***
— Не понимаю, зачем с тобой еду, Брюс. Я ничего не смыслю в этих вопросах. Они сидели в машине, и дождь бил об стекло. Дворники торопливо работали, счищая капли. — Если ты собираешься держаться меня, когда-то пора начинать, потому что теперь мы работаем именно так. — Я просто не понимаю. Альфред знает, как себя вести. И Авеста… — Альфред — мой дворецкий. К тому же, он,.. — Брюс осекся. Стар. Нуждается в отдыхе. Он не стал произносить этого вслух. Даже в уме, фразы звучали кощунственно. — Альфред не может постоянно решать все вопросы. Ты — растущая смена, новое поколение, — она беспомощно повернула к нему лицо, совсем юное. — Когда-то пора начинать, Тиффани. Иман — новичок в компании. Будет странно, если она поедет со мной. — Я — тоже новичок. — Ты — Тиффани Фокс. На ее лбу залегла легкая складка. Поток аргументов против поездки неумолимо иссякал. — С тобой ведь будет еще эта,. — она сдвинула брови, пытаясь вспомнить. — Синтия. Это другое, Тиффани, нужен представитель компании. Ты — лучший кандидат. — Что насчет Регины Зеллербах? — Зеллербахи будут там от себя. Они представляют фонд Уэйнов, — теряя терпение произнес Брюс. Тиффани смолкла, с тоской глядя в окно, и он был вынужден напомнить себе, что ей немногим больше двадцати. Она вздохнула и бросила на него короткий сердитый взгляд. — Да. И, заодно, я буду у тебя как на ладони. Верно, Брюс? — И это тоже, — мягко улыбнулся он, но Тиффани закатила глаза, отказываясь сворачивать ситуацию в шутку. Брюс хотел добавить что-то еще, но прикусил язык: разговор ушел в опасную зону, и в салоне повисло ощутимое напряжение. Пятнадцать минут они ехали молча, пока в квартале от цели не замаячила крыша здания. Гомон было слышно издалека. — Я просто чувствую себя совсем не в своей тарелке, — едва слышно произнесла Тиффани, когда автомобиль начал сбавлять скорость. — Я понимаю, — смягчившись, ответил Брюс. — Просто держи в уме, что мы на задании. Это такая же полевая работа. Попробуй играть. — Играть? — она подняла на него недоуменный взгляд. — Представить себя кем-то другим. Это забавно, временами, — он пожал плечами и свернул на парковку. — Честно говоря, Брюс, звучит жутковато, — помолчав, сказала она, пока он парковался. — Отнюдь. Это твоя маска, броня. Маску можно снять, Тиффани, когда ты возвращаешься домой. Настоящее лицо, — он взялся за ручку двери, — настоящее лицо останется с тобой, куда бы ты не направилась. Носи маску на работе, Тиффани. Никогда не впускай ее внутрь. Пойдем, — он протянул ей руку и помог выбраться из машины. Не было еще пяти часов, но тучи затянули небо, на улице стемнело, и дождь неприятно моросил. В выходной день на улице перед Мемориальным Театром Уэйновобразовалась небольшая толпа. Обилие темных зонтов превращало ее в подобие ползущей на приступ римской черепахи. Мигали фотовспышки, у главного входа репортеры подлавливали прибывающих участников вечера, и с десяток полицейских заняло цепочкой нижнюю ступень лестницы, не позволяя толпе выхлестнуть за пределы допустимой зоны, огороженной бронзовыми столбиками с натянутой красной лентой. Огромные плакаты на «Монархе» кричали надписями: «Будущее Готэма!» Не так давно Бэтмен наблюдал похожую картину, стоя на крыше соседнего дома рядом с Джимом Гордоном, и внутри бились за титул мэра Харви Дент и Хамильтон Хилл. Улицу перекрыли, и полицейские пускали машины по пропускам. Большинство участников вечера прибывало на дорогих автомобилях, и тут же попадало под объетивы камер, но Брюс и Тиффани подходили к месту пешком. На нем было черное шерстяное пальто, и большой зонт отбрасывал тень на обоих. Взгляды собравшихся были прикованы ко входу, и они оказались за спинами людей, не снискав ненужного внимания. Несколько машин стояли припаркованные у противоположной стороны улицы. Рядом с черным лимузином Брюс обнаружил Зеллербахов и их шофера. С ними была женщина. Брюс видел ее всего раз, когда Альфред накануне показал ему фотографию. Несмотря на высоко поднятый воротник пальто, он узнал ее. Невысокая, стройная, пышные черные волосы, темные глаза, бледная кожа, спокойное, красивое лицо. Синтия Бриттон, его пара на вечер. Он тронул Тиффани за плечо. — А вот и наш стан. Пойдем, поздороваемся. Заметив Зеллербахов, Тиффани слегка расслабилась. Бросила настороженный взгляд на Синтию Бриттон и кивнула. — Брюс! И молодая Тиффани Фокс, — Регина первая заметила их приближение, ее собеседники повернулись к подходящей паре. Роберт Зеллербах кивнул, похожий на нахохлившегося воробья. Синтия сдержанно улыбнулась, и Брюс понял, что она ему нравится. — Как вам удалось к нам подкрасться? — Я приехал на своей машине, — Брюс махнул рукой в сторону парковки. — Не хотел пускаться с места в карьер, — он повернулся к Синтии и улыбнулся. — Рад вас видеть, мисс Бриттон. — Очень приятно, мистер Уэйн, — он заглянул ей в глаза и мысленно поблагодарил Альфреда за приложенные старания. Спутница требовалась на мероприятиях не всегда, но Брюс Уэйн был обязан следить за репутацией. Его предыдущая дама, Бренда Нино, за три часа проведенных вместе оставила его на последующие три дня с жуткой головной болью, преследующим его везде приторным запахом духов, и пронзительным звуком своего несмолкающего голоса. — Я предлагаю отправиться внутрь, — поморщившись и глянув на небо сказал Роберт Зеллербах. — Мерзкая погода. Подождем начала внутри. — Согласен. Чем быстрее прорвемся через журналистов, тем лучше, — кивнул Брюс, протягивая Синтии ладонь в перчатке. Она приняла ее. Он поднял свой зонт повыше, закрывая всех троих. Впятером они пересекли улицу, приближаясь к бушующему морю зонтов, вспышек и голосов. Двое полицейских в шлемах и бронежилетах кивнули, признавая их, и потеснили толпу, освобождая дорогу. Разумеется, жест не остался незамеченным: журналисты, чей путь внутрь был закрыт, бились за шанс урвать снимок у входа. — Мистер Уэйн! Это правда, что вы баллотируетесь в мэры? — Не было в мыслях, — отмахнулся Брюс. — Брюс, вы действительно встречаетесь с дочерью Люциуса Фокса? Какова ваша разница в возрасте? Вы пришли с ней на вечер? Он услышал, как по правую руку от него Тиффани издала сдавленный звук, смесь шока и отвращения. — Людям нравятся скандалы. Моя пара находится слева от меня, — Синтия улыбнулась в наведенную на них камеру, и раздался щелчок. Вспышка. — Вы встречаетесь? — Возможно. Теперь, если разрешите… — Мистер Уэйн! Мистер Уэйн! Он вежливо подвинул выскочившую прямо перед ними журналистку за секунду до того, как полицейские оттеснили ее за ограждение. — Брюс, какова ваша связь с Джокером? Это правда, что вы с ним видитесь? — Джокера не существует. Человека, о котором вы говорите, зовут Джон Доу. Он болен и нуждается в нашей поддержке, — раздраженно отрезал Брюс, начиная терять терпение. При имени Джокера атмосфера изменилась. Толпа в первых рядах загомонила. Тиффани напряглась, а Синтия скользнула по его лицу быстрым взглядом. Зеллербахи шли за ними, и Брюс мысленно выругался: ему удавалось избегать при Регине упоминаний о Джоне Доу. Ей не нужно было напоминание, что человек не только существует, но по-прежнему связан с Брюсом Уэйном. — Что вы тогда скажете об уличном правосудии? Они называют себя его последователями. Они достигли верха ступеней, но поднимающаяся холодная ярость заставила Брюса обернуться и обратить взгляд на толпу. Он нашел лицо задавшего вопрос репортера, и раздельно произнес: — Эти… «народные мстители» — обычные бандиты и фанатики, прикрывающиеся чужим именем, чтобы творить беспредел. Это больные люди. Ничего более. Они не имеют отношения ни Джокеру, ни к Джону Доу, ни к правосудию. Хорошего вечера.***
