Трудности выживания на уроке математики

Оксюморон - стилистический прием, сочетающий в себе противоположные понятия. - Когда манчкин появляется на поле, он является человеком без класса, - торжественно зачитала Француженка. - Такой же бесклассовый, как советское общество, - хмыкнула Анна. Джон неприлично заржал. Ему хотелось тоже пошутить про Мао Цзедуна, но Мэй бы не понял. Француженка нахмурилась. Вообще-то ее звали Эжен, но об этом мало кто помнил. Прозвище приклеилось к Фламель намертво, как использованная жвачка, и это невероятно бесило гордую девушку. Однако над умами своих друзей она была не властна, поэтому так и оставалась Француженкой. Вообще они собрались здесь из-за "Манчкина", которого прислали Мэю родители. Ученики лицея "Утренняя Звезда", в принципе любящие всякие стратегии и РПГ, не могли отказать себе в удовольствии посостязаться даже в игре. Джон, который всегда был всеми руками и ногами за любой кипиш, тоже изъявил желание "...надрать задницы этим задницам...". Поэтому компания подобралась знатная. - Нифига себе данж! - восхитился Скорца. В его глазах горел азарт. - Чур мне жёлтую фигурку!.. По мнению Кайлы, Джон не должен был дружить с "...этими мажорами...". Ее позиция была вполне понятна: девушка на дух не переваривала Мэя, с которым однажды конфликтовала по поводу Ллиюр, а заодно и всю компашку "Гаммы". На всякий случай. - Блин, мне дракон двадцатого уровня выпал! Кто поможет? Ребят, ну плиз, сокровищами поделюсь... Но Джон помнил, как встретил Виола: тот сидел на любимой скамейке Далфина в парке и самым наглым образом ревел. Навзрыд, с завываниями и всхлипываниями, близоруко щурясь и потряхивая кудряшками - разве что голову пеплом себе не посыпал. В Джоне всегда было что-то от рыцаря (Ари в шутку называла его "мой сэр"), поэтому в такой погожий, хоть и морозный денёк парень никак не мог пройти мимо чужого горя. Выяснилось, что у Скорца возник какой-то конфликт с их учителем по химии, которую Виол, вообще-то, обожал всем сердцем. Со скоростью пулемета парень выпаливал информацию о себе, обрушивая на Далфина бесконечный поток нытья. Джон не винил Виола: иногда так легко выговориться незнакомому человеку, которого больше никогда не увидишь. Однако они увиделись снова. И тогда радостный Виол, трогательно улыбаясь, пригласил Джона на вечеринку. Далфину уже тогда нужно было понять, что ничем хорошим не закончится. Не закончилось: он искренне привязался к "Гамме" (это дурацкое пафосное название выдумала, конечно, Француженка. Кто ж еще! Остальные по умолчанию согласились). Все они были из лицея имени Берты Фреймус. Про него ходили странные слухи: говорили, что Фреймус создаёт себе армию из учеников, говорили, что она их зомбирует, говорили, что она выходец из древнего рода единорогов. В общем, говорили много, а к учащимся лицея относились с опаской. Там, где другие видели пистолет со взведенным курком, Джон видел людей. Мэй, вечно понтующийся Мэй умел любить как никто другой. С Анны ("А-нэ-шки") он разве что пылинки не сдувал. Вонг был азартен, умел терпеть и с упорством вола пер к своей цели, то идя в лобовую атаку, то обтекая препятствие, как ручей. Он был любимчиком директрисы, соперничая в этом звании разве что с хитрожопой и наглой Адой Блэквуд. Он был одним из самых великих ораторов, которых знал Джон, умел убеждать любого. Виол Джону тоже нравился. Он весь был каким-то мягким и уютным. К Скорца хотелось прийти после тяжёлого рабочего дня, обнять и вместе пить какао с печеньем. Но не стоило сбрасывать парня со счетов: алчный до знаний, Виол знал химию буквально на зубок. Однажды он хладнокровно при Джоне откачал Мэя и Анну, отравившихся какой-то ядовитой гадостью. Далфин, находясь под впечатлением от внезапной крутости друга, тут же предложил ему идти в медицину. Но оказалось, что Виол мечтает стать писателем, и его рассказы - лучшее, что читал Джон (не то, чтобы Джон вообще много читал, он же не Тео). Анна была противоречивой. Она была русской и иногда вела себя довольно странно (Далфин все ещё не мог понять, зачем ей так называемый "пакет с пакетами"), но с ней было легко и просто, как будто Джон знал ее всю жизнь. Зорич реально была крутой в стратегиях, ее трудно было победить в том же самом "Манчкине" или данжах, а уж компьютер для девушки был открытой книгой. Больше, чем всякие ММПРОГ, Анна любила только экономику. И, наконец, Француженка. Она же Эжен, она же Фламель, она же "мисс-пафосные-очечки" и прочие титулы. С ней сблизиться было сложнее всего. Отчего-то Джон не нравился Фламель совершенно. Воспитанная в какой-то жутко патриархальной семейке снобов, девушка в штыки воспринимала любые знакомства с людьми "не ее уровня". Но даже к сердцу холодной Эжен Далфин сумел подобрать свой ключик, и теперь ладил с ней не хуже, чем с остальной "Гаммой". Кайла считала, что Джон эгоист и засранец. Пусть так, парень был согласен с обвинениями. Но "Гамма" была такой же частью жизни Далфина, как и сама Кайла, Тео или даже бабушка и пицца. Для других они - опасное оружие. Для Джона - дети, живущие своими мечтами и обидами. Для других - мажоры. Для Джона - отчаянно нуждающиеся в тепле и понимании души. Для других - повод убраться от "Гаммы" подальше. Для Джона - повод сохранить их в своем сердце. - Джон, ау! Твой ход, вообще-то! Слушай, у меня тут есть "Посох напалма", но он только для волшебников. Давай махнемся? Всего-то восемьсот голдов! Сохранить их в своем сердце. Навсегда.