Сердце Геллигарда

Как только двери открылись, моя уверенность сразу же улетучилась. В Тронном Зале было ненамного светлее, чем в коридоре. Розоватый солнечный свет с трудом пробивался сквозь опущенные шторы. Я едва смогла разглядеть в центре зала высокий трон и не менее могучую фигуру на нём. Это был Димитрий. Заметив меня, мужчина медленно поднялся и сделал несколько шагов мне навстречу. По мере его приближения моё сердце замирало всё сильнее. Димитрий был очень высоким и широкоплечим, а длинные свободные одежды только добавляли ему внушительности. Его тёмные волосы свободно спускались почти до колен, а голову украшала золотая тиара, больше похожая на сплетённый из гибкого металла венок. — Гвендолинн, — Димитрий остановился всего в паре шагов от меня. — Наконец-то ты дома! — Это не мой дом, — я опасливо обвела глазами мрачные серые стены. Разве здесь можно чувствовать себя уютно?! — Понимаю, — тонкие губы мужчины едва коснулась лёгкая улыбка. — Неужели, Беатрис действительно ничего тебе не рассказывала? — Беатрис? — Да, твоя тётя… — Мою крёстную зовут Агата! — Твою крёстную зовут Беата, — Димитрий тяжело вздохнул. — Ата… Хрупкая и нежная, но внутренне настолько сильная, что смогла скрываться от меня долгие шестнадцать лет! — Значит, на то были причины? — мне вспомнился вечер в парке в день моего рождения и то раздражение, с которым тётя разговаривала с Димитрием. — Были, — с горькой усмешкой согласился мужчина, — хранители… и доверие, незаслуженно оказанное этим предателям. — Что Вы имеете в виду? Все в Академии считают предателем… — я судорожно втянула носом воздух, –… Вас… — Знаю, — отмахнулся Димитрий, — они рассказывают сказки, будто это я убил Стефана, чтобы занять его трон. — А разве это не так? — Нет, я никогда бы не причинил вред своему брату. Я был его заступником и вырос с мыслью отдать свою жизнь за него, но не успел… — в его глазах появилось уже знакомое мне выражение горечи и тоски. — Идём, я кое-что тебе покажу. Димитрий подошёл к портьерам и отодвинул одну из них. За ней оказалась высокая стеклянная дверь, ведущая на балкон, с которого открывался замечательный вид. Он разительно отличался от того, что я видела внутри. Зачарованный Лес бесконечным зелёным морем простирался от подножья замка до самого горизонта. Изумрудные листья ласково шумели, наполняя воздух сладковатыми медовыми ароматами. Вдалеке едва виднелись острые зубья Монтигаласа и сверкающие на солнце рукава Бездонных Рек. От этого великолепного пейзажа и ощущения безграничной свободы захватывало дух. — Как красиво! — я коснулась ладонями белоснежных мраморных перил, которые показались мне очень нежными и тёплыми, словно ладони родного человека. — И… и… — Легко, — подсказал откуда-то сзади Димитрий. — Раскинешь руки и полетишь, подхваченный свободным ветром свободного Геллигарда! Я обернулась: — Что это значит? — Это главная мечта Стефана, — Димитрий подошёл ближе и, едва коснувшись пальцами перил, болезненно сморщился. — Он всегда хотел, чтобы Геллигард был свободным, чтобы элементали, хранители и люди жили бок о бок в мире и согласии, лишь преумножая величие и могущество этих пропитанных магией земель. — А разве кто-то был против? — Кто-то?! — горько усмехнулся мужчина. — Даже элементали никогда не могли договориться между собой, а с появлением здесь людей несколько веков назад миру и вовсе пришёл конец. Некоторые поддерживали новых соседей, делясь своими знаниями и навыками, некоторые откровенно враждовали с ними. Но первых было больше. Позднее от смешанных браков элементалей и людей появилась совершенно новая раса магов, превосходивших по силе обоих своих родителей. Причём, каждое новое поколение было сильнее предыдущего. Как ты думаешь, кто возмутился больше всех? — Элементали? — догадалась я. — «Тот, кто слабее из пяти», — задумчиво пробормотал Димитрий и, указав рукой на горизонт, добавил: — Видишь тёмное пятно слева от Монтигаласа? Я кивнула. Почти у самого подножья родины гномов неподвижно висело большое