«И мне тебя. Но мы исправим эту ситуацию».
Чанёль в который раз улыбнулся, искренне радуясь скорому ответу и в особенности его содержанию, и напечатал: «Приходите пораньше» Парень отложил телефон в сторону как раз в тот момент, когда вернулся Исин, с толстой, в твердом переплете, узорчатой и потертой книгой в руках. Чанёль охотно вскочил на ноги, принимая книгу уже в свои руки, и несколько отстраненно произнес: — Спасибо. Исин переступил с ноги на ногу. Он чувствовал себя неуверенным, как мальчишка, которому понравился другой, еще младше, и он не знает, как себя с ним вести и что говорить. — Можно почитать вместе с тобой? — он попытался придать голосу пренебрежение, но вопрос сам по себе получился жалким. Далеко не тот он Чжан Исин, который был во времена банды Ищеек. Чанёль обладал способностью делать людей мягче, добрее… заботливее? С ним Ифань ходил сам не свой, а теперь и Исин. И чем Пак только зацепил его, чем? Китаец не знал. Пак замялся лишь на пару мгновений. Он аналитик. Такой же, как и сам Исин. Сложно не заметить, как тот переступил с ноги на ногу, как на жалкую долю секунды отвел глаза, как еле слышно и глубоко вздохнул, а самое главное — время, прошедшее, прежде чем он собирался задать этот вопрос. Пренебрежение дало трещину посреди фразы, обычно равнодушный или несколько насмешливый голос не показал той силы характера Исина. Чанёль заметил это. И пусть он и являлся боссом мафии, что скорее должно было говорить о том, какой он бесчеловечный, жестокий, стремящийся только к своим целям по головам других, то на самом деле все было наоборот. Он мог бы оттолкнуть с легкостью кого угодно от себя, если бы человек ничего для него не сделал, но Исин присматривал за ним, помогал принять обязанности босса, наблюдал за шалящей связью. И Пак не мог проигнорировать этот факт, потому что действительно был безгранично благодарен Чжану за то, что в сложный период его жизни тот, несмотря на то, что толком не знал его, оказался рядом. Быть может, они и не сошлись с Ифанем, а Пак бы сошел с ума от галлюцинаций, не переступи Исин через свои чувства ради него. — Извини, но… — Ты не хочешь, чтобы Ифань ревновал, — оборвал его Исин, не в силах просто дослушать. Во взгляде китайца отразилось понимание и отголоском души мелькнула боль. — Все в порядке, босс. Я рад, что смог вам чем-то помочь. И снова официальный тон. Чжан стремительно вышел за дверь, не позволяя Чанёлю извиниться еще раз, потому что по глазам парня становилось понятно, что тому искренне жаль, но он не хочет предавать чувства к Ифаню и хотя бы на миг сделать что-то, что покачнет их взаимоотношения. Китаец прикрыл глаз, поджав губу, и занес кулак, чтоб обрушить его на стену, как вспомнил, что еще стоит у дверей, а значит, Чанёль может услышать эту слабость. Несомненно, это больно. Больно, когда ты, не осознавая того, влюбляешься в человека, против воли надеешься на малейший шанс быть с ним, а после наблюдаешь за тем, как шанс этот угасает. Исин пытался убедить себя, что у него нет ни малейших шансов, но чувства к Чанёлю были сильны настолько, что он просто обманул сам себя и заставил поверить, что связь можно порвать. А если ее порвать, то и, может, все их отношения с Ифанем станут в жизни Пака ничем, и у него получится хоть что-то. Судьба, вероятно, была против, если таковая есть на свете. И Исин не мог настаивать на своих чувствах, потому что так становилось тяжелее чрезмерно добродушному Чанёлю, не подпускающего к себе людей, но тяжело отталкивающего тех, кто что-то сделал для него. А Чжан не хотел, чтобы ему было тяжело. Добиваться не имело смысла, связь добавляла множество шансов на продолжение отношений, и пора прекращать себя обнадеживать. Придется принять поражение. Первое в своей жизни. Чанёль проводил Исина неопределенным взглядом темно-карих глаз. Часть его хотела догнать китайца и предложить все же прочитать вместе книгу, чтоб не наблюдать этой подавленности, другая же говорила плюнуть, сосредоточиться на книге, напоминала о том, что такое действие может не понравиться Ифаню. И последний аргумент решил все. Чанёль опустился на диван, поджимая колени под себя и устраивая на них книгу. Лучший выбор, который он мог сделать, поступить так, как велело ему сердце. А его сердце принадлежало Ву Ифаню.***
