Pax Americana / Американский мир

      Рождественское утро       Когда Джон открыл глаза утром, он увидел большие серые глаза Шерлока напротив своих. Холмс лежал на его половине кровати, молча наблюдая за Джоном, подложив руку под голову.       — Что за херня?! — завизжал Джон. — Не делай так, Шерлок! Ты меня напугал!       — Это не первый раз моего наблюдения за тобой во время сна, — заметил Шерлок.       — Это так успокаивает, — саркастично сказал Джон. — Так, скажи-ка мне, что ты изучил обо мне по моему храпу?       — Ты не храпишь лишь по одной причине. Ты любишь спать на спине, поэтому ты долго не спал в моих объятиях ночью. Но многим людям неудобно спать на спине, поэтому они так спят только тогда, когда остальные позиции для сна кажутся им еще более неудобными. Так что я подозреваю, что ты стал спать на спине после ранения в плечо. Любой человек с ранением в плече или грудной клетки скажет, что лучшая позиция для сна — на спине.       — Но иногда я сплю на правом боку, — отметил Джон.       — Конечно, потому что все еще больно спать на левом боку, так? — Ватсон кивнул. — Но, что интересно, ты спишь на спине большую часть времени, чем на боку, потому что в такой позиции ты более открыт и уязвим. Странно, я бы не подумал, что люди с кошмарами так не спят. Следовательно, я сделал вывод, что тебе спокойно спать рядом со мной. Очень приятный факт, — Шерлок улыбнулся и взглянул на Джона, убрав волосы с его лба. Он провел пальцами по линии роста его волос, заметив, что вокруг лица волосы были светлей, чем остальная копна.       — Когда ты так говоришь, то сложно спорить с фактом, что ты применяешь на мне дедукцию. Доброе утро, кстати. Как спалось?       — Скажи-ка лучше это ты мне, — Шерлок дотянулся до лба Джона и поцеловал его. Доктор вздохнул. Это его губило: неожиданная нежность со стороны Холмса. Вспомнив о событиях прошлой ночи, Джон на секунду закрыл глаза.       — Если посмотреть, ты, наверное, уже давно не спишь, но еще не вылезал из постели, значит, не достаточно давно проснулся. Похоже, ты спал дольше обычного, если вообще спал. Правильно?       — Да, — Холмс лег на спину, потянувшись и мурча как кот. — М-м-м.       Джон лег рядом, подложив руки под голову.       — Так, Шерлок. Это «то-самое-утро» после «того-самого». Что ты хотел сделать сегодня?       — Внезапно Холмс перевернулся и прижал доктора к постели.       — Сначала, — сказал детектив, — я предлагаю почистить зубы и принять душ.       — Как всегда практично, Шерлок, — сказал Джон. — Хорошо, кто первый? Ты или я?       — Иди ты. Я приду, когда ты закончишь.       — Уверен, что не хочешь присоединиться? — с надеждой спросил Ватсон. Он все еще не видел Холмса раздетым, и это разогревало его интерес. Но детектив покачал головой.       Когда Джон закончил, пришла очередь Шерлок. Надев синий халат, он вернулся в спальню. Ватсон сидел на краю кровати в брюках и застегивал рубашку.       — Куда-то собираешься? — ухмыльнулся Холмс. Джон взглянул на него.       — Эм… нет, если тебе хочется остаться в номере. Я просто… не хочу делать поспешные выводы.       Шерлок рассмеялся.       — Конечно мне хочется остаться здесь. В постели, — прояснил он, — с тобой. — Шерлок подошел к доктору ближе и положил руки ему на плечи. Ватсон расставил ноги шире и притянул детектива между них, взяв его за бедра, как Холмс делал ночью. Тот испустил маленький приятный вскрик, когда руки Джона скользнули вверх к ягодицам. Они потянулись друг к другу, начав неистово целоваться. Доктор чувствовал щетину на подбородке Шерлока и подумал, что его щеки, наверное, тоже колючие.       