Сияние его глаз

Услышав стук в дверь, темноволосый мужчина отвлекается от справочника, поднимая голову и глядя в сторону источника звука, от которого снова начинает колотить тупая боль в висках. Последствия похмелья быстро никогда не проходят, и Новак убеждается в этом на личном, весьма неприятном, опыте. Дверь тихо открывается, и в кабинет вплывает Дин Винчестер, пытаясь ступать по полу тихо и бесшумно, чтобы пощадить своего похмельного начальника. С легкой сочувствующей улыбкой помощник смотрит на Кастиэля и полупустой графин с минеральной водой, стоящий рядом с шефом. Судя по затравленному взгляду Новака, вода мало чем ему помогает. - Держи, - произносит Дин, подходя к столу и выуживая из кармана пиджака серебристую пластинку со спасительными таблетками. Новак облегченно вздыхает, вызывая у Винчестера добродушную усмешку. – Одна таблетка. - Спасибо, - благодарно произносит Кастиэль, поднимаясь из-за стола и принимая протягиваемое лекарство. Винчестер наблюдает, как тонкие аристократичные пальцы его шефа выколупывают несчастную таблетку из ее убежища. Художник закидывает ее в рот, чуть морщась от горького вкуса, и запивает оставшейся в высоком стакане водой, прикрывая глаза. Дин смотрит на открытую сейчас шею начальника. Легкая щетина притягивает взгляд, и ему хочется дотронуться до неё, осторожно проводя пальцем... а еще лучше – языком. Завороженно следя за дергаными движениями кадыка, когда Кастиэль огромными глотками осушает стакан, он не замечает, как сам сглатывает, словно это он, а не Новак, пьет воду. Словно это у него теперь похмелье. Словно он сам теперь чем-то охмелен. Кастиэль возвращает пустой стакан на поднос, переводя взгляд на помощника и улыбаясь ему. Благодарность, которой наполнен его взгляд, удивляет. Но Дин сейчас думает вовсе не об этом. Сейчас, глядя в эти невозможно-синие глаза напротив и чувствуя, как он безвозвратно утопает в них, Винчестер думает о том, что он просто не может себе позволить хотя бы не попробовать наладить с этим мужчиной отношения, превосходящие дружеские. И в то же время он понимает, что все те приемы, что он использовал, чтобы познакомиться с кем-то на одну или несколько ночей здесь неуместны. “Только не с ним”, – и это кажется правильным. Ведь это вовсе не то, чего хочет Дин от этого человека. Это совсем не то, что Кастиэль заслуживает. И почему-то сейчас, думая обо всем этом, Винчестер не переживает о том, что, возможно, скоро начнутся самые серьезные отношения в его жизни. Для человека, который о второй-то встрече с любовником серьезно не задумывался... - эта уверенность довольно странна. Вероятно взгляд Кастиэля – пронизывающий до самой глубины души - виноват во всем этом безумии. - Во сколько ты говорил, будет мисс Симпс? – спрашивает Новак, переводя взгляд на настенные часы. Кастиэль не понимает задумчивости во взгляде Дина, и в то же время он благодарен этому. Так он может почти незаметно смотреть на него, запоминая каждую черту, для того, чтобы воплотить все это в портрете: изгиб совершенных губ, идеальные скулы, легкие морщинки в углах папоротниковых, насыщенных жизнью глаз. Художник не мог почему-то определить точный их цвет, словно такого оттенка и вовсе не было в природе. Но он обязательно его найдет. Просто потому, что без этого сияния портрет никогда не оживет, не будет похожим на прототип. На самом же деле есть еще одна причина, и она намного важнее первой: Кастиэлю просто нравится смотреть на этого интересного во всех отношениях человека. Глаза Дина буквально лучатся жизнерадостностью. Активностью. Весельем. Добротой. “Жизнь” – именно такое