Короли и Королевы

Не Фортуна слепа, а мы. Томас Браун

*** В субботу Нейтан, испытывавший смутные сомнения всю неделю, наконец высказал робко: — Знаешь, я как-то не так представлял себе эту работу. В тот момент, когда он произносил эти слова, одна из девушек, очаровательная шатенка, засмеявшись, едва не уронила на него бокал с мартини. При этом у неё приглашающе сползла левая бретелька платья, обнажая гладкое загорелое плечо. Нейтан безотчётно потёр мокрое пятнышко от частично выплеснувшегося на его рубашку коктейля и уставился на это плечо в тщетных попытках сосредоточиться. От ритмичных басов вибрировал желудок и пол под ногами. Чтобы быть услышанным, приходилось разговаривать на повышенных тонах. Себастьен, льнувший справа от него к другой хихикающей девице, блондинке в обтягивающем топике, насмешливо ему улыбнулся. — Неужели? И как же ты её себе представлял, mon cher? Нейтан вздохнул. Девушки его порядочно отвлекали. Приходилось раз за разом напоминать себе, что они здесь, вообще-то, не за этим. Себастьена это, правда, не останавливало. — Я представлял… Он задумался. Что именно он представлял? Захватывающие погони по ночным улицам? Таинственные ритуалы ежечасно? Обряды экзорцизма? Магический шпионаж? …ну, ладно, насчёт последнего он не был уверен. Если верить Себастьену, именно этим они здесь и занимались — магическим шпионажем. Только, по какой-то неведомой Нейтану причине, происходило это почему-то… — И-и-и с вами снова ди-джей «ПентаГрув»! …на вечеринках. Толпа одобрительно загудела. Девушка слева от Нейтана доверительно поделилась: — О! Я слышала, в его треках на самом деле содержатся настоящие сатанинские мантры! Синие, красные и фиолетовые вспышки прорезывали помещение с неравномерными интервалами. Ди-джей «ПентаГрув» поставил новый трек: Нейтан, прислушавшись, через какое-то время и в самом деле различил чьё-то записанное прямо поверх электронной музыки мрачное бормотание на латыни, удачно попадавшее в ритм. Девушка справа, вынырнув из-за плеча Себастьена, воскликнула: — Я знаю эту песню! Это же «Околдуй меня полностью, детка»! Себби, пошли танцевать! И, вскочив с дивана, бодро потянула Себастьена за собой в сторону танцпола. Её подруга томно вздохнула Нейтану в шею, вызвав целое стадо мурашек по коже. Бокал, поставленный ей на стол, на этот раз всё-таки упал, когда она задела его локтем. Нейтан вежливо от неё отстранился. Он не был уверен, сколько она уже выпила. Он не был уверен, сколько выпил он сам. У него кружилась голова. — Твой мартини… — Какой мартини? — она выпрямилась, взглянула на прозрачную лужицу на столе, мерцающую разноцветными огнями. — А-а… это «Тёмный мир», глупенький. Сегодня волшебная ночь — и меню тоже волшебное! — она засмеялась снова. — Принеси мне ещё один, а? Будь солнышком? Побыть солнышком Нейтан не возражал. Он поднялся, чуть пошатнувшись — кажется, засиделся — и со вздохом решимости нырнул из уютной ниши в экстатическую толпу, пытаясь среди толкающихся под музыку тел проложить путь к барной стойке: она неоновым маяком надежды светилась где-то в другом конце помещения. Толпа поглотила его, как живое море. Длинные юбки и короткие, джинсы и шорты, рубашки и футболки, открытые майки и готические платья окружили его со всех сторон, перемежаемые блестящей от пота кожей. Сегодня все были одеты в чёрное — Нейтан никогда ещё не видел такого разнообразия чёрных оттенков в одном месте. Ему улыбались, его тянули в сторону и отталкивали с пути, его не замечали, на него кидали заинтересованные взгляды. Люди самозабвенно танцевали, пьяные от музыки не меньше, чем от алкоголя. Голос — возможно, самого «ПентаГрува» — продолжал угрюмо начитывать «сатанинские мантры», в которых Нейтан не без удивления улавливал знакомые куски из самого обыкновенного учебника по латыни. Параллельно с латынью женский голос в припеве сладко тянул: ~«Околдуй меня полностью, детка!» ~ Его уносило человеческой волной то в одну сторону, то в другую, и он понемногу начинал забывать, в каком направлении изначально шёл. Басы отбивали ритм всё быстрее. В какой-то момент Нейтан поймал на себя на том, что танцует вместе со всеми, заражаясь музыкой, как лихорадкой, от каждого случайного прикосновения. В голове сделалось легко и мутно. Показалось, что неподалёку мелькнула знакомая светловолосая макушка Себастьена — мелькнула и тут же пропала из виду. ~«Околдуй меня полностью, детка, принеси меня в жертву! Я хочу твой большой и прекрасный… магический ритуал!»~ Нейтан танцевал, пока трек не сменился, и только тогда море тел выбросило его из себя на берег: каким-то чудом он добрался всё-таки до барной стойки, хотя и не помнил совершенно, зачем туда стремился. Заказал себе коктейль «Тёмный мир», выпил его почти залпом, чтобы промочить пересохшее горло. Рядом с ним уже другая девушка, сплошь в полупрозрачных чёрных кружевах и в сверкающем серебре, заказала у бармена «Портал в Ад», который почему-то выглядел как обыкновенный «Космополитен», и уверенно заявила скучающей рядом соседке: — Я говорю тебе, сегодня — та самая ночь! Мой гороскоп обещал мне большое событие. Что может быть значительнее, чем вызов самого Некроманта? — Например, здоровый восьмичасовой сон. Но тебе это не светит, — ответила та, а потом заметила Нейтана и сердито нахмурилась в его сторону: — А ты чего уставился? Он улыбнулся: — Ваши амулеты, — они синхронно на него уставились. — В смысле, хороший выбор, но… хотите совет? Любительница гороскопов заинтересованно кивнула. Её подруга только сощурилась с подозрением и ничего не сказала. — Вот это, — он указал на деревянный амулет на шее первой. — Руна Перт. Скандинавские талисманы плохо сочетаются с египетскими, — он указал на висевший там же серебряный анкх. — И в особенности — эти