***
Если бы Рафаэлю Сантьяго рассказали, какой цирк ждет его впереди, то он бы хорошенько подумал — стоит ли вообще ввязываться во всю эту авантюру. Впрочем, если бы кто-то действительно попытался поведать ему эту историю, то испанец бы просто не поверил. А начиналось все с лучшими намерениями — помочь двум идиотам, которые никак не могут разобраться в своих отношениях. Обсуждение и обдумывание плана действий заняло определенное время. Изабель предложила запереть их где-нибудь. Высокие этажи отпадали, потому что Магнус обязательно попытается выбраться по карнизам, в темных подвалах слишком мрачная атмосфера и обилие острых углов. А возможность того, что эти буйные голубки примутся выбивать друг из друга дурь кулаками — никто не исключал. Саймон твердо отстаивал идею палаты психиатрической лечебницы. Там и мягонько вокруг, и санитары если что растащат. Рафаэль был склонен согласиться, что это не плохой вариант, чтобы организовать принудительную беседу в изолированном помещении в максимально безопасной обстановке. Но Изабель встала грудью на защиту романтики и того, что располагает к беседе о личной жизни, а что, наоборот, отталкивает. С ее точки зрения, палата психушки была паршивой идеей. Решающим фактором стало ее предположение о том, что Магнус и Алек могут просто рассесться по углам и молчать, пока их не выпустят. Тогда заговорщики принялись искать иной способ организовать эту встречу и каким-либо образом заставить этих двоих все обсудить. Рафаэль предложил похитить их и сделать вид, будто это какие-то преступники, чтобы у этой крутой парочки возникла необходимость сплотиться. Саймон был взбудоражен этим предложением почти также, как грядущим фильмом Мстители. Он молотил руками воздух рассказывая о том, как это будет круто и приводил примеры из боевиков жанра бадди-муви. Потому когда от этой идеи отказались, решив, что детективы могут кого-нибудь ранить или убить при попытке бегства, Саймон еще долгое время молчал и дулся. В общем, обсуждение было бурным и продолжительным, но в итоге решили вернуться к первоначальной идее Иззи: устроить вечеринку у нее дома, на которой будут присутствовать Алек, Магнус и клуб заговорщиков. Это позволит им создать нужную атмосферу, проследить, чтобы парочка пообщалась и улизнуть незаметно в случае успеха операции. Тем более что удобное расположение квартиры Саймона позволяло уйти под благовидным предлогом. Единственная проблема этого плана заключалась в организации присутствия виновников торжества. Алек последнее время вообще дома не появлялся и почти не отдыхал, а Магнус, узнав об адресе, явно откажется. Рафаэль сказал, что знает, как заставить брата составить ему компанию, а вот Иззи и Саймон едва не рвали на себе волосы, потому что Алек был упрямым балбесом. Но, как говорится, вода камень точит. А если еще точнее — Иззи невыносимо надоедливая особа, которая может сравниться в своем упорстве, разве что с Сизифом, который бы лишился своего проклятия, но все равно продолжил толкать чертов камень на гору до тех пор, пока он не сможет завершить сию миссию. Алек нехотя согласился, решив сделать ноги в случае совсем уж невыносимого вечера. Тем более, что его сестра не давала ему покоя. День икс был назначен на субботу. Изабель взяла дополнительный выходной и с самого утра порхала по дому, как пташка. Алеку пришлось согласиться заняться готовкой, потому что сестре такую миссию он бы не доверил. На деле он до самого вечера сидел у Саймона и играл с ним в файтинги, слушая бесконечный треп своего друга. Но их разогнала вездесущая фурия, потребовав от брата воплощения его кулинарных талантов и приличного вида. Тот просто кивнул и отправился в душ, слушая наущения сестры на тему того что в его внешнем виде стоило привести в порядок. И даже заперев за собой двери ванной комнаты, он не смог изгнать одержимую Изабель, которая продолжила свой монолог. Парень включил воду, заглушая ее слова, последними из которых были о том, что она лично выберет ему одежду. За что на его бедную голову такие муки? При этом Лайтвуд не знал, что испанец на другом конце города задавался ровно тем же вопросом. Магнус пообещал составить ему компанию на вечеринке, но когда Рафаэль явился, то его брат лениво развалившись в кресле потягивал коктейль, почесывая Главнокомандующего за ухом. И в эту самую секунду начался самый странный, идиотский, тупой и удивительный вечер в жизни Сантьяго. — Почему ты еще не готов? — Спросил он. — Я передумал, Рафаэль. Иди без меня, — устало отозвался Бейн. — Нет. Ты идешь со мной. Собирайся, Магнус. Тот бросил на брата холодный взгляд, в котором читалось: попробуй заставить меня. И Сантьяго понимал, что в таком состоянии на него не повлиять. Тогда он решил зайти с другой стороны. — Мне нужна твоя помощь. — На вечеринке? — Бейн вскинул бровь. — Эм… Да. Знаешь ли… мне кое-кто понравился. Главное правило их отношений, которое усвоил Рафаэль — если врешь Магнусу, то говори максимально правдиво, скрывая лишь часть информации. Да и он, в сущности, не лгал. Потому что ему действительно кое-кто приглянулся. — И в чем проблема? — Я… не знаю кто именно мне нравится больше, — нервно проговорил Рафаэль, расстегивая верхнюю пуговицу своей рубашки Магнус чуть повернул голову, глядя на брата. — Мне все детали вытаскивать из тебя по крупицам? Сантьяго тяжело выдохнул и выдал: — Есть кое-кто… пара знакомых. И похоже, что они оба мне нравятся. Проблема в том, что я не могу определить кто больше, чтобы что-то предпринять. Бейн