Magic comes from pain

      У Кейди всегда было так: либо эмоции и вовсе её переполняли, выливаясь в чистейшую агрессию и всплеск боевой магии, либо она прятала в себе эмоции так глубоко, что даже в серо-голубых глазах трудно становилось разглядеть, насколько сильная боль отравляет её сердце. И сейчас, после разрушенной вручную комнаты, она избрала наконец второй вариант, вновь закрываясь ото всех и погружаясь в эту боль, плавясь в ней попросту и не стараясь больше найти выход.       Силы были на пределе, надо сказать, потому что попросту устала уже от этого дурацкого квеста, отнимающего у неё всё. Лицо Пенни под номером 23 и вовсе вызывало стойкий приступ тошноты от осознания, что настоящего — её — Пенни никто возвращать больше не желает. Ведь гораздо проще, как оказалось, заменить его этой дешевой копией, чем делать хоть что-то, попытаться попросту обхитрить библиотекарей и гребаный подземный мир, пусть и сделали уже это однажды…       Но правда ведь в том, что всем наплевать давно уже стало на Пенни и на его проблемы. Он перестал быть полезным, а другом и вовсе не являлся особо ведь. Лишь чёртов запасной вариант, который обязательно сыграет полезную роль в сценарии херовой злодейки судьбы, что обрекла их всех на какое-то там испытание.       На что-то большее разве стоило рассчитывать? Знают ли Боги о справедливости, раз для них создание миров — сплошная забава? Даже чёртов ключ будто насмехался над ней, говоря ей: смирись, вот тебе другой Пенни, прими его и радуйся. Разве есть какая-то принципиальная разница? То же лицо, тот же взгляд и голос. Чего тебе ещё надо для счастья?       А разница ведь и впрямь была. Её Кейди ощущала каждую гребанную секунду, чувствуя, что вот-вот уже сорвётся и вновь вернётся к старым привычкам. Всяко легче ведь было бы оказаться вновь в стенах лечебницы или под очередной дозой, но только не под одной крышей с номером двадцать три, не имеющим ничего общего с её Пенни. И чем больше она смотрела на него исподлобья, тем больше различий подмечала, проводя раз за разом параллель со своим Пенни, который неизменно выигрывал во всём.       Самым паршивым оказалось осознание собственной беспомощности, что разрушала куда сильнее, чем потеря магии и даже привкус никотина, ставший извечным. И не помогал он ни черта сбавить концентрирующееся в теле напряжение, сводящееся с ума настойчивым внутренним монологом. Этот голос мелькал ведь в мыслях, напоминая ей, что она не смогла спасти его. Это она виновата в его смерти и в том, что перестала бороться, утратила последние крупицы надежды, затухающие стремительно под монотонностью горестных дней.       Лишь глаза выдавали её, вопя громко и самозабвенно всё ещё, умоляя попросту спасти её, вытащить из этого омута чувств, медленно и мучительно убивающих её изнутри, уничтожающих её суть. Но замечал ли это кто-то? Ответ очевиден был. Впрочем, ничего удивительного. Она тоже здесь второстепенный, а то и приглашённый гость, не имеющий ничего общего с любимчиками судьбы, у которых обязательно всё будет хорошо по итогу. А их с Пенни можно списать со счетов. Станет от этого плохо кому-нибудь что ли?       — Ты в порядке?       Простой вопрос и вовсе выбил из колеи её окончательно, вынуждая Кейди хмыкнуть и прикрыть глаза, лишь бы сморгнуть подступившие слезы и не смотреть на появившегося в комнате Пеннизаменителя. И без него тошно. Настолько, что губы искусаны были уже в кровь и нещадно щипали при каждом соприкосновении с сигаретой, неизменно обжигающей пеплом пальцы. Непростительно глубоко погружалась в размышления, потому вряд ли была способна назвать количество выкуренных сегодня сигарет, возможно, приблизивших миг её смерти на пару жалких деньков.       — Отвали, — бросила она ему в ответ, не оборачиваясь даже, вновь скользя взглядом бездумно по голубому небу и зеленой траве, поражаясь тому факту, что даже погода не пролила ни одной гребаной слезинки в виде капель дождя; даже хмурых туч ни разу не было с того момента, как Пенни исчез окончательно.       Всем давно стало похер на Пенни, даже ей одно время. Ровно до тех пор, пока он не оказался в ещё большей заднице, позволившей ей понять, что чувства её значат на самом деле. И кто знал вообще, что она способна на них. Пожалуй, лишь её Пенни ещё тогда, проводящий с осторожностью пальцами по её коже, оставляя след из белой краски с лёгкой улыбкой на губах.       — Думаю, тебе нужно поговорить хоть с кем-то, — он зашёл в комнату совсем нерешительно, что было чертовски не свойственно его характеру, — Я тебя понимаю. Поверь. Я тоже терял любимого человека… — голос его вдруг дрогнул, выдавая все эмоции мигом, — И тоже наблюдаю сейчас её копию, не имеющую, видимо, ничего общего с той Джулией.       — Бывает же, — небрежно лишь пожала плечами Кейди, стараясь звучать как можно безразличнее, но мысленно про себя молила его уйти, скрыться подальше или лучше вовсе вернуться в свой разрушенный мир, но только не мозолить ей глаза и не напоминать своим существованием, что надежды больше нет для них.       — Прости уж, но не уйду, — настойчиво произнёс совсем не её Пенни, бесящий одним своим видом лишь, — Тебе нужна помощь.       Кейди перевела на него взгляд, чтобы высказать наконец, всё что она думает о нём и его отвратном желании. Но почему-то все оскорбления так и остались лишь в мыслях, сойдя на нет слишком внезапно. Их произнести вслух она не смогла, смотря и смотря на него вновь, чувствуя, как колотится предательски сердце в груди. Вроде бы он, Пенни, но ведь совсем не тот. Совсем не тот Пенни, которого ей бы хотелось обнять, увидеть или услышать хотя бы…       И всё же, это было хоть чем-то. Пенни-23 ни черта не походил на того, кого она знала лучше всех. Но он оказался единственным, кто сумел разглядеть мольбу о помощи в её взгляде. Быть может, он и тот человек, который сможет хоть на чуть-чуть унять её боль?       Стоило рискнуть, чтобы узