Про собак и не только

По ночам в горах, обступающих дом, кто-то воет, монотонно и жалобно. И страшно. — Это шакалы, — рассеянно бросает папа, когда Лерочка испуганно спрашивает его за завтраком, кто это воет в горах ночью. — Их тут много. Юг же. — Не обращай внимания, — вмешивается мама, подливая Лерочке молока. — Что, риалли? — живо подскакивает братец Димка, на миг оторвавшись от своего айфона. — Настоящие? Как Табаки в «Маугли»? А я не слышал! Я спал! — А они страшные? — продолжает боязливо допытываться Лерочка, сползая со своего стула. Табаки в «Маугли» противный, она помнит. — Да нет же, они такие… просто как бродячие шавки, — успокаивающе отвечает папа и тоже встаёт из-за стола. Мама начинает собирать грязные тарелки и чашки, а Лерочка бросается ей помогать. Димка сейчас отправится в школу, папа — на работу, а Лерочке в школу не надо, она только осенью пойдёт в первый класс. В детский сад её тоже не записывали, и она остаётся дома с мамой. Ей и тут очень интересно. Их семья совсем недавно переехала в южный приветливый городок на Чёрном море. Вернее, это мама, Димка и Лерочка приехали неделю назад, а папа живёт здесь давно, с самого Нового года. Его перевели сюда по работе, а потом даже поселили их всех в этом доме — большом, двухэтажном, с гаражом и вымощенным плитками двором, по которому так легко кататься на скейте — Лерочка уже пробовала. И ещё тут есть маленький сад наверху, на склоне горы, туда ведёт каменная лестничка, и построена беседка, из которой хорошо видно море. Папа говорит, что тут террасное садоводство. Папа всё обо всём знает. Он заместитель генерального. Так называется его работа. Заместитель генерального директора по социальным вопросам. Лерочка запомнила. Она чуть-чуть успокаивается, когда вспоминает стишок, который читала ей баба Валя дома, в Перми: «Вдруг откуда-то шакал на кобыле прискакал», Если он скакал на кобыле, как в цирке, значит, он не страшный, хоть и так воет. Может, просто голодный. Лерочка решает вынести шакалу в горы кусок колбасы и булочку и даже прячет их в карман своего комбинезона на лямках. Если подняться по той крутой лестничке, что ведёт к беседке, пройти мимо больших корявых деревьев (папа сказал, что это хурма и что осенью она пло-до-но-сит) — и положить булочку с колбасой под витую изгородь, шакал поест и перестанет так жалобно выть. Но тут случается много всего и сразу. Папа, уже в своём офисном тёмном костюме и с портфелем, спускается с крыльца и открывает калитку в высоком каменном заборе, чтобы выйти к машине. Димка вприпрыжку его нагоняет, дожёвывая яблоко. Заводской «лексус» припарковался у обочины напротив калитки, и водитель, усатый седой Сергей Львович, уже коротко посигналил. Но в приоткрытую калитку вдруг вкатывается какой-то желтовато-бурый комок и стремглав пролетает через двор — прямо в гараж. А за ним с рычанием и лаем мчатся собаки. Застывшей на крыльце Лерочке кажется, что их целая стая, хотя их на самом деле всего три. Она их знает, это соседские псы: кудлатый грязно-белый Степашка, маленький чёрный Филя и рыжевато-серая гладенькая Симка. Лерочка испуганно вскрикивает, и мама, тоже ахнув, дёргает её за руку, затаскивая в кухню. — Шакал! — возбуждённо вопит Димка и сам несётся к гаражу. — Надо сфотать, в Инстаграм выложу! — А ну-ка, все вон! — гневно командует папа, пинками вышвыривая рычащих собак обратно за калитку. — Пошли вон! Дмитрий! Немедленно в машину! В девять совещание у генерального, я не могу тут за шакалами гоняться! Ещё не хватало! — Но, Андрей… — робко окликает мама. Лерочка выглядывает из-за её спины, чтобы понять, что происходит. — Как же мы тут одни… с этим… — Сейчас Львович отвезёт меня, вернётся и займётся «этим», — устало говорит папа, беря притихшего Димку за плечо и направляя к калитке. Собак уже нет во дворе, а дверь гаража прикрыта. — Идите в дом, Лида. Львович позвонит, когда подъедет. И всё становится обычным. Никакой дикой охоты в джунглях. Мама отводит Лерочку к телевизору в гостиной, где та любит валяться прямо на пушистом белом паласе, и включает ей «Смешариков». — Не бойся, Львович разберётся с шакалом, — говорит мама. — Я пойду обед готовить. — А как он разберётся? — быстро спрашивает Лерочка. У неё почему-то противно тянет под рёбрами. — Убьёт? Застрелит из ружья? — Я не знаю, — машет рукой мама. — Это не наше дело. Мы приезжие, ничего тут не знаем. Как папа сказал, так и