два. Перебивают друг другу энергию. А у вас, — он протянул руку к её более скептичной спутнице, но трогать её не стал. — Китайский талисман удачи висит не той стороной. Они молча переглянулись. Затем хозяйка анкха улыбнулась ему в ответ и сказала: — Я Мэйв, а это — Сэнди. Не хочешь выпить с нами и рассказать об амулетах ещё? Нейтан просиял. Дальнейшее до сих пор вспоминалось ему не слишком отчётливо. Кажется, он говорил о славянских и скандинавских рунах, рисуя в воздухе пальцами, и Мэйв кивала с видом знатока, а Сэнди только недоверчиво вздёргивала бровь; он говорил о значении фэн-шуй философии в китайских амулетах и о противоречивых толкованиях символов в средневековых алхимических трактатах, и Мэйв (а может, Сэнди) заказывала ему очередной коктейль с причудливо-нелепым названием, а Сэнди (или, может, Мэйв) чему-то смеялась, кокетливо накручивая на палец прядь медных волос. Над электронным дребезжанием привязчивых попсовых мелодий продолжала разноситься смехотворная в своей целомудренности учебная латынь. Разноцветные коктейли сливались перед глазами в одну бесконечную смазанную полосу, как и дни прошедшей недели. Время закручивалось в петлю. Суббота, все в чёрном, ди-джей «ПентаГрув» блистает оригинальностью, Мэйв спрашивает у Нейтана про перевёрнутые пентаграммы, про то, можно ли приносить в жертву курицу вместо петуха для обряда, и должна ли эта курица обязательно быть живой, или можно обойтись замороженной тушкой из магазина? Пятница, все в белом, какой-то безымянный энтузиаст в круглых очках интересуется его мнением на тот счёт, полагаются ли ему, как девственнику, какие-нибудь особые привилегии при общении с богами, и Себастьен рядом долго смеётся, будто услышал отличную шутку. Ди-джей «МэджикМэн» за пультом ставит одновременно ламбаду и грегорианский хор. Среда, цвет вечера — фиолетовый, Нейтан невольно подслушивает, как растрёпанная женщина средних лет в мохнатом свитере убеждает двоих своих спутников (по виду — куда более трезвых), что во сне к ней приходил дух её тотемного животного (разумеется, койот) и предупреждал о том, что Эра Водолея начнётся буквально на днях. Безобидный регги в динамиках время от времени прерывается агрессивным панк-роком; в полночь желающим бесплатно раздают косяки. Понедельник, условие — прицепить на одежду какую-нибудь часть животного любого цвета, и Нейтан танцует сплошь в окружении вороньих крыльев, торчащих с плеч, кроличьих лапок на золотых цепочках, крошечных зубастых черепов в качестве украшений и меховых воротников, явно оторванных от верхней одежды. Он недоумевает, а Себастьен качает головой и одними губами произносит: «любители». Солидный мужчина в деловом костюме рядом с ним пьёт виски и не без самодовольства рассказывает бармену, насколько успешнее идёт бизнес, если произносить особые «слова силы» перед каждой сделкой. Суббота, Нейтан пьёт сладко-терпкую «Демоническую одержимость», рассказывая о шумерских богах и японских акума, и в неопределённый момент времени вдруг обнаруживает себя сидящим за вип-столиком в уютной ложе. Слушателей у него уже почему-то втрое больше, чем было: видимо, девушки успели представить его своим друзьям. — А ты это, — парень справа, высокий и на вид холёный, как породистый жеребец, одобрительно похлопал его по плечу. — Сечёшь фишку, я смотрю. Может, ты и в ритуалах там всяких магических разбираешься? Нам сегодня предстоит кое-что крутое, и не помешала бы, ну, ты знаешь — помощь эксперта. Нейтан смутно припомнил цель всего этого недельного загула и попытался сморгнуть прочь вязкий алкогольный туман. — М-м? В каком плане — «крутое»? «Жеребец» подвинул ему очередной стакан и усмехнулся: — Сначала скажи, разбираешься или нет. Что мы, по-твоему, за секретное общество, если будем выбалтывать наши тайны всяким дилетантам? За столом раздались смешки. Нейтан мгновенно задохнулся от возмущения и набрал в грудь воздух для второго захода, намереваясь в полной мере показать им, кто именно тут дилетант. — Ха! Ладно, слушайте. Во-первых, для каждого ритуала нужны свои ингредиенты… (Воскресенье: кровь вампира. У Марины до дрожи ледяные руки, когда она передаёт ему крошечный тёмный флакон, и бледная грудь в вырезе чёрной блузки никогда не вздымается от дыхания. Ни разу. Не то чтобы он следил…) Чужое внимание грело его лучше солнца. Там, дома, никто ещё не выказывал такого явного желания послушать про его исследования и эксперименты. (Понедельник: слюна инкуба. Себастьен изящным движением бровей умудряется внести в обыкновенную фразу совершенно определённый контекст, предлагая поделиться с ним при случае чем-нибудь ещё — Нейтан неизбежно краснеет, и Себастьен зовёт его с собой на «плёвое задание» в качестве платы за образец, заявив, что одному ему будет скучно.) И чем охотнее его слушали, тем больше ему хотелось рассказать. Наличие благодарной публики для Нейтана было в новинку. Народу за столом постепенно собиралось всё больше. (Вторник: вечером, прежде чем отправиться с Себастьеном на продолжение вчерашней гулянки, он заранее варит для себя два зелья — против опьянения и против похмелья. Первое позже оказывается совершенно бесполезным. Уходя из клуба, он нарочно наступает на полоску несвежего бинта, удачно волочившуюся за шаркающим по полу Захарией, и, оторвав её, шустро поднимает обрывок и прячет к себе в карман. Бинт пахнет гнилью и формалином. Честно говоря, чёрт знает, что Захария такое — но, раз он собирается делать «зелье против всех», то и это, вероятно, не помешает?) Не то чтобы у него было так уж много практики, чтобы считать себя профессионалом. Но сейчас, в окружении покровительственных улыбок и восторженных взглядов, обласканный чужим восхищением и интересом, он чувствовал себя этаким Эйнштейном, читающим старшеклассникам