слово почему-то приходит на ум Кастиэлю, когда он смотрит ему в глаза. Спешащая, но в то же время полная жизнь. Глаза – это зеркало души. И кто еще, как ни художник, знает об этом. Именно на них в первую очередь обращал внимание Кастиэль. Иногда, смотря на человека, кажется, вот он: добрый, заботящийся, небезразличный к окружающим и помогающий им. Но, посмотрев глаза, видишь в них лишь холодный расчет и полнейшее безразличие. А все остальное – лишь маска, которую носит буквально каждый третий человек на планете. Глядя же в глаза Дину, Кастиэль думает лишь о том, насколько искренний этот взгляд. Насколько ярки и потрясающи его глаза. Как сильно они заражены жизнью. - Черт! – восклицает Дин, едва ли не подпрыгивая на месте и опуская взгляд на наручные часы. – Она ведь только что мне звонила. Вот-вот будет здесь! - Идем? – встречаясь взглядом с помощником, спрашивает Кастиэль, оправляя лацкан своего пиджака. Дождавшись кивка, художник направляется к двери, едва заметно улыбаясь. Даже не оборачиваясь, он чувствует, что Дин следует за ним. Винчестер на несколько секунд задерживается в приемной, а затем, выйдя в коридор, сообщает Новаку: - Попросил твою секретаршу записывать клиентов на следующую неделю и посылать мне копии документов. - Записывать клиентов? – удивленно спрашивает Кастиэль, вздернув бровь, и направляясь в сторону студии. Неужели их так много, что они уже выстраиваются в очередь? Это немало озадачило мужчину. Он не хотел погибнуть в первый же день, будучи затоптанным множеством собственных клиентов. О чем Кастиэль незамедлительно сообщил Винчестеру. - Пока тебя не было, к нам уже обратились трое. Мисс Симпс – первая. Как думаешь, успеешь к пятнице? – отсмеявшись и поравнявшись с начальником, произносит Дин, не сдерживая улыбку. - Все зависит от того, что нужно будет делать, - пожимает плечами художник. Еще только подходя к студии, Кастиэль замечает мисс Симпс. Пожилая, но усиленно молодящаяся женщина что-то выговаривает девушке, с обреченным видом стоящей рядом. Мужчина, находящийся чуть в стороне, держит в руках две объемные сумки, почему-то не ставя их на пол. - Ты должна быть благодарна. Он мог вообще не прийти сейчас! - доносится до Кастиэля с Дином суровый командирский голос старушки. Девушка что-то шепчет в ответ, но тут же, опустив голову, кивает. - Добрый день, мисс Симпс! Прошу простить меня за то, что вам пришлось ждать тут, - извиняется Кастиэль, подойдя ближе и явно намереваясь пожать ей руку или приложиться к ней губами в знак почтения. - Кастиэль! Как же я рада тебя видеть! – восклицает Рейчел, мигом забывая о девушке, на которую несколько секунд назад кричала. Старушка заключает художника в крепкие объятия, проводя руками, затянутыми в черные шелковые перчатки, по его спине. – Тебе незачем извиняться, это ведь мы пришли раньше, - отпуская Новака и сделав небольшой шажок назад, произносит Рейчел. Глядя на неё, Дин старается не показать своего удивления. До этого он общался с ней по телефону, и у него по голосу сложилось впечатление о молодой и энергичной особе. – “Хотя, в энергичности ей уж точно не откажешь”, – усмехается про себя Дин. Рейчел поправляет выбившийся из прически локон, переводя взгляд на застывшего за спиной Кастиэля Винчестера, а затем обратно на самого художника. - Это мой помощник, Дин Винчестер, - верно истолковав её взгляды, представляет своего подчиненного Новак, подходя к стеклянной двери, и, достав ключ, начинает открывать замок. - Спасибо вам, Дин, - благодарно произносит мисс Симпс, картинно хлопая в ладоши. – Если бы вы не пошли мне на уступки, заехав