Мы цепляемся за своё прошлое, потому и не доверяем будущему…
Дождь барабанит по оконному стеклу, отзываясь в сердце Ханны непомерной тоской и желанием удавиться. Прошло уже два дня с тех пор, как она высказала в лицо Джону Сиду то, что накипело. Ну, или ничтожно малую часть того, что хотела высказать. Она просто сбежала. Ведь если бы задержалась ещё на мгновение рядом с ним — непременно разревелась бы, а потом утопилась бы в ванной, устроив себе собственное посмертное очищение. Попала бы она в ад? Вполне вероятно. Помощница шерифа утыкается лицом в подушку и надрывно стонет, не зная, чем себя занять. Через мгновение ноги сами несут её к двери. Девушка выглядывает в коридор, сквозь монотонный шум дождя по крыше различая голоса эдемщиков, разместившихся в холле. Джона среди них нет. Его вообще нет с того самого «знаменательного» дня. Всё выглядит так, будто младший Сид решил всё же поизмываться над Хадсон ей, Ханне, в отместку. Девушка спускается по ступеням, явственно ощущая, как в спину кинжалами вонзаются взгляды недоумения, но отчего-то ей становится просто плевать. Защитный механизм её отстранения от происходящего вокруг работает на славу. Словно общество Джона Сида постепенно начинает выжигать из неё страх и сомнения. Не перед ним самим, конечно. К такой закалке её душа ещё не готова. Но начало положено Джейкобом. В этом помощница шерифа уверена на всю сотню процентов. Ханна, упрямо игнорируя присутствующих сектантов, идёт прямиком на кухню и заваривает себе чай с лимоном. Она ловит себя на мысли, что перемещаться по дому, в котором нет Джона, становится на удивление легко и свободно. Словно со спины её мгновенно исчезает метка «добыча». Помощница делает глоток горячего напитка, ощущая, как жидкость обжигает пищевод, разливаясь по телу живительным теплом. Двери распахиваются, и Ханна вскидывает взгляд в направлении вошедшего. Но это не Джон Сид. И ей даже немного… жаль? Словно его присутствие помогало неприязни в ней поддерживать оптимальный градус кипения. Но без него всё тухнет, оставляя помощницу вариться в собственных мыслях. — Здравствуй, — вкрадчиво здороваются с ней. — Я Гейб. Гейб Хилл. На Ханну смотрит молодой парень, которому она дала бы не больше двадцати восьми лет. Его светло-зелёные глаза глядят в её собственные изучающе, будто выискивая в ней изъяны души. А помощница шерифа давит в себе ухмылку, прекрасно осознавая, что в душе её шрамов больше, чем он может распознать. — Надо же, — хмыкает Ханна, делая глоток чая, — кто-то решил со мной заговорить? Мне казалось, здесь все общаются только взглядами. Убийственными. — Просто решил, что вежливость не бывает лишней в любой ситуации. Познакомиться, так сказать. — Все и так знают, кто я. По крайней мере, знают все, присутствующие на территории этого ранчо. — Знают, но раз Джон и Отец решили дать тебе шанс на искупление, значит, на то воля Господа нашего. — Ханне кажется, что лимон в чашке оказался у неё во рту, религиозной кислотой оседая на зубах. — И я хотел сказать, что с любым вопросом ты напрямую можешь обращаться ко мне, пока Джон занят, — Гейб усмехается в свою коротко-стриженную бороду, — проблемами долины. — Пытками, — мгновенно поправляет Ханна, сверля парня холодным взглядом. — Называй вещи своими именами, Гейб Хилл. — Он велел присматривать за тобой. — Я в няньках не нуждаюсь. — Присматривать, чтобы ты не наделала глупостей. — В глазах Хилла пробегает огонёк предостережения. — Здесь и без тебя имеется пятнадцать пар глаз, которые только и ждут моего неверного шага в сторону. — Ханна допивает чай и быстро ополаскивает кружку, возвращая её на место. — Кстати, раз уж ты взялся составить мне краткосрочную компанию: где все те, кто готовят еду? — Они здесь, ты просто их не застаёшь, — улыбается Гейб, сжимая в руках автомат. — Нужно