Тридцать минут спустя Брюс стоял в фойе, переоборудованном в небольшой банкетный зал, потягивал воду из бокала и наблюдал за Себастьяном Хейди, беседующим на противоположном конце комнаты с Роландом Даггетом. В какой-то момент Даггет повернул голову, и их взгляды встретились. Роланд сузил глаза. Брюс дружелюбно улыбнулся ему и поднял бокал. Похоже, у Хейди намечался спонсор. — Мистер Даггет, похоже, не слишком тебя любит, Брюс, — Синтия Бриттен вернулась к нему от группы гостей, вполголоса обсуждающих речь Деборы Бостром. — Я сомневаюсь, что мистер Даггет вообще что-то любит. В числе спонсоров, сделавших вечер возможным, были Даггет Индастриз, Фонд Уэйнов и, не устающий совать нос в дела Готэма, ЛексКорп. Гостями были «первые люди» города, избирающиеся и представители частных и городских организаций, занимающихся благоустройством Готэма. Последним предстояло выступить с презентациями проектов, чтобы заинтересовать спонсоров. Мероприятие продолжалось до полуночи. На деле вечер был прелюдией к зимним выборам. Кандидаты пришли прорекламировать себя и подыскать спонсоров для кампаний. Все это знали. Брюс пришел, чтобы решить, кто станет мэром, а кому он не позволит занять место, десятилетия гнившее под Хиллом. Потерянно озираясь, из дверей в зал появилась Тиффани. — Прошу прощения, я вижу свою протеже. Хочу дать ей инструкции. Это займет пять минут. Синтия кивнула, и Брюс еще раз мысленно поблагодарил Альфреда. — Как ты? — тихо спросил он. Тиффани встрепенулась, внезапно обнаружив его перед собой. Она коротко вдохнула, покачала головой и поморщилась. — Такое чувство, будто мы попали в змеиное гнездо, Брюс. Люди, готовые перегрызть друг другу глотки, улыбаются и жмут руки. Все говорят о будущем города. Но на самом деле их интересуют деньги и власть. — Здесь не все такие. Всего лишь большинство, — улыбнулся Брюс, и Тиффани уставилсь на него. — Боже, Брюс, это что, шутка? Он пожал плечами. — Одна из наших задач — поиск союзников. Людей, на которых можно положиться. Однажды, я встретил Харви Дента. Если бы не Дети Аркхэма, он бы изменил город к лучшему, — он обвел фойе взглядом. — Здесь есть хорошие люди. Их тяжело найти, но они есть. — У меня такое чувство, что мы тратим время зря. Брюс нахмурился. — Наше присутствие здесь, сейчас — основа нашей миссии. Эйс теперь — просто дело на стороне. Чем лучше мы будем преуспевать в нашем главном деле… Тем меньше людям придется совершать преступления. Тиффани не ответила. Ему это не понравилось, но не стал давить. — Я должен побыть на виду и переговорить с людьми. Побудь представителем компании. Люди будут задавать вопросы — отвечай общими фразами. Если что, информация есть в твоем планшете… И Зеллербахи будут неподалеку. Возникнут проблемы — Регина всегда тебя выручит. — Это все, что от меня требуется? — Прислушивайся к разговорам и приглядывайся к кандидатам. Но будь осторожнее с Себастьяном Хейди. Его шансы быть избранным не больше, чем у других, но из всех них он один может быть опасным. И Даггет к нему притирается. Тиффани повернула голову, отыскивая их в зале. — Может, нам самим стоит к нему притереться? — Может, — пожал плечами Брюс. — Я могу предложить больше чем Даггет, но Даггет — гибкий партнер. Ему плевать на средства, мне — нет. Безусловно, Себастьян не Харви Дент… но если я пойму, что Хейди не так плох, я поддержу его, — Брюс удрученно покачал головой. — По крайней мере, он представляет из себя что-то, — его взгляд скользнул к Деборе. Дебора Бостром. Хороший человек, слабый лидер. В спокойное время ее методы могли сработать, но Готэм переживал кризис. Бостром уходила сама, новые кандидаты не сулили перспектив. Хамильтон Хилл, коррупционер до мозга