Моцарт-таки отравил Сальери

      Днем позже назначенного срока Вольфганг приехал в Вену. Деревья уже начали сбрасывать свои листья, и Шенбрунн, мимо которого проезжал австриец, весь пестрел красками только начинающейся осени. Было еще тепло. Когда экипаж остановился у скромного домика Моцартов, Амадей расплатился с извозчиком и занес вещи в дом. Он решил сразу закинуть их в комнату, чтобы потом только разобрать. Скомкано бросив супруге, которая хозяйничала на кухне, «Я дома», он с трудом поволок сумки по лестнице. Пока Вольфганг переодевался в домашнее, в дом кто-то зашел. Констанция поздоровалась и пригласила пришедшего герра в гостиную. Амадей спустился, по дороге запахивая поверх рубахи длинный махровый халат. Он не поверил своим глазам: в кресле, к нему спиной, сидел Антонио. Ровная осанка, черный камзол и кюлоты, черные, как смоль, волосы перевязаны неизменной черной лентой. Как можно не узнать? Амадей сбежал по лестнице, чуть не споткнувшись, вихрем пронесся мимо супруги и, наплевав на приличия, подбежал к мужчине, обнял в порыве чувств.       — Вы в порядке, Господи, я так волновался! — на чувствах он даже поцеловал итальянца в щеку, улыбался как никогда, пока не встретил удивленный взгляд жены. — Извини, Станци, герр Сальери...       — Я знаю. Вчера он заходил, спрашивал, не приехал ли ты. Он рассказал мне, всё в порядке. — фрау ушла на кухню, оставив мужчин в гостиной.       — Боже мой, Сальери... — Амадей наконец отстранился и, подтянув кресло, сел напротив композитора, — я действительно волновался за вас, подумать только, как... Как вы теперь? — Вольфганг стал внимательно смотреть в серо-зеленые глаза напротив, желая и силясь прочитать ответ, но в этих глазах застыла пустота.       — Все в порядке, герр Моцарт, — Сальери снисходительно усмехнулся, — я польщен такой заботой. Я действительно заходил вчера, но вас не было дома. Давно приехали? — Антонио облизнул губы, улыбаясь.       — Буквально только что... — Вольфганг перевел взгляд на губы итальянца и застыл на месте, не зная, как воспринимать этот жест; Антонио, заметив это, довольно ухмыльнулся. Констанция принесла с кухни две порции кофе и булочки с корицей, с непониманием воззрилась на мужчин и тихо вышла, так же, как и вошла.       — Кофе?       — Да, не откажусь.       Амадей кивнул и подал чашку Сальери. Интересно, как получилось: Констанца варила кофе второй раз в своей жизни. Она решилась на это сложное дело после рассказа мужа о чудесном вечере у Сальери, надеясь угодить Вольфгангу. Первый раз кофе убежал и залил весь огонь, за что фрау Моцарт было ужасно стыдно. Но Амадей приобнял ее тогда и уверил, что это очень трудная наука, и что не сразу все получится идеально, потому он готов ждать, сколько будет нужно. В этот раз кофе получился лучше (все-таки, немного ему досталось с первого раза): достаточно насыщенный вкус, не переслащен, но молока Констанца налила чуть ли не в равной пропорции с чистым напитком. Моцарт чуть поморщился, но допил до конца. Вдруг ему пришла в голову странная мысль.       — Сальери, вы умеете гадать на кофейной гуще? Говорят, это очень занимательно и даже правдиво.       — В детстве, — доверительно начал итальянец, — моя мама рассказывала мне о таком способе. Даже сама гадала, если не ошибаюсь. Я могу попробовать вспомнить... — мужчина задумался, рассматривая оставшийся осадок на дне и стенках своей чашки. — Вот здесь, — он чуть наклонил чашку к Моцарту и указал пальцем, — видно очертание скрипки. И больше... — он с удивлением отметил это, — ничего путного...       Амадей улыбнулся. Ну конечно, подумал он, что еще ожидать. Сальери был искусен только в игре на скрипке. Будучи уверенным, что в его чашке написано больше, он протянул ее итальянцу.       — Что скажете?       — Здесь... — Антонио покрутил чашку, надеясь получше выбрать угол, — Я вижу лошадь... — он поднес ближе к австрийцу его чашку, показывая: вот хвост, вот голова и грива, вот задние ноги.       — Что значит лошадь?.. Путешествие? — не сказать, что Вольфганг был доволен своим кофе. Но путешествия — это всегда здорово.       — Сколь я знаю, лошадь значит... Кхм... — Сальери вдруг хитро заулыбался, будто вспомнив что-то, — Мама говорила, если видишь лошадь, значит, скоро придет письмо от любимого человека. Уж не знаю, так ли это, может, просто послание?..       Амадей непонимающе вскинул бровь, — Но ведь Станци здесь, кого еще я люблю?.. От отца? Придет письмо от отца?       Антонио снисходительно улыбнулся. Он был уверен, что речь шла о нем, только вот... Что именно он должен был передать Вольфгангу?..       На следующий день приехал Леопольд Моцарт, дабы проверить благополучие сына и поприсутствовать на его концерте в честь знаменитого Иосифа Гайдна.