фыркнул. — Раф, ты слишком, слишком заморочен. Просто трахни их обеих и выбери ту, которая больше подойдет. Не благодари за совет, — проговорил тот, отсалютовав бокалом и сделав глоток. — Я не буду заниматься сексом просто, чтобы выбрать кто лучше, — отмахнулся Сантьяго, — Поступают всегда с точностью до наоборот: зовут на свидание, знакомятся и только потом вступают в интимную связь. — Мне не понять тебя, брат. Ты владелец ночного клуба, сын мафиози, испанец с горячей кровью. Откуда в тебе такой аскетизм и набожность? Не проще ли иногда просто беззаботно наслаждаться жизнью и беспорядочными связями, а не завязывать отношения, красиво ухаживая и выдерживая минимум три свидания. Откуда у тебя вообще эта чертова привычка с гребанными тремя свиданиями до секса? Она убогая. Магнус залпом осушил бокал, злясь на себя, а попутно и на Рафаэля. Чертовы три свидания! Он свое третье по счету так и не получил. — В том то и суть, Магнус, что я не набрасываюсь ни на кого сразу же. Трех свиданий вполне достаточно, чтобы понять кто перед тобой и сложится ли у вас. — Три свидания? Серьезно? Поверь, это все херня. Самая настоящая чушь собачья! Потому что на протяжении всех свиданий, ты можешь думать, что все идеально и замечательно, а потом … что-то происходит. Что-то в чем ты и сам разобраться не можешь. И конец. Рафаэль пожал плечами. — Возможно, мы просто слишком разные. Кому-то такой путь не подходит, но меня устраивает. Бейн вдруг посмотрел на брата долгим, странным взглядом. — А ведь ты редко идешь дальше третьего свидания, Рафаэль. Обычно твои отношения долго не длятся. Может поведаешь в чем дело? Сантьяго тяжело вздохнул. — Потому что на четвертом я знакомлю их с семьей. Если твой избранник сможет выдержать Розу и нашего отца, то я пожму ему руку. — Я запомню, — отозвался Магнус, вскидывая брови. — Но в сегодняшней встрече есть какая-то подоплека. Я верно понимаю? Рафаэль подумал, что подоплека есть и еще какая! Такая, что Бейн что-нибудь ему отстрелит. Эти мысли заставили его нервничать, но вслух он сказал: — Я уже говорил. Не знаю кого выбрать. — Позови на свидание обеих, — предложил Магнус. Сантьяго на миг задумался. Идея казалась ему отличной. Ведь таким образом он сможет получше узнать Изабель и Саймона. Но с другой стороны, Рафаэль мог оказаться там лишним. Да и как-то неправильно все это. Последнюю мысль он озвучил своему собеседнику. Бейн смотрел на испанца с сочувствием. В семье Сантьяго его брат всегда был самым старшим из детей и самым разумным. На его плечи легла ответственность за родных и за бизнес. Уделяя время всем вокруг, Рафаэль часто забывал о себе. А еще он был консерватором. Потому с трудом менял свои привычки или уклад жизни. Со стороны этот парень казался сердцеедом и обольстителем, но все, чем заканчивались его знаки внимания к кому бы то ни было, это разбитые сердца и максимум три свидания. Вот и сейчас, Магнус был уверен, что Рафаэль проявит заинтересованность, сводит свою пассию на свидания, а потом исчезнет. Как обычно. — Выбери одну из них, если поймешь, что не твое, то пойдешь на свидание с другой. — Один из них парень. Магнус удивился, но виду не подал. Сантьяго ничем не отличался от самого Бейна, интересуясь представителями обоих полов. Только вот их отец не одобрял парней, потому Рафаэль старался не встречаться с ними. — То есть… какой-то парень настолько тебе понравился, что ты готов пригласить его на свидание? И даже представить отцу. Но при этом, есть подружка, которая привлекает тебя не меньше… — Подытожил Бейн. — Это должны быть какие-то богоподобные существа, раз ты так заинтересован. Его брат несколько стушевался и неуверенно кивнул, предвкушая гнев Магнуса, когда тот все поймет. — Располагайся, я постараюсь собраться как можно быстрее. — Рад, что ты согласился, — улыбнулся Рафаэль. — Ты и любовный треугольник? Я такое не пропущу. Сантьяго чиркнула пугающая мысль о том, что из этого полувранья может разгореться самый настоящий пожар. И парень не представлял насколько он прав. Магнус собирался долго, ничего нового, так было всегда. Но в итоге он предстал перед братом в агрессивном черно-фиолетовом наряде с расстегнутой рубашкой, обнажавшей его торс, плечи мягко укутывал черный пиджак, а узкие штаны выгодно подчеркивали длинные ноги. Макияж Бейна отличался мрачностью, словно он бросал вызов всему миру. — А как же сдержанный стиль, о котором ты заикался? — Поддел Рафаэль. — В топку его. Хочу сражать наповал. Сантьяго пожал плечами и кивнул в сторону двери, бросив: — Идем. Всю дорогу они болтали обо всем и ни о чем. Испанец надеялся, что Магнус не обратит внимания куда они едут. А в идеале — пусть его разберет временная слепота до момента, пока он не окажется перед Лайтвудом. К великому сожалению Рафаэля, его брат все понял когда они вышли из машины. — Ну, нет! — Воскликнул он. — Что «нет»? — переспросил Сантьяго. — Я не пойду к нему! — К кому? — В этот момент Рафаэль решил косить под дурачка. — К Александру. Ты меня не затащишь. — Вообще-то я шел к Саймону Льюису, — произнес парень, — но с чего тебе так нервничать, если твой бывший… напарник живет здесь? — Я не знаю, чему мне удивляться сильнее: тому, что ты участвуешь в заговоре против собственного брата или тому, что ты пытался убедить меня, будто этот еврейский Иуда тебе интересен. — Что ты имеешь против Саймона? — расстроился Рафаэль. — Мне он кажется очаровательным. Такой симпатичный и наивный идиот, что аж скулы сводит. Это занятно. Если еще секунду назад Магнус нервничал, то теперь забыл обо всем на свете просто таращась на Сантьяго. — Святые угодники, ты похоже не шутишь! — Воскликнул он. Они молчали глядя друг на друга, после чего Бейн спросил: — А девушка, которая тебя привлекает — Изабель? Рафаэль неуверенно кивнул и пояснил: — Она темпераментная, умная и веселая. Магнус тряхнул головой. — Знаешь, я прекрасно понимаю для чего ты меня сюда притащил, но вот ей Богу, готов купиться на твой цирк. — Я говорю правду, — нахмурился Рафаэль. — Идем уже, Dios mio! — Раз ты говоришь мне правду, то я буду рад тебе помочь, братишка, — усмехнулся Магнус. И в этот самый момент Сантьяго занервничал, сожалея о том, что он соврал.***