костей, держал город в ежовых рукавицах. Из баллотирующихся претендентов в политике мог разбираться Себастьян Хейди. И у него была хватка. Но Хейди не был так популярен, как Чарльз Грант, атлет и бизнесмен, или Генри Мартинез, преуспевающий адвокат. Он не мог выиграть без хорошей кампании. И прямо сейчас рядом с ним вертелся, разбрызгивая гнильцу, Роланд Даггет. Тиффани ушла, тщательно скрывая волнение. Брюс проводил ее взглядом и вернулся к Синтии. К ним подошел журналист, и они позволили себя сфотографировать. — А почему ты не выдвигаешь свою кандидатуру, Брюс? У тебя есть деньги, влияние. Многие ожидали увидеть твое имя среди баллотирующихся, — сказала Бриттен, наблюдая, как Брюс смотрит на Элси Падиллу, еще одну претендентку на пост мэра. Элси было тридцать два года. Она обладала модельной внешностью, и ее фигура напоминала песочные часы. Ее роскошных темных волос хватило бы на десятерых, а безупречная оливковая кожа завораживала взгляды. Ростом она была немногим ниже Брюса. Рядом с ней застыл ее кавалер — красавец, моложе своей пары лет на десять. Он смотрел перед собой и выучено улыбался, пока Элси щебетала с окружившими ее мужчинами. Брюсу молодой человек напоминал смесь стюардессы и швейцара. У Элси Падиллы была репутация покровительницы искусств, филантропки, рьяной защитницы окружающей среды и противницы насилия. Элси Падилла на протяжении семи лет была любовницей Сальваторе Марони, главы криминальной Семьи Марони. В довесок к внешности, Элси была честолюбива, хитра и обладала живым, гибким умом. Сал Марони использовал ее в качестве агента, отправляя к врагам и партнерам. Им удалось сохранить свою связь втайне, но Брюс отследил ее два года назад. У Элси не хватило бы ни мозгов ни силы управлять городом. Но у нее была харизма и изворотливость, чтобы захватить кресло мэра, а Сал Марони обладал тем, что позволило бы его удержать. Ее избрание означало бы для Готэма новую эру теневого террора организованной преступности. Глядя, как несколько бизнесменов и помощник прокурора развесив уши внимают ее щебетанию, Брюс дернул вниз уголками рта. Элси исключалась. Он не мог позволить ей выиграть. Его взгляд метнулся к Себастьяну Хейди, который теперь разговаривал с мэром Деборой Бостром. Они обменялись несколькими фразами и разошлись, Себастьян покачал головой, отпил из бокала, пригладил волосы и глянул на большие часы, висящие над входом в вестибюль. Было похоже, что он нервничает. — Я пока не готов принять столь жесткие обязательства. Даже гипотетически, — сказал Брюс, поворачиваясь к Синтии. — Быть мэром — значит быть на виду. Во многих отношениях мои руки окажутся связаны, и я принесу городу меньше пользы, чем мог бы принести сейчас. Чтобы управлять городом нужна хорошая поддержка и хорошие друзья. Такие, как Кармайн Фалконе, Томас Уэйн и Джо Чилл при Хамильтоне Хилле. Такие, как Брюс Уэйн и Бэтмен при Харви Денте. Не один, а несколько. Команда, прикрывающая фланг и решающая проблемы за спиной, пока руки короля остаются чистыми. Он нахмурился. Вкус воды на языке стал горьким. — Согласна. Меня никогда не прельщала эта роль. Но ты сказал «пока»? — Ну, в будущем многое может измениться, — уклончиво ответил он. В конечном счете, Готэму нужен символ. — Не думаю, что стану всерьез задумываться об этом лет до сорока. Еще через час возобновился показ презентаций, и вместе со всеми Брюс вернулся в зал. От союза экологов выступала Шарлотта Рассел, упомянув неоценимую помощь Элси Падиллы. Одно очко в пользу Марони. Следом выступил человек от союза строителей, и за ним еще двое. Последним был Себастьян Хейди, с программой усиления полиции и правопорядка. Идеи не были плохи, но Хейди не сумел увлечь слушателей так, как это сделали до него Падилла и Мартинез: после Харви Дента и Уоллер