к нам в офис для того, чтобы заключить договор... - Ну что вы, мисс Симпс, мне вовсе не сложно, - тут же сообщает Дин, усмехаясь и подмигивая этой оживленной старушке, вызывая у нее снисходительную улыбку. - Идемте, - наконец справившись с замком, зовет Кастиэль, открывая двери настежь. *** - Итак, что нам нужно? – обращается к заказчице художник, когда они устраиваются на диванах, стоящих в соседней со студией комнате. Зал оборудован для отдыха, и сейчас на кофейном столике стоит несколько вазочек с печеньем и чашки с кофе, принесенные секретаршей Дина. Эстер, а именно так зовут девушку, смущенно улыбается, перед тем как выйти из комнаты, когда Кастиэль принимает свою чашку, поблагодарив ее. Из студии доносятся голоса переговаривающихся рабочих, что сейчас устанавливают аппаратуру, привезенную из модельного агентства. - Мы в очень сложном положении... Сроки поджимают, Кастиэль. В понедельник мы собираемся открывать галерею, и очень хотелось бы, чтобы ты помог создать нам её жемчужину! – восклицает старушка, поправляя полу своей юбки. Сидящая рядом с ней девушка кивает, делая маленький глоток из чашки. Кастиэль замечает, с какой печалью во взгляде эта худая и явно голодная модель смотрит на печенье в вазочке, и думает о том, что секретарь зря поставила его здесь. - Идеи, предложения, пожелания? – деловито спрашивает художник, кивая помощнику, доставшему лист бумаги и ручку. - Легкость. Воздушность. Возвышенность, – отвечает старушка, выуживая из вазочки печенье. Дин записывает слова на лист бумаги. – Кастиэль, я полностью доверяю тебе и абсолютно уверена, что ты сможешь сделать из Кристен ангела! – восклицает мисс Симпс, улыбаясь художнику. К трем словам, уже записанным на листе, добавляется еще одно – ангел. Темноволосый мужчина кивает, задумавшись на несколько секунд, а затем с улыбкой произносит: - Я совсем недавно работал над картиной, где изображен ангел. Если вам понравится, написать похожую картину, только на этот раз с вашей моделью – не составит труда. В таком случае мы точно успеем в срок, - он хлопает в ладоши, радуясь, что сможет быстро и качественно исполнить срочный заказ. - Прекрасно! – восклицает старушка, оживляясь. – Где она? - Сейчас принесу ноутбук, он в моем кабинете, - тут же отвечает Кастиэль, спешно поднимаясь с дивана. - Я сам принесу, - останавливает Дин начальника, кладя лист на стол и поднимаясь на ноги, а затем, даже не желая слушать возражений, покидает зал. Кастиэль бросает взгляд на исписанную его рукой бумагу, и в его глазах зажигается изумление: у Дина Винчестера размашистый, но очень красивый и изысканный почерк. *** Кастиэль сидит в удобном кресле, аккуратно держа в руках чашку с кофе. Теплый фарфор приятно согревает ладони, а горячий, ароматный, терпко-сладкий напиток бодрит. Рейчел очень понравилась картина, показанная ей на экране ноутбука, и сейчас полным ходом идет подготовка к съемке. Несколько рабочих завершают устанавливать аппаратуру, проверяя освещение. Фотоаппарат с огромным объективом стоит на штативе, а мужчина, стоящий за ним, делает несколько снимков на пробу. Несколько раз студию освещает резкая белая вспышка, тут же погасающая. Царящий вокруг него хаос нисколько не заботит художника, и единственный раз, когда он вмешивался в подготовку – это когда он увидел, как накрасили модель. Ангел не должен быть вызывающим и похожим на разукрашенную фломастерами куклу. Новый макияж, сделанный после замечания Кастиэля, гораздо лучше и легче – он не привлекает все внимание на себя, а лишь немного подчеркивает каре-зеленые глаза девушки, создавая образ невинности и