Если у Бейна была хоть какая-то возможность морально подготовиться ко встрече с Александром, то для Лайтвуда это стало полным шоком. Он открыл дверь, впуская гостей и замер, широко распахнув глаза, когда заметил Магнуса. — Привет, — рассеянно поздоровался он, после чего обернулся к сестре и другу со взглядом, в котором было обещание окунуть их обоих головами в унитаз. — Иззи, ваши гости пришли, — произнес он резко, после чего захлопнул дверь и вернулся на кухню, на которой что-то готовил. Тем временем к вновь прибывшим подошла улыбающаяся Иззи и взволнованный Саймон. — Добро пожаловать, — проговорила девушка, — проходите и чувствуйте себя, как дома. Рафаэль галантно поцеловал ее руку, в знак приветствия, после чего окинул пылающим взглядом Саймона. — Почти верю, — шепнул ему, проходящий мимо Магнус, и посмотрел сперва на хозяйку дома, затем на любителя комиксов, — все же я ставлю на Изабель, — громко проговорил Бейн. От этих слов Сантьяго похолодел. Начиналось. Он еще не знал что, но уже был не рад этому. — А что за ставка? — мгновенно повёлся Саймон. — Да вот, Рафаэль сообщил, что вы оба запали ему в сердце, да он никак не может определиться кого ему позвать на свидание. А от варианта — двоих сразу, мой братец и того быстрее отказался. Но, без обид, Самсон, я все же ставлю на Изабель. Сантьяго смутился, но стоило ему подумать, что хуже быть не может, когда он услышал следующее: — Не стоит меня недооценивать, Бейн! Я, знаешь ли, вполне себе! Это как Шазам. Пока он малыш Билли, ты думаешь — пхе, обычный пацан, но стоит ему сказать заветное слово и… — И что, Соломандр? Сменишь очки на что-то более привлекательное? Или прикид поярче наденешь? Хотя стоп! Знаю! Бросишь болтать без умолку и не произнесешь ни слова про комиксы, верно? — Перебил его Магнус. — Что-то типа того. Ты меня на концертах не видел. У меня своя группа и офигенный голос! — Офигенный голос — вещь не плохая, особенно в постели. Только вот…, а сможешь ли ты забраться к Рафаэлю в штаны? — Не знала, что ты играешь за обе команды, — тем временем произнесла Иззи, изучая Сантьяго. Испанец в принципе не привык, чтобы его личную жизнь, которой почти не было, вот так выносили на всеобщее обсуждение, да еще и спорили кого он предпочтет. Но внешне он сохранял невозмутимость. — Тебя это смущает? — спросил он своим хрипловатым голосом. — Когда ты вот так говоришь, я готова простить тебе все на свете, — улыбнулась девушка, положив ему руку на плечо. — То, что говорит Магнус, правда? Ты действительно хочешь пригласить одного из нас на свидание? Твою мать! Пресвятая Дева Мария! За что ему это все? Рафаэль определенно не любил, когда вокруг царил хаос и бардак. А когда хаос и бардак устраивали из его же личной жизни, то он начинал раздражаться. Но парень умел сдерживать свои эмоции, потому лишь ухмыльнулся и произнес: — Вероятно, что бы я сейчас ни сказал, ты в любом случае все простишь мне, верно? Так что, да, Магнус не лжет. Я действительно говорил ему это. Хвала ангелам! Благодарность отцу за воспитание! Сантьяго умел играть словами. Очень хорошо играть словами. Он не солгал Изабель, но и не подтвердил своего интереса, потому можно будет в любой момент ответить, что ввел брата в заблуждение, дабы приволочь на эту недо-вечеринку, на которой вместо выяснения отношений между Алеком и Магнусом, акцент как-то неожиданно сместился на Рафаэля. Умно, Бейн, умно. — Пойду пообщаюсь с твоим братом, Ангел, — произнес Рафаэль, обращаясь к Иззи, — мы с ним так и не познакомились. Девушка ему подмигнула, оборачиваясь к Магнусу и Саймону, которые продолжали словесную пикировку. — О! Я рада, что вы так хорошо ладите! — Проговорила она приближаясь. — Когда кто-то щеголяет перед тобой в почти что обнаженном виде, хочешь не хочешь, но многое узнаешь, — ввернул Бейн, наблюдая за Рафаэлем, который подошел к Алеку и спросил: — Помощь нужна? — Нет, — коротко бросил Лайтвуд, хмурясь. Но Сантьяго изящно снял пиджак, повесив его на спинку стула и принялся закатывать рукава своей рубашки, игнорируя изучающие взгляды Саймона и Изабель. Испанец был хорош собой и эта парочка уже «приценивалась». Сантьяго тем временем взял нож, разделочную доску и принялся помогать Алеку нарезать овощи. Лайтвуд лишь бросил недовольный взгляд, но ничего не сказал, потому что Рафаэль явно знал, что делать. — Чем же закончилась ваша с Магнусом встреча в тот день, когда я оставил вас в лофте? — спросил испанец. Алек бросил на него злой взгляд и ответил с неприязненной ухмылкой: — Он мне рассказывал почему предложил угрожать Максом, а не Иззи в случае давления на меня. Рафаэль на миг застыл, поднимая растерянный взгляд на Лайтвуда. А тем временем троица, уютно устроившаяся на диване, продолжала активно обсуждать насущные вопросы. — Не смей оскорблять Стар