Уже прошло несколько лет с тех пор, как Джон целовался с мужчиной, и он заново ощутил то, как поцелуй отличался — но все так же был приятен — от поцелуя с женщиной. Джон бы не охарактеризовал своих бывших девушек «пассивными» или «сдержанными», но он всегда были определенные ожидания о себе и о них в момент поцелуя. Даже поцелуй может создать иерархию, подумал Джон, пока Холмс орудовал своим языком у него во рту. Тот факт, что Шерлок хочет быть доминантом в постели, ничуть не удивил Джона, и он был даже рад передать эту ответственность детективу. Но также ему и хотелось, чтобы Холмс немного ослабил хватку. Сейчас было здорово позволять Шерлоку толкать его на кровать, захватывать свой торс ногами и слышать его тяжелое дыхание, когда их эрекции трутся друг об друга. Было еще приятней лежать и позволять Шерлоку целовать его шею и ключицу. Джон внезапно понял, что не просто позволял Холмсу исследовать губами его шрам, но и сам кайфовая от этого. Когда Шерлок очертил его шрам языком, Ватсон чувствовал напряжение в груди и невольно выпалил имя Шерлока.       — Ш-ш-ш, Джон. Позволь мне трогать себя вот так. Я не сделаю тебе больно.       — Я это знаю, — ответил Ватсон. — Я просто удивлен, что… мне это нравится. То, что ты делаешь своим ртом.       — Мне приятно это осознавать, — прошептал Шерлок, скользя губами по коже Джона. — Что еще ты хочешь, чтобы я сделал?       Джон вздохнул. Может ли этот мужчина быть еще более желанным? Вряд ли.       Джон сел, слегка отодвинуть Шерлока и выиграть немного пространства, и снял рубашку. Затем отодвинулся, освободив место, чтобы Холмс сел перед ним на краю кровати. Ватсон потянулся к любовнику и повернул его, придвинув к себе, прижавшись грудью к его широкой спине. Обхватил его руками и поцеловал в затылок.       — Ты удивительный, — прошептал он. — После того, что ты сотворил со мной вчера, мне нужно спросить, что нравится тебе.       — У нас еще будет на это время, — ответил Шерлок. — Но сначала ты должен позволить коснуться тебя. Не могу свыкнуться с мыслью, что не знаю о тебе всего.       Джон засмеялся, продолжив целовать шею Холмса, проводя пальцами по его влажным волосам.       — Я понимаю эту срочность. И чувствую то же самое. Я тебя хочу, — Джон переместил пальцы ниже, проведя ими по шее, а затем скользнув на плечи и начав снимать с них халат. Он пробежался пальцами по плечам детектива, заметив, как лопатки выпирают из-под голубого шелка. Шерлок выгнул спину, откинув голову назад, пока Джон гладил подушечками пальцев его позвоночник, останавливаясь на каждом позвонке, пока не достиг пояса халата. Он был туго завязан, и Джон не мог удержаться от ослабления пояса. Но Шерлок взял руки доктора, остановив их.       — Не сейчас, Джон.       Вместо того, чтобы подчиниться, Ватсон переместил руки ниже, остановившись наверху бедер, где ноги присоединялись к тазу, и продолжил целовать восхитительную шею детектива.       Джону нравилось, что Шерлок сидит между его ног; они смотрели в одном направлении, и это давало Ватсону некоторое преимущество, потому что Холмс не видел, что делал его любовник, и не мог догадаться, куда переместятся его губы и руки в следующее мгновение. Джон некоторое время целовал заднюю часть шеи Шерлока и плечи, снова и снова удивляясь нежности его кожи. Как будто он никогда не был на солнце, ни одной морщинки нет, подумал Джон. А может это я привык видеть загоревшие тела наших военных на столах в операционной. Джон придвинулся ближе к детективу, расставив ноги шире так, что внутренняя часть его бедер плотно прижалась к пояснице Шерлока. Когда Джон уткнулся пахом в него, Шерлок резко выдохнул. Он чувствовал, как член доктора трется о его ягодицы, и эта мысль, что Джон сейчас находится за ним и он не знает, что произойдет дальше, необычайно возбуждала его.       — Помнишь, что я сказал ночью? Нам необязательно двигаться быстро. Мы можем не спешить, — Шерлок что-то буркнул ответ, крепко сжимая руками простыню. Ватсон взял своими руками руки детектива, скользя своими пальцами по его и продолжая шептать: — Я хочу изучить твое тело. Хочу узнать, какой ты, что ты хочешь от меня, — он сделал паузу. — Что ты хочешь?       — Хочу тебя, Джон. Хочу… хочу, чтоб ты стал… моим любовником, — его голос сорвался на последнем слове, как будто ему было непривычно это говорить.       — По-моему, мы уже любовники. Это произошло вчера ночью, когда ты заставил меня кончить. Если говорить техническим языком, — Джон положил голову на плечо Шерлока и соединил свои руки с его на груди детектива. Он легко качал ими в процессе разговора.       — Да, я бы хотел знать технические подробности. Как стать чьим-то любовником? Ты сказал, что я стал твоим любовником, потому что подарил тебе оргазм? Значит ли это, что я — твой любовник, а ты пока не мой? Если бы я только обнимал и целовал тебя вчера, была бы разница? Я бы чувствовал то же самое, даже если бы мы не целовались вовсе, — Шерлок повернул голову, стараясь увидеть выражение лица Джона, но голова доктора все так же покоилась на плече детектива.       Джон крепко держал Холмса.       — Мне очень приятно это слышать, Шерлок, — рассмеялся он. — Но мне кажется, что между двумя людьми происходит что-то иное, когда они становятся физически близки.       — Никаких эвфемизмов, Джон. Не понимаю тебя, когда ты их используешь.       Джон вздохнул.       — Под «физической близостью» я имею в виду то, когда люди трогают друг друга с романтичными или сексуальными намерения. Черт, я прямо превращаюсь в тебя, когда даю словарные определения вещей!       — Продолжай, пожалуйста.       — Это может быть обычный поцелуй или держание за руки, насколько мне известно; необязательно вовлекать в это гениталии, — залился краской Ватсон. — Так понятно?       — Ага.       — Не важно, говорим ли мы о мужчине и женщине, о двух женщинах или двух мужчинах, — он сделал паузу и рассмеялся, обняв детектива крепче. — Ну я, очевидно, не придерживаюсь этой «разнополой любви», когда мужчина может любить только женщину.       — Очевидно, — протянул Шерлок, но улыбнулся.       — Я говорю об этом, потому что это важно. То, как мы любим друг друга, важно. Очень важно понимать, что мы считаем любовью, а что — сексом.       — Прошлой ночью у нас был секс? Или любовь?       — Ох, Шерлок, Шерлок. Ты задаешь невозможные вопросы. Именно поэтому я схожу по тебе с ума.       — Почему они невозможны?       — Разве я тот человек, который знает все обо всем?       — Конечно.       — Ты мне дашь закончить предложение или продолжишь задавать вопросы?       — Прости, Джон. Я буду слушать. Продолжай.       — Одно дело просто делить кровать; но совсем другое — проснуться рядом с тобой этим утром.       — Хм. Интересно. Продолжай.       — Что-то изменилось, когда ты поцеловал меня у пекарни. В тот момент мы сменили свой статус с друзей на нечто большее. Не думаю, что в тот момент я бы назвал нас любовниками.       — Но там же была физическая близость. Поцелуй.       — Да, поцелуй. Он показал твои намерения. По отношению ко мне.       — Я думал, что показал тебе свои намерения в музее, когда сказал, что хочу попытаться завязать с тобой отношения.       — Да, глупенький, — сказал Джон. — Но в тот момент произошло почти то же самое, что и в Уэльсе, когда я сказал, что хочу с тобой отношений, а ты мне отказал! Как говорят, в танго задействованы двое.       — Избитая фраза. Давай избегать таких; они так напоминают мне Майкрофта.       