чистоты. - Готово! – восклицает Дин, оглядывая крепящуюся к потолку конструкцию из эластичных тонких веревок. Кастиэль, поставив чашку на небольшой столик, поднимается, с сомнением осматривая конструкцию, и задумчиво спрашивает у помощника: - Ты уверен, что это безопасно? - Немного неудобно, но полностью безопасно, - отвечает Дин, поворачиваясь к подходящему художнику. - Ничего, потерпит, - восклицает мисс Симпс. Старушка внимательно наблюдала за процессом подготовки, указывая на те, или иные недоработки своим подчиненным. Она с готовностью взяла на себя роль этакого командира, которого все боялись ослушаться. Рабочие носились с быстротой пули, страшась гнева этой миниатюрной женщины с громоподобным голосом и кучей нерастраченной энергии, которую она выплескивала, гоняя всех без разбору по студии. Винчестер едва сам не попал под раздачу, оказавшись стоящим к ней слишком близко, и теперь пытался держаться ближе к своему непосредственному начальнику, словно худой и тонкий художник может защитить его от праведного гнева старушки. Впрочем, как ни странно, никто не возражал против установившегося здесь матриархата. Кастиэль снимает темно-синий пиджак в едва видную клетку, подходя к стеллажу из витых серебряных трубок, уставленному коробками с красками, карандашами, тушью и другими принадлежностями. Стопки бумаги, от обычных листов для набросков, до огромных холстов лежат на самой нижней полке. Художник вешает пиджак на выступающий край трубы, завершающийся небольшим круглым набалдашником, машинально оглядывая полки. Расстегнув пуговицы на манжетах рукавов, Кастиэль задумчиво прикусывает губу, пытаясь определить, с чего же лучше начать работу. Он закатывает рукава по самые локти и потирает ладони, осматривая неисчислимое количество кистей всех размеров и видов. Выбрав мягкий карандаш, он сует его за ухо и тянется к тонкой маленькой кисточке из беличьего меха. Съемка, происходящая сзади, вовсе не волнует его, и художник, не торопясь, начинает доставать необходимые ему кисти и краски. Фотографии, которые сейчас делаются, нужны ему лишь для того, чтобы зафиксировать положение девушки в воздухе, чтобы ей не пришлось находиться в подвешенном состоянии долго. Все остальное Кастиэль собирается списывать с самой модели, а не с её изображения. Ведь лишь с живого человека можно списать его эмоции, его настоящее и живое лицо. - Стоп! Снято, - слышится сзади, а затем, обернувшись, Новак видит, как модель осторожно опускают. Еще несколько секунд назад зависшая в воздухе девушка кутается в протянутый ей халат, отбрасывая в сторону длинную ткань оливкового цвета. Единственная одежда - кроме халата на ней – нижнее белье телесного цвета, абсолютно не видимое на фотографиях. Ведь на картине единственное, что скрывает формы ангела – это ткань. Несколько минут спустя художнику подносят ноутбук, демонстрируя ему полученные фотографии. - Спасибо, - кивает Кастиэль, внимательно всматриваясь в них. “Все именно так, как нужно” – думает художник, оценивая падение света на тонкую женскую фигуру и то, как она отбрасывает тень. – Прекрасные фотографии. Легкий беспорядок в светлых волосах девушки кажется естественным и настоящим. Так, словно легкий ветерок разметал локоны, а не стилист около двадцати минут кропотливо укладывал каждую прядь. Оливковая ткань оттеняет зеленые глаза модели. Кастиэль подмечает то, с каким профессионализмом девушка показала именно то лицо, тот взгляд, так необходимый здесь. Слегка отстраненный и, в то же время, совсем не высокомерный вид. Наполненный спокойствием и слабым светом взгляд. Фотограф, перекинувшись