их первую лекцию по физике: похоже, все эти ребята, полагавшие себя знатоками «магии для чайников», как он снисходительно это про себя называл, не имели ни малейшего понятия даже об элементарных основах. (Четверг: шерсть оборотня и пот кентавра. Первое Диего соглашается вручить ему после долгих и обстоятельных насмешек, и только после того, как Нейтан соглашается распить с ним на выходных какой-то безумный палёный самогон, которым Диего на пробу его тут же угощает. Для второго приходится ошиваться днём в офисе «НетПроблем» в ожидании прибытия курьера; попутно выясняется, что на мистера Мункли работают не один, но двое братьев-кентавров, оба одинаково мускулистые, угрюмые и высокомерные. В процессе получения образца его чуть не затаптывают насмерть — дважды, потому что в первый раз трюк с носовым платком и будто бы случайным «падением» не приносит ему успеха. Секретарша мистера Мункли, скептически наблюдающая за каждой из его попыток из-за стойки ресепшна, так и не выражает ни сочувствия, ни удивления, словно видит подобные чудачества каждый Божий день.) О чём он только что говорил? Нейтан потряс головой, пытаясь прояснить мысли. Бесполезно: он безвозвратно потерял нить рассуждений. Впрочем, за столом, похоже, не возражали: они всё ещё благосклонно ему улыбались. Под руку ему сунули очередной стакан. Он находился в кругу добрых друзей. Не о чем переживать. — Ага, — сказал «жеребец», чем-то очень довольный. — Разбираешься, значит. Так что — поедешь с нами к Чезу? Мы собираемся вызывать Некроманта! Имя этого загадочного «Чеза» упоминалось, кажется, уже не впервые — Нейтан слышал его на протяжении всей недели от разных людей и компаний на этих вечеринках: явно какая-то важная шишка. Нейтан осоловело моргнул: — Кого? Улыбки за столом приобрели на мгновение какой-то нездорово восторженный характер. Кто-то невпопад засмеялся. — Узнаешь на месте! Пошли! Его вытянули из-за стола, обхватили за плечи, когда его неминуемо повело в сторону после стольких коктейлей. Голова кружилась со страшной силой. Мелькнула мысль: должно быть, он превращается в рыбу. Сейчас отрастит плавники и поплывёт по волнам разноцветного света, уносимый течением причудливой энергичной музыки. ~«Околдуй меня полностью, детка!»~ Разве эта песня уже не закончилась? Или просто звучала похоже? Сэнди — или Мэйв — поймала его за руку, когда он снова чуть не упал, и танцующие люди вокруг колыхались и извивались, словно клубок морских змей. Он оглянулся у самого выхода, вдруг вспомнив о Себастьене: может, лучше позвать его с собой? (Понедельник: Себастьен говорит — «Прошёл слух, что эти оккультные фанатики наконец нашли что-то стоящее. Что-то настоящее. Вполне возможно, они нашли то, что мы как раз на днях потеряли. Стоит проверить, а, дорогой?») Себастьен, уводивший в сторону туалета размякшую от его чар девчонку, каким-то чудом поймал его взгляд. Посмотрел мельком на компанию, тянувшую Нейтана за собой, на девушку в своих объятиях, недвусмысленно к нему льнувшую, — и махнул рукой: иди. Добавил жестами что-то вроде: я догоню тебя позже. Или, во всяком случае, именно так Нейтан это расшифровал. Потом Себастьен вновь сосредоточил внимание на своей спутнице, а Нейтана кто-то мягко подтолкнул в спину — и улица дохнула ночной прохладой в разгорячённое лицо. Его усадили в машину. Фонари и неоновые вывески перед глазами пришли в движение, заплясали, как только что — люди на танцполе, и Нейтан прислонился лбом к стеклу. Ему вспомнилось детство и поездки к каким-то дальним родственникам, которых он не знал: долгая, скучная дорога, петляющая по унылой сельской местности между двумя городами, прилипчивые популярные мелодии по радио и неизменные тетради в рюкзаке, исписанные конспектами всех оккультных книг, которые только можно было найти в Дартмурской библиотеке. Он закрыл глаза, и на мгновение ему привиделся тот сумасшедший бродяга, которого он встретил в первый свой день в этом городе. Бродяга, вращая глазами, зачитывал ему вслух студенческий учебник по латыни и предупреждал о Темнейшем, поющем сатанинские мантры под волчьей луной. А потом мимо бездомного чудесным видением прошла та эльфийская девушка с первой полосы криминальных новостей — тонкая, высокая и прекрасная до самых кончиков острых ушей. Она обернулась, молча взглянула на Нейтана своими серьёзными лавандовыми глазами, с сожалением покачала головой и ушла, растворившись в темноте. Кто-то потряс его за плечо. Он проснулся и — не без помощи Мэйв — выбрался из машины. Пятью минутами (и одной неловкой поездкой в тесном лифте) позже он оказался в чьей-то просторной квартире. Здесь было менее людно, чем в клубе, и менее шумно: никакого ди-джея для этого собрания, по всей видимости, предусмотрено не было. Люди в чёрных балахонах с капюшонами стояли тут и там небольшими группами, негромко переговариваясь и держа в руках красные пластиковые стаканчики с чем-то шипучим. В гостиной, аккурат между двух старинных бронзовых канделябров с зажжёнными на них чёрными свечами, стояли три открытых коробки с пиццей. Нейтану, как и всем, кто пришёл вместе с ним, тоже выдали балахон. У новоприбывших никто ничего не спрашивал — только пара человек приветственно махнули рукой и тут же потеряли к ним интерес. Нейтану сделалось смешно: он ощутил себя подростком в детском лагере, которого мальчишки после отбоя позвали на традиционную ночь страшилок с одним фонариком на десять человек. И, кстати о страшилках… Он больше не различал, кто из балахонов был здесь изначально, а с кем он разговаривал в клубе. Это не помешало ему, впрочем, прибиться к ближайшей к нему группе и сказать: — Привет, ребята. Напомните мне, кого мы там собираемся вызывать? На него уставилось разом шесть утопающих в глубоких капюшонах