Джон вздрогнул.       — Прости. Вот к чему я веду: я не знаю, где провести эту линию. Когда мы перешли от друзей к любовникам? Когда ты поцеловал меня в первый раз, или когда вернулись в отель, и ты… ты…       — Заставил тебя кончить? — спросил Шерлок. — Не знаю. Я не задумывался об этом до сегодняшнего утра. Поэтому и спросил тебя. Я понял, что военный доктор со своим знанием мира знает больше вещей, чем я. У меня никогда не было отношений раньше, а эти длятся меньше суток.       — Отношений начались, когда ты увидел, как я захожу в лабораторию госпиталя, — сказал Джон. — Не притворяйся, что это не так. И я не уверен, льстит мне или нет тот факт, что ты думаешь, что я очень осведомлен о сексе, — засмеялся он. — Я думал, что ты сможешь использовать свои выдающиеся умственные способности, чтобы классифицировать все разновидности сексуального опыта.       — Классификация не сравнится с заботой о ком-то, — обиженно сказал Шерлок. — И я не ходячая энциклопедия по сексуальным техникам, не знаю, что ты там себе надумал.       Джон хихикнул.       — Разве нет? Тогда что я здесь делаю?       — Джон.       — Да?       — Ты не серьезен.       — Нет, не серьезен. Мне плевать, знаешь ли ты камасутру наизусть или являешься девственником. Это не важно. Важно лишь то, что ты здесь, со мной. И я тебя возьму любой ценой.       — Мадонна или шлюха? — хитро спросил Шерлок.       — Теперь ты шутишь. Знаешь, что я люблю, Шерлок? Вот это. просто быть здесь, касаться друг друга, разговаривать о становлении любовниками и значении этого. Не знаю, как это определить, но знаю точно, что мне нравится идея быть твоим любовником. Боже, — он замолчал, переполненный эмоциями. — Знал бы ты, сколько бы я отдал полгода назад за такой разговор с тобой? — Шерлок фыркнул. — Я говорю это не затем, чтоб задеть тебя. А потому, что хочу, чтоб ты знал, насколько я не верю в происходящее, когда сижу здесь с тобой, держу тебя и целую. Какая это великая привилегия.       Шерлок снова фыркнул.       — Разве быть со мной — это привилегия? — насмешливо спросил Шерлок.       — Конечно. И я никогда не перестану говорить тебе об этом.       — Серьезно, Джон? — Шерлок полностью развернулся и прижал Джона к кровати, навалившись сверху, но удерживая вес на вытянутых руках. Его взгляд был напряженным и почти злым; Джон чувствовал себя подозреваемым на допросе.       — Я серьезен, как никогда. Теперь, когда мы обсуждаем все плюсы и минусы наших отношений — и поверь мне, очень сложно найти человека, с которым сразу переходишь на следующую ступень — позволь мне сказать кое-что, что у меня на уме, — он озвучил запоздалую мысль, когда Шерлок сильней навалился на него, — и кое-что, что у меня в теле.       — Ты же говорил, что тебе нравится процесс физической близости?       — Я уж думал, ты никогда не спросишь, — сказал Джон, притянув Шерлока к себе и поцеловав.       Они целовались с новой силой, как будто этот разговор дал им много новой информации, и в этот момент начав физическую часть их отношений.       Джон, твои губы там, на моей шее, подумал Шерлок. Да. Как ты можешь сомневаться в моих чувствах к тебе, когда я повторяю твое имя как мантру? Сомневаешься ли ты сейчас, когда я глажу пальцами твою грудь, очерчивая твое прекрасное тело ладонями? Тот факт, что ты был ранен, делает тебя еще ценней для меня. Я не могу быть с идеальным человеком или с тем, кто требует совершенства от меня; слишком много людей пытались и провалились. Я не суперчеловек; я ужасный человек, и поэтому сломлен. А как может быть иначе? Вот почему я хотел тебе показать роденских Адама и Еву, показать тебе, что верю в Падение, да-да, именно с большой буквы, Падение, как писал об этом Милтон: несовершенство нашей природы — это то, что позволяет нам обрести благодать.       