньше молчала? — вспылила я, — Иди к медсестрам и попроси лекарство.       — И смотри не зарази нас, — добавила Кларисса, — Мне ангины хватило в прошлый раз. Неделю в инфекционном держали.       — Там настолько плохо? — сочувственно спросила я, когда Жюли удалилась к посту.       — Крыша протекает, сортир сто лет не мыли да и вообще один на все отделение. Каждый день таблетки, ингаляция, полоскание, прочие неприятные процедуры. И полная изоляция. В той палате, в которой лежала я, умер человек. Поэтому о сне я могла забыть.       — Ужас…       — Так что не вздумай простужаться.       Опасения Элис подтвердились, пациенты начали болеть. Саму Элис тоже утащили в инфекционку. Как и Жюли. Врачи постоянно давали нам лекарства, следили, чтобы мы ходили закутанные. Поток посетителей ограничили. Посетители приносили свитеры, шарфики и шерстяные носочки, которые быстренько все растаскивали и делили поровну. Так что и мои свитеры девчонки забрали себе, оставив мне самый неказистый. В больнице витал запах чеснока, все его жрали и ходили с ним, подвешенным в качестве медальона. Некоторые ходили в медицинских масках. Народу поубавилось. Как-то странно тихо стало в больнице.       Иногда я заглядывала в свою старую палату. Она пустовала, в ней было холодно, на кроватях не было ни белья, ни матрасов. Какая-то странная тоска охватывала меня.       Мне хотелось вырваться из удушающей атмосферы в сад, но гулять нам не разрешали. Даже на крыльце сидеть, как раньше, нельзя было. Впрочем, девочек это не останавливало, они всё время убегали в сад, пока никто не видел, и резвились, кидая друг в друга снежки, смешанные с грязью.       — Простудитесь ведь, — качала я головой, сидя на подоконнике.       — Да всё нормально, — кричала запыхавшаяся Зои, — Клэр прогонит болезнь.       — Не надо думать, будто я всемогущая, — проворчала Клэр, — Я ведь даже не Знающая.       — Верно, — ослепительно улыбнулась Зои, — Ты лучше.       — Лучше кого? — услышали мы голос Блейна. Он бежал к нам с перемотанным шарфом и в свитере с изображением кленового листа.       — Блейн! — мы чуть ли не на шею ему бросились. Ещё бы, ведь мы давно не виделись с ним. Он был очень занят, так как прогонял вместе с другими Знающими болезнь. Впрочем, не очень-то успешно.       Даже я выскочила из комнаты, плюхнувшись по щиколотки в снег. Эта ночь была удивительно ясна. На небе показались звёзды. Дыхание превращалось в пар. Нос и щеки заныли от холода. Зато воздух был свежим, холодным, носившим в себе ароматы ночи.       — Больше не приходит? — спросил Блейн меня.       — Нет. Я очень скучаю по нему.       — Скучаешь как?       — По-человечески?.. А как ещё можно скучать? Глупые вопросы задаешь.       Его щеки покраснели. В глазах был странный блеск.       — Ворожея, никакие особые сны не посещали тебя?       Клэр замотала головой.       — Странно. Я должен предупредить вас, девочки. Эта зима будет очень тяжелой. К нам болезнь стучится очень страшная.       — Да прям уж! — засмеялась Зои.       — Буревестник! — рявкнул Блейн. Зои тут же скукожилась, спрятав голову в плечи.       — Во всяком случае, она будет пострашнее предыдущих. Это не та ангина, которой ты всех заразила, Отступница, — он покосился на покрасневшую Клариссу, — Очень странно, Ворожея, что ты не видела никаких снов.       — Ну ладно, признаюсь, я украла один, — жалобно протянула Клэр, — Мне-то в доступе отказано.       — Я тебе что говорил насчет снов? — нахмурился Блейн.       — Не воровать сны.       — А ты почему их воруешь?       — Я случайно!       — Случайно украла сон? — усмехнулся Блейн.       — Я больше так не буду.       — А главное, у кого? — продолжал Блейн, — У Кита! Это ж надо было умудриться! Преклоняюсь просто перед тобой.       Глаза у Блейна ещё больше заблестели. Я чувствовала жар, исходящий от него. Он был весь красный и мокрый. Я подошла к нему и дотронулась до его лба. Парень отскочил, дико уставившись на меня, но одной секунды мне хватило, чтобы понять, что с ним.       — Быстро к посту! — скомандовала я.       — Ещё чего, — рыкнул Блейн, — Чтобы они меня в Склеп утащили? Это местечко ничем не лучше Клетки!       — Я бы сказала, хуже… — пробормотала Кларисса.       — Хочешь всех заразить?! — набросилась на него до сих пор молчавшая Сара, — Я лично не хочу в Склеп.       — Я тоже не хочу, и фиг вы меня туда затащите, — заорал не своим голосом Блейн, — Я один из Знающих! Мне нельзя болеть!       — Не путай Склеп с Клеткой, — сказала Клэр, — Он хотя бы не опустошает.       — Но нервишки щекочет неплохо. Там аура смерти и болезни. И куча призраков.        Он задрожал всем телом. Взор затуманился. Он пошатнулся и повалился на оторопевшую Сару.       — Иди в свою палату хотя бы! — приказала я тоном, не терпящим возражений.       — Я… в… пор-рядке… — пробормотал он.       — Да уж я вижу, — я скрестила руки на груди.       — Я отведу его, — вызвалась Кларисса.       Они ушли, оставив дорожку из петляющих следов. Длинные косички Клариссы, похожие на змеи, болтались за спиной. Блейн оперся на неё, с трудом переставляя ноги и дрожа всем телом. Сейчас он походил не на мудреца, а на беспомощного мальчика.       Сара рассеянно глядела им в след, думая о чем-то своём. Вокруг нас крутилась Зои и лепила комок.       — Мало ведь снега, — усмехнулась я, — Некрасивый получится снеговик.       — Да не в красоте дело, — отмахнулась Зои, — Вы тоже давайте подключайтесь.       Я решила лепить средний комок, Клэр — верхний, а Сара искала ветки. Руки быстро окоченели, ноги, нос и щеки онемели, я вся дрожала от холода. Вскоре я слепила кривоватый грязный ком с налипшей травой и маленькими прутьями. Я поставила его сверху на ком Зои, Клэр поставила на мой свой, а Сара воткнула прутья-руки и камни-глаза.       — Долго вы, — проворчала Зои, — В это время можно сделать 5 снеговиков. Копуши.       — Скоро рассвет будет, — прошептала Клэр.       — Скоро санитары нас спалят, — хмыкнула Сара.       — Да кому придет в голову не спать в такую жуткую ночь? — проворчала Зои.       — Филин, — сказала дрожащим голосом Клэр, — Он часто шляется по округе.       — Я вообще его боюсь, — сказала Сара, — Жуткий тип. он вообще спит когда-нибудь?       — Был у нас один лунатик, — вспомнила Зои, — Так он был чертовски похож на Филина. И такой же пропащий.       — Что за Филин? — полюбопытствовала я.       — Охранник один, — пожала плечами Зои.       — Жуткий тип, — поежилась Сара, — Старый, как эта психушка. Всегда смотрит так жутко, будто в душу заглядывает. И всегда молчит. Работает чуть ли не круглыми сутками. И за всеми наблюдает. И всё про всех знает. Не один ли он из нас случаем?       — Может, он один из тех, кто ходит в тот заброшенный дом… — задумалась я.       — В какой? — хором спросили девочки.       — В городе. Там, где бары и блюющие подростки.       — У нас везде бары и блюющие подростки, — хмыкнула Сара.       — Там, где пустырь. Ну, на самом краю! Где ещё тот психолог придурочный работает! — я окончательно потеряла терпение.       — А! Я поняла, о чем ты, — обрадовалась Сара, — Меня туда не пустили. Сказали, что слишком сильная связь с реальностью.       Зои и Клэр переглянулись.       — Вы не из этого города? — догадалась я.       — Я с фермы, — сказала Зои, — Мои соседи — это овцы да коровы.       —  А я из деревни, она не так близко отсюда находится, — сказала Клэр, — Хотя это и деревней-то назвать трудно. Всего несколько домов, половина из которых заброшена.       Девочки взялись за руки и выжидающе посмотрели на меня. Три пары глаз, внимательно глядящие на меня. Зеленые, черные и голубые. Стрёмно.       Я взялась за руки с Клэр и Зои.        — Только не тормози нас, как в прошлый раз, Тающая! — сказала Зои.       — Ну, знаешь, не больно-то порезвишься с коляской, — пробурчала Сара.       Мы закрыли глаза и закружились. Вскоре я перестала чувствовать холод. Мне стало тепло и удивительно легко. Я не чувствовала земли под ногами. Я не чувствовала рук девочек, сжимавших мои руки. Не чувствовала снежинок, ложащихся на мои плечи и волосы. Казалось, я взлетаю и уношусь прочь, подобно тем фонарикам. Уношусь в черную пустоту. Выше, выше, прочь от всех.       Но вдруг что-то схватило за мою ногу и потянуло вниз. Я шлепнулась о землю, больно ударившись головой, спиной и задницей.       — Ай, — услышала я рядом. Дальше посыпалась нецензурная ругань. Очень много нецензурной ругани. По степени изощренности Жюли нервно курит в сторонке.       — Кто это сделал?! — послышался ор Зои, — Признавайтесь! Шкуру спущу!       — Так ведь никто признаваться не будет, если шкуру спустишь, — усмехнулась я и тут же осеклась, увидев бешено вращающиеся глаза Зои. Изо рта у неё показалась пена.       — Поднимите меня, кто-нибудь! — жалобно попросила Сара. Она лежала в перевернутой коляске. Я осторожно подняла её, — Это был охраняющий обряд. Мы всегда его проводим, чтобы прогнать беду. Но на этот раз у нас ничего не получилось. Клэр, прекрати ругаться, уши в трубочку сворачиваются. И не надо говорить, что это очередное заклинание, изгоняющее демонов.       Зои упала на землю и принялась кататься по ней, рыча что-то несвязное. Клэр подбежала к ней, надвинув шляпу чуть ли не на глаза.       — Дурной знак, очень дурной, — пролепетала Клэр, — Обряд нарушен, да ещё и у Буревестник приступ. Очень, очень дурной знак.       — Это из-за меня? — испуганно спросила я.       — Нет, — сказала Клэр.       — Мне позвать санитаров?       — Нет!       Землю забрызгало пеной. Мы скрутили Зои.       — Чужая… Была права, — с трудом проскрипела Зои,  — Надвигается серьезная эпидемия. По крайней мере, мы пострадаем очень сильно. Кошка, вот мой совет: беги.       Я посмотрела в её глаза, наполненные животным ужасом, и обмерла. Снова вернулся холод. Не только из-за зимы.