Вечер наступил томительно, спустя целую вечность, и принес долгожданное облегчение после неприятного и глухого ожидания. Ифань написал Чанёлю несколько сообщений, так и не получив ответа ни на одно. То ли младший нашел себе какие-то дела в вечер перемирия, то ли… А Ифань не знал, что еще «то ли», ведь Чанёль не стал бы игнорировать без причин. Перед глазами возник Исин, прикусывающий мочку уха его Чанёля, и Ифань зажмурился, отгоняя воспоминание с минувшей встречи. «Нет, Чанёль не может быть сейчас с ним», — уверил он себя и снял некий барьер, — он вдруг понял, что держать его стало не так уж и трудно, — и впустил в сознание эмоции своего человека. Никакого возбуждения или безграничного удовольствия, только удивление и легкая тоска, грозящая перейти в давящую. Ву перевел дух. Чанёль был один и связь не разрушилась, просто сила испытываемых младшим эмоций являлась минимальной, словно Чанёль подавлял их ради него. Зная младшего, вероятно, так оно и есть. — Не знаю, что его там удивило, но он и тогда умудрился думать обо мне, — хмыкнул Ву. Эмпаты позади негодующе перешептывались, единицам хотелось идти на «дурацкий вечер перемирия». Джинсок возник рядом буквально из ниоткуда. — Вы уверены в своем решении? — смиренно поинтересовался блондин. После недавнего разговора в кабинете босса он как-то не горел желанием изменять своей смиренности. Крис одарил его выразительным взглядом и с демонстративной уверенностью переступил границу. Подчиненный прикрыл глаза и кивнул, будто принимая выбор и для себя, и ступил следом. Эмпаты перешли на чужую территорию и спустя полчаса уже стояли на месте, где назначалась встреча. Клуб, по всей видимости, принадлежал одному из аналитиков, те уже поджидали внутри, — снаружи их встречал только Пак Чанёль, — и, судя по тишине, пока царящей, непосвященные здесь не присутствовали и ожидали только их. Ифань пропустил своих людей вперед, не отводя взора от Чанёля, тот еле заметно ему улыбнулся, зато как тепло! Когда все «нежелательные наблюдатели» вошли внутрь и спустя долю секунды заиграла музыка, тогда Ифань с нескрываемым возмущением, таким настоящим на первый взгляд, глянул на Чанёля. — Чем ты таким занимался, что не отреагировал на смс от меня? Ву скрестил руки на груди, он не злился, просто хотел увидеть реакцию младшего. Он-то уже успокоил себя, когда пропустил его чувства. Пак потупил взор. — Я просто… — забормотал он, а после вдруг парировал. — А чего это я должен оправдываться? Ты вообще не писал мне несколько дней, но я же молчу! Ифань весело хмыкнул. Чанёль говорил пылко, только вот темно-карие глаза его выражали вину и неловкость. Он далеко не это хотел сказать — гордость, как и обычно, ему не позволила. Старший протянул руку и потрепал младшего по волосам. — Забавный, — коротко прокомментировал китаец, подавив улыбку, и, пресекая возмущение аналитика, добавил. — Пойдем внутрь, пока они друг друга не убили. И Ифань пошел первым, Чанёль, пробурчав себе что-то под нос, сразу же последовал за ним, ухватив Ифаня за руку. Эмпат ощутил, как в сознание робко вторглось счастье, заставляя разливаться тепло в груди. Одно из приятных чувств, которое может