Трек! — Пылко восклицал Саймон, — то что ты не знаешь кто такой Спок, не делает тебе чести и уж тем более не дает возможности пускать такие комментарии в адрес этого великого вулканца! — Знаешь, Самайн, до меня дошло почему ты считаешь, что популярен во время выступлений на сцене. Твоя аудитория подростки и гики, верно? Ты и песни, наверное, посвящаешь нереальной заднице Капитана Америки или святости вулканской расы. — Похоже, не только вы двое сошлись, — проговорила Изабель, наблюдая за парочкой поваров. — Надеюсь, на Алека он не западет? А то у меня планы на Рафаэля. — Становись в очередь, сучка, — весело подхватил Саймон, переключаясь на общение с девушкой, которая рассмеялась шутке друга. А вот Бейну было не до забав. Он на миг позабыл о своем споре с Льюисом, с грустью глядя на Лайтвуда. Ему было больно даже просто смотреть на этого человека. А он себе спокойно резал помидор, игнорируя Магнуса. Впрочем, так казалось со стороны. С того самого момента, когда гости вошли в квартиру, Алек превратился в сплошной комок нервов. Ему было некомфортно в этой комнате. Он едва сдерживал себя от заинтересованных взглядов в сторону Магнуса. Тот сосредоточился на Саймоне, что неприятно кольнуло и разочаровало. Уж у Льюиса то никогда проблем с личной жизнью не было. Он жил и любил в свое удовольствие, не мечтая ночами о недостижимом Джейсе. Лайтвуд чувствовал себя идиотом, потому что по сути сменил одного идола на другого. Чертовы глиняные божки! Запусти их в стену, и те разобьются. Только вот для Алека они были эфемерными. А сломать подобный образ можно только определенными событиями или поступками. Как это было с Джейсом. Витая в своих мыслях, парень потянулся к корзинке с помидорами, чтобы взять следующий. Но вместо этого он наткнулся на руку Сантьяго, о котором Лайтвуд и думать забыл. — Руки прочь! Это мой мужчина! — Крикнула Иззи. — Но это еще не точно! — Возразил ей вдогонку Саймон. А вот Магнус просто молчал, отстраненно наблюдая за тем, как его брат извлекает овощ из корзинки и продолжает нарезать салат, за тем как Алек застыл, глядя на Бейна. Их взгляды на миг скрестились, после чего оба резко отвернулись. — Твоя сестра с Саймоном всегда вот так рвут людей на части? — Проворчал Сантьяго. — Я думал, они оба тебе интересны. Радуйся, — буркнул Лайтвуд, не поясняя, что соперничество между Иззи и Льюисом идет по всем возможным фронтам. Им просто нравился сам процесс состязания, а не конечная цель. Временами они доводили все до абсурда. — Я не из тех, кто гонится за двумя зайцами. Мне вполне подойдет один единственный, — спокойно пояснил Рафаэль. — А судя по твоему виду, тебе нужно все и сразу. — Судить книгу по обложке плохая привычка. — Но и верить на слово на пустом месте, так себе идея, — ответил Алек, заправляя салат. Рафаэль вымыл ножи и разделочные доски, убрав их в сушку. — Все готово, — позвал всех Лайтвуд. Иззи помогла накрыть на стол, Саймон же шуровал в баре, выбирая алкоголь и в очередной раз споря с Магнусом, только теперь уже на тему выпивки. В целом ужин прошел не плохо. Рафаэль был галантен и отвечал флиртом на все заигрывания в свой адрес. С его стороны это была не более чем выработанная годами привычка. Как никак владелец ночного клуба обязан быть очаровательным. Льюис периодически вступал в споры с Бейном, который вел себя несколько более отстраненно, чем раньше. Изабель отвлекалась на Сантьяго, но старалась придумать как вовлечь своего хмурого и молчаливого брата в разговор. Но все ее попытки были бесполезны. Он спокойно потягивал вино, гоняя свою еду по тарелке, и старался не смотреть на Магнуса. За все это время они не перекинулись и парой фраз, что огорчало Иззи и Рафаэля. После ужина все переместились в гостиную, рассказывая всякие забавные истории и попивая вино. Алек посидел с ними минут пятнадцать, после чего вышел на балкон. Саймон начал уговаривать Рафаэля заглянуть к нему, поиграть во что-нибудь, за что получил сердитый взгляд Иззи. Но судьба брата была для нее важнее, потому девушка подошла к Магнусу и сказала: — Давай сделаем вид, будто я придумала нечто супер-умное, что заставит тебя выйти на балкон и поговорить с Алеком. Бейн вскинул брови, но ничего ей не ответил. — Серьезно, вам нужно поговорить! Если ты не хочешь иметь с ним ничего общего, то так ему и скажи. Мой братец зашоренный баран. Его пока носом в дерьмо хорошенько не натыкать, он так и будет ломиться в запертые двери. Прошу, Магнус, пожалуйста! Если не ради вас, то хотя бы мою личную жизнь пожалей! Саймон пошел в наступление. Бейн неуверенно взглянул на Алека, ощущая, как сердце пропускает удар. — Хорошо, Изабель, я поговорю с ним, — пообещал он, направляясь на балкон. Девушка едва не захлопала в ладоши от радости и предвкушения. Она пристально смотрела за тем, как парень подходит к Лайтвуду. И вот они стоят плечом к плечу, опираясь на парапет, и разговаривают. Иззи подошла к Рафаэлю с Саймоном и сказала: — Валим отсюда. — Куда? — не понял Сантьяго. — Да хоть к черту на куличики! Нужно оставить их одних. — Тогда ко мне, — радостно улыбнулся Льюис. Рафаэль как чувствовал, что лучше ему торчать в коридоре под дверью этой квартиры, как верному Хатико, а не идти к Саймону. Однако он и понять не успел, как его уже затащили в обитель Льюиса, попутно всучив бокал с вином. И теперь испанец чувствовал себя травоядным, на которое зарятся сразу два хищника. — Чем займемся? — Спросил Саймон, улыбаясь. — Полагаю, стоит покараулить у двери, на случай если