Behind every door is a fall

Он выглядел так, словно появился из ночных кошмаров, и, когда он сделал шаг в сторону, свет фонарей скользнул по ровному ряду сюрикенов на его груди. Он держал дистанцию; Оливер знал, что, если он сделает хотя бы шаг навстречу, чудовище, которое пришло по его проклятую душу, исчезнет, оставив после себя реки крови и тела невинных; как во все прошлые разы, когда он пытался приблизиться. Хитроумное сплетение его плана, похожее на паутину, уже отделило его от команды: Канарейка, Спартанец и Террифик застряли рядом с заложниками, замурованными под полуобвалившимся после первого взрыва домом со второй бомбой, готовой взорваться по сигналу в любую минуту; Пес пытался разобраться с завалом, а Флэш относил раненых в больницу. Он подстроил все так, чтобы они остались одни. Зеленая Стрела встряхнул лук; он сложился пополам с негромким щелчком — сигналом к тому, что он не намерен драться. Прометей склонил голову набок, как если бы движение показалось ему любопытным. — Привет, Оливер, — произнес он; измененный механический голос прозвучал глухо. Стрела сжал зубы в ответ на свое имя. — Что ты хочешь? — спросил он. Прометей сделал шаг к нему; Оливер едва не отступил назад, чтобы сохранить привычную дистанцию, и остался на месте только ценой усилий. — Поиграть. Тебе ведь не привыкать играть чужими жизнями? — Я не понимаю, о чем ты, — процедил Стрела. — Чего ты хочешь от меня? — Я хочу увидеть твою боль, когда твои друзья будут умирать из-за тебя. Все, кого ты втянул в эту войну. Все, кто не знает о том, что ты чудовище. Я хочу быть рядом, когда они начнут умирать по твоей вине, и я буду здесь, чтобы увидеть это. — Я остановлю тебя раньше, — прорычал Оливер. Смешок. Механический, будто шум помех. — Пока ты не очень в этом преуспел. — Почему ты делаешь это? Почему я? — Ты разрушил мою жизнь, — Прометей выдержал паузу; такую долгую, что Оливеру показалось, будто время остановилось, и, когда он открыл рот, чтобы заговорить, Прометей добавил. — Око за око. Я разрушу твою. И я начну с тех, кого ты впустил в свою жизнь и повел за собой на битву за справедливость. Если им хватит ума, они отвернутся от тебя. Если нет, я уничтожу их всех, до единого, и останусь посмотреть, как ты корчишься в агонии, в одиночестве, проклиная каждый шаг, который ты сделал на этом пути. Оливер сцепил зубы. Резкий порыв ветра ударил ему в спину; не глядя, он вытянул левую руку, и она преградила дорогу появившемуся за его плечом Флэшу. Он услышал тихий выдох, сорвавшийся с губ Барри, когда он увидел, что Оливер не один. — Вот черт, — выдохнул Флэш. Похоже на мои кошмары, подумал Оливер. А на твои, Барри? В твоем солнечном Централ-сити, где у всех злодеев забавные клички, водятся такие монстры? Прометей чуть повернул голову, присматриваясь к появившемуся из ниоткуда Флэшу. Оливер бы отдал руку на отсечение, чтобы увидеть выражение удивления на лице этого ублюдка, которого они только что обставили на шаг; черта с два — он бы отдал обе руки, чтобы увидеть лицо под тряпичной, будто у пугала, маской; он был уверен, что, если единожды увидит его, это будет преследовать его в кошмарах до самой смерти. Когда Прометей заговорил, его голос прозвучал спокойно. Либо он не был удивлен, либо очень хорошо это скрывал. — Ты, должно быть, тот герой из Централ-сити, — он выплюнул слово «герой», словно издевку. — Ты проделал неблизкий путь. Флэш напрягся. — Я могу схватить его прямо сейчас, — пробормотал он, чуть наклоняясь вперед, будто только ожидая команды «взять!». — Нет, — Стрела качнул головой; его голос чуть дрогнул от волнения — Барри часто не слушал его. Если сейчас он бросится наперекор словам Оливера, они проиграют. — Иначе вся команда погибнет вместе с заложниками. — Умно, — удовлетворенно произнес Прометей и поднял в воздух небольшую вещицу, которую держал в руке. — Если через шесть минут я не введу код отмены, бомба взорвется вместе со всеми, кто остался под завалами. Если даже ты схватишь меня, то после двух неправильных попыток ввести код бомба взорвется автоматически. Ну как, Оливер, — с нажимом на имени добавил Прометей, — ты готов обменять мою жизнь на тридцать невинных людей и трех членов твоей команды? Барри выпрямился. — Иди, — шепнул Оливер. — Помоги им. Повторять дважды не пришлось; Флэш развернулся на месте и исчез. Прометей поцокал языком; из-за маски звук вышел странный. — Ты приручил еще одну собачку, — довольно произнес он. — Ты уже готов увидеть его среди тех, кто отвернется от тебя или умрет? Оливер машинально покачал головой. Барри не сделает этого. Только не Барри. Прометей попятился. — Спасибо за разговор, — он отсалютовал свободной рукой. — Только в знак моего признания за это я не буду взрывать бомбу... Сегодня. Но игра не закончена. Я всегда рядом. Я слежу за тобой. Я в твоей голове, и тебе некуда от меня спрятаться. Он отступил глубже во тьму. — Советую тебе вернуться к своей команде и спасти заложников... на случай, если я передумаю. Задержав на нем взгляд, Оливер выдохнул сквозь сжатые зубы и развернулся на месте. Он спиной ощущал на себе взгляд Прометея даже сквозь его чудовищную маску, но, когда он через несколько шагов обернулся, место, где Прометей стоял, было пусто. Он снова обошел их всех.