несколькими словами с мисс Симпс, машет рабочим, которые тут же начинают собирать оборудование. - Ну, как тебе? - спрашивает Дин, подходя к Кастиэлю и внимательно наблюдая за тем, как художник достает несколько баночек с краской и палитру с верхней полки. - Замечательно, - улыбнувшись, кивает Кастиэль, не оборачиваясь. – Надеюсь, они скоро все соберут? - Да, несколько минут, - отвечает Дин, бегло взглянув в сторону суетящихся рабочих. – Девушка еще нужна? - Да. Может, ей еще кофе предложить? – спрашивает художник, отворачиваясь от стеллажа и мгновенно зависнув взглядом на зеленых глазах подчиненного. Небольшое расстояние между ним и его помощником почему-то не кажется неудобным или некомфортным. Кастиэль с трудом подавляет в себе предательское желание шагнуть ближе и ощутить тепло, исходящее от его тела. Что за глупые мысли, Новак? Приводи-ка себя в порядок! - Сейчас предложу, - кивает Дин, а затем, указав взглядом на гору баночек и кистей, которые Кастиэль прижимает к груди, спрашивает: - Тебе нужна помощь? - Нет, спасибо, Дин! – восклицает художник, подходя к мольберту. Льняной холст, уже прикрепленный к нему, серебрится на свету. Положив принадлежности на небольшой круглый столик у мольберта, Кастиэль легко проводит кончиками пальцев по ткани, чувствуя её, осторожно касаясь и будто бы стремясь приласкать. Картину нужно любить, иначе она не станет разговаривать со своим творцом. Она, как ребенок, требует терпения и ласки. Работа начинается медленно. Осторожно намечая силуэт зависшей девушки мягким грифелем, художник часто заглядывает на экран ноутбука, поставленный Дином на стол рядом. Как это часто с ним бывает во время процесса рисования – Кастиэль абсолютно абстрагируется от всего окружающего мира. Есть только он, и его постепенно рождающееся детище. Несколько раз он чувствует, что сзади к нему подходят, что-то высматривая из-за его плеча. Любопытство людей понятно, и даже льстит художнику. Краска ложится послушно и ровно, кисть скользит по холсту, оставляя тонкие линии. Несколько почти не тронутых чашек кофе – заслуга помощника, заботящегося о нем. Это внимание невероятно приятно, и Кастиэль улыбается, оборачиваясь, чтобы поблагодарить Дина, но тот уже отошел, опускаясь на низкий диван. Увидев, что на него смотрят, Винчестер улыбнулся, кивая Кастиэлю и поднимая большой палец вверх. - Спасибо, Дин, - улыбнувшись в ответ, произносит художник, а затем оборачивается обратно, возвращаясь к работе. С его губ не сходит предательская улыбка. Постепенно картина обретает все новые и новые детали, буквально наполняясь жизнью. Незаметно для Кастиэля прошло несколько часов: высоко взошедшее солнце заполняло всю студию светом, слепя глаза. Несколько минут спустя Дин, поднявшись с дивана, закрыл большие окна плотными шторами, включая еще несколько ламп. Увидев, что свет изменился, художник немного нахмурился, но затем вернулся к картине. Работать с естественным освещением ему нравилось больше, но поделать с этим он ничего не мог. Сейчас, когда солнце было в зените, оставлять окна открытыми не было возможности. - Кас, - окликнул Винчестер, заставив Кастиэля вздрогнуть от неожиданности. Художник совсем не заметил бесшумно подошедшего сзади помощника. От него исходил терпкий запах одеколона, и Новак с каким-то жадным наслаждением его втянул. - Да? – обернувшись и кладя кисть с палитрой на стол, отозвался художник. Проведя взглядом по комнате, Кастиэль заметил мисс Симпс, что тихо о чем-то переговаривалась с фотографом. Сидящая рядом с ними Кристен была полностью сосредоточена на своем мобильном телефоне, шустро