они сцепятся, — невозмутимо предложил Рафаэль, направляясь к двери и заглядывая в глазок. — Успокойся, я видела, как Алек смотрит на Магнуса! Он вряд ли станет его бить. Ну, я надеюсь на это, — поделилась своими мыслями Изабель. — А я вот не забрал у Магнуса пистолет. Береженого — Бог бережет, — проявил обеспокоенность Сантьяго. — Не думаю, что мы окажемся быстрее пули. Я не вижу здесь ни одного Флэша или Квиксильвера, — резонно заметил Саймон, обращаясь к Рафаэлю. — Только ты и я… — Про меня не забудь. И губу обратно закатай, — предложила Иззи. Сантьяго обернулся и обнаружил себя в неудачном положении: прижатый спиной к двери и окруженный двумя стервятниками, готовыми рвать его на части, лишь бы второму не досталось. — Если мы не будем караулить, то можем поиграть в файтинги, или что там предлагал Саймон? — попытался выкрутиться испанец. — О, Рафаэль, я знаю много разных и очень интересных игр, — улыбнулся парень, уперев руку о дверь аккурат над левым плечом Сантьяго. Но не успел он хоть как-то отреагировать на это, когда на его левое плечо легла ладонь Изабель. Парень обернулся к ней. — Знаешь, Рафаэль, говорят, во французском языке есть два слова обозначающих «поцелуй», — проворковала девушка. — Изз, ты действительно собираешься использовать этот затертый прием? Он же банален! — Тут же вмешался Льюис, получая тем временем мысленную благодарность от Сантьяго, который откровенно охреневал от всего что творилось вокруг. — Мне просто нравится французский, — не унималась девушка, возвращая свое внимание Рафаэлю. — Одно слово для дружеского поцелуя в щеку, второе для страстного в губы. Пока испанец отвлекся на угрозу слева, он был неожиданно атакован с противоположного фланга. — Показать? — Спросил Саймон, прошептав ему на ухо. Это стало последней каплей и Сантьяго взбесился не на шутку, он направился в центр комнаты, на ходу грубовато оттолкнув обоих. Его бесило, что эта парочка, словно малые дети, вцепились в него, как в любимую игрушку, стремясь вырвать желаемый предмет из рук второго. При этом сам Рафаэль был им не важен. В сердцах он даже проворчал несколько яростных ругательств на испанском. — Когда ты говоришь на родном языке — это звучит горячо, — Произнесла Иззи. — Я учту и буду общаться при вас только на английском, — пообещал парень, со стуком поставив бокал с вином на столешницу. — Мне казалось, что мы собрались здесь, чтобы помирить наших братьев, а не с целью покататься на трехколесном велосипеде. — Ты смотрел «Как я встретил вашу маму»! — Тут же воскликнул Саймон. — Теперь ты мне нравишься еще больше! Ты ведь имел ввиду классификацию Барни Стинсона для группового секса, верно? — Я на такое не подписывалась! — Тут же вставила Изабель. — Я тоже, между прочим! — Вклинился Льюис. — Никогда я не разделю свое ложе с этой дьяволицей. — Тогда оставьте меня в покое, черт бы вас побрал! Складывается ощущение, будто вы никогда мужчин не видели. — Таких горячих как ты? — С улыбкой спросил Саймон. — И таких галантных, — поддакнула Иззи. — А еще… — начал было Льюис. — Хватит! — Прервал их Рафаэль. — Но ты же сам сказал Магнусу, что мы тебе нравимся, — деловитым тоном произнесла девушка. — На днях мы с Саймоном обсуждали, что находим тебя интересным. Так что твоя симпатия взаимна. Но ты не определился… — Мы просто хотели выбить себе дополнительные очки, — подтвердил Льюис. — Тебе и одной пары должно хватать, — хмыкнула Изабель. — То, что вы ведете себя как нимфоманка и ее одержимый приятель, не делает вам чести, уж поверьте. Для обычного секса я могу подыскать партнера и в клубе. Вы меня сильно разочаровали, — произнес Сантьяго, наблюдая как поникли Иззи и Саймон. — То есть мы облажались, да? — Спросил Льюис. — И никакой возможности переиграть эту партию? — Может, все же дашь нам второй шанс? — попросила Изабель с надеждой. Они оба смотрели на него своими огромными карими глазами с таким выражением лиц, что даже Кот в Сапогах из Шрека не шел ни в какое сравнение. Но самому Рафаэлю на ум пришла его обожаемая сестренка Роза, которая могла вытянуть из него что угодно подобным фокусом. — Я подумаю об этом, — сдержанно произнес Сантьяго, наблюдая, как на лицах обоих отражается огорчение. Чтобы как-то смягчить свои слова, он добавил, — но вы можете приходить в «Пандемониум». При условии, что будете вести себя прилично. — И там поговорим о свидании? — Как обычно взяла быка за рога Иззи. — Я не против, — поддакнул Саймон. «Это будет не просто, — подумал Рафаэль. — Ой, как не просто» — Все будет зависеть от вашего поведения, — вслух ответил испанец, глядя на часы.— Прошло уже полчаса. Раз они до сих пор не убили друг друга, значит все прошло хорошо. Так что я поеду. — Подожди! — Остановил его Льюис. — Давай поиграем в видеоигры? Или в настольный футбол. Иззи нет равных в нем. Мы ее даже вдвоем едва ли сделаем. Или еще что-нибудь. — Получше узнаешь нас. С нормальной стороны, я имею ввиду, — подхватила девушка. — К тому же если наши братцы передумают и решат устроить потасовку, я вдвоем с Саймоном их не разниму. Сантьяго вздохнул. — Хорошо. Еще минут тридцать у меня есть… В этот момент странная, чудаковатая часть вечера была завершена. Но Рафаэль не знал, что всякий финал — это начало чего-то нового.***
Алек стоял на балконе, глядя на город. Он наслаждался уличным шумом, легкой прохладой вечера и мнимым уединением. Здесь его никто не трогал, здесь он был почти что один. Как всегда один. Только он и разрушающие его мысли. Магнус вел себя как ни в чем не бывало, и это рвало Лайтвуда на куски. У него сложилось стойкое впечатление, что для Бейна их отношения ничего не значили. Да и можно ли это вообще назвать отношениями? Роман с двумя свиданиями и несколькими поцелуями. Для нормального, адекватного человека этого мало. Только такой осёл как он мог вот так раскиснуть. Раздался шум поднимающейся рамы, потому что выход на этот балкон был только через окно пожарной лестницы, чем они и пользовались. Алек обернулся и увидел, как к нему пролезает Магнус. Его распахнутая рубашка разошлась еще сильнее, а колышки на ирокезе несколько пригнулись. Бейн посмотрел на него и принялся раскуривать сигарету. Лайтвуд отвернулся, возвращая свой взгляд ночному городу. Парень встал рядом с ним, делая медленную затяжку. Алек бы не признался в этом, но ему нравилось наблюдать, как эти изящные пальцы обхватывают сигарету, как Магнус жмурится во время выдоха. Они стояли в тишине, нарушаемой сигналами проносящихся по автостраде автомобилей, гулом голосов пешеходов, но сами не говорили ничего. Алек лихорадочно соображал, что ему лучше сказать? Как вообще начать этот разговор? В итоге он озвучил лишь ту навязчивую мысль, которая не выходила из его головы. Мазнув взглядом по распахнутой рубашке Магнуса, он произнес: — Здесь прохладно. Бейн обернулся к Алеку и спросил: — Ну, ты ведь меня согреешь, если я замерзну? Лайтвуду показалось, что его самого сейчас окунули головой в унитаз. Причем так неожиданно, что он захлебнулся тамошней водой. — Я… мы… — Начал Алек, но так и не смог подобрать нужных слов, потому заткнулся. — Что, сладенький? Я так прекрасен, что ты потерял дар речи? В этом был весь Магнус. Тот самый Магнус, который ему понравился. Только сейчас от него горчило во рту. Лайтвуд нервно рассмеялся, запуская руку в волосы. Идиот. Какой же он идиот! — Что такое? — Спросил Бейн, нахмурившись. Этот непредсказуемый Александр, как и всегда, реагировал самым невообразимым образом. Его было невозможно понять. — Ох, Маггс, детка, — отсмеявшись произнес парень, — я сейчас понял какой же я, блять, идиот! Я изводился две недели. Две чертовых недели! Пытаясь понять как ты, что ты, где ты. Какого хера ты мне не звонишь, хотя обещал, что мы поговорим. А ты ведешь себя так, словно ничего не случилось. Так ведь для тебя действительно ничего и не случилось! Все как прежде. Алек чувствовал себя преданным и разбитым. Будто все, что имело для него значение, обесценено другим человеком. Тем самым, который и наделял все эти моменты смыслом. Но для Магнуса, великого и неповторимого, это был пшик. Парочка свиданий и все. Чего он, блять, хотел после нескольких жалких встреч и недели знакомства? Предложения руки и сердца? Бейн, как раз, ведет себя как взрослый и адекватный человек. Это Алек полный идиот. Влюбленный осел. Как он мог с такой легкостью втрескаться в кого-то? Сам себе все придумал, сам же и страдает. Эти размышления будили в нем гнев. Что же до Магнуса, то с того самого момента, когда он понял куда его привез Рафаэль, он не находил себе места. Вся та разъедающая его нутро дрянь, словно ожила, она тянула его магнитом в эту самую квартиру, к этому самому человеку. И пусть внешне он идеально исполнял свою роль, но на деле ему было так паршиво, как ни разу до этого. Даже когда его прошило пулями, когда однажды он попался Кругу и его методично избивали час за часом, даже в те моменты он чувствовал себя лучше. Апогея его внутренний кризис достиг во время ужина. Это мероприятие напоминало ад. Самый настоящий ад, не выдуманный. Теперь Бейн имел полноценное представление о том, что ждет его после смерти. Этот бесконечно повторяющийся, не имеющий завершения ужин. А затем Алек и вовсе их покинул. В этот момент Магнус подумал, что это конец. Точка во всем. Пожалуй, если бы не Изабель, то сам он едва ли смог бы набраться смелости последовать за Лайтвудом. Но оказавшись на чертовом балконе выяснилось, что он понятия не имеет, что говорить и как себя вести! А после слов Алека, Магнус и вовсе захотел просто взять и спрыгнуть вниз, разбившись о тротуар. Может быть, если его мозги разлетятся по округе, а сердце сплющится в блин, то станет легче? Но в этот момент он понял, что не станет. Ведь после смерти его будет ждать чертов ужин в аду. Замкнутый круг. В точности как у Данте. Символично. Но факт оставался фактом — он не знал, что ответить Алеку, который просто направился к окну, намереваясь вернуться в квартиру. Лайтвуд был по-прежнему зол. Зол на себя, но Магнус считал, что объект этих чувств именно он. Однако когда парень проходил мимо него, Бейн схватил его за предплечье. Алек посмотрел тяжелым, раздраженным взглядом, будто спрашивая, чего хотел Магнус. Но проблема заключалась в том, что тот едва ли смог бы хоть что-то сказать. Он должен был, но не мог ничего придумать. Его тело начала бить нервная дрожь. — Я ждал тебя. В субботу. На наше третье свидание. Ждал весь день до самой ночи, — выпалил, наконец, Бейн. Он озвучил то, что тяготило его все это время. — Ты не пришел. Ты так и не пришел, — начал повторять Магнус, ощущая, как его дрожь усиливается. Лайтвуд выглядел растерянным. Ошарашенным. Не понимал, что происходит. Словно перед ним был маг, с которого слетела дымка. И вместо красивого и самоуверенного фасада, перед ним оказался такой же сомневающийся и напуганный парень. Такой же потерянный, не представляющий, что делать. Алек взял лицо Магнуса в свои ладони и, нежно ему улыбнувшись, сказал: — Вот так и бывает, когда