лиц. — Некроманта, — ответили ему тоном, подразумевающим, что Нейтан, вероятно, слишком много выпил, раз не помнит такие простые истины. — Ну, знаешь, нашего Темнейшего Владыку? — А, — кивнул он, как будто это имело смысл. — Ну да. И после паузы добавил: — Но, просто чтобы быть уверенным… кто это такой? Балахоны молча переглянулись. — Ты не знаешь? Он неловко почесал в затылке, запоздало осознавая, что его сейчас, эдакого невежду, могут просто выставить за дверь, и на этом его карьера горе-разведчика быстро завершится. — Ну, я… я здесь, вроде как, новичок. Так что? Меня кто-нибудь просветит? Он почти слышал, как возмущённо заходил воздух в лёгких у всех шестерых. Затем хлипкая плотина заряженного статическим электричеством молчания рухнула, и Нейтана со всех сторон затопило потоком голосов. — Ты серьёзно, чувак? Как можно не знать? Некромант, типа, самая известная городская легенда, после Королевы Фей! — Говорят, он демон, пришедший из самых глубин Ада! Он приходит в ночи… — …самый первый вампир в истории! По другим версиям, он ученик самого Дракулы… — …живёт в подземных катакомбах под городом — там целая сеть подземных туннелей, можно бродить бесконечно, я слышал от одного друга, он… — …крадёт детей и, типа, превращает их в своих послушных слуг! И поднимает жмуриков, и их тоже заставляет на него работать, и… — Он появился в городе недавно… — …на заре времён! Говорят, на самом деле он бестелесный дух, который… — …был любовником Королевы Фей. Вы ведь в курсе, что у неё был смертный любовник? Не смотрите на меня так. Это факт. Все это знают. Только они поссорились, потому что… — На самом деле Некромант — женщина. — …был проклят могущественным колдуном и обречён на вечные муки! — …изменил ей с какой-то стервой-эльфийкой… — …увлёкся Тёмными Искусствами и, типа, переступил черту. Никто не знает, как он выглядит. — Ха! Мой двоюродный дядя рассказывал, что приятель его коллеги однажды в полнолуние видел Некроманта собственными глазами! Он ростом под три метра — Некромант, не приятель… — Она жрица Смерти, прекрасная и загадочная, как «Джоконда» Да Винчи… — …скелет со светящимися глазами… — Я слышала, на голове у него — огромные рога. Ну, на месте Королевы Фей я бы тоже… — …черноволосый молодой красавец, такой, знаете, готический принц, одет в старинный костюм и… — …старый саван. А на ногах — копыта! — Да ты путаешь его с Дьяволом из Джерси! — А ты — с персонажем той видеоигры, про которую Джош на прошлом собрании всё никак не затыкался! Они принялись ожесточённо спорить друг с другом, и с каждым словом накал страстей, казалось, только возрастал. Нейтан бросил попытки вслушиваться. Кто-то, проходя мимо, доброжелательно вручил ему пластиковый стаканчик — там оказалось шампанское. Приятное чувство лёгкости пузырилось внутри с каждым глотком, и Нейтан смутно ощущал, что ему стоило бы начать беспокоиться — но никак не мог вспомнить, зачем. «Да вы сами толком не знаете, — подумал он весело. — Вы не знаете, но собираетесь его вызвать, кем бы он ни был. С таким-то подходом никто к вам, ребята, не придёт». Спустя мгновение он понял, что, похоже, случайно произнёс это вслух, судя по резко наступившей паузе в споре. Балахоны смотрели на него недружелюбно и — отчасти — сконфуженно. — Чез с этим разберётся, — высокомерно отозвалась та девица, которая утверждала, что Некромант — женского пола. — Он знает, что делает. Нейтан пожал плечами. Ему не хотелось портить им вечеринку. — Как скажете, господа. Он поспешно ретировался, чтобы не вызвать на себя ещё больше праведного гнева, и взял себе кусок пиццы со стола. По крайней мере, сказал он себе, он хорошо проводил время. Даже если в итоге окажется, что к заданию Себастьена это «тайное общество» не имеет абсолютно никакого отношения. — Вот ты где, Мистер Эксперт! Он обернулся. Перед ним стояла Мэйв, чей анкх теперь демонстративно лежал поверх балахона, а рядом с ней — единственный, кроме Нейтана, человек в комнате, чей капюшон был откинут назад: высокий, красивый мужчина с бронзовым загаром, квадратной челюстью и улыбкой столь белоснежной, что ему можно было с одинаковым успехом сниматься в рекламе зубной пасты и в мелодраматическом кино с мужественными героями и томными героинями. Манжеты его рукавов были оторочены золотом. — Чезаре Боско, — представился мужчина, протягивая руку. Хватка у него оказалась деловая и крепкая. — Можно просто «Чез». Добро пожаловать в мою скромную обитель. Ага, подумал Нейтан с любопытством. Так вот он какой, этот Чез, которого они все здесь так уважали. — Нейтан. Рад знакомству, — он в некотором смущении отряхнул балахон от крошек. — Эм. Ничего, что я вот так, без приглашения? Те ребята позвали меня с собой, и, ну… Чезаре бархатисто рассмеялся. — Всё в порядке, Нейтан. Сюда никто не попадает просто так. Мэйв сказала, ты разбираешься в магии? Если не возражаешь, я хотел бы показать тебе свою небольшую коллекцию артефактов. Ужасно давно не беседовал со знающим человеком! Нейтан не возражал. Чез покровительственно приобнял его за плечи и повёл куда-то в коридор, попутно устроив ему эдакую мини-экскурсию по своей «скромной обители», которая, по меркам Нейтана, вполне походила на президентский «люкс» в пентхаусе пятизвёздочного отеля. Оказалось, что для артефактов здесь даже имелась отдельная небольшая комната, которая раньше, вероятно, была чем-то вроде гостевой спальни. Из мебели там остались только три продолговатых стола из красного дерева и шкафы с прозрачными дверцами вдоль стен. В углу Нейтан заметил висящий на подставке ржавый рыцарский доспех, помятый и проломленный в нескольких местах: на щите можно было различить полустёршееся «Memento Mori». — Вот, — Чез жестом радушного хозяина пригласил его внутрь. — Как и я и говорил, здесь не