тыкая в сенсорный экран пальцами и от усердия прикусив кончик языка. Стоящий рядом Дин уже скинул пиджак, оставаясь в белоснежной рубашке. Немного ослабленный галстук на несколько секунд привлек внимание художника: идеально подобранный цвет контрастировал с яркими глазами. У Винчестера явно присутствовал вкус. - Идешь обедать, Кас? – спросил Дин, легко улыбнувшись начальнику. Кастиэль обернулся на картину, бегло осмотрев то, что уже было написано. Самое сложное из того, что еще ему оставалось – лицо. Выражение, взгляд. Замершая в наивысшей точке напряжения эмоция. - Нет, Дин. Не хочу отвлекаться тогда, когда работа так хорошо идет, - виновато улыбнувшись, ответил Кастиэль, отрицательно качая головой. Винчестер кивнул, пытаясь прикрыть легкое разочарование одобрительной улыбкой, а затем, похлопав художника по плечу, сообщил о том, что скоро вернется. Проводив его взглядом, Кастиэль направился к дивану, за которым сидела Кристен. Остальные представители модельного агентства, вероятно, отправились за Дином, тоже предпочитая печенью и кофе полноценную еду. Кастиэль всегда удивлялся тому, с какой внезапностью и бесшумностью появляется обслуживающий персонал, работающий в компании. Вот и сейчас возникшая, словно из ниоткуда, Эстер застала мужчину врасплох. - Мистер Новак, еще кофе? – пролепетав извинения, спросила секретарь Дина. - Нет, спасибо Эстер, - благодарно ответил Кастиэль, покачав головой, а после подходя к дивану. Сидящая на нем девушка мигом отвлеклась от мобильного телефона, переводя взгляд на художника. - Вы не могли бы пересесть туда? – указывая в сторону кресла, стоящего чуть дальше мольберта, попросил Кастиэль. - Конечно, - легко поднимаясь, согласилась девушка, а затем, переведя взгляд на стол, где лежала аккуратно сложенная оливковая ткань спросила: - Мне нужно...? - Нет-нет. Лицо, - уточнил Кастиэль. – Я буду писать лицо, а мне это удобнее делать с живого человека, а не с его фотографии... Девушка, еще раз кивнув, направилась на указанное место, устраиваясь в кресле. Художник уже вернувшийся к мольберту обратным концом кисти указал в сторону раскрытого ноутбука: - Если вам так будет удобнее, возьмите его. Нужно то же выражение лица, те же эмоции на нем! Кристен, отрицательно покачав головой, замерла. Несколько секунд её лицо ничего не выражало, но затем – легкий, едва заметный наклон головы, отведенные в сторону глаза, быстро поправленная прядь волос... И вот прямо сейчас на Кастиэля смотрит ангел. Не тот, что был на первой картине – рыжий, с изумрудно-зелеными глазами. Ангел, сидящий перед ним, был светловолосым, а её каре-зеленые глаза смотрят с гораздо большим воодушевлением и пылкостью. - Немного меньше страсти, - делает замечание Кастиэль, совершая очередной осторожный мазок кистью. – Это красиво, но не совсем то, что нам нужно. Девушка кивает, соглашаясь, и взгляд постепенно меняется, становясь из пылкого и страстного спокойным и отрешенным. Вот в чем было преимущество профессиональных моделей: они могли создать любой образ, любую эмоцию. - Да. Это именно то, что нам нужно, - улыбнувшись, хвалит художник, глядя на Кристен. *** Когда возвращается Дин, Кастиэль уже почти завершает работу над лицом ангела. Остается самая сложная на взгляд художника часть тела – глаза. Самая сложная в написании, и в то же время – самая прекрасная. Когда Кастиэль оборачивается на оклик Дина, он видит, что помощник триумфально держит в руках тарелку с несколькими кусками пирога. Даже издалека пирог выглядит изумительно и аппетитно. - Шарлотка? – стараясь сдержать стон, протягивает художник, с неверием переводя