* * * * * * * *

Пропущенный вызов: Кейтлин Сноу. Барри заблокировал телефон и положил его на стол, словно он вдруг стал слишком тяжелым. Он отключил передатчик в костюме, а теперь еще и переставил телефон на беззвучный режим; ему казалось, что, если он ответит на вызов, то, чтобы Кейт ни хотела сказать, звук ее строгого голоса с нотками усталости из-за бессонных ночей вынудит его вернуться обратно. Оливер потирал переносицу пальцами, чтобы ни на кого ни смотреть. Битый час он объяснял и пересказывал одно и то же: Нет, он не знает, что имел в виду Прометей, когда говорил про разрушенную жизнь. Нет, он понятия не имеет, почему этот ублюдок убивал кого попало, но пощадил трех человек из команды Оливера и три десятка заложников. Нет, он не представляет, кому в прошлом он так перешел дорогу. Оливер выглядел уставшим. Барри хотел помочь, но не знал как. — Я не могу искать, если я не знаю, что искать, — раздосадованно произнесла Фелисити, отодвигая клавиатуру и ставя локти на стол. — В команде есть спидстер, — Рене махнул рукой на Барри. — Почему не отловить ублюдка и не положить конец всему этому? — Мы не знаем, что он задумал, — устало ответил Оливер. — Если он обходит нас во всем, он мог предусмотреть и такой вариант. Мы схватим его, а что потом? Он уничтожит весь город? Ты можешь дать гарантию, что он не раскидал еще двадцать бомб по всему Стар-сити? — А что ты предлагаешь? — Рене, — предостерегающе произнес Джон. Рене продолжил, не обращая на него внимание. — Играть в его сумасшедшие игры? Пока он будет убивать нас по одному? — Ты знал, на что соглашался, — голос Оливера неожиданно окреп и зазвучал жестче. — Это не последний психованный ублюдок, который появляется в этом городе. Пока ты не действуешь обдуманно, ты единственная угроза для этой команды. — Угроза чему? — Рене прищурился. — Твоему лидерству? Потому что пытаюсь хоть что-то придумать, чтобы победить его, а не поддаваться на его провокации? — Если ты не пытаешься понять своего врага, можешь считать, что ты проиграл. — Люди гибнут, — прорычал Рене. — Не время для твоего дзена. Ты еще предложи помедитировать, чтобы найти решение! — Никому из вас не приходило в голову, что как раз этого Прометей и добивается? — Кертис откашлялся, прочищая горло. — Сейчас мы перессоримся и он спокойно перебьет нас... — Ты сказал, что нам нужен запасной игрок в команде, чтобы сбить его с толку, — перебил Рене, скрещивая руки на груди и не сводя с Оливера взгляд. — Сейчас Барри может все закончить за несколько минут, а ты не хочешь использовать его способности? Ты взял его покрасоваться перед Прометеем? Оливер сжал челюсть. Барри передвинулся на шаг ближе к нему. — Ребята, — нервно вмешался он; никто из команды не повернулся к нему и даже не отреагировал. — Мы все на нервах, это понятно, но не лучше ли нам... — Барри, — вдруг перебила его Фелисити. — Почему мне звонит Кейтлин? Барри повернулся к ней; краем глаза он заметил, как Оливер вскинул голову и внимательно уставился на него. На мгновение логово погрузилось в гнетущую тишину; даже новички, которые не знали, кто такая Кейтлин, напряглись, словно ее звонок непременно означал что-то плохое. И наверняка означал. Только не для них — для него. Барри постарался сделать голос уверенным. — Ничего страшного. Я перезвоню ей сейчас, — он взял свой телефон и обернулся обратно к команде, стараясь не встречать взгляд Оливера. — Не поубивайте друг друга в мое отсутствие, я вернусь через минуту. Никто не отреагировал на его шутку. Два пропущенных вызова: Кейтлин Сноу. Барри перезвонил ей; гудки оборвались почти мгновенно — девушка сжимала телефон в руках. — Барри, — выдохнула она; в голосе прозвучало облегчение. На мгновение он испугался, что что-то могло случиться дома, а он не брал трубку, когда им могла понадобиться его помощь... — Что случилось? — Ты не выходил на связь двое суток. Мы волновались, что что-то могло произойти. — Прости, — Барри зажмурился и прижал телефон плотнее к уху; он попытался подавить чувство вины, но не смог. — Тут... путаница. Вылетело из головы. Несколько секунд девушка молчала. Они оба понимали, что «вылетело из головы» ни при чем — он видел пропущенные вызовы. Если