грозовое облако. — Это граница Сумеречного Королевства, — продолжил Димитрий. — Когда-то давно в нём правил сильный маг и чародей — Харимар. Он много лет пытался подчинить себе силу элементалей и управлять сразу четырьмя стихиями. Появившиеся конкуренты, которые с каждым годом становились всё сильнее, в его планы явно не входили. — Он хотел завоевать Радужное Королевство? — Тогда Геллигарда ещё не существовало. Семь разрозненных княжеств не могли дать достойный отпор Харимару. Лорды не хотели договариваться между собой и терпели поражение раз за разом. Их смог объединить только твой отец. Он убедил семерых лордов сплотиться. Вражеская армия была наконец-то разбита. Стефан избран единым правителем, а маги-полуэлементали стали хранителями единого Радужного Королевства. Тёмные превратились в воинов, сильных и могучих, светлые — в советников, мудрых и верных. Последнее слово прозвучало с явной усмешкой, словно «верность» советников была под большим сомнением. Теперь мне открывалась совсем другая правда. — Что произошло тогда, шестнадцать лет назад? — Не знаю, — Димитрий сокрушенно опустил голову, — я опоздал, Гведолинн, я безнадёжно опоздал… Тот, кого я жутко боялась вот уже несколько дней, сейчас стоял передо мной разбитый и почти сломленный, с опущенными плечами, на которых лежала, казалось, неподъёмная ноша. — За несколько недель до Вашего с Кентином рождения Стефан сильно изменился. Он стал молчаливым и скрытным, начал избегать меня, видимо, не желая, посвящать в свои планы, или опасаясь, что я могу прочитать его мысли. На все мои попытки узнать правду, Стефан отвечал, что просто беспокоится за здоровье Маргариты, и просил нас с Беатрис позаботиться о ней и будущем наследнике. Я слишком поздно понял, в чём дело. Стефан боялся предательства! — Вы хотите сказать, что кто-то из хранителей предал его? — Да, — Димитрий поднял голову и сипло выдохнул. — В тот вечер в замке был приём. Маргарита плохо себя почувствовала и ушла очень рано. Около полуночи Беатрис позвала меня и Стефана и сообщила, что королева родила двойню. Вопреки моим ожиданиям, брат не бросился поздравлять жену, а приказал нам с Беатрис молча укрыть наследников подальше от Солнечной крепости. Ата забрала тебя и спрятала в Туманных Озёрах. Я отнёс Кентина в Зачарованный Лес к сильфам, а сам вернулся обратно, чтобы всё выяснить. На подходе к замку меня ослепила яркая вспышка, на мгновение осветившая Центральную башню. Я поспешил туда, но обнаружил уже бездыханного Стефана и два из семи камней Радужного Кристалла… Маргарита тоже была мертва… Я опоздал… Мне было сложно поверить в слова Димитрия, но моя интуиция упорно твердила, что он не лжёт. — Тогда почему хранители обвинили во всём Вас? — В Центральную башню, туда, где находилось Сердце Геллигарда, мог войти только Стефан и его заступник, то есть я! Никто из хранителей не мог пересечь Радужный Круг и взять Кристалл. Любой, кто попытался бы это сделать, стал бы вечным его пленником. Сердце навсегда бы забрало его магическую силу. — Значит, хранители не при чём? — Скажи мне, где находятся пять камней-артефактов? — В Академии… — Это ли не доказательство их вины? Рядом с телом Стефана лежали аметист и изумруд. Другие камни мог забрать только убийца! — Но Вы сами сказали, что это невозможно. Никто не мог пересечь Радужный Круг. Что же тогда произошло? — Я хотел это выяснить. В замке было много светлых и тёмных хранителей, и никто из них ничего не видел. Значит, они все были предателями! Как только я озвучил свою мысль, хранители ополчились против меня. Они даже смогли убедить твою крёстную в том, что я убийца, и скрылись в другом мире, забрав тебя с собой. Я потратил долгие шестнадцать лет, чтобы добраться до них. Стены Академии слишком хорошо защищены, и мне пришлось дождаться, пока единственный, кому я доверяю, сможет туда поступить. — Кентин? — Да, твой брат — один из самых сильных воинов армии Теней, которую мне удалось собрать из верных тёмных полуэлементалей. — Но ведь они тоже