город устал от тирании. Выборы были намечены сразу после Рождественских праздников. Оставался месяц до окончания подачи заявок. Существовал шанс, что кто-то еще выдвинет кандидатуру, но Брюс не мог представить никого, кого хотел бы видеть в кресле мэра. Казалось, надписи «Будущее Готэма» на плакатах смеялись над ним. После объявления перерыва, Брюс с Бриттен вернулся в фойе. Он поискал глазами Тиффани, но не нашел ее. Рассудив, что девушка осталась в зале или вышла в туалет, он сосредоточился на своих задачах. Через тридцать минут он взял контакты у людей, чьи проекты его заинтересовали, и поговорил со всеми кандидатами кроме Хейди и Падиллы. Элси он находчиво избегал. Вокруг Хейди вился Даггет. Несколько раз Брюс ловил на себе взгляд Себастьяна. Он знал, что Хейди сам к нему подойдет. Затем, на глазах Брюса, Роланд зашел в гардероб, через минуту вышел в верхней одежде, пожал нескольким гостям руку и направился к выходу. Перерыв закончился, и они снова вернулись в зал, оказавшись рядом с Зеллербахами. Брюс обвел взглядом партер и нахмурился, не обнаружив Тиффани. Свет погасили. — Регина, — негромко позвал Брюс, подаваясь к ней, чтобы не повышать голос. — Вы не видели Тиффани? Она поймала его взгляд и машинально осмотрела зал, прежде чем ответить. — Прости, Брюс, — ее голос звучал виновато. — Я не видела ее с первого перерыва. — Правда? — Поднял брови Брюс. — С первого? Роберт подался к ним. — В чем дело? — Мы потеряли Тиффани Фокс. — Она сидели перед нами во время первого выступления, — сообщил мистер Зеллербах. — Я понял, — кивнул Брюс, беспокойно хмурясь. — Спасибо. Он с тревогой откинулся на спинку кресла. Внутренний голос говорил ему успокоиться. Но здание театра было не настолько огромным, чтобы человек мог просто взять и исчезнуть в нем. — Я не видела ее с тех самых пор, как ты отошел поговорить с ней, Брюс, — тихо сказала Синтия, и Брюс поднял руку, приглаживая волосы. — Что-то не так? — Я не знаю, — пробормотал он. — Это странно. — Думаешь, что-то случилось? Брюс поднял на нее взгляд. — Здесь?.. — Скептически спросил он. В этот момент на сцену вышел первый выступающий, и они замолчали. Он не боялся, что что-то случилось с ней «здесь». Он боялся… «Потерял тебя, » — набрал Брюс. Подождав секунд десять и не получив ответа, убрал телефон в карман. Когда еще сорок минут спустя в фойе он не дождался ни Фокс, ни ответа, тревога переросла в уверенность и глубокую растерянность. Он не понимал. Синтия поглядывала на него с беспокойством. Он повернулся к ней, собираясь заговорить, и в этот момент за спиной тихо сказали: — Добрый вечер, мистер Уэйн. Голос был ему знаком. Брюс обернулся и его брови машинально поползли вниз. — Я все надеялся вас поймать перед отъездом. Говоривший был ниже него ростом. Зеленые глаза, живые и внимательные, густые рыжие волосы аккуратно уложены лаком, свежий костюм, отутюжен до состояния, в котором складки кажутся острыми. На лице обаятельная полуулыбка профессионального политика и бизнесмена. Брюс избегал его целый вечер. — А… Мистер Лютор, — Брюс улыбнулся, надеясь, что выражение его лица не кажется слишком вымученным. — Простите… Вы сказали… Перед отъездом?.. — Мне только что позвонили, — Лютор сделал неопределенный жест. — В лаборатории возникли проблемы. Я руковожу работой сам, вынужден мчаться обратно. И все-таки… я хотел бы урвать у вас пять минут. Вы как ртуть, мистер Уэйн. Вас очень сложно поймать. — Да, мне иногда это говорят, — Брюс выдавил еще одну улыбку. Лютор перевел взгляд на Синтию и улыбнулся ей совсем другой улыбкой. — Очень рад, мисс?.. — Синтия Бриттен, — Лютор протянул ей руку, и Синтия, помешкав, протянула свою. Он взял ее ладонь и поцеловал, едва коснувшись губами. — Александр Лютор. Прошу прощения за бестактность. Мне