два замкнутых болвана впервые в жизни пытаются построить отношения. Бейн смотрел на него с такой надеждой и болью во взгляде, позволяя на короткий миг заглянуть к нему в душу и увидеть все то, что он не озвучивал, а может и не признавал перед самим собой. Осознание всего этого пронзило Алека смешанными чувствами. Но в первую очередь, он ощущал непередаваемое, ни с чем не сравнимое счастье. Лайтвуд нежно и неторопливо поцеловал Магнуса. Трепетно и аккуратно, словно боясь спугнуть, словно желая утешить. А затем он привлек парня к себе, все еще ощущая как того бьет мелкая дрожь. Алек обнимал его, успокаивающе поглаживая по спине и бормоча: — Я рядом, все хорошо, Магнус! Я просто ждал тебя. Ждал, когда ты позовешь и будешь готов к разговору. Но теперь я с тобой. Успокойся, не волнуйся так. Его тихий, умиротворенный голос действовал как успокоительное. Но вместе с отступающей дрожью, уходила и боль внутри Бейна. Та самая, которая методично прожигала его нутро все это время. Она исчезала. Растворялась. И все благодаря Алеку. Благодаря тому, что он рядом. Лайтвуд был для него лекарством. Исцеляющим фактором. И все эти чувства превращали размеренный и методичный мир Магнуса в самый настоящий хаос. Когда все смешивается, переплетается и путается. Он не понимал, что происходит с ним, в его жизни, в их отношениях с Алеком. Сплошной сумбур. Как только люди способны жить с таким? Как справляются? Бейн поднял взгляд, рассматривая лицо Лайтвуда. В этот момент все те бредовые слова, которые в сердцах бормотал этот парень обрели смысл. Действительно, пока Алек рядом, он справится. Все будет хорошо. Это показалось Магнусу банальным и затертым. Как у героев второсортного любовного романа, честное слово! Впрочем, за этими ироничными мыслями он прятал свою уязвимость. Ту самую, которая появилась в нем из-за Алека. Это пугало его, заставляя чувствовать себя слабым. Но он осознавал, что без Лайтвуда становится еще более слабым. Потому что внутри растекается неприятной жижей разъедающая его пустота и боль. И вот теперь он зависим. Все, как и говорил отец. Чувства делают людей мягкотелыми. Потому что организм начинает перестраиваться, словно он вступает в сговор с сообщником, преобразуясь в нечто бесформенное и нуждающееся. — О чем задумался? — спросил Алек, нежно положив ладонь на щеку Магнуса. Поколебавшись мгновение, парень ответил: — О том, что сегодняшний вечер вполне можно считать третьим свиданием. Лайтвуд отшатнулся, как от удара, не ожидая подобного и немного растерявшись. Но вот Бейн, похоже, решил получить все сполна. Потому что в их шатком мире не было ничего постоянного, не было никаких гарантий. Но зато желания никуда не девались. Он приблизился к Алеку, пылко впиваясь в его губы. Это был не тот нежный поцелуй, который дарил ему парень еще несколько мгновений назад. Магнус настаивал, Магнус требовал, и Магнус получил то, чего хотел. Неистового, горячего, страстного Алека, который прижимал к себе парня с таким пылом, словно пытался поработить его душу. Но в какой-то момент он отстранился и хрипло произнес: — Идем. Бейн растерялся, не понимая, о чем речь, но потом сообразил, что Лайтвуд зовет его в свою комнату. От этого сердце пустилось в бешеный, непредсказуемый пляс. Но Магнус послушно отправился вслед за Алеком. Когда он пролез в чертово окно, являющееся самым неудобным выходом на балкон из всех возможных, то очутился в объятиях парня, который пылал от нетерпения. Лайтвуд обвил его запястье и потянул за собой. Несколько грубо и властно, нетерпеливо, но Магнус и не заметил этого, потому что их желания были идентичны. Они отбивали такт в их сердцах, звуча в унисон, подгоняя обоих. Едва они переступили порог спальни, Алек рывком притянул к себе Бейна, грубо его целуя, стаскивая с него пиджак и, хвала небесам, уже распахнутую рубашку, отшвыривая все это барахло на пол, с чувством раздражения на существование такой ерунды, как одежда. — Какой ты нетерпеливый, — хмыкнул Бейн, потянувшись тонкими пальчиками к верхним пуговицам рубашки Лайтвуда. — Я бы пошутил про перерыв на чашку кофе или про двенадцать лет в Азкабане, — проворчал Алек, отстраняя руки Магнуса и стягивая рубашку через голову, потому что так было быстрее, — но не тот настрой для шуток. — Понимаю, интимная связь — дело серьезное. Здесь нет места юмору, — расплываясь в ухмылке проговорил Бейн, параллельно расстегивая ремень на своих брюках. — Как ты умудряешься так спокойно рассуждать о чем-то в такой момент? — Хмурясь спросил парень, притягивая к себе Магнуса в чуть более сдержанном порыве. — Не любишь, когда кто-то болтает с тобой во время прелюдии? Все происходит в полной тишине только в кино, знаешь ли. Пока Бейн болтал, Алек склонился к его шее и принялся покрывать ее мелкими поцелуями, попутно стягивая с него штаны. Он проложил неторопливую дорожку к его уху и прошептал, щекоча дыханием: — Я люблю, когда в моей постели болтают и даже кричат, но не таким спокойным тоном, и немного не те слова. — Ну, знаешь ли, процитировать Сириуса Блэка в контексте воздержания или истовой страсти к моей персоне, мне тоже не предлагали. На последней фразе Магнус сбивчиво выдохнул, потому что Алек принялся покусывать мочку его уха, попутно расстегивая и спуская с себя штаны. Когда же он отстранился и весело посмотрел на затуманенный желанием взор Бейна, то проговорил: — Не думал, что ты вообще знаком со вселенной Гарри Поттера. Но если хочешь обсудить эту тему, то без проблем. — У меня есть младшие