даже Кейтлин и раскусила его ложь, она ничего не сказала. — Все в порядке? — вместо этого спросила она. — Твоя вторая личность просыпалась? Кошмары были? Что-нибудь происходило? — Нет. Нет, ничего. Ну... кошмары были, но никаких увечий. Просто сны. Я просыпаюсь в своей кровати и все хорошо. — Ты уверен? — Да. — Хорошо. — А как ты? — Я ничего не нашла, — в ее голосе прозвучало что-то отчаянное, словно она перепробовала все известные ей способы найти решение и теперь стояла перед необходимостью искать что-то новое. Барри почувствовал укол совести. — Я не это имел в виду, я... Кейт, отдохни. Пожалуйста. — Не могу. Ты прекрасно знаешь, что я не смогу отдохнуть, пока не решу это. Речь идет о тебе, Барри. — Пожалуйста, Кейт. Моя болезнь никуда не денется. — Это мне и не нравится, — сухо ответила она. Они оба помолчали. Будто сожалея о своем тоне, девушка вздохнула и добавила — мягче, нежнее. Ее забота кольнула Барри под ребрами. — Пожалуйста, береги себя. И будь на связи, мы все волнуемся о тебе. Ты рассказал Оливеру? — Нет. Нет еще, — Барри заколебался с ответом. — Ему сейчас не до этого. — Барри, прошло три дня... — Знаю. Я расскажу, Кейт. Чуть позже. Прости, мне нужно идти, команда на нервах и я боюсь, что Оливер убьет кого-нибудь из них сейчас, пока меня нет. — Хорошо, — Барри показалось, что она улыбнулась, но она тут же серьезно добавила. — Если что-то изменится, дай мне знать. А лучше вернись для новых тестов. — Договорились. Барри сбросил вызов, но еще несколько минут не мог заставить себя сдвинуться с места. Усталый голос Кейтлин раздавался как будто бы из другой вселенной; он чувствовал угрызения совести и чудовищное желание все исправить, но не знал как. Когда он вернулся в логово, там было тихо; все были живы и даже целы. Оливер повернулся на звук его шагов и пристально всмотрелся в его лицо; Барри ответил ему невинным взглядом и чуть качнул головой, мол ничего серьезного. Хотя он прекрасно понимал, что Оливер ему не поверил.

* * * * * * * *

Голос просачивался сквозь густую темноту, окружавшую его, будто смертоносная ловушка; его собственный голос — чуть шипящий, тихий, наполненный холодной яростью и болью, как если бы она вырывалась из-под контроля, накопленная за долгие годы одиночества и отчаяния. Его собственный голос, который казался ядовитым. Слова, которые он произносил, напоминали удары ножа. «Ты веришь своим друзьям? Им плевать на тебя.» Ледяная темнота опускалась на него, давила на веки, ощущалась как озноб. Он не чувствовал своего тела, но чувствовал дрожь; как если бы у него не осталось костей и кожи — только комок нервов. «Они оставят тебя. Они отвернутся от тебя. Они бросят тебя, когда ты больше всего будешь нуждаться в них.» Не верь. Не верь. Не верь им. Не верь своим друзьям. «Они лишь делают вид, что беспокоятся о тебе.» Темнота просочилась сквозь его истонченную кожу, опустилась на кости, окутала собой его натянутые нервы; он дрожал так, словно температура опустилась за отметку минус тридцать. Голос понизился до шепота; его собственные губы двигались, но он не чувствовал этого; только знал, что продолжает повторять: не верь своим друзьям, не верь своим друзьям, не верь им... Они притворяются. Они оставят тебя. Вонзят нож в твою спину. И бросят истекать кровью. Слабость потекла по его нервам, под его прозрачной кожей, по его слабым костям; хлынула от солнечного сплетения во все стороны, как растекающееся на ткани пятно. Он чувствовал себя так, словно бежал без остановки до тех пор, пока не выбился из сил и не истощил себя, и все равно продолжал бежать, не зная куда и почему; он бежал, пока ноги не начали подкашиваться, но не мог остановиться. Слабость, потекшая по его телу, ощущалась как долгожданный отдых, как желание опустить руки и перестать бороться; она ползла по его телу, а он чувствовал себя так, словно тонет и пытается ухватиться за что-нибудь раньше, чем захлебнется собственным бессилием. Слабость соединилась с темнотой в причудливом танце, в круговороте опасности и отчаяния; он сделал судорожный вздох, который словно бы даже не попал в его тело, и, заторможенный и замедленный, он не сразу подумал о том, что, должно быть, раз от него остались