в самом деле нужно бежать, — он повернулся к Уэйну, и его лицо посерьезнело: — Буду краток, но начну с прелюдии. СМИ много говорят. Однако мне сложно пустить пыль в глаза, Брюс — не возражаете, если я буду называть вас по имени? — Нет. — Лекс. Вас много поливали грязью, но я умею отделять правду от баек. Вы не только много сделали для города, вы выдержали несколько серьезных атак, Брюс. Хилл, Фалконе, Дети Аркхэма… У вас было много врагов, верно говорю? Брюс молчал. — Все они сброшены со сцены, и вы по-прежнему царь горы. — К чему вы ведете? — Нетерпеливо спросил Уэйн. — К тому, что мне не безразличен ваш город, Брюс! — Лютор развел руками. — Я предлагал вам несколько совместных проектов. Вы отказались, — он улыбнулся. — Мягко, дипломатично. Но я знаю, когда со мной не хотят работать, Брюс. Брюс снова промолчал, ожидая продолжения. — Я понимаю, вас не интересует промышленность. Хотите делать все для людей, верно? Это не проблема. У меня есть проекты. Они вам понравятся. Мы бы могли заняться экологией. Очистить реки. Реставрировать парки. Город не станет делать этого сам. А вы не сможете сделать все в одиночку. Вам нужен партнер. Я буду рад протянуть руку помощи. Брюс продолжал молчать, разглядывая его. Он не мог сказать, почему Александер Лютор ему не нравится. Может, дело было в напористости. Может, промышленность стойко ассоциировалась в его сознании с коррупцией. О Люторе было много разговоров — хороших, плохих. Он был большим человеком, быстро рос и сам сделал себе имя. Брюс знал, что он поднимется еще выше. Опасный враг, сильный союзник. — Почему вы хотите помочь Готэму? — Скрестив руки на груди, спросил Брюс. — Заверения, что мне не все равно недостаточно? Вам нужна практичная причина? Понимаю. У меня большие планы, и я хочу, чтобы люди знали: я помогаю нуждающимся. Готэм многое претерпел. Последние годы были для него испытанием. Мы соседи. Мы должны помогать друг другу. И в час нужды Готэм пришел на помощь Метрополису. — Большие планы, — пробормотал Брюс. Возможно. Лютор был честолюбив, он мог представить, что Лекс сколачивает для себя репутацию. Ему было легче поверить в это, чем в чистый альтруизм. Брюс соврал бы, если бы сказал, что предложение его не заинтересовало. Но он доверял своему чутью, и не собирался бросаться с головой в омут. — Я вас понял, Лекс. Мы поговорим и решим, что можно сделать. — Отлично. У меня есть один проект, связанный с ботаническими садами. Уверен, он вам понравится. — Хорошо, — нетерпеливо ответил Брюс, бросая взгляд на часы, и пожал протянутую руку. Она была жесткой, рукопожатие твердым. — Я ознакомлюсь. — Благодарю за внимание, Брюс. Мне пора. Приятного вечера, — Брюс кивнул и проводил его взглядом до выхода, прежде чем повернуться к Синтии. — Синтия, — цепляя на лицо извиняющееся выражение, робко сказал он. — Ты простишь меня, если я снова отойду? — Это по поводу твоей протеже? — Да. — Ничего страшного. Я все понимаю, Брюс. Я просто надеюсь, что после этого вечера ты рассмотришь проект моего отца. Он неплохой человек, Брюс. Правда, неплохой. — Твой отец будет выступать? — Чуть позже. — Хорошо, — Брюс кивнул. — Ничего не обещаю, но возможно. Выйдя в вестибюль, Брюс вытащил из кармана телефон. Ноль входящих. Он помешкал пару секунд, тщетно перебирая в уме все возможные причины безмолвия Тиффани, затем набрал ее и стал ждать. Минуту шли гудки. С каждым последующим тяжесть на сердце усиливалась. Он беспокойно обвел взглядом людей в вестибюле. Выронила телефон? Это не объясняло, почему он нигде не может ее найти. Зашла в туалет? Никто не отменял возможности отвечать на сообщения даже в деликатной ситуации. Он сбросил второй вызов и открыл карту города, прикидывая расстояние. Безумие, но… Дорога из Ист Энда до Котла занимала минут