Pax Americana / Американский мир

      Позже той ночью, когда они ехали в желтом такси по Риверсайд Авеню, Джон всматривался в разлившуюся темную реку за окном. За ней, на противоположном берегу, сверкали огни Нью-Джерси. Шерлок громко и с энтузиазмом говорил о трупах, которые они видели в медколледже. Насчет каждого трупа у него были свои догадки и, совсем как Молли Хупер, у него была исключительная способность помнить о каждом мертвом теле.        - ... как ты думаешь, правда ли номер 27 умер от асфиксии? Если не от нее, то от чего? От отравления угарным газом?       - Я говорил это раньше и скажу еще раз, Шерлок. Понятия не имею, почему ты просто не взглянул в медицинское заключение о причине смерти.       - И что в этом интересного?       - В этом и был весь смысл, Шерлок.       Холмс постучал пальцами по груди.       - Я знаю истории их семей. У меня есть все записи. Я потом их почитаю.       - Откуда они у тебя?       Шерлок устало закрыл глаза.       - Доктор Бертьом.       - Ты их украл?       Шерлок взглянул на доктора из-под бровей.       - Это были компьютерные распечатки.       - Ты их украл, - бросил обвинение Джон.       - Неправда, - самодовольно сказал Шерлок, расстегнув пальто и извлекая из внутреннего кармана кипу бумаг. - Бертьом дал их мне перед нашим отъездом. Ты тогда отошел в уборную. Знаешь, иногда люди дают мне вещи, и их даже не нужно об этом просить. Или красть.       - Прости, - пробурчал Джон. - Просто... помнишь первую ночь, "Добро пожаловать в Лондон!", у тебя был тогда удостоверение Лестрейда. Уж не говоря о том, что ты сделал с удостоверением Майкрофта.       - То, что я - опытный карманник, не значит, что я готов воровать вещи постоянно, слова работают не хуже. В этом же случае доктор практически умолял меня взять записи и изучить их дома. У него есть некие подозрения относительно номера 27 и номера 43. В исследовании Коронера говорится о самоубийстве посредством отравления угарным газом, но доктор думает иначе.       - И почему ты не сказал об этом раньше?       - Как я уже сказал, ты был в уборной.       - Я был там не настолько долго.       - Достаточно долго для того, чтобы доктор успел спросить меня, как мы с тобой познакомились.       - А вот эту часть разговора я застал, - напомнил Джон.       Крыло больницы, в котором располагался морг, было отведено для исследований и, как часто бывает, было довольно пустынным, когда они приехали туда ранним вечером. Ватсону было интересно посмотреть, какую больницу организовал один из известных университетов Лиги Плюща, но в ней особо ничего не отличалось от больниц в Британии: серые краски, постеленный линолеум и шкафы для документов, выглядящие так, словно их привезли в больницу сорок лет назад.       Доктор Бертьом встретил их на углу 168 улицы и Форт-Вашингтон-Авеню; он был высоким брутальным мужчиной с черной бородой, седыми волосами и усталыми карими глазами. Джон пожал ему руку, представляя себя и Шерлока, которого он назвал "коллегой".       - Мой брат рассказывал о вас, - сказал в ответ доктор Бертьом. - Вы раскрываете преступления, верно?       - Именно, - ответил Шерлок. - А вы, как я полагаю, патологоанатом? Военный?       Мужчина глубоко рассмеялся.       - Военный доктор в третьем поколении. Бывший военный, я бы даже так сказал. Я покинул армию после войны в Персидском заливе. А мой брат остался, - доктор Бертьом перевел их через улицу к зданию Лоуренса Ирвинга. - Но вы это уже знали, не так ли, мистер Холмс?       - Точно. Вы преподаете топографическую анатомию человека первокурсникам. Совершенствовали ваши навыки патологоанатома на поле боя; теперь вы тщательно анализируете тела престарелых и немощных и учите молодых студентов, как делать позвоночные надрезы, как отгибать кожу и...       - Он тоже учился в медколледже? - спросил Бертьом Ватсона.       - Нет, - ответил тот. - Он просто... - Джон кашлянул. - ...очень начитан.       - В университете я изучал в основном органическую химию, - разъяснил Шерлок. - Которая, как вы знаете, требует некоторого понимания биологии, если ее нужно применять в практических целях.       - Доктор Ватсон упомянул, что вы разбираетесь в ядах?       - Именно так. Яды, анестезия, фармакология.       - Такое часто встречается в британском курсе по химии?       Шерлок взглянул на американца.       - Часто встречается? - детектив приподнял бровь. - Навряд ли.       - Так и думал, - пробормотал Бертьом. - Пойдемте, странные вы мои. Вам понравится, - он прокатил пластиковой картой по считывателю, установленному на стене здания у двери и повел Джона с Шерлоком по извилистой тропинке к моргу.       Помещение было огромным, как спортзал, и с почти такими же высокими потолками; по сравнению с остальным зданием, здесь было отличное освещение и безупречная акустика; Джон слышал шуршание брюк Холмса, который шагал впереди всех, осматривая столы перед ними.       - Сколько их здесь? - громко спросил Холмс, сцепив руки за спиной.       - Шестьдесят столов и шестьдесят трупов, - сказал Бертьом, разведя руками и указывая на столы, на которых в черных мешках лежали трупы.       - Сколько у нас есть времени? - спросил детектив. Он что-то достал из кармана - золотые часы, подаренные Джоном, - и посмотрел на них.       - Два часа, - сказал патологоанатом.       Детектив взглянул на Джона.       - Лучше бы нам начать прямо сейчас, - произнес Холмс.       - Нам? - переспросил Джон, вздернув головой. - А я что должен делать?       - Стоп, стоп, стоп, - прервал Бертьом, - Сначала базовые правила. Первое: перчатки и униформа вон там, - он указал на ряд шкафчиков у дальней стены. - Второе: мы можете открыть мешки с трупами, но переворачивать тела нельзя. Некоторые из них весят под двести фунтов...       - Достаточно тяжело, - сказал Шерлок. Джон присвистнул.       - Относитесь к ним с осторожностью. Я не хочу, чтобы с телами что-то произошло до их презентации студентам.       - Понял, - отозвался детектив. - Теперь, когда у нас есть куча трупов и всего два часа, нам нужно сделать выбор. Доктор Бертьом, я так полагаю, у вас есть заключения о смерти? - американец кивнул. - Отлично. Мне нужно список тех, кто умер насильственным путем. Домашнее насилие, суицид.       - Что-то конкретное ищете? - спросил доктор Бертьом. - У нас есть несколько таких.       - С ними все плохо?       - Если бы все было плохо, они не были бы здесь. Минимальные травмы головы и все такое. Летальные, но не уродующие.       - Отлично, - кивнул Шерлок. - Не хочу смотреть на людей с васкулярной смертью, ни на смерти, связанные с легкими или внутренними органами. Никакого рака, никаких заболеваний. Ничего такого, что нельзя предсказать по внешнему виду.       - Что-то еще конкретное стоит посмотреть? - доктор Бертьом сузил глаза и хитро взглянул на Холмса.       - Труп после убийства был бы идеален, - сказал он, ухмыльнувшись в ответ. - Старое-доброе убийство.       - Сейчас посмотрим. А вы, джентльмены, можете пока переодеться в униформу в вон той раздевалке, а когда будете готовы, я проведу вас к нужным телам. Все они пронумерованы.       Когда Шерлок направился к раздевалке, Джон проследовал за доктором Бертьомом к куче компьютеров в противоположной стороне комнаты.       - Извините за его, эм, отношение, если это так можно назвать.       - Я уже привык к такому, - заверил патологоанатом. - Черный юмор, знаешь. Помогает не потерять рассудок.       - Ага, - согласился Джон. - Не знаю, как вы это делаете. Работаете с трупами целыми днями.       Доктор Бертьом громко рассмеялся.       - Я бы вас о том же спросил. Я, не колеблясь, при любом раскладе выберу мертвецов, а не живых. Мертвые не могут навредить, как говорил мой отец.       - Действительно.       - А теперь позвольте мне проверить записи на наличие случаев, которые запросил Шерлок. Может быть немного сложно. Не так много прилично выглядящих трупов после домашнего насилия. А суицидники не из тех, кто жертвуют тела науке, по крайней мере если это решение не было принято задолго до того, как их жизнь вошла в штопор.       - Как, эм, - начал Джон, задумавшись, как правильно поставить вопрос. - Как тела попадают к вам?       - Пожертвование, - американец бросил резкий взгляд на доктора. - А вы как думали?       - Никак, только разные истории слышал, - хмуро хмыкнул Джон.       - От китайских жителей и отчаявшихся индийских крестьян? Бросьте, - рассмеялся Бертьом. - У нас тут не бизнес по пожертвованию органов. Увидите. Эти ребята точно американцы; сразу видно по их размерам и татуировкам, - улыбнулся он. - Большинство из них - старики. Многие умерли по естественным причинам. Многие были нездоровы - алкоголики, курильщики, - иначе их органы бы извлекли для пересадки. Иными словами - старые, больные, неповрежденные американские тела. Шестьдесят штук.       - Шестьдесят трупов и один Шерлок Холмс, - сказал Джон. - Не удивлюсь, если он найдет что-то, о чем вы не знали.       - Он будет не первым, - подметил патологоанатом. - Мы постоянно получаем трупы с "непреднамеренной смертью"; неудивительно, что члены семей неохотно признаются другим, а тем более себе, в том, что их дорогой человек покончил с собой.       - И что же вы делаете, когда узнаете, что смерть была специальной, а не случайной?       - Ничего. Коронер к этому времени уже заполняет отчет. Мы предоставляем семьям отчет о результатах вскрытия, если он им вообще нужен, - патологоанатом закусил нижнюю губу. - За все десять лет, что я преподаю здесь, у нас было только четыре таких запроса.       - Лучше не тревожить мертвых, да? - спросил Джон.       - Так думает большинство, - кивнул Бертьом. - Мертвые, мертвые для всего мира, мертвые и похороненные, почившие, умершие. Хочется их забыть. Черт, всем хочется забыть о смерти. Но, как говорят поэты, в конце концов, даже если мы не будем ждать Смерть, она всегда будет любезно ждать нас.       - Вы когда-нибудь забываете о смерти? - спросил Джон. Ему всегда были любопытны люди, посвятившие жизнь патологической анатомии. Некоторые из них наверняка пошли в данную сферу из-за страха взаимодействия - и, возможно, нанесения вреда, - живым людям. Другие - и Молли Хоппер скорее всего была среди них - из-за того, что они не выносили смотреть на страдания пациентов. Если вы не можете противостоять боли, как говорил преподаватель в Сейнт-Барте, тогда валите в патологическую анатомию.Джон, думая, что он умник, спросил преподавателя, является ли тогда профессия анестезиолога лучшей сферой для тех, кто не может терпеть боль. Если ты анестезиолог, ответил преподаватель, тогда твои пациенты практически всегда испытывают боль. И все эти обезболивающие препараты в одно время могут соблазнить и тебя. Если ты не сопьешься раньше, естественно.       После работы в клинике Джон иногда скучал по работе в большой больнице - на поле боя или вне него - где были специалисты, группы, разные типы докторов. Хирурги, психиатры... И Джон так скучал по "игре" угадывания, каким доктором был тот или иной коллега.       Было приятно стоять рядом с доктором Бертьомом и смеяться над черными шутками, вспоминая, как Джон однажды вскрывал тело в студенческие годы в Сейнт-Барте и научился со своими одногруппниками встречать смерть со смехом, чтобы расстроить Танатоса своей веселостью и открытостью. Джон никогда не смеялся так много, не пил так много и не занимался так много, как он употреблял фразу "я изучаю анатомию".       Направившись в раздевалку, где находился Шерлок, Джон подумал об очевидной симпатии Шерлока к теме смерти. Когда это началось? - подумал он. С первой смертью, когда мальчик утонул в бассейне? Или еще раньше, когда он осознал, что все мы, в том числе и его гениальный ум, однажды погаснем, как свеча? Джон подумал о другом эпитете, применимом к смерти - смерть Великого расправщика, и он рассмеялся от мысли о том, что для Шерлока все, что ставит его на один уровень со всем человечеством, всегда будет восприниматься с насмешкой и презрением.       