только кости и нервы, значит у него нет легких. Его выдох просто прошел сквозь ребра обратно в темноту. Он затаил дыхание, и темнота надавила на него сильнее. Не верь своим друзьям, повторил голос. Он звучал так, будто раздавался в его голове. Не верь им. Они бросят тебя истекать кровью; они отвернутся от тебя и ты останешься один. Ты всегда был один. Все это время. Неспособный поговорить с ними из страха взвалить на них свои проблемы; слабый и верящий, но такой наивный. Всегда один на один со всеми кошмарами, потому что им нет дела до твоей борьбы. Никогда не было. Только притворство. Никогда. Не. Доверяй. Им. Темнота надавила на его грудь — резко, отрывисто, словно толчок; он машинально шагнул назад, ожидая, что сейчас оступится в непроглядной темноте, упадет и рассыпется костями и рваными нервами в бездне, но падения не было. Он ударился, сильно; удар пришелся на его лопатки и середину спины, выбил кислород из его пустых ребер и заставил его ловить ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Его ноги подкосились; по поверхности, о которую он ударился, он слабо сполз на пол, пытаясь прийти в себя и сфокусировать взгляд. Темнота медленно рассеивалась; сквозь нее проступили размытые очертания, будто кто-то постепенно включал свет, делая его ярче и ярче. — Барри! Голос прозвучал где-то совсем рядом и в то же время так далеко, словно из другого мира. Не верь своим друзьям, не верь своим друзьям, не верь им... Барри не осознавал, что его губы движутся, пока не услышал свой голос, будто со стороны, шепчущий: не верь, не верь, не верь... Размытое лицо Оливера появилось в фокусе его внимания; он выглядел встревоженным. Барри с трудом сфокусировал на нем взгляд. — Барри! Ты слышишь меня? Сильные руки сжали его плечи; Барри поморщился как от боли, словно его слабые кости еще не могли выдержать такого давления и он ожидал, что они вот-вот сломаются. — Я не должен верить, — выдохнул он, не осознавая, что говорит. Он слабо уперся руками в грудь Оливера, пытаясь отстранить его от себя и подняться; он почему-то ожидал, что его пальцы пройдут сквозь рубашку и кожу мужчины так же, как темнота просачивалась сквозь его собственное тело. Оливер нахмурился; его руки сильнее сжали плечи Барри, и Барри сдавленно пискнул — не столько от боли, которую он едва ощущал, сколько от ощущения, что у него не получается вырваться. — Барри, — требовательно произнес Оливер; его голос прозвучал как раскат грома. — Что происходит? Ты слышишь меня? Темнота рассеялась; в фокус внимания Барри попали его собственные руки на груди мужчины, и он вздрогнул. Дрожь волной прошла по его телу: его пальцы были обагрены кровью. Когда он в ужасе отдернул их от Оливера, кровь осталась на рубашке мужчины. — Нет, — выдохнул он в панике и посмотрел на свои руки. — Нет, нет, нет... Оливер сел рядом с ним на пол, поджав ноги под себя, и попытался поймать его взгляд. — Ты ранен? Барри, посмотри на меня. Барри на секунду перехватил его взгляд, а потом опустил глаза и дрожащими пальцами ухватился за язычок молнии на куртке, потянув ее вниз. И почувствовал, как перехватило горло, когда, раздвинув куртку, он увидел, что его футболка вся покрыта кровью. Он сделал вдох, ожидая боли от раны, но ничего не произошло; в панике он провел рукой по своей груди и животу. Ничего. — Барри... Оливер замолк. Барри перехватил его взгляд; он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Я... — начал он и не смог продолжить; горло сдавило, словно чьи-то пальцы вцепились в него и душили, не давая говорить. Не признавайся ему. — Что происходит? Барри сглотнул; Оливер смотрел на него, не мигая, и Барри был уверен, что, если бы он сжал руки еще чуть сильнее, то сломал бы ему плечи; и что-то мешало Барри сказать ему об этом. Как будто это было не главное. Уж точно не главнее его окровавленных пальцев и полной потерянности во времени и пространстве. Не сводя взгляд с лица мужчины, он понизил голос — будто опасаясь, что закричит, если будет говорить не шепотом. — Я... мне кажется, мой соулмэйт мертв, — он сделал паузу, пытаясь глубоко вдохнуть и подавить панику, и опустил взгляд на свои руки. — И, мне кажется, я... сделал что-то ужасное.