пятнадцать. Около часа туда и обратно с учетом пробок, и сводка говорила, что пробки отсутствовали. Брюс прислонился спиной к колонне. Она не могла этого сделать. Или могла? «Она убила Риддлера, » — эхом разнесся в голове чей-то пустой, лишенный эмоций голос. — «Что ты скажешь на это, Брюс?» Чувства и привязанности делают людей слепыми. У нее был личный мотив, средства и возможность. И Брюс просто пропустил это мимо своих глаз. Тиффани знала, что если она попытается сделать что-то сама в неурочное время, Брюс заметит. Прямо сейчас ей предоставился лучший и единственный шанс что-то предпринять: они находились рядом, но Брюс был занят. Смотрел в другую сторону. Дело было в том, что Брюс Уэйн никогда не смотрел только в одну сторону. Добраться до Нунана и устроить на месте гонку с оперативниками было невозможно. Но у Тиффани были камеры, и у Тиффани были дроны. И то и другое требовалось установить, чтобы получить к точке дистанционный доступ. Сделать это за час с небольшим и вернуться обратно было вполне возможно. Он медленно выдохнул и набрал номер Авесты. После двух гудков раздался ответ: — Да, Брюс. — Иман, мне нужно, чтобы ты сейчас же нашла по сигналу сотовой связи местоположение Тиффани Фокс. В наушнике повисла короткая пауза. — Хорошо, Брюс. Что происходит? — Есть основания считать, что Тиффани ушла с вечера, чтобы разведать ситуацию в точке, о которой говорил Грейди, — со вздохом произнес Брюс. — Серьезно? Тиффани? Ей не пятнадцать, Брюс. Она не убегающий из дома подросток. — Я не могу найти ее больше часа, — сухо отозвался он. Еще одна короткая пауза. — Это… Это странно. Хорошо. Я смотрю сигнал для тебя. — Жду. — Должно быть какое-то объяснение, Брюс. — Не могу найти его. Затеряться здесь довольно сложно, не находишь? — Я слабо представляю, чтобы она пошла на такой шаг. Брюс не ответил, прогоняя из головы образ Риддлера с закатившимися глазами и торчащим из шеи дротиком. «…Этих людей ты пытаешься защитить, Брюс?!» — Нашла сигнал. Брюс, он идет из здания «Монарха». — Откуда именно? — Встрепенувшись, спросил он. — Не могу определить точное местоположение. Слишком много техники. Ее смартфон находится либо внутри, либо снаружи. Так или иначе, сигнал идет от Мемориала Уэйнов. Брюс, я не знаю, что происходит, но это повод для беспокойства. — Это повод, — отчеканил он, бездумно пересекая вестибюль широким шагом и останавливаясь перед гардеробом. — Она могла выронить телефон, но это не объясняет, почему ее самой нигде нет, — он зашел внутрь. Гардеробщик поднял на него глаза и слегка вздрогнул, ошарашенный выражением лица Уэйна. Брюсу было все равно. Он вытянул шею, всматриваясь в ряды одежды, и нашел пальто Тиффани рядом со своим. Это не означало, что она сама в «Монархе». Оставить одежду и оставить телефон. Сигналы глушатся. Понять, где владелец, перемещается он или стоит на одном месте невозможно. Умно. Он бы сам так поступил. Чего бы он никогда не сделал — он не стал бы себя недооценивать. Тиффани действительно надеялась, что он не заметит? Он вытер ладонью выступившую на лбу испарину. Возможно, все это жестокая ошибка. Недоразумение. Но Брюс не мог его объяснить. Как до сих пор он не мог объяснить, каким образом «самозащита» Джона насчитала столько пулевых ранений в спинах оперативников Уоллер. Сколько еще он готов был ходить с закрытыми глазами? — Брюс? Он очнулся, и заметил, что гардеробщик опасливо рассматривает его. Резко развернувшись, Брюс вихрем вылетел из помещения, направляясь к выходу. — Я уверен, ее здесь нет. Она умная, Иман, она понимала, что я,. — он мотнул головой. — Она могла оставить сигнал. — Брюс, она не могла не понимать, что ты не догадаешься. Ты уверен, что она… — Я не знаю, — оборвал он. — Я не могу рисковать доверием Гордона. Я отправляюсь