спокойно принять эмпат без болезненных и удушающих ощущений. Даже будучи сильным, счастье мягко опускается на каждую клеточку тела, бальзамом ложится на душу и действует, как успокоительное. Однако, стоило им зайти в клуб, как ощущение пропало — Чанёль убрал руку. Удивительно, но многие танцевали, будто каждому не хватало расслабленности и поглощенности в музыке, ни в чем более. Не обошлось и без тех, кто не оценил шумихи, и уместился за барной стойкой. Пак оглядел помещение, находя взглядом своих людей, с удовольствием отмечая, что аналитики пытаются подступиться к эмпатам, осторожно и постепенно найти точки соприкосновения. — Как в таком шуме можно вообще общаться? — склонившись к уху младшего, поинтересовался как можно громче Ву. — Они должны расслабиться и немного устать, чтобы легче принять общение, — пояснил Чанёль, не глядя на старшего. — Потом мы пойдем в кафе. Ифань немного удивился, а после привычно усмехнулся. Да уж, у аналитиков странные методы сближения. «Можно было и сразу пойти в кафе», — промелькнула в голове у китайца мысль. Пак одарил его неодобрительным взглядом, словно прочитав мысли, и снова заговорил: — Тогда напряженной атмосферы было бы не избежать. Эмпат понимающе кивнул, решив не продолжать тему, и неожиданно прижал Чанёля к стене, пользуясь плохой освещенностью помещения, расставил руки по обе стороны от его головы, как бы дополнительно пытаясь закрыть, и подался вперед, затягивая Чанёля в долгий и желанный поцелуй.***
— Ты доставляешь проблемы, а не помогаешь! — возмущенно произнес юноша. Эмпат развел руки в стороны. Откуда ему было знать, что отменят все патрули? Да и ничего же не испорчено, план толком и не сорвался, даже, на взгляд эмпата, стал проще. — Не паникуй, поговорить все равно успеешь, — с совершенной невозмутимостью произнес мафиози. — У нас будет поддержка трех эмпатов, никто никуда не убежит. Парень шумно перевел дух, успокоившись, и сдержанно кивнул. Собеседник был прав, план не сорвался и то, что он хотел сделать больше всего, можно было получить и без патрулей, главное, еще немного подождать. То ли судьба, то ли эмпаты подслушали его мысли, но с черного хода клуба вышло несколько человек, стремительно приблизившись к ним. — Мы сделали все, как ты и сказал, — обратились они к стоявшему рядом с «непосвященным» эмпату. — Он сейчас выйдет, только надо торопиться. Все собираются в кафе и могут очень скоро выйти за ним следом. Парень улыбнулся, эмпат покачал головой и резко обернулся, направившись ко входу в клуб. Постепенно темнело, облака закрывали заходящее солнце, как бы желая раньше погрузить город во тьму. Выражение лица эмпата вдруг стало непривычно жестким, несвойственная, казалось бы, командность появилась в его голосе, действиях. — Готовь все необходимое, у тебя полминуты. Вы, — он через плечо глянул на эмпатов, — стойте здесь, я придумал кое-что, что не потребует лишнего вмешательства. И парень рванул вперед бегом, быстро достиг парадного входа в клуб, как раз вовремя, из-за дверей вылетел, словно ошпаренный кипятком, Чанёль. Оглянулся обеспокоенно, затем непонимающе, после с откровенным презрением. — Что тебе надо, Лухан? Мы уже… — Это о Ифане, — уверенно заявил китаец, отойдя немного в сторону, и встал боком, лишь слегка повернув голову в сторону Пака. — Слышал, все сейчас пойдут в кафе. Не лучше ли поговорить в стороне, чтоб никто не подслушал разговор за дверью, ты так не думаешь? Чанёль нахмурился, искоса огляделся еще раз, и все же приблизился к Лухану, вставая напротив и суя руки в карманы джинс. Заинтересованность с подозрительностью пытались перебить друг друга, и он все пытался понять, что пропустил в стремительном анализе. После слов «о Ифане» он потерял всякую