выходить из комнаты чаще трёх раз в день, чтобы их увидеть. — Или моя теория про невольное удержание себя оправдывает, — бормочет девушка и отмахивается, видя непонимание в глазах Хилла. — А, неважно. Я просто потихоньку схожу с ума. И мне уже явно пора. Моя комната ждёт меня. У самой двери Ханна оборачивается, а Гейб вопросительно вскидывает брови. — А он не сказал, когда вернётся? — И внутренний голос злобно хихикает: «Ты идиотка, Ханна Уокер. Интересуешься, как скоро объявится твой собственный дьявол-мучитель». Собственный? Что за несусветная чушь. — Неизвестно. — Гейб пожимает плечами. — Может, завтра. Может, вообще сейчас за дверью стоит. От этих слов помощницу передёргивает, а всё тело прошивает холодная дрожь. Она видит, как подобное не остаётся незамеченным для взгляда Хилла. Парень кривит губы в подобии улыбки. А затем она быстро ретируется прочь, послав к чертям всех присутствующих в холле и самого, слишком добродушно ведущего себя Гейба.***
На следующий день, когда полуденное солнце замирает в зените, а лужи, оставшиеся после дождя, успевают высохнуть, Ханна всё же выходит во двор ранчо, бросая взгляд на озеро. Гул взлетающего в небо самолёта отзывается в помощнице шерифа тоской, а сердце сжимается, когда воспоминания пробуждаются от спячки. Она видит, как один из Верных проносится над ранчо, устремившись в сторону гор Уайттейл. Что-то случилось? Ведь Верные не жгут топливо просто так, забавы ради. Но Ханна пожимает плечами. Это ведь не её дело. Она обходит дом с западной стороны, а ноги сами несут её на небольшой пирс, омываемый волнами озера. За ней по пятам следует сектант, а в руках его крепко сжат автомат, дуло которого в любой момент может быть направлено в её сторону. Дай только повод. — Я, по-твоему, вплавь озеро пересеку? — не выдерживает она, когда эдемщик застывает буквально в двух метрах от неё. — Что за народ пошёл, никакого личного пространства. У босса своего этому научились? Но сектант молчит, сверля её тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей. — Слушай, а где Гейб Хилл? — Ханна хмыкает. — Можешь не отвечать, просто покажи рукой направление. И сектант кивает головой в сторону небольшого домика, уютно разместившегося рядом с яблоневым садом. Ханна направляется туда и, проходя мимо сада, срывает с ветки яблоко. Девушка жадно вдыхает запах созревшего фрукта, а затем игриво перекидывает его из ладони в ладонь. Гейб оказывается именно там, куда указал сектант, всё ещё следующий за ней по пятам — будто специально натасканный пёс, ей-богу. — Что-то не так? — Хилл стоит у стола, перебирая авиационные детали, и огорчённо вздыхает, явно не найдя нужную. — Чёрт, придётся ехать на соседний аванпост. — Мне нужен пистолет и патроны. — Ханна старается не обращать внимания на вытянувшиеся в удивлении лица Хилла и второго сектанта. — Что? — Холостые сойдут, если боевые для меня под запретом. — И Уокер не зря кажется, что без Джона она слишком развязно себя ведёт. Ей всегда нужен был противовес, который смог бы хоть частично перетянуть на себя часть её временами непомерной наглости. — Я хочу себя чем-то занять. А такими темпами я вообще забуду, какой стороной нужно оружие держать. — Без разрешения Джона я тебе и холостые патроны не доверю. — Помощнице шерифа хочется дать Гейбу по зубам. А ведь казался более нормальным, чем все остальные здесь присутствующие. Разочарование? Определённо. — Ты сама можешь с ним это обсудить по его возвращении. — Легче горы сдвинуть, чем уговорить твоего босса пойти на уступки. Если только он сам чего-то не захочет. — Ханна поджимает губы, а Гейб улыбается подозрительно загадочной улыбкой. — Что не так? — Всё окей, — пожимает он плечами. — Для тебя найдётся кое-какое дело, — на мгновение он запинается, — если, конечно, ты не боишься работы и тебя