так уж много. Конечно, мне пока не угнаться за знаменитыми коллекционерами, но — можешь себе представить! — я, видишь ли, увлёкся магией совсем недавно: около двух лет назад. Со временем, надеюсь, моя коллекция станет куда обширнее. Нейтан осторожно побродил по комнате, очень стараясь ничего случайно не задеть и не уронить. Все доступные поверхности были заставлены тем, что на первый взгляд казалось просто бессистемным набором хлама: потрёпанные фолианты с пожелтевшими страницами и именами знаменитых средневековых алхимиков на обложке соседствовали здесь с ярко разукрашенными фигурками, выглядевшими так, будто их купили в сувенирном киоске, и с простенькими тряпичными куклами. На одной полке Нейтан насчитал с десяток кроличьих лапок разного цвета и три подковы. С другого стеллажа на него смотрело множество экзотических деревянных масок. Рядом с искусно расписанными блюдцами и мисками на столе лежали ножи разной степени древности, обломки мечей и кинжалов, а ещё — почему-то — золотые и серебряные ложки. На стенах висели картины Босха и каких-то абстракционистов. Была ещё витрина с украшениями, соблазнительно сверкающая на свету драгоценными камнями. — Это, — сказал Нейтан осторожно, видя, что от него ждут какой-то реакции, — действительно интересно. Наверное, потребовалась куча денег и усилий, чтобы это всё собрать? Чез самодовольно усмехнулся и провёл ладонью по идеально уложенным волосам. — Да, некоторые экземпляры не так просто было найти, но я могу быть очень настойчивым, когда нужно. Полезное качество в бизнесе, верно? Впрочем, мне не жаль тратить на это какие угодно деньги: в конце концов, я могу себе это позволить. Нейтан не ответил. Взгляд его с некоторой рассеянностью блуждал по всем этим предметам вокруг: собрание оказалось и впрямь весьма любопытным, вот только — сосредоточиться на деталях удавалось с трудом. Голова гудела. Лёгкость понемногу улетучивалась, делая его сонным и вялым. В балахоне отчего-то сделалось жарко, особенно в районе груди. У Чеза залегла нетерпеливая складка между бровей. — Возможно, ты хотел бы услышать историю какого-нибудь конкретного приобретения, Нейтан? Я с радостью поделюсь. — А? То есть — да, конечно! И Чез с готовностью принялся рассказывать. О зловещих легендах и таинственных ритуалах, связанных со всеми этими вещами. О том, что вот в этой африканской маске живёт мстительный дух саванны, а на том ржавом обломке меча лежит старое проклятие братоубийства («Хорошо, что я единственный ребёнок», — заметил Чез таким тоном, будто это было его персональной заслугой). О том, что вот эта мягкая кукла с глазами-пуговицами принадлежала знаменитой колдунье Вуду, едва ли не самой Мари Лаво, из той миски с отколотым краем обедал сам Заратустра, а та бронзовая монета когда-то пребывала в сокровищнице царя Соломона («Было нелегко убедить того старого еврея с ней расстаться, уж можешь мне поверить!»). О том, что потускневшая от времени статуэтка Будды несла владельцу удачу и процветание, на страницах этого экземпляра «Смерти Артура» содержались саркастичные пометки на полях, сделанные якобы рукой Морганы Ле Фей, а зачарованные доспехи в углу гарантировали носителю абсолютную победу в любом сражении, но не гарантировали при этом физическую неуязвимость. Нейтан кивал в нужных местах, сражаясь с внезапной сонливостью, задавал вежливые вопросы и отчаянно пытался не зевать. Ему не хватало духу признаться, что с точки зрения магии вся эта коллекция — сплошной хлам. Ни от одного предмета он не ощущал знакомого покалывания в кончиках пальцев, которое говорило бы о том, что хоть что-нибудь из этого чего-нибудь да стоит. Внезапно Чез замолчал и странно на него уставился. — Что это? Нейтан проследил за его взглядом. Глаз Гекаты, висевший у него на шее, ярко светился через все слои одежды. Только сейчас он заметил, как сильно тот нагрелся: вот почему ему было так жарко. Он повернул голову: они с Чезом стояли совсем рядом с витриной украшений. Ровно посередине её, на маленькой бархатной подушке, лежал переливающийся на свету рубин с неровными краями, похожий на осколок от чего-то достаточно большого. — Да так, — сказал он, внимательно разглядывая рубин. — Ничего особенного, просто светится время от времени. Слушай, а что это за штука? Вот этот, на подушке. — А, это, — Чез небрежно повёл плечами. — Честно говоря, не знаю. Думаю, это пустышка — даже не помню, как его нашёл. Девушкам, впрочем, нравится — не берусь их за это судить. Магия, испускаемая этим осколком, была сильнее всего, находящегося в этой комнате — и, вероятно, далеко за её пределами. Нейтан протянул руку на пробу — ощущение было такое, словно он стоял очень близко к оголённому искрящему проводу. Он кивнул: — Понятно. Немного помолчав, он обернулся к Чезу и задал тот самый вопрос, который ещё с ночного клуба вертелся у него на языке: — Слушай… а что будет, если у вас получится? Ну, если тот, кого вы вызываете, возьмёт — и придёт? Чез улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы и харизматичные ямочки на щеках. — Мы выразим своё почтение. — И? — И получим причитающееся вознаграждение, конечно. За верную службу. Темнейший даст нам магию. Настоящую — не ту, которую предлагают эти шарлатаны в Ассоциации, — серо-зелёные глаза его презрительно блеснули. — Он даст нам силу. Он даст нам власть. Вот увидишь. Нейтан решил, что он шутит, и улыбнулся тоже. Но Чез не шутил. Чез смотрел на него сверху вниз, с каким-то непонятным выражением, будто что-то подсчитывал в уме — и был доволен получившимися результатами. Нейтан отвернулся, вдруг ощутив себя как-то некомфортно под его взглядом. Амулет на груди продолжал ровно светиться сквозь балахон — и свечение это немыслимым образом тянулось к витрине с драгоценностями. — Ага… Кто-то