Pax Americana / Американский мир

      Когда они вышли из метро на 190th Street, солнце висело низко над противоположным берегом реки, готовое скрыться за Палисейдс.       - Сто лет здесь не был, - сказал Шерлок. - Интересно, а сады... - он замолчал, оглядывая дорожное движение в том месте, где они вышли. Джон тоже осмотрелся, непроизвольно дрожа и обняв себя руками, чтобы согреться. Пар от их дыхания висел в холодном воздухе, маленькие облачка вырывались из их ртов. Шерлок взял Джона за руку и направился ко входу в музей. Ватсон даже не сразу понял, что Холмс взял его за руку прилюдно.На улице, сам себя поправил Джон. Впервые на улице. Все же мы друг друга не отпускали на протяжении всего бала... Ход мыслей Джона прервал Шерлок, потащив его ко входу в сад.       - Он должен напоминать английского мавра. Пожалуй, единственная часть сада, которую стоит увидеть зимой. Все остальное закрыто. А вот там, - Шерлок указал куда-то рукой, - ковёр из роз, сейчас они накрыты; прямо за ними весной сажают ирисы и лилии. Конечно, ещё нарциссы и обязательно крокусы. В марте.       - Здесь должно быть очень красиво, - ответил Джон, глядя через сад на Хадсон-Ривер, темно-серую и спокойную. К югу от них можно было увидеть высящиеся башни моста Джорджа Вашингтона. Они находились на высшей точке Манхэттена, и вид отсюда не загораживали ни небоскребы, ни уличные фонари. Музей Клойстерс, дочерний проект Джона Д. Рокфеллера, нависал над рекой. Кусочек средневековья в современном городе.       - А внутрь музея мы зайдём? - спросил Джон.       - Ты правда хочешь увидеть разного рода рукописи и горгулей? В Европе коллекции лучше. Само здание - мешанина архитектурных стилей. Но я все равно нахожу его чарующим летом, когда близлежащие территории все в цвету. Мне всегда были интересны средневековые кухонные сады и травы, которые там выращивались.       - Съедобные или ядовитые? - пошутил Джон, думая об отравленных манускриптах в книге Эко.       - Для медицинского применения, - сказал Шерлок. - Тысячелистник, пижма, полынь и «капюшон монаха», все в таком роде. Некоторые из них ядовиты в больших дозах, как наперстянка, но, если их применять правильно, могут оказать лечебное действие.       Шерлок повернулся к Джону и улыбнулся, так по-простому держа его руку в своей руке в перчатке.       - Ты, похоже, многое об этом знаешь, - Ватсон взглянул на Холмса и резко вдохнул. Он прекрасен. И в лучах заходящего солнца кажется неземным. Лицо детектива было залито тёплым золотым закатным светом, а глаза были голубей обычного.       Шерлок сжал руку Джона в своей.       - Между тем, что убивает, и тем, что лечит, очень тонкая грань. Ботулин, ботулизм, ботокс, помнишь?       - Основы фармакологии, - кивнул Джон. - Все дело в дозировке.       - Именно.       - Ты и сам немного ядовит, ты об этом знал? - Шерлок был польщен, но и немного в замешательстве. - Ничего плохого. Твоё имя даже звучит ядовито и созвучно с болиголовом*. И большие дозы тебя могут причинять боль. Но, при приеме правильной дозы можно сказать, что ты и впрямь хорош.       - Я не такой, - надулся Холмс. - И доктор тут не я.       - Обычно нет, и не со мной, - подтвердил Джон. - Но мне нравится думать о тебе, как о чем-то редком и утонченном, как о нежном цветке. Тебе нужен особый уход, чтобы расцвести.       - Джон, я же не орхидея, - усмехнулся Холмс. - И вообще хватит использовать метафоры, чтобы не обидеть меня. Не стоит беспокоиться. - Шерлок направился по узкой садовой тропинке, и Джон последовал за ним. - Мне больше нравится идея, что я ядовит. Вопрос лишь в одном: какой именно я яд.       - Почему не болиголов? У него очень длинная история. Мне нравится мысль о том, что вы как-то связаны с Сократом.       - Помимо моих методов?       Джон ударил ладонью по лбу.       - Я устроил каламбур, сам того не понимая?       - Ага. За который я тебя простил ещё несколькими метафорами ранее. Ты прекрасен, Джон. Нет. Не прекрасен. Черт возьми, Шерлок, не прекрасен. Не прекрасен. Это слово Джон использовал по отношению к цветочным горшкам миссис Хадсон. Это слово - из тех, которые бы использовала Сара Сойерс. Не прекрасен. Но как тогда? Какое слово могло бы описать этого дорогого человечка - НЕТ! Вот опять! Не дорогой, не прекрасного, не милого или...       - Любимый, - начал Шерлок, прежде чем понять, что он говорит, - Позволь показать тебе другие тропки. Там от видов дух захватывает, - Джонни украдкой взглянул на Шерлока. Они оба могут притворяться, что детектив не сказал ничего особенного, но это было бы неправдой.       - Спасибо, - тихо сказал Джон, так тихо, что даже подумал, что Шерлок его не услышит. Но в следующее мгновение пальцы Холмса сжали руку Джона, подтверждая, что детектив все слышал.       - Я раньше приходил сюда, чтобы подумать, - сказал Холмс, меняя тему. - Это хорошее место, чтоб побыть в одиночестве. И прогуляться.       - Ты никогда особо не рассказывал о своём пребывании в Нью-Йорке, - парочка пришла к каменной стене. Шерлок прислонился к ней и, сделав одно лёгкое движение, забрался на неё и сел. Джон быстро повторил за детективом, хоть и менее изящно. Они развернулись на стене, пересев ногами к западной стороне, лицом к реке и солнцу, которое сейчас было так близко к горизонту, что вот-вот готово было скрыться за ним через пару минут.       - Не то чтобы я слишком много времени здесь проводил, - объяснил Шерлок. - Но достаточно, чтобы придумать путь в доминиканскую общину, чтобы понять, кто сбывает наркотики через МДВ.       - МДВ?       - Мост Джорджа Вашингтона. Кратко - МДВ.       - И кто был за это в ответе? Как ты понял? Поэтому ты знаешь испанский?       Шерлок рассмеялся.       - Нет, Джон. Я знаю испанский не поэтому. Когда мы были маленькими, то почти каждое лето нас отправляли в Андалусию.       - Тривиальный выбор для твоих родителей? Испания?       - Они с нами не ездили, - ответил детектив. - Как только начинались школьные каникулы, мы ездили навещать Абу - няню - в Севилье.       А вот и объяснение волосам, подумал Джон. Эти тёмные кудри... я думал, они темно-ирландские, но они также с легкостью могут быть мавританскими.       - Ты мне не рассказывал, - сказал Джон. - Ты вообще почти не рассказывал о своей семье. И я никого из них не видел, за исключением Майкрофта. А та кузина, которая умерла? Ты обещал побольше рассказать о ней.       Шерлок напрягся и глубоко вздохнул.       - Что хочешь услышать первым? О моем пребывании в Нью-Йорке? Или о моей кузине с рассеянным склерозом? Или о моей испанской бабушке, чью семью убил Франко?       Джон вздохнул.       - Выбирай.       - Я влился в доминиканскую мафию благодаря моей дружбе с Доном Лео, владельцем велосипедного магазина.       Джон был в замешательстве.       - Практически все велосипедные механики в Нью-Йорке — доминиканцы.       - Все равно не понимаю.       - Когда я это узнал, то подумал: «Отлично! Я говорю по-испански, а уж на велосипеде тем более ездить умею!», но все было не так просто.       - Я так и думал, - сказал Джон, все ещё пребывая в замешательстве. Как езда на велосипедах связана с доминиканскими торговцами наркотиками?       - Ты знал, что самый популярный маршрут у велосипедистов на выезд из города — велосипедная дорожка, проходящая через мост Джорджа Вашингтона? - Джон покачал головой. - Я это понял, когда провёл одно утро субботы в полицейской машине, патрулируя мост. Если ты думаешь, что Новый Скотланд Ярд жалок, то определённо должен попробовать выследить наркоторговца с Нью-Йоркской полицией. Идиоты, все до единого.       - Только не говори, что они тоже не умеют должным образом говорить на испанском, - пошутил Джон.       - Конечно нет. Хочешь послушать про Дона Лео?       - Да. Кто он такой? Его имя совсем как у члена мафии.       - «Дон» - уважительная приставка в Испании. Полное имя - Леонардо Илланез. Сорок с хвостиком, родом из Санто-Доминго, владеет локальным велосипедным магазином, в который нанял несколько профессиональных велосипедистов в качестве веломехаников. Зимой они ездят со своими командами в Доминикане, а летом приезжают в Нью-Йорк и ездят с некоторыми командами здесь. Я слышал, что Дон Лео оброс хорошими связями, поэтому пошёл к нему, дабы купить дорожный велосипед. А потом он меня научил на нем ездить.       Шерлок достал пачку сигарет из нагрудного кармана. Джон поднял бровь, но не протестовал.       