концентрацию и осмотрительность, не мог сосредоточиться. Лухан же заговорил, только Чанёль, увидев, что взгляд его направлен ему за спину, даже не услышал слов, развернувшись на носках. Аналитик обернулся со скоростью света, в груди екнуло, ведь он давно понял, что Лухан умело и гораздо жестче, чем кажется, ведет свою двойную игру. То, что… Нет, тот, кого он увидел, повергло Пака в шок. Он хотел воскликнуть, но белоснежная тряпка уже оказалась прижата к его лицу. Чанёль вытянул руки вперед, намереваясь оттолкнуть от себя парня, но тело отказалось двигаться, тело налилось свинцовой слабостью, сознание начало отключаться, в глазах потемнело и он смог только промычать что-то бессвязное, обмякая и едва не падая на асфальт. Аналитик был без сознания, чтобы почувствовать, как «непосвященный» подхватил его, как Лухан помог ему. Ифань нервно переминался с ноги на ногу неподалеку от дверей в клуб. Чанёль сказал, что это его личное дело и он скоро вернется, но его не было довольно долго. Ву не выдержал и рванул к выходу, как вдруг дикая головная боль пульсацией отозвалась в виске, он поморщился и чертыхнулся. Сознание окружили удивление, страх, неверие и слабо мелькнувшее разочарование, буквально напали с несуществующими видами, протыкая насквозь, и очень резко схлынули, а вот головная боль почему-то никуда не делось. Сердце сжалось, дыхание сбилось, в этот момент выключили музыку и включили свет. Исин объявил о том, что пора в кафе, и увидел замеревшего у двери на улицу Ифаня. Ву толкнул дверь, оглянулся, еще раз и еще, тщательно оглядывая пространство. Чанёля нигде не было видно. Исин сказал что-то еще, Ву его уже не слушал, лишь после почувствовал, как бывший друг ухватил его за локоть и потянул в сторону. Аналитики выходили первыми, развеселенные и расслабленные, немного подвыпившие эмпаты, следовали за ними, так как не знали, в какое кафе было задумано идти. Исин сказал, что они с Ифанем подойдут позже. — Что случилось? Что-то с Чанёлем? Ифань по-прежнему не слушал, пытаясь через связь почувствовать Чанёля, однако, получал только ощущение пустоты. Связь точно не прервалась, иначе бы не оказала такое влияние. Тогда почему он не чувствует Чанёля? Вспомнились события того вечера, когда он опоздал, а Чанёля изнасиловали парни из параллельного с ним класса. Крис ужаснулся. Нет, это не могло повториться снова, и он не допустит этой ситуации еще раз. — Крис! — Чжан встряхнул Ву за плечи, заставляя посмотреть на себя. — Где Чанёль? Эмпат опомнился, ударил Исин по рукам и отступил на шаг назад, посмотрев с неприязнью. — Тебя это не касается, сам разберусь.***
Чанёль открыл глаза, голова кружилась, тусклый свет действовал на нервы, тело все еще отзывалось слабостью, а запястья затекли. Парень дернул руками и перепугался от неожиданности, когда стол заскрипел и покачнулся. Оказалось, он сидел на деревянном старом стуле, а руки были веревкой связаны за спиной. Ногам же оставили свободу действий, хотя какие действия были возможны в таком положении? — Ты должен был сначала посмотреть на меня, хён, — послышался глухой голос где-то напротив. Пак поднял голову, фокусируя взгляд, и вспомнил последние события перед тем, как отрубился. Удивление ярко отразилось на его лице: темно-карие глаза смотрели с недоверием и настороженностью, брови поползли вверх, губы слегка приоткрылись. Парень, стоявший перед ним, широко улыбнулся, что получилось не очень-то естественно с таким холодным взглядом, и укоризненно покачал головой. — Мой лучший друг до сих пор бегает за чертовым Ву Ифанем и не видит дальше своего носа, больно на это смотреть. Чанёль сглотнул, во рту было сухо с тех пор, как он очнулся, и в небольшом помещении раздался хриплый голос: — Чонин?!