братья и сестры, дорогой. Я даже могу спеть тебе песню Распределяющей Шляпы, — вскинув брови предложил Магнус. Алек окончательно стянул с себя брюки, наблюдая, как Бейн делает то же самое со своей одеждой. — Ты собираешься петь прямо в процессе? — уточнил Лайтвуд, веселясь. — Я никогда не пробовал, но если ты просишь… — Я прошу тебя заткнуться, Магнус, — все также улыбаясь ответил ему парень, толкая в сторону кровати. Несмотря на их шутливую беседу, за которой Бейн пытался скрыть свою нервозность, он все еще продолжал изводиться. Ему доводилось слышать все эти истории о важности первого раза, не в контексте потери девственности, а новых отношений. Каждый раз Магнус считал, что это полная чушь. У него было много партнеров, не было того, что было бы им не испробовано или не изучено. Он был уверен в своих навыках. Но, блять, все равно нервничал как юнец. Глупый подросток. Переживал, что налажает или разочарует. Вдруг от него ждут чего-то большего? Вдруг Алек захочет что-то, но они не поймут друг друга в процессе? Вдруг это Лайтвуд не понравится ему? Всякое бывает. Иногда и техника хороша, и человек симпатичен, и химия бурлит, но что-то все равно не складывается… Просто некоторые партнеры оказываются несовместимы. А вся эта таинственная круговерть с отношениями и чувствами была нова для него. Потому Магнус боялся. Старался не подавать виду, но все же боялся. Они уже приблизились к кровати, целуя друг друга, когда Алек отстранился и спросил: — Ты уверен, что хочешь этого? В ответ на свой вопрос, парень получил лишь молчаливый кивок, потому продолжил: — Магнус, я ни на чем не настаиваю и не тороплю события. Если ты хочешь прерваться, то мы остановимся. — Он нежно провел кончиками пальцев по щеке Бейна. — Ты непередаваемо горяч и желанен, но я с тобой не ради этого. Потому если ты испытываешь какой-то дискомфорт или что-то вроде… В ореховых глазах отражалось беспокойство и бескрайняя нежность. Такая нежность, от которой все внутри уносилось ввысь. — Александр, лгать не стану, я нервничаю. Но это не отменяет моего желания. К тому же, случись это сейчас или лет через десять, полагаю, я буду все также волноваться. И второй раз за вечер, Бейн позволил ему увидеть свою уязвимость, свои сомнения, отразившиеся в его глазах. Это говорило громче каких-либо слов. — Нервничать нормально, Магнус. Так бывает всегда, если человек тебе не безразличен. Лайтвуд взял руку парня и прислонил к своей груди, в которой нервно стучало сердце. — Это морзянка? Я определенно слышу С.О.С. — Пошутил Бейн. — Моей душе уже ничего не поможет, — тихо произнес Алек, — она в твоей власти. Он заметил, что Магнус собирается что-то ответить, но ему не хотелось этого слышать. Он боялся. Боялся, слов «слишком рано», «недостаточно знакомы» и прочих подобных. Потому парень предпочел заткнуть ему рот поцелуем. Сперва нежным и тягучим, постепенно перерастающим в нечто сжигающее дотла. Это чувство — словно тебя разъедает изнутри — вернулось к Магнусу. Только теперь в совершенно ином контексте. Приятном. Томном. Требующим большего. Прямо сейчас, немедленно. Его сомнения и все те проблемы, которые обычно вертятся в голове, просто исчезли, оставив место желаниям и ощущениям. Бейн даже не заметил, как оказался на кровати, не понял в какой именно момент Алек навис над ним, пылко целуя, страстно прижимаясь, сводя с ума. Они изучали друг друга кончиками пальцев, нежно скользя по коже, временами с жаром вцепляясь в своего партнера, впиваясь когтями. Они целовались — неистово, жадно, будто получили тот благословенный дар, о котором молили всю жизнь, и вот теперь обрели это. Отыскали друг друга. Алек принялся исследовать губами тело Магнуса, отыскивая наиболее чувствительные зоны, перемежая свои ласки с легкими покусываниями. Он сканировал миллиметр за миллиметром, спускаясь все ниже, сбивая дыхание Бейна, выбивая из него тихие стоны. Желание затопило разум Лайтвуда, но он сдерживал свои порывы. С трудом, прилагая усилия, чтобы не наброситься на своего партнера, как животное. Потому что он хотел быть нежным. По-настоящему нежным и… любящим. Хотел испытать это неведомое чувство, когда ты отдаешь себя всего, целиком, но при этом получаешь хоть что-то взамен. Не просто тело, но и чувства. Пусть даже не столь глубокие, как у него самого. Эти мысли в любой иной момент вызвали бы ощущение горечи. Но не теперь. Близость Магнуса пьянила, дразнила, сводила с ума. Вид того, как парень кусал свои губы, выгибая спину на встречу ласкам, как он хватался за спинку кровати, все это заставляло кровь Алека бурлить, с трудом удерживать остатки самообладания. Но когда Бейн притянул его, обнимая, и прошептал в губы единственное слово: «Хочу», вся его сдержанность капитулировала, уступая место срывающей крышу, безумной страсти. Магнус отдавался ему самозабвенно, обхватывая руками шею, зарываясь пальцами в темные локоны, произнося его имя хрипло и сбивчиво, запрокидывая голову назад, позволяя целовать себя и кусать. Это был не просто акт сиюминутного желания, которое так долго скапливалось в них и, наконец, получило разрядку. Не удовлетворение похоти или сбрасывание стресса. Это был способ выразить свои чувства. Все до единого. Те, что человек не в силах озвучить, но способен продемонстрировать. Показать, пообещать и исполнить. Это была их вторая совместная ночь, только в отличие от прошлой, уютной и трепетной, эта принесла с собой единение двух сердец и душ, словно сплетенных между собой огнем обоюдных чувств.