Джон никогда не спрашивал Шерлока о религии, о мыслях по поводу загробной жизни,и он сам никогда не показывал виду, что верит во все это. Ватсон полагал, что такой рациональный человек, как Шерлок, мог только быть агностиком. Джон много раз сопровождал Шерлока в морге Сейнт-Барта; он много раз находил головы, пальцы ног и другие части тел в холодильнике; и он просто стоял рядом, расстроенный и потерянный, когда Шерлок оплакивал смерть Ирэн - смерть, которая, как сейчас уже знал Ватсон, была лишь очередным ходом в игре этой женщины. Джон и Шерлок были близки к смерти множество раз, но не так близки, как сейчас, в морге Нью-Йоркской Пресвитерианской Больницы, окруженные мешками с телами, готовые натянуть зеленые перчатки. Внезапно Джон осознал, насколько осторожно они оба избегали этой темы.       Они оба знали, что, с такой-то работой, они могут умереть в любой момент. Угроза смерти оказывала определенный эффект, как сильный стимулятор, и проясняла взгляд на вещи. Жизнь становилась прекрасной и полной смысла, переливалась красками и плескалась ощущениями.       Был случай, когда Джон подстрелил таксиста, думая, что Шерлок примет не ту таблетку. Вскоре после этого Ватсон был привязан к стулу больной на голову женщиной и готовился принять пулю в сердце. Он также не мог не заметить Голема, и то, как это чудовище бросило Шерлока на землю, как фарфоровую куклу, а огни планетария скакали над головой в смертельном диско. Затем был Джим Мориарти в жилетке со взрывчаткой как раз в том самом бассейне, где Шерлок впервые узнал о смерти.       Четыре смерти - или почти смерти - за такое количество времени. Четыре случая изменили его жизнь, а затем был и пятый, когда Шерлок разгадал кодовый замок от сейфа, и американский пистолет отпрянул от его шеи, освобождая. В то время, как и каждый раз, когда он почти лишался жизни, в конце концов полученная свобода была сладкой и возбуждающей. Но в тот день в доме Ирэн все было по-другому. По страху на лице детектива и по отчаянию в голосе Джон знал, что, если убийца нажмет на курок, то потеряется нечто большее, чем просто жизнь Ватсона.       К тому времени Джон уже влюбился в Шерлока, ведь он был человеком, который мог подвести его к самому краю обрыва, а затем так же легко и просто спасти его. Он думал, что, возможно, у Шерлока были ответные чувства - на мгновение страх Шерлока выдал его, когда Джон услышал, как он прокричал секретное "Vatican cameos!" и они нагибались и ползли под градом пуль, хватали оружие и стреляли в ответ, и в тот момент Джон подумал, что Ватсон мог тоже быть влюблен в него.       Но затем он взбегал по ступенькам за Шерлоком, и Ирэн следовала за ними, одетая в пальто Холмса, висящее на ней, как мешок, и... Джон не хотел вспоминать это сейчас. Он не хотел вспоминать, как Шерлок корчился на полу у Ирэн, но непрошеная картинка сама появилась перед глазами: Ирэн отступала со словами предупреждения: "убедись, что он не захлебнется собственной рвотой; труп потом будет некрасивый". Подобные трупы были в морге у доктора Бертьома - по крайней мере, один мужчина, умерший подобным способом.       Джон размышлял обо всем этом, наблюдая за огнями большого города из окна такси, которое везло их по западной стороне Манхэттена. Шерлок облокотился на дверь, молчаливо созерцая богато отделанные особняки вдоль Риверсайд Драйв. Джон посмотрел на огни города через реку и вспомнил Харона и бедных Эвридику и Орфея, который направился за возлюбленной с лирой, напевая песню, чтобы забрать Эвридику из царства мертвых.       Для Шерлока музыка была также защитой от смерти, смыслом жизни. Но что может случиться, если музыка однажды подведет его? Есть ли что-то настолько же сильное, что будет способно вытащить Шерлока на полпути к смерти? Будет ли Джон знать, как помочь и вернуть к жизни человека, который не хотел был спасенным, для которого забвение было бы лучшим вариантом, нежели жестокая реальность?       Это был не Шерлок. Это не он получил передозировку. Это не он пал, повторял сам себе Джон. Он сжал руку Холмса в своей - теплую, живую руку, - но Шерлок был отвлечен видом за окном такси. Его пальцы отбивали чакону по кожаному сидению машины, пока Джон, отдаленный и брошенный, тихо всхлипывал.