взгляд с помощника на тарелку, сжимаемую им в руках. - Я угадал? – самодовольно улыбнувшись, спрашивает Дин. - Не верю я в такие совпадения, - отвечает Кастиэль, покачав головой. – Я сейчас, здесь совсем немного осталось. Дин кивает, оборачиваясь и унося ароматно пахнущий яблоками пирог с собой. Эстер уже принесла кофе и опускает поднос, ставя его на стол. Кастиэль, сглотнув внезапно начавшую выделяться слюну, возвращается к портрету. Несколько баночек которые он несколько минут назад выбрал для того, чтобы оживить глаза, почему-то кажутся сейчас неподходящими, а вот стоящие рядом с ними... - Вы любите пироги? – легко улыбнувшись, с любопытством спрашивает Кристен. - Безумно. А особенно – с яблоком, - кивает художник, соединяя несколько цветов на палитре, а затем на пробу нанося краску на небольшой лист лежащий рядом. Довольно кивнув, он начинает работу над глазами. Десять минут спустя Кастиэль откладывает кисть в сторону, а затем отступает от мольберта на несколько шагов. Удовлетворившись результатом, он благодарно кивает Кристен: - Спасибо. Остались только крылья, и кое-где доработать... Но это уже завтра. Девушка мигом вскакивает с кресла, подходя к мольберту, а затем, обойдя его, становится рядом с художником. Модель завороженно замирает, всматриваясь в так похожую на себя, и в то же время сильно отличающуюся девушку. Несмотря на то, что крылья еще отсутствуют – видно, что на картине ангел, а не человек. Изящная легкость, порывистый полет, мягкая воздушность... и все это – на еще не завершенной картине. - Прекрасно, - трепетно шепчет девушка, подходя ближе, а затем с удивлением переводит взгляд на художника: - Глаза немного другие. Цвет... он не такой. Кастиэль удивленно подходит ближе, всматриваясь. Услышав сзади тихие шаги, он оборачивается, встречаясь глазами с Винчестером. И сейчас, глядя в эти изумрудные глаза, Кастиэль понимает. Понимает, что цвет глаз на картине действительно не тот. Понимает, что он очень серьезно попал. Художник кивает, легко улыбнувшись, оставляя вопрос девушки без ответа. Кристен, задержавшись еще на несколько секунд, чтобы еще раз окинуть картину завороженным взглядом, уходит, оставляя мужчин одних. Винчестер, не слышавший разговора девушки с художником, внимательно смотрит на картину, переводя взгляд на Кастиэля и с улыбкой произнося: - Теперь я понимаю, почему все так спешат записаться к тебе. Такая прекрасная работа, и за такой короткий срок... Это... удивляет. - Спасибо, Дин, - смущенно отвечает Кастиэль, отводя взгляд в сторону. Он не может… не может просто смотреть в эти чертовы глаза. Сердце в груди томительно сжимается. - Идем пить кофе? – кивает в сторону стола со стоящими на нем чашками Винчестер. Горячий пар поднимается ввысь, плавно растворяясь в воздухе. По студии плывет ароматный запах, и Дин целенаправленно шагает туда, откуда он исходит, задорно подмигивая своему шефу. Художник кивает, подхватывая свой пиджак и накидывая его на плечи перед тем, как направиться вслед за Дином. *** - Кастиэль, она прекрасна! – восклицает мисс Симпс. Старушка всего несколько минут назад вернулась в студию и, остановившись лишь для того, чтобы пожелать приятного аппетита Дину с Кастиэлем, направилась прямо к картине. - Она еще не закончена, - тут же поправил её Кастиэль, глядя на подходящую к ним Рейчел. Старушка опустилась на диван рядом с Кастиэлем, улыбнувшись ему и легко потрепав по волосам. - Думаю, что такими темпами успеем открыть галерею в пятницу, - задумчиво заявляет дамочка, благодарно принимая чашку, протягиваемую ей подошедшей Эстер. Кастиэль вытирает крошки с