туда, — если это еще имеет смысл. Если Тиффани еще не добралась до Нунана. — Брюс! — Проверь городские камеры. Посмотри, удалось ли им что-то засечь. Снаружи толпа рассосалась, но полицейские по-прежнему оцепляли здание, и он видел несколько журналистов. Дождь продолжал лить. Его появление было встречено ажиотажем со стороны репортеров, и он зажмурился, когда сверкнула вспышка. — Отсюда выходила девушка? — Прикрывая глаза ладонью, спросил он у офицера. — Чернокожая, молодая, карие глаза, короткая стрижка… Мужчина мотнул головой. — Помимо вас, отсюда за вечер вышло двое, мистер Уэйн. Александр Лютор и Роланд Даггет. Несколько секунд Брюс обдумывал информацию. Глянув на репортеров, он развернулся на каблуках и вернулся в здание: не существовало ни малейшего шанса, что он позволит своему уходу попасть на полосы газет. Очевидно, Тиффани воспользовалась черным выходом. Уже в фойе Брюс понял, что ни слова не сказал Синтии. Он собирался бросить ее на вечере без предупреждения, и он почти наверняка пропускал речь ее отца. Первым порывом было связаться с Альфредом и попросить урегулировать вопрос. Через секунду он понял, что Альфред до сих пор не знает про Эйс Кемикалс. Это был худший способ поставить его в известность. Он должен найти Тиффани, вернуть ее и вернуться в «Монарх» до того, как газетчики сделают их исчезновение изюминкой вечера. Репутация позволяла ему исчезнуть на час с небольшим без критических последствий, но Брюс не желал риска. Он пересек фойе, стараясь попадаться на глаза меньшему количеству народа, и вошел в зал. Попросить Авесту известить Синтию? Это было бы по меньшей мере странно. Текстовое сообщение от самого Брюса выглядело издевкой. Это был не первый раз, когда он поступал так с парой, но его не отпускало чувство вины. Бриттен не заслуживала хамства. Рассудив, что если она поймет его часовое отсутствие, с ней можно будет иметь дело в дальнейшем, Брюс принял решение извиниться по возвращении сам. Он пересек зал, ушел в тень, дожидаясь, пока рабочий сцены пройдет мимо, и юркнул в дверь, ведущую в служебные помещения. План «Монарха» он знал досконально. Брюс прошел лестницы, и оказался в маленькой комнате, за которой шел склад декораций. Он успел пожалеть, что в спешке не забрал пальто, когда услышал в следующем помещении резкий звук. Брюс метнулся в тень и замер, прислушиваясь. Пульс участился, приятно разгоняя кровь. Прошло десять секунд, пятнадцать. Звук. Брюс застыл. Все его инстинкты ожили. Что-то вроде полузадушенного всхлипа. Крадучись, он скользнул вперед. Дверь на склад была закрыта, и он сжал зубы, когда взялся за ручку. Он открывал медленно, выверяя нажим, но скрип раздался. Брюс замер, подождал пару секунд. Ничего не произошло, и он открыл дверь еще немного, пока проем не оказался достаточным, чтобы он мог зайти внутрь. Помещение было тускло освещено, и на первый взгляд казалось пустым — не считая соскладированной в нем техники и бутафории. Но Брюс знал, что слышал. Он сделал несколько шагов и снова остановился. Звук был еле различим, но он все равно его услышал. Легкий шорох, почти несуществующий, за тонкой пластиковой перегородкой. Он обогнул ее, бесшумно ступая. Человек в форме рабочего сцены стоял на коленях. Когда Брюс появился, он поднял лицо. Его нос был разбит, рот затыкал кляп. Он замычал, мотая головой. Движение за спиной Брюс не услышал и не увидел, а почувствовал. В следующий миг его противник оказался на земле. Пистолет с грохотом упал на пол, и Брюс отшвырнул его ударом ноги, подскочил к мужчине и рывком поднял на ноги, впечатывая спиной в стену. — Черт меня побери, если это не Брюс Уэйн! — Услышал он позади незнакомый голос. — А теперь, если не хочешь, чтобы твои мозги оказались на стене, медленно отойди от него, богатенький мальчик.