позвал Чеза из коридора, и тот, извинившись, вышел за порог. Нейтан остался стоять, всё так же глядя на рубин под стеклом. Это так не работает, хотелось сказать ему. Никто не даст тебе силу просто так. Ни одна сущность не будет делать что-то подобное бесплатно: всегда есть цена. Только кто эту цену будет платить, если у них действительно получится? Уж точно не Чезаре Боско. При всех своих достоинствах, он не выглядел как человек, который платит по своим счетам сам, когда ставка вдруг оказывается слишком велика. Но волноваться, вероятно, всё равно было не о чем. Может быть, какая-то крохотная искра магии в Чезе действительно имелась, даже если её и не хватало на то, чтобы улавливать магическую энергию людей или предметов. Может быть, если бы Чез уехал из Тринадцатого Города и поступил бы на обучение в какой-то из филиалов Ассоциации, то со временем ему удалось бы усердием компенсировать недостаток таланта. А может, всё это — балахоны, тайные общества, секретные вечеринки для любителей оккультизма, коллекция «артефактов», волнующие «ритуалы» — было и впрямь для него только хобби: экстравагантным увлечением, которым можно хвастаться перед женщинами и приятелями и на которое можно с шиком тратить честно заработанные деньги. В любом случае… В любом случае — вряд ли ему, исходя из всего увиденного, удастся в задуманном преуспеть. Нейтан сильно сомневался, что хоть кто-то откликнется сегодня на его призыв, тем паче — пресловутый Некромант, кем бы он ни был. — Нейтан? Идём, нас уже заждались. В зале всё готово. Он очнулся. Моргнул. Как долго он пялился в пустоту, погрузившись в свои мысли? Чез ждал его у порога. На этот раз они вышли в коридор вместе. — Что готово? — Узнаешь, — Чез вручил ему ещё один пластиковый стакан. — А пока выпей. Нейтан послушно выпил: почему-то шампанское на этот раз ощутимо горчило на языке. Кажется, с алкоголем он всё-таки сегодня уже перебрал: выпитое сразу же ударило в голову, и он споткнулся о собственные ноги. Перед глазами расплывалось. Чез не дал ему упасть, уверенно поддерживая за плечи. Добрый приятель Чез… о чём он там только что думал? Ему показалось, что в гостиной, когда они туда вернулись, что-то изменилось, но мутнеющее с каждой секундой сознание не сумело распознать, что именно. Кажется, мебель стояла немного не так… и свечей горело меньше, когда был ещё включен электрический свет… и этот овальный чёрный стол точно стоял там с самого начала? — Плохо выглядишь, — заботливо сказал ему Чез, пока они шли через молчаливо расступавшуюся перед ними толпу. — Наверное, выпил лишнего. Тебе бы прилечь. Нейтан согласился, что прилечь было бы неплохо — по крайней мере, мысленно согласился. Вслух удалось только невнятно что-то промычать. От пестрящих в темноте многочисленных оранжевых огоньков к горлу подкатывала тошнота. Чез проводил его к тому самому столу и мягко опустил Нейтана на гладкую деревянную поверхность, отполированную настолько, что в ней отражалось гипнотическое мерцание свечей. Соблазн принять горизонтальное положение и расплыться по столу беспозвоночной аморфной лужицей был так велик, что Нейтану даже в голову не пришло усомниться. Он был в окружении друзей, стол в его текущем состоянии казался достойной альтернативой кровати — и он лёг, с облегчением смежив тяжёлые веки. Комната кружилась вокруг него в ритме вальса. (~«Околдуй меня полностью, детка!»~) Кто-то из балахонов взял его за руки и за ноги, вытянул их ближе к краям стола — и вдруг на его запястьях и лодыжках сомкнулись кожаные ремни. Нейтан вяло попытался сопротивляться: лежать, свернувшись калачиком, было куда уютнее. Бесполезно — конечности теперь были прочно зафиксированы в специальных креплениях, вделанных в стол. Это… было нормально, так? Соображалось плохо. Так всегда происходит на этих оккультных вечеринках? — Итак, друзья, — торжественно произнёс где-то рядом Чез. — Момент, который вы все так ждали, наконец настал. Ведьмин Час вот-вот вступит в свои права, и мы готовы начать. Уже так много времени? Надо же… он и не заметил. Нейтан открыл глаза: Чез стоял за столом, лицом к гостям, расправив широкие плечи — хоть сейчас бери и снимай на рекламный постер. — Прежде, чем мы приступим, я хотел бы сказать: я горжусь вами. Всеми вами, мои дорогие друзья. Вы все заслужили право здесь находиться. Ваше упорство, ваша преданность магии привела вас сюда — именно вас, из всех тех многочисленных любопытствующих душ, которые посещали организованные мной мероприятия. «Мероприятия», повторил про себя Нейтан, и неприлично хрюкнул в попытке рассмеяться: как будто речь шла не о вечеринках и тусовках, куда приходили все любители выпить и поискать бесплатной силы, а о каком-то ужасно сложном отборочном туре. Чез неодобрительно скосил на него глаза, но на лице его не дрогнул ни один мускул. — И теперь вы здесь. Такие разные, такие непохожие друг на друга, но объединённые одной целью: прикоснуться к настоящей магии этого города. Засвидетельствовать чудо, которое изменит к лучшему вашу жизнь! Толпа внимала ему, как могучему пророку — все глаза в зале были устремлены на Чезаре, и глаза эти в едином порыве сияли надеждой и восторгом. Никто не задавал вопросов и не шептался друг с другом в тишине. Нейтана мутило. Ему было немного весело и немного тревожно, но по большей части он просто пытался понять, какого чёрта сейчас происходит. Когда он успел так напиться? Наверное, последний стакан был действительно лишним… если в нём вообще было шампанское, а не что-то ещё. Всё тело неприятно ныло. — Сегодня, братья и сёстры, мы сделаем это. Мы увидим самого Некроманта! Нашего Темнейшего Владыку, который за всё это время никому ещё не являл свой лик… И я хочу поблагодарить вас всех за то, что вы сделали это возможным. Сегодня наши труды обязательно вознаградятся! Они бы, наверное, зааплодировали ему, если бы каждый не держал в руках по чёрной свече. Нейтан попытался было спросить, к чему это всё, и нельзя ли его развязать, чтобы он улёгся поудобнее на этом ужасно жёстком столе, но изо рта снова вырвалась только череда нечленораздельных звуков, мало похожих на речь. — Да, — сказал Чез, и тон его мгновенно стал серьёзнее. — Должно быть, вам уже не терпится, как и мне. Что ж! Пора начинать! И он запел. Это было довольно простое, почти элементарное заклинание, насколько Нейтан мог различить. Глубоким, хорошо поставленным бархатным тенором Чезаре выпевал самую распространённую формулу призыва, на самом обыкновенном английском, которая состояла, по большей части, из слов «приди, приди», традиционных оборотов и выражений почтения, складывавшихся в определённый ритм. Теперь Нейтан видел, что в одной руке Чез держал человеческий череп, выступавший, по всей вероятности, в качестве некого «усилителя сигнала». После общих слов в формуле, как правило, шло уточнение личности призываемого: должно быть, Чез нашёл где-то дополнительные инструкции на этот счёт. «Ты, тот, кто приходит из Тьмы и живёт во Тьме…» «Ты, тот, кто ступает по границе миров…» «Ты, тот, кто слышит Ушедших и повелевает им Вернуться…» «Ты, Тот, Кто Обрывает Нить…» «Услышь и приди, Темнейший. Услышь и приди. Услышь и приди, и прими эту жертву». Что-то обожгло Нейтану бедро, и от неожиданности он на мгновение пришёл в себя достаточно, чтобы хорошенько расслышать последнее предложение. Чезаре протянул свободную руку ладонью вверх, не глядя, и кто-то из балахонов, недвижно застывших за его спиной, вложил ему в руку ритуальный кривой кинжал с серебряной рукоятью. «Прими эту жертву в дар, Темнейший, возьми эту душу, что мы предлагаем …» Нейтан протрезвел окончательно. До него наконец дошло. На розыгрыш происходящее походило всё меньше и меньше с каждой минутой. — Эй! — он дёрнул руками изо всех сил. Тело не слушалось. Крепления держали крепко. Он не мог даже толком согнуть пальцы. Чез не обратил на него ни малейшего внимания. Закончив, он тут же начал читать заклинание по второму кругу, и на этот раз все остальные балахоны подхватили его пение почти синхронно. Глаз Гекаты на груди Нейтана, успевший уже остыть, снова нагрелся, хоть и светился на этот раз едва-едва. — Эй! Я не… не в-выз-зы-ывался… быть… жертвой! Говорить всё ещё было трудно, несмотря на то, что сознание прояснялось почти пугающими темпами — впрочем, не то чтобы его хоть кто-нибудь слушал. Кинжал тускло блестел в руке Чеза, отражая пламя свечей. Выглядел он достаточно острым. Монотонное хоровое пение, постепенно прибавляющее в громкости, заглушало все его тщетные попытки Нейтана закричать и прервать заклинание хотя бы так. «Услышь и приди, Темнейший. Услышь и приди…» Ему показалось, что он увидел в толпе лица Мэйв и Сэнди. И той девушки, которой он так и не принёс в клубе запрошенный ей коктейль. Он попробовал привлечь их внимание, выкрикивая по очереди их имена и корча красноречивые гримасы в их направлении. Ничего. Никакого эффекта. Девушки, если это были они, смотрели только на Чеза и продолжали повторять формулу. После второго круга они без передышки пошли на третий, и Нейтан подумал: похоже, они все тут как-то чересчур увлеклись своей игрой. Он лежал, совершенно беспомощный перед стремительно надвигающейся опасностью, и лихорадочно пытался понять, как его угораздило оказаться в таком положении, если ничего, вроде бы, подобного исхода не предвещало. (~«Околдуй меня полностью, детка, принеси меня в жертву!»~) Это уже было совершенно не смешно. Всё рассеянное веселье, которое Нейтан испытывал прежде, улетучилось без следа. Как же глупо он всё-таки попался! Они развели его, как последнего простака — и неважно, что о магии он, вероятно, знал больше, чем все они вместе взятые. Но что теперь было делать? Что-то ему подсказывало, что символическом порезом и каплей крови эти фанатики не обойдутся, иначе на его месте мог быть любой из них. Неужели они всерьёз собирались… Постойте-ка: Себастьен должен был спасти его! Так? Он сказал, что подойдёт позже, а значит, он вот-вот должен прийти на помощь. Точно. Себастьен его не бросит, сказал себе Нейтан. И тут же вспомнил: Себастьен не знал, куда приходить. Он не знал даже адреса, куда следовало бы приехать, а телефон Нейтана разрядился ещё в клубе. Стоило признать: шансы на его своевременное появление здесь были весьма невелики. «Возьми эту душу, что мы предлагаем…» Амулет согревал грудь, и в кармане джинсов тоже находилось что-то тёплое и колючее. Тем не менее от тёмной энергии, собирающейся вокруг Чеза и стола, у него бежали мурашки по коже. Воздух стал ощутимо прохладнее, но дышать было тяжело — словно бы чьё-то незримое пока присутствие довлело над всей комнатой. Нейтан пожалел, что не взял с собой сегодня рюкзак с зельями — хотя сейчас, будучи связанным по рукам и ногам, он всё равно не смог бы до него добраться. — Эта кровь прольётся во имя твоё! Нейтан отчаянно перебирал имеющиеся у него варианты. Заклинание защиты требовало наличия концентрации и какого-нибудь материального объекта между ним и источником опасности — значит, отпадает. Заклинание, которое перенаправило бы энергию призыва, требовало касаться бегущей воды при его произнесении — мимо. Зелье, укрепляющее тело против физических атак, состояло как минимум из пяти ингредиентов, и приготовить его в считанные секунды в таких обстоятельствах было решительно невозможно, даже при условии, что замену традиционным компонентам он смог бы, теоретически, найти прямо в этой комнате. Неужели вот так совершенно по-дурацки всё и закончится? Люди не умирают на костюмированных вечеринках с пиццей и шампанским, подумалось ему. Так бывает только в кино. Верно? (~« Я хочу твой большой и прекрасный… магический ритуал!»