хранители? — Нет, — резко ответил Димитрий. — Запомни, все хранители — полуэлементали, но не все полуэлементали — хранители! Кажется, теперь это было принципиально для него, и слово «хранитель» стойко ассоциировалось со словом «предатель», которому не будет пощады. — И что Вы собираетесь с ними сделать? — Как только Кентин вернёт пять недостающих камней, он сровняет Академию с землёй, уничтожив все порталы, чтобы больше никто из хранителей не смог попасть обратно в Геллигард. Без магии камней-артефактов их силы быстро иссякнут, и мы навсегда избавимся от них. — Ото всех? А если они невиновны? Вдруг их также обманули, как и тётю Агату? — Гвендолинн, — встрепенулся вдруг Димитрий и накрыл мою ладонь своей, — ты мне веришь? Для меня это очень важно. — Какая разница, верю я или нет? — я отдёрнула руку. — То, что Вы собираетесь сделать, неправильно. В Академии много студентов, моих друзей, которые, возможно, даже не знают о предательстве. Они не заслужили такой участи, как и крёстная. — А причём здесь Ата? — Только не говорите мне, что ничего не знаете! Тётя привезла меня в Академии и обещала вернуться через пару дней, но с тех пор от неё нет никаких вестей. — Беатрис вернулась в Академию на следующее же утро, — возразил Димитрий. — Я послал Виктора следить за ней, и он проводил её машину прямо до ворот. — Посылка! — сердце застучало с удвоенной силой. — Посылка с моими вещами! Её действительно принесли утром, но крёстную я больше не видела. — Не волнуйся, я отправлю Виктора обратно в Академию. Он отличный следопыт. Смог отыскать в городе тебя, найдёт и Ату. — Тогда мне тоже нужно вернуться. — Нет, — возразил Димитрий, — ты должна остаться здесь до Дня осеннего равноденствия! Я не могу приказывать тебе, могу лишь просить, чтобы ты исполнила пророчество Протекториса, восстановила Радужный Кристалл и навсегда защитила жителей Геллигарда от всего того зла, что может угрожать им. — Я? — Да, ведь ты унаследовала дар своего отца и можешь пересечь Радужный Круг. — А кем был король Стефан? — с замиранием сердца спросила я. — Он был эфиром. — Кем? В книгах мсье Фареза нет ни слова об эфирах. — Наверное, потому что их почти не осталось. Эфиры — элементали пятой стихии. — Вы сказали, «тот, кто слабее из пяти», — догадка пришла сама собой. — Харимар тоже был эфиром? Димитрий снова кивнул: — В его армии были орки, гоблины и прочая нежить, но костяк её составляли именно эфиры. Самые слабые физически элементали, не способные подчинить себе ни одну из четырёх стихий, владели пятой — стихией Духа, и она делала их непобедимыми. Эфиры — телепаты и могут подчинить себе чужую волю, насколько бы сильной она не была. — Поэтому я слышу мысли Кентина? Я эфир? — Кентин — заступник. Он может чувствовать только твой страх, твою боль, чтобы вовремя прийти тебе на помощь, а вот ты способна на большее… гораздо большее… Но тебе лучше не испытывать себя и не снимать с шеи амулет твоей крёстной. Я испуганно коснулась своей серебряной цепочки. — Стихия Духа даёт безграничную власть, но отнимает слишком много сил, — продолжил Димитрий. — Чем чаще эфир пользуется своим даром, тем быстрее выгорает. В конце концов от него может не остаться и следа. В глазах потемнело. Я вцепилась руками в белоснежные перила, которые теперь казались мне раскалёнными докрасна. — Прости, — спохватился Димитрий. — Я не подумал… Он попытался поймать меня за запястье, но промахнулся. Балкон неожиданно качнулся и выскользнул из-под моих ног. Я рухнула назад прямо в заботливо подставленные крепкие руки. Вокруг сильно запахло корицей. — По-моему, откровений на сегодня достаточно, — сурово произнёс из-за спины Кентин, вернув меня в вертикальное положение. — Тебе пора что-нибудь перекусить. Как насчёт чая с шоколадным печеньем? Я обернулась к нему. «Нет-нет, — покачал головой Кентин, — даже не думай об этом». «Ты должен немедленно перенести меня обратно в Академию!» «Пользуешь тем, что ты кронпринцесса?» «Нет, тем, что я старше. Пусть даже и на несколько минут!..»