будет. Смотри свои мультики или порисуй. Лерочка послушно кивает. Она вообще послушная девочка и никогда не спорит со взрослыми. Что толку, их же всё равно не переспорить. Она выключает звук у телевизора и напряжённо прислушивается, подойдя к двери. Когда из кухни начинает доноситься бряканье кастрюль, она опять делает погромче болтовню Нюши с Каркушей и бесшумно выскальзывает на балкон. Это не просто балкон, а галерея, опоясывающая дом по первому и второму этажу и объединённая навесными лестницами. Особенность южной архитектуры, как объяснял папа. Лерочка быстро спускается во двор, пересекает его и с замиранием сердца входит в гараж. Там темно, и она ждёт, когда её глаза привыкнут к этому полумраку. Потом присаживается на корточки и начинает осматриваться. Шакал где-то здесь, ему просто некуда деться, его сразу было бы заметно в мощёном прямоугольнике двора. Маленькая тень обнаруживается под верстаком. Зверёк припал к полу, прижался к основанию верстака и глядит прямо на Лерочку. Он и правда выглядит точь-в-точь как собачонка — очень худая и встрёпанная. Но у него узкая морда и большие уши, он больше похож на лисичку, чем на собаку. И он совсем не страшный. — Ты мальчик или девочка? — шёпотом спрашивает Лерочка. Шакал, конечно, не отвечает, но ей кажется, что это мальчик. — Рыжик. Тебе это имя подходит, — рассудительно продолжает она. — Пускай ты будешь Рыжик. Шакал ничем не возражает. Лерочка вытаскивает из кармана кусок колбасы, изрядно испачкавший этот самый карман, и осторожно подбрасывает под верстак. Шакал хватает колбасу, кажется, прямо на лету, и Лерочка понимает, до чего же он голоден. — Бедный… — вздыхает она, и в её сердце вдруг вспыхивают горячая жалость и гнев. Он такой маленький, а его все прогоняют! И Львович вот-вот придёт, чтобы его убить, как будто он какой-то свирепый хищник! — Не бойся, Рыжик, я тебя спасу! — решительно заявляет она и выпрямляется. Шакал не отпрыгивает, как она ожидала, а продолжает тихо сидеть на том же месте и смотреть на неё. Лерочка снова оглядывается по сторонам. Она помнит, что видела где-то тут, в груде разных ненужных вещей, кошачью переноску. Такой мягкий домик с ручками наверху. Своего кота Кешу они с собой не взяли, когда переезжали, хотя его, наверное, можно было увезти в такой вот переноске. Он остался у бабы Вали в Перми. «Куда его тащить, — сказал тогда папа. — Мы сами не знаем, где жить-то будем». И баба Валя тоже не поехала с ними. И Лерочкина лучшая подруга Света тоже осталась в Перми. Лерочка подтаскивает пыльную переноску к себе, тянет «молнию» на боковой стенке и кладёт внутрь булочку, которая пахнет колбасой. Шакал наблюдает за нею из темноты блестящими умными глазами. — Иди сюда, — настойчиво зовёт Лерочка и подталкивает к нему переноску. — Залезай. Я унесу тебя в горы и выпущу. И тебя никто не найдёт. Шакал молчит и не трогается с места. Лерочка нервно переступает с ноги на ногу. Надо торопиться. Вдруг мама захочет проверить, в гостиной ли она? Или приедет Сергей Львович? — Пожалуйста, — просит она дрогнувшим голосом. — Ты же умный. Не бойся меня. Рыжик. Рыжик… Она зовёт и зовёт его терпеливо, а из переноски приманчиво тянет вкусным запахом, и шакал наконец решается. Он стремглав влетает в переноску, едва не выбив её у Лерочки из рук. Ахнув, Лерочка поспешно застёгивает её дрожащими пальцами. Шакал сперва сопит и возится внутри, но потом затихает. — Вот умница, Рыжик, — хвалит его Лерочка. Сумка совсем лёгкая, будто пустая. И во дворе пусто. В кухне играет и болтает «Европа Плюс» — значит, мама спокойно готовит обед. Торопясь, Лерочка устремляется вверх по угловой лестничке, ведущей в сад с хурмой и жасмином, который вот-вот зацветёт. Весна же! Сердце у неё больно колотится от восторга и страха, ладони мокрые, ступеньки скользят под резиновыми подошвами новых кроссовок. Вот и конец сада, беседка, за ней изгородь. А за изгородью — горы, подёрнувшиеся свежей травой и листвой. Присев на корточки, Лерочка поворачивает переноску и дёргает за «молнию». — Рыжик, беги, беги! — просит она, но шакала не надо просить. Он выпрыгивает наружу и исчезает в кустах так быстро, что Лерочка едва успевает заметить, как мелькнул его хвост. Она встаёт и оглядывается на дом. Пора возвращаться! Если мама с папой узнают, что она сделала, её будут ругать, не разрешат кататься на скейте и отберут планшет. Но ей всё равно. Теперь у неё здесь есть друг.