Поэтому я люблю твои шрамы, ожоги, синяки под ребрами — откуда они, Джон? Может, они из-за моих пальцев, когда я обнимал тебя во сне прошлой ночью? Я не спал, Джон, а если и спал, то видел сон такой же, как явь: видел, что находился рядом с тобой, а ты спокойно спал, мирно посапывая после того, что я сделал с тобой ночью. Ты спал благодаря мне.       — Шерлок, — сказал Джон, прервав думы Холмса. — Перестань столько думать. Вернись ко мне.       — Ох, Джон, я подумал о том, что еще хочу тебе сказать.       — А это не может подождать? — спросил Ватсон. — Потому что сейчас я очень хочу продолжить целоваться. И я не могу это делать, пока ты говоришь.       Шерлок ответил перемещением губ на грудную клетку Джона, облизнув языком ореол его левого соска, а тот простонал от удовольствия, убедившись, что рот Холмса слишком занят для разговоров.       Затем губы детектива переместились ниже, следуя по дорожке из светлых волос, начинающихся у середины ребер доктора и заканчивающихся под тканью брюк. Джон потянулся к своей ширинке, расстегнув «молнию» и пуговицу, прежде чем спустить с себя брюки вместе с трусами. Он снова лежал под Шерлоком обнаженным.       — Ты слишком одет, — хрипло сказал Джон. — Я хочу увидеть тебя. Сейчас же. — он снова потянулся к поясу халата детектива. Когда он был развязан, халат слетел с его тела на пол, обнажая член Холмса, длинный и напряженный, обрамленный копной темных волос. Он был одновременно таким, как он себе представлял, и совершенно другим. Конечно, при близком рассмотрении он отличался от того, что было в воображении Джона — например, он не был обрезан, что Ватсон почему-то находил совершенно поразительным и привлекательным. Одна мысль о том, как Ватсон может обхватить член Шерлока и потянуть крайнюю плоть вниз, обнажая нежную кожу под ней… Но то, что поразило его больше всего: Шерлок показывал Джону самую сокровенную часть своего тела.       Ты это и раньше видел, напомнил себе Джон, чтобы не сойти с ума от вида. Ты видел кучу мужских пенисов; ты даже проводил экзамены на них. Успокойся, а то еще обкончаешь всю кровать. И не забудь, что уже видел член Шерлока до этого — в тот раз в Palace — ГОСПОДИ, Майкрофт, ты был воплощением зла, когда стянул с него простынь. А ты, Шерлок, не знаю, притворился ли дурачком или это был твой план — я склонен полагать, что второй вариант — ты знал, что я рано или поздно увижу этот восхитительный зад, если ты продолжишь ходить в этой простыне, обернутой вокруг бедер. Я ждал момент, чтобы украдкой взглянуть на твой зад, и ты знал это, я знаю, что ты это знал. Но мне просто повезло. Хотя твой член в состоянии покоя не сравнится с тем членом, который я вижу перед собой сейчас.       Джон потянулся к члену Шерлока, обхватив его руками. Холмс еле держался, чтобы не упасть, ведь если Джон продолжит так делать, вполне вероятно, что Шерлок упадет на кровать. И еще детективу нравилось быть выше доктора, вот так, смотреть на выражение его лица, когда тот смотрел на него снизу вверх. Ему нравилась эта картинка; в голове проскользнула мысль о том, что, если он немного присядет, вот так, их эрекции соприкоснутся. Это открытие заставило Джона поднять взгляд, и Ватсон с Холмсом улыбнулись друг другу.       Джон — доктор, подумал Шерлок. Ты должен ему сказать. Он будет волноваться. Но он не хочет испортить весь настрой. И еще ты должен его спросить. Надо было спросить еще вчера ночью, прежде чем совать себе в рот его член. Надо его спросить. Сейчас.       — Джон, — начал Шерлок, очевидно, с некоторым отвращением. — Я знаю, что сейчас не самое подходящее время спрашивать об этом, но…       — Я сдавал анализы. Недавно, пару месяцев назад. А ты?       — Три месяца назад. И с тех пор я веду себя исключительно хорошо, — он лукаво улыбнулся Джону. — Никакого секса и наркотиков.       — Это объясняет тот факт, почему ты больше не ходил один гулять по ночам, — сказал Джон. Это затронуло его больше — осознание, что Шерлок готовился к этому, пока Джон отчаялся сблизиться с ним.       — Мне нужно было удостовериться, что я не просто испытывал желание соблазнить своего соседа по квартире. Я подумал, что, если подожду три месяца, то хорошенько обмозгую это.       — Похоже, ты еще больше возбудился, пока рассказывал мне это, — отметил Джон. — Хотя я не жалуюсь.       — Ну, такие разговоры действуют на меня по-разному, — сухо сказал Шерлок, подняв бровь. Джон рассмеялся.       — И правда. А еще мы можем заняться чем-нибудь интересным прямо сейчас.       Шерлок повернулся на левый бок, подтянув к себе Джона, и они оказались лицом к лицу.       — Вот в чем плюсы того, что ты левша, — заметил детектив, обхватив член Ватсона пальцами. Тот рассмеялся, поняв, что он имеет в виду: они лежали лицом к лицу, основными руками касаясь кожи друг друга. Джон в ответ обхватил член Шерлока, легко проведя пальцами от основания до головки.       — Знаешь, я все еще чувствую себя подростком, добравшимся до третьей базы, — сказал Джон, смеясь. — Хотя в этом нет ничего ребяческого. — Он оперся на правую руку, наклонившись вперед, чтобы поцеловать Холмса. В процессе поцелуя Джон отпустил член детектива, чтобы освободившейся рукой взяться за ягодицы Шерлока, подвинувшись ближе. Жар между их грудными клетками был невероятен; это напоминало Джону о том, как он скучал по теплу чужого тела рядом со своим. Он был чувственным мужчиной, очарованным телами, ощущениями и желаниями, и поэтому ему не нравилось долго находиться без секса. В это диком желании обладать Шерлоком, которое не прекращалось в последние два года, Джон практически убедил себя, что Холмс был хрупким вундеркиндом, который выше базовых человеческих потребностей — секса, еды и сна. Но теперь теплое тело Шерлока было в его руках, поэтому он не мог отрицать того, что Холмс тоже был страстным, как и обычный человек, как и Джон.       — Есть кое-что, что поможет нам, — сказал Шерлок, отодвигаясь от Джона. — Сейчас вернусь. — Он слез с кровати и направился в ванную, за чем с удовольствием следил Ватсон. Зрелище было впечатляющим: худая, мускулистая спина, бедра и этот упругий зад — ох уж этот зад, подумал Джон. Ох, что бы я сделал с…       Ход его мыслей прервал Шерлок, возвращающийся в спальню с крепкой эрекцией и тюбиком смазки в руке.       — Раз ни у кого из нас нет натуральной смазки, — ухмыльнувшись, сказал он.       — Спасибо за урок анатомии, — сострил Джон. — А теперь возвращайся сюда и дай-ка поиграться с тобой! — Шерлок лег рядом с Ватсоном, снова лицом к лицу, и передал ему смазку, которую доктор тут же нанес на пальцы, чтобы разогреть перед применением. Затем он прикоснулся скользкими пальцами к Шерлоку, и тот дернулся, на выдохе прошептав:       — Джон!       — Мне нравится видеть тебя таким, — сказал Ватсон. — Ты выглядишь таким страстным, Шерлок. Ты столько можешь дать. И мне нравится мысль, что я могу сделать тебе хорошо, что могу заставить тебя…       — Джон! — простонал Холмс. — Ты… ты… и сам… хорош, — он выпаливал слова; ощущение пальцев Ватсона подвело его к опасной точке, когда он не мог мыслить разумно.       — Мне нравится, как ты закрываешь глаза, Шерлок. Когда держишь меня, как сейчас. Очень нравится… — он внезапно перестал перечислять — ему показалось, что сейчас слишком рано говорить о «любви», даже несмотря на то, что они говорили о становлении «любовниками», а еще он называл вещи, которые «любит» в Шерлоке — и просто смотрел на Холмса, беззвучно открывающего рот.       Джон нашел ритм, подходящий детективу: он свободно держал руку вокруг его члена, двигая ею вверх и вниз, делая паузу у головки, чтобы проскользить по ней и чувствительной уздечке большим пальцем. Теперь все тело Шерлока напряглось и он перекатился на спину, в ту же уязвимую позицию, которую занимал Джон прошлой ночью — лицом вверх, ноги раздвинуты, его пах открыт и готов к ласкам Ватсона. Джон встал на колени между его ног, продолжая работать рукой и потянувшись, чтобы поцеловать детектива. Тот увернулся.       — Слишком… много… стимуляции, — прошептал он в плечо Ватсона. Он чувствовал напряжение, растущее в Шерлоке, по выгнутой спине и по тому, как он схватил простыни руками. Пальцы на его ногах сжались, а голова откинулась назад, когда Джон сделал последнее движение, и Шерлок наконец достиг нирваны.       Джон ожидал, что Шерлок просто закроет глаза и отдохнет, или хотя бы обнимет его, но детектив удивил его, когда быстро перевернул доктора переместился на него. Прежде чем понять, что произошло, Холмс смазал пальцы лубрикантом и обхватил ими член Джона, отзеркаливая предыдущие его движения.       — Тебе нравятся немного расслабленные движения, да? Я это понял по тому, как ты заставил меня кончить. Ты хочешь, чтобы и я так делал, не задевая крайнюю плоть — моя вчерашняя ошибка — и двигался размерено, делая паузы тут и там, а потом… да, я прав. Тебе нравится так. Вот так тебе нравится. А что насчет мошонки? Похоже, тебе мои вчерашние манипуляции понравились. Хочу, чтобы тебе понравилось снова. Хочу узнать обо всем, что ты любишь. Хочу, чтоб ты показал, как нужно правильно тебя трогать.       — Шерлок… — начал Джон. — Поцелуй меня. Просто продолжай делать то, что делаешь сейчас, и целуй меня.       Шерлок немедленно подчинился, наклоняясь вперед для поцелуя. Джон нетерпеливо провел языком по его губам, убеждая ускорить темп пальцев.       А затем, когда Шерлок переместил свои губы на шею Джона и затем на его раненое плечо, Ватсон кончил. Он выкрикивал имя Шерлока и впивался пальцами в его спину, желая почувствовать его внутри себя. А пальцы Холмса не останавливались. Даже несмотря на то, что Джон думал, что начинает кончать, на самом деле оргазм еще не начался, до тех пор пока Холмс не начал легко посасывать шрам на плече доктора. Затем он кончил, возбужденно дрожа под Шерлоком, держась за своего любовника — любовника! — со всей силы и моля о том, чтобы этот чудесный человек остался в его жизни.       Они вместе свалились на кровать, вспотевшие и уставшие, целуя друг друга, когда Джон отошел от оргазма. Его чувства были обострены: каждая ласка Шерлока заставляла его дрожать снова и снова, пока он не заставил себя отодвинуться от него, успев взять за руку, откинувшись на кровать и переводя дыхание.       — Хорошо? — спросил Шерлок, повернувшись, чтобы взглянуть в лицо Джону. Он легко пробежался пальцами по его груди, избегая чувствительных сосков. Очертил ребра, рисовал круги вокруг пупка. Было щекотно, но Джон не протестовал. Лежать рядом с Шерлоком после секса… Ватсон был самым счастливым человеком.       — Ты так красив, Джон, — сказал Шерлок, продолжая любоваться им посредством рук и глаз. — Такой миниатюрный и идеально сложенный. Идеальные пропорции. Не могу перестать смотреть на тебя.       Джон рассмеялся.       — Если бы я только знал, что ты будешь так высоко ценить своего любовника… — начал он.       Шерлок поднял бровь.       — Но это правда. Интересно, смогу ли я это доказать. Да Винчи определил идеальные пропорции человека; каково идеальное соотношение между бедром и икрой или головой и телом. Если я тебя измерю и докажу?       Джон снова засмеялся, немного сильней, чем обычно, сотрясая грудную клетку.       — Нет, спасибо. Я довольствуюсь тем, что являюсь обычным человеком. А на тебя тоже смотреть приятно, — Джон перевернулся, чтобы легко поцеловать Шерлока в губы.       — Я слишком худой и высокий, — пожаловался Холмс. — Я как одна из статуй Джакометти — вытянутая и страшная.       — Ты не страшный, — твердо сказал Джон. — У тебя свои пропорции, и ты чертовски хорош. Не надо мне тут говорить про «слишком высокий и худой».       Шерлок вздохнул.       — Мы что, вместе состоим в клубе «залюби партнера до смерти»? — спросил он. Джон хихикнул.       — Может и так. Или просто можно сказать, что мы сходим с ума друг по другу, вот и все.       — Нет, не все, — мягко сказал Шерлок. — В смысле, я не хочу, чтобы это было все, — он прижался к Джону. Тот не ответил, и Холмс стал волноваться, не сказал ли он чего-то лишнего. — Слишком рано сказал это, да? В отношениях, в смысле.       Ватсон прижался к Шерлоку, убаюкивая в своих руках. Детектив такой болтун, так ожесточен преступлениями и всем таким, что у него совсем нет опыта в выражении сентиментов, и Джон был польщен тем, что смог показать Холмсу хорошие стороны этого мира.       — Нет, не слишком рано, если ты об этом. А если не об этом — тогда лучше б ты совсем ничего не говорил.       — Конечно я об этом. Я бы сейчас не был тут с тобой, если б не имел это в виду.       — Ух, облегчение, — сказал Джон. — Потому что мне это все слишком нравится, чтобы быть просто удобным. И я не шутил, когда говорил, что ты пожалеешь, если будешь играться с моими чувствами, — ухмыльнулся он. — Давай, Шерлок. Вставай и одевайся. Ты по-любому что-то еще хочешь показать мне в этом городе перед вечерним балом.       — Бал, — простонал Шерлок. — Как я мог забыть? Там будет Майкрофт.       — А это проблема? — спросил Джон, а потом задумался. — Ох, Майкрофт. Он нам это так просто не оставит, если мы будем танцевать вместе.       — Я не боюсь танцевать с тобой. Просто хотелось бы, чтобы это случилось не в присутствии моего надоедливого брата.       — У твоего брата помимо тебя еще куча дел, Шерлок. Например, мир во всем мире.       Шерлок промычал.       — Если б он шпионил за террористами так, как шпионит за нами, мир стал бы намного безопасней.       — Может, несмотря на все, пойдем на бал вместе? Майкрофт ведь шутил об этом на протяжении нескольких лет. Пусть получит то, о чем думал все это время. Если он начнет нас осуждать на публике, то будет выглядеть гетеросексистской свиньей.       — Вряд ли он так сделает. Он же так печется о своем имидже.       — Давай тогда сделаем так, чтобы он не говорил с нами в одиночестве. Будет не сложно, особенно если он будет пьяным в компании посла.       — Откуда ты знаешь? — с интересом спросил Шерлок.       — У меня свои связи.       — Ты меня поражаешь, мой дорогой доктор Ватсон.       — Надеюсь, я никогда не стану слишком предсказуемым, мистер Холмс. А теперь позволь мне показать тебе недавно купленный джемпер. Черный кашемир. Тебе понравится.       — Только если ты обещаешь, что позже его снимешь.       — Зачем мне тогда его надевать, если не за этим? — рассмеялся Джон. — А я хочу тебя увидеть в чем-нибудь еще помимо костюма. У тебя не завалялись где-нибудь в огромном шкафу с одеждой джинсы?       — Да, — кивнул Шерлок. — Но я не хочу тебя отвлекать, — улыбнулся он.       — Ах ты надменный засранец, — сказал Джон. — Ну-ка, попробуй меня отвлечь.       — Это вызов?       — Конечно.