Первая затяжка была для Шерлока чистым кайфом; в мгновение ока он перенесся в то лето, когда, невзирая на практически ежедневную езду на велосипеде, он проводил множество ночей, покуривая сигареты, во многих уличных кафе Нью-Йорка. Привезу Джона сюда в августе, подумал Шерлок. Привезу его сюда, и мы с ним разделим тарелку лингвини в Max’s, сидя в патио и попивая санджовезе до полуночи. Будет жарко, влажно - будет такая ночь, которая заставит меня захотеть расстегнуть рубашку и ходить в сандалях, как городскую богемию. Не как в Лондоне или Лос-Анджелесе: чувственность Нью-Йорка в лете. Только Рио с ним сравнится. Рио! Ах, Леблон...        - Нам надо приехать сюда летом, - продолжил Шерлок. - Город становится совсем другим. Не таким холодным, как сейчас. Летом... влажно. И жарко. Жарко даже ночью. Вообще ночь - лучшее время суток, когда в Нью-Йорке лето.       Шерлок о чем-то задумался.       - Дон Лео продал мне велосипед - довольно хороший, из серии Giant TCR, с колёсами от mavic, углеродной рамой. Я думал, что должен выглядеть, как велосипедист, если собираюсь ездить по мосту каждый день.       - И насколько ты выглядел «как велосипедист»? - спросил Джон, представляя Шерлока в узких чёрных шортах и красном спортивном джерси. Он думал, каково это было бы - ехать сзади Шерлока, смотреть, как он встаёт с велосипедного седла во время подъема в горку, как его упругий зад качается из стороны в сторону, пока они не достигнут вершины холма.       Шерлок странно взглянул на Джона.       - Я надевал то, что носили они. Шорты, джерси, шлем. Носил запасные лампочки и бутылки с водой. Учил их жаргон. Знал каждую деталь велосипеда на английском и испанском благодаря Дону Лео и механикам. Они обеспечили меня велосипедом, научили ездить, а затем сказали, кого нужно искать.       - Удивительно, - рассмеялся Джон. - Ты внедрился в наркобанду на велосипеде? В шортиках?       Шерлок взглянул на доктора.       - Лайкра - лучший материал для велосипедной одежды. А раздражение - серьезная проблема. Не говоря уже о раздражении в паху.       - Для этого есть специальный термин? - рассмеялся Ватсон. - Просто не могу представить тебя, одетого как одного из участников Джиро д’Италия. Ты наверняка был таким уязвимым, преследуя преступников на велосипеде.       - Я никого не «преследовал». Если что, это они за мной гонялись.       - Ты был настолько быстрым? - глаза Джона потемнели, зрачки расширились в лучах закатного солнца. Почему так не может быть всегда? Вот так просто смеяться над закрытыми делами. Никакой скуки, никаких невозможных загадок, наркотиков, вспышек гнева. Только Шерлок, только такой. Который меня смешит.       - Мне говорили, что я как будто родился для поездок на велосипеде, - хвастливо сказал Шерлок.       - Значит, они тебе говорили, что ты хорошо ездишь? - усмехнулся Джон. Я бы тоже так сказал.       Шерлок сплюнул на землю.       - Мне говорили, что ездить за мной - одно удовольствие, - грубым голосом сказал Холмс. - Я держусь ровно, не отклоняюсь от курса, а ритм приемлемый. Очень приемлемый. 95 оборотов в минуту, приемлемый и стабильный, и...       - Довольно! - сказал Ватсон. - Ты меня доведёшь до инфаркта. Я слишком хорошо себе это представляю. Тебя и твои длинные ноги. Уверен, что они как пара поршней - вверх-вниз, вверх-вниз...       - Почему бы нам с тобой не покататься вместе? - спросил детектив. - Мы с тобой поедем туда, где ты ещё не был.       - В Нью-Джерси?       - Для начала - возможно.       - Как долго?       - Что «как долго»? - переспросил Шерлок.       - Как долго мы будем ехать? - Джон старался сохранять спокойное выражение лица.       - Смотря на сколько вам хватит выносливости, доктор Ватсон. Вы выносливый атлет? Или больше спринтер? С вашим ростом, я бы предположил, что вы альпинист. Или спринтер, если вы проводите много времени, тягая железо.       - Я заберусь туда, куда скажешь, - ответил Джон. - И спущусь туда, куда скажешь.       - У меня есть пара идей, - сказал Шерлок. - Я хорош в забегах на длинные дистанции, но иногда могу быть и спринтером. Если есть хороший стимул.       - Думаю, я с этим справлюсь, - сказал Ватсон. Боже, Шерлок, я хочу тебя прямо здесь и сейчас. Ты был моим уже шесть, семь, восемь раз? И хочу все повторить. Хочу вернуться в отель и отсосать себе, пока ты прижимаешься к стене, и заставить тебя дрожать каждый раз, как оргазм накрывает тебя. Хочу, чтоб у тебя перехватило дыхание. А потом хочу сделать тебе долгий и нежный массаж, показать руками, как сильно я люблю тебя и твоё тело. Кто-то уже так делал? В смысле, баловал тебя. Хочу тебя баловать. Ты не против, Шерлок? Может, со мной что-то не так, раз я влюблён в самого большого засранца на свете, и больше всего на свете хочу его боготворить и баловать? А потом хочу уложить тебя на нашу кровать - и чуть позже на твою кровать на Бейкер-стоит, в твоей необычно чистой и спартанской комнате - и наслаждаться тобой изнутри. Затем я положу голову тебе на грудь, и мы будем лежать так часами, как вчера, только это уже будет не отпуск, не это чудесное время на зачарованном острове. Мы будем дома, и ты будешь там со мной.       - Джон? - спросил Шерлок. - Джон?       Джон встряхнул головой, выходя из раздумий.       - Извини. Утонул в мыслях. Скажи, ты заметил, что похолодало?       - Солнце село. И поднялся ветер. Типичная ситуация для этой части Манхэттена - сильные перекрестные ветра.       Шерлок бы рассказал Ватсону больше об атмосферных условиях на северо-востоке США, если б Джон не прижался к нему и не обхватил его лицо руками, целуя в губы. И правда похолодало, Джон прав. Его губы такие тёплые, такие тёплые на холодном ветру. Мне так нравится твоя теплота. Да, теплота твоих губ и языка - пожалуйста, открой рот, позволь себя поцеловать. Не заставляй меня ждать. Да. Да, вот так. Открой. Я тебя трогаю, наши языки касаются, становится жарко, влажно и так сладко, как никогда не было. Ты сам сахар, Джон, и сама правильность, и все самое лучшее на свете, я даже не могу это описать по-другому, хотя ты бы надо мной посмеялся, потому что все ещё считаешь, что я бессердечен. Но у меня есть сердце, конечно оно есть, и это именно оно заставляет меня думать о всяких глупостях, заставляет думать, что они вовсе не глупости. Ты делаешь меня сентиментальным. Сентимент: такое странное слово. Чувство, чувственность, чувствительность - все от латинского слова sentire. То самое слово, которое может значить и слово, и его противоположность; Остин это знала, поэтому так назвала свою новеллу. Как ещё чувство и чувствительность могут быть связаны, если у них не общие корни? Или потому что одно слово не существует без другого - мы не сможем сказать, что слово доброе, пока нет «злого» слова. Ох, Милтон, всегда Милтон! Слепой поэт, кто видит чище всех, а гений что-то упускает. Шерлок, ты был слеп! Слеп, слеп, слеп! Причин не существует без второй половины! «Сон разума порождает монстров», и так далее. Джон, Джон, Джон. Что же ты сделал со мной за эти два года? Каким бы монстром я стал, если б не ты?       - Давай вернёмся? - спросил Джон между поцелуями. Он почувствовал, что Шерлок отвлекался. Но тот прижался к нему сильней, а затем они оба соскользнули со стены, разорвав поцелуй лишь на мгновение, прежде чем детектив прижал доктора к стене, дабы более жадно впиться в его губы. Он чувствовал голод и боль в груди от того, как сильно любил и желал Джона. Он хотел его, даже когда тот был в его объятиях; чувствовал, как желание этого человека было безграничным, неутолимым. Конечно, в будущем настанет день, когда он не будет думать о Джоне - об этом человеке, который стал его другом, его миром и любовником; такой день определённо настанет. Своим рациональным умом он понимал, что любовь со временем угасает. Знал, как люди могут меняться, как любовь увядает и расцветает ревность, и любовники могут начать ненавидеть друг друга, даже хотеть убить. Он повидал такого на своём веку немало. И было даже несколько прецедентов - в его жизни или чужой - подобных чувств. Он хотел знать об этом больше, хотел, чтобы его разум поборол эти сентиментов, но также и боялся этого. Джон может об этом знать. Знать, что делать.       Джон, как ему казалось, точно знал, что делать.       - Хочу поехать обратно в отель, - сказал он низким, дразнящим голосом, - и узнать, насколько ты хороший наездник. ________________ *В английском языке «болиголов» (растение) звучит как hemlock, что созвучно с именем Sherlock.