~) Чезаре медленно занёс кинжал. Нейтан зажмурился. Хор голосов затих. В прояснившейся памяти всплыло воспоминание: он стоит в комнате с коллекцией бесполезных «артефактов» и смотрит на этот странный рубин под стеклом. Чез выходит в коридор, потом возвращается и зовёт его в зал. И когда Нейтан поворачивается, чтобы уйти… рубина под стеклом уже нет. Что было у него в кармане? Он не помнил, чтобы что-нибудь туда клал. «Ну, — сказал он себе. — Была не была». Нейтан задержал дыхание и шёпотом произнёс единственное, что ему оставалось: простенькое ирландское заклинание удачи. У него было ни зелёной одежды, ни четырёхлистного клевера, ни даже обыкновенной мелкой монетки, чтобы это заклинание сработало, так что он очень надеялся, что его собственной искры — и отчаянного прилива адреналина — хватит хоть на что-нибудь. Может быть, нож хотя бы не заденет жизненно важные органы при таком раскладе?.. Несколько вещей произошло практически одновременно. Кинжал с тихим свистом разрезал воздух. Нейтан приготовился к боли. В зале разом погасли все свечи. Яркая красно-зелёная вспышка отпечаталась у него на обратной стороне век. Раздался глухой удар и тихий звон металла. В толпе послышался одиночный женский визг. И на этом всё завершилось. Боль так и не наступила. Нейтан выдохнул, производя мысленную инспекцию: кажется, он был цел. Он открыл глаза, почти ожидая увидеть расплывающееся по груди кровавое пятно. Ничего не было. Никакой раны. Кинжал его так и не коснулся. Кто-то охнул: — Чез!.. Всё ещё слегка дезориентированный, не понимая, что именно произошло, но испытывая невероятное облегчение от одного только факта, что всё, кажется, обошлось, Нейтан повернул голову. Чез больше не стоял рядом. Ближайшие к столу балахоны, откинув капюшоны с лиц, со смесью ужаса и недоверия вытаращились на что-то, лежащее на полу. В тело Нейтана вернулась схлынувшая было слабость. Энергия, беспокойным сгустком собиравшаяся над столом в процессе ритуала, развеялась без следа. Затем людей накрыло, по-видимому, некое осознание. Один за другим, они начали кричать. Паника распространялась по толпе со скоростью пожара: под набирающие обороты истерические вопли балахоны бестолково заметались по гостиной, быстро сделавшейся очень тесной. Одни бросились к столу, другие — те, что стояли поближе — побежали к выходу. Сразу с десяток человек попыталось одновременно протиснуться в узкий проход в коридор. Ещё десяток напирал сзади, подгоняя зазевавшихся криками и толчками в спину. Потом отчётливо грохнула входная дверь. Знакомый голос позвал из коридора, перекрывая весь этот шум: — Нейт! И тогда те из балахонов, что успели выбраться из гостиной, завопили ещё громче — и кинулись обратно, столкнувшись по пути с теми, кто застрял на выходе. Предсказуемо началась давка. Нейтан почувствовал себя уставшим: ночь выдалась долгая и насыщенная. Он закрыл глаза, зная, что освободиться самостоятельно всё равно не получится, и перестал следить за происходящим. Ещё один знакомый голос вдруг раздался где-то под потолком — голос, которого он совершенно не ожидал сегодня услышать. — А ну, вон отсюда, если хотите жить! Кто-то включил свет. Нейтан подождал ещё. И ещё немного. В конце концов, вопли затихли где-то вдалеке, вместе с топотом и всем сопутствующим шумом. Он открыл глаза и убедился: квартира пуста. За окном слышался визг шин по асфальту — спешно отбывали припаркованные возле дома машины. В гостиной воцарилась звенящая, блаженная тишина. Рядом со столом стояли Себастьен и Захария; через последнего, по обыкновению мрачного и укутанного в несвежие повязки с ног до головы, заметно просвечивала дальняя стена. Неудивительно, что его появление испугало этих бедолаг ещё больше. — Кавалерия подоспела, — сообщил Себастьен, принявшись отвязывать Нейтана от стола. — Узнал нужный адрес по своим источникам. Ты в порядке, lapin*? Нейтан сел, растирая запястья. Он всё ещё не верил, что только что избежал верной смерти. — Вовремя ты, — ответил он. Потом, поколебавшись, спросил: — Слушай… это же всё по плану, правда? Ты просто хотел эффектно появиться и посмотреть, на что я способен. Что-то вроде боевого крещения, да? — он заглянул Себастьену в глаза. — Ты же не бросил бы меня взаправду одного. Да? Себастьен ласково, почти по-отечески ему улыбнулся, погладив его по плечу. Захария отвернулся и хмыкнул себе под нос. — Конечно, милый. Именно так всё и было. Часть плана, как ты и сказал. Нейтан сунул руку в карман. Там — ожидаемо — обнаружился тот самый рубиновый осколок, который он видел раньше. Даже просто держа его в руке, он чувствовал исходящую от него непонятную силу. Себастьен присвистнул: — Ого! Если это то, что я думаю — то ты, малыш, выиграл настоящий джекпот. Потом заглянул за стол — туда, где прежде стоял Чез. Добавил тем же тоном: — И, видимо, заодно мы нашли тебе квартиру. Нейтан обернулся. Чезаре Боско, посеревший и растерявший весь свой лоск, неподвижно лежал на полу возле стола, уставившись в потолок остекленевшими глазами. Из уголка приоткрытого рта стекала по щеке тонкая струйка крови. Кинжал лежал рядом. Чуть поодаль виднелись белые осколки черепа, раздавленного под ногами сбежавших приспешников. Захария, бегло осмотрев труп, усмехнулся, будто бы чем-то ужасно позабавленный — Нейтан впервые видел подобное выражение на его обыкновенно угрюмом лице. — Похоже, — сказал Захария довольно, — кто-то очень радикально отклонил приглашение присоединиться к вечеринке. Нейтан припомнил холод, скользивший по коже в полумраке, и зелёную вспышку перед глазами. Он был так близко… «Вот тебе и Memento mori**», — подумал он. И невольно содрогнулся.