губ платком, перед тем как согласиться с ней: - Завтра днем картина уже будет закончена. Когда вам будет удобно, заберете её. - Кастиэль, ты совсем не изменился! – восклицает старушка, хлопая в ладоши. Сейчас, когда она сняла перчатки, видно, что её пальцы не пощадил артрит. – Это ведь ты делаешь нам одолжение, именно ты буквально спасаешь нас! Такая прекрасная картина... И ты спрашиваешь, когда нам угодно?! Дин усмехается, думая о том, насколько же приятна эта заказчица. Пирог, неожиданно так быстро закончившийся, был просто великолепным, и Винчестер с легкой грустью смотрит на пустую тарелку, а затем переводит взгляд на разговаривающих напротив себя людей. Ему тоже хочется потрепать художника по волосам и похвалить его, утащив в собственнические объятия. Кастиэль улыбается, и Винчестер не может оторвать взгляда от его лица. Он наблюдает за тем, как пересушенные губы касаются чашки, как они открываются, когда Новак начинает что-то говорить, как изгибаются в мягкой и легкой улыбке, и осознает, насколько сильно он влип. Влип так, что выбраться сможет нескоро… если вообще сможет. - Часам к десяти картина будет готова к перевозке, - уточняет Кастиэль, легко улыбаясь и делая небольшой глоток остывшего кофе. Он чувствует обжигающий взгляд Дина, но предпочитает делать вид, что ничего не замечает. Почему-то именно сейчас кажется, что этот взгляд имеет над ним пугающую власть. - Ты ведь посетишь нас в пятницу, так ведь? – настороженно спрашивает Рейчел, всматриваясь в лицо художника. - Я... – Кастиэль панически пытается подобрать достойный повод, чтобы не идти, но как назло ничего в голову не лезет. Новак категорически не любит такие вот мероприятия, на которых буквально каждый обращает на тебя внимание. Скромный мужчина не приемлет такого – ему гораздо приятнее провести время с книгой, чем на шумной выставке картин. Художник переводит взгляд на подчиненного, пытаясь взглядом попросить помощи. – “Ну же... придумай что-нибудь!” - Да, мы придем, мисс Симпс, - с улыбкой отвечает Дин. “Черт!” – восклицает мысленно Кастиэль. Ему вовсе не хочется идти туда, но с другой стороны – идти туда вместе с Дином намного приятнее, да и появится шанс... - Отлично! – восклицает старушка, улыбаясь Дину, а затем поднимается со своего места. – Тогда до завтра. Я прибуду часам к десяти, чтобы забрать картину, - сообщает Рейчел. - А где Кристен? – удивленно оглядев помещение в поисках своей модели, спрашивает старушка. - Она в соседнем зале, - отвечает Эстер, забирая со стола посуду и складывая её на серебряный поднос. Старушка благодарно кивает, а затем, еще раз взглянув на картину, отправляется в соседний зал. - Спасибо, - произносит Кастиэль, обращаясь к секретарше, когда та, выпрямившись, поднимает поднос. Девушка, вежливо улыбнувшись, кивает, унося посуду. - Тебя подвезти, Кас? – спрашивает Дин, когда они остаются с Кастиэлем в одиночестве. - Нет, Дин. Спасибо, но я задержусь, - отказывает художник, поднимаясь. – Думаю, завершить картину сегодня, чтобы не пришлось спешить завтра утром. До завтра? - До завтра, Кас, - кивает Винчестер, пожимая протянутую руку. Выйдя из студии, Дин счастливо улыбается, с трудом подавляя желание радостно закричать на весь этаж. Начало определенно положено, а уж совместный поход на выставку заставляет сердце мужчины напевать один из своих любимых мотивов. Винчестер прикусывает губу, зажмуривается и начинает делать нелепые движения руками, напоминающие игру на невидимой гитаре. Какой-то запоздавший со своей работой мужчина осторожно проходит мимо, недоверчиво косясь на чрезмерно радостного менеджера.