это не оскорбит… или что-то в этом роде. — Туалеты я мыть не буду. — Глупо, но на умные реплики у неё в запасе слишком много энергии и мало терпения. — Что? А, нет, — спешит он её заверить. — Нужно собрать с деревьев яблоки. Справишься? Это ведь лучше, чем ничего. — И всё? — Ханна фыркает, а взгляд её цепляется за накладную, на которой чётко выверено время отправки авиацией и наземным транспортом продовольственных грузов на отдалённые аванпосты. — Но при одном условии, — она, не оборачиваясь, указывает большим пальцем себе за спину, — этот тип не будет стоять у меня над душой. Своё личное пространство я не делю ни с кем. — Нет, без надзора ты не можешь остаться. — Гейб отрицательно качает головой. — Но я могу заменить его. Буду держаться на расстоянии. — Супер. — Ханна готова захлопать в ладоши от радости, но ей давно уже не шесть лет, чтобы прыгать на месте от мнимого счастья. — Откуда начать? — Я покажу. — Гейб указывает рукой на выход, пропуская помощницу вперёд себя. — Можно начать со второго ряда. Большую часть мы уже успели собрать, но оставшиеся деревья не смогли из-за внезапно появившихся дел. — Но ведь здесь большая часть сект… — Ханна готова прикусить собственный язык, когда хмурый взгляд Гейба говорит красноречивее любых слов, — солдат… — поправляет она себя. И кто там просил называть вещи своими именами? —…просто маются без дела. — Они рассредоточены по территории. — Гейб застывает у груды пустых ящиков. — Сейчас мы не должны расслабляться. Особенно, когда повстанцев становится всё больше и больше. — А что, — Ханна смолкает на мгновение, — про меня говорят? — Для них ты всё ещё в плену у Джейкоба. — Гейб смотрит на неё слишком внимательно, будто выявляя каждую мелькнувшую на лице эмоцию. — А совсем скоро они будут думать, что ты мертва. — Спасибо, утешил, — бурчит она, хватаясь руками за деревянный ящик и направляясь в сторону яблоневого дерева. — Они даже не пытались меня искать. Кто станет искать под самым своим носом. Следующие несколько часов проходят в гнетущем молчании, разбавляемом лишь пением цикад и жужжанием пчёл, привлечённых запахом гниющих на земле яблок. Гейб, решивший было поучаствовать в сборе, терпеливо стоит в сторонке после того, как помощница шерифа едва ли не в грубой форме даёт понять, что видеть его в поле своего зрения не желает. Хиллу думается, что слова о повстанцах выбили её из колеи, будто в ней ещё теплилась надежда, исчезнувшая сразу же после его слов. Но второй эдемщик стоит ещё дальше, временами сокращая расстояние лишь для того, чтобы унести полный яблок ящик к остальным, уже готовым к отправке. И когда закатные лучи солнца красят горизонт в пурпурный цвет, а на ранчо постепенно начинают опускаться сумерки, Ханна довольно бьёт ладонью о ладонь, ощущая, как усталость приятной тяжестью оседает на мышцах, а накопившаяся энергия исчерпывает себя, возвращая мыслям привычную, спокойную ясность. — Всё же это хорошо, когда есть, чем себя занять, — хмыкает она, упирая руки по бокам. — Ты там не заснул? — Почти, — отзывается Гейб, подходя ближе. — Но дело пошло бы быстрее, если бы ты позволила мне помочь. — Мне плохо думается, когда кто-то мельтешит перед глазами, — пожимает помощница плечами, кивая в сторону дома. — И о чём же ты там так усиленно долго размышляла? — Ханна видит, как на лице Хилла пробегает что-то отдалённо напоминающее то ли подозрение, то ли любопытство. — Я размышляла о своём здесь пребывании, Гейб. — Она устало отмахивается от, казалось бы, нелепых и не обоснованных подозрений. — А теперь я вернусь в дом. Мне нужно отдохнуть. Я заслужила. Гейб кивает, провожая её удаляющуюся фигуру испытующим взглядом, а затем окидывает сад и прилегающую к нему взлётную полосу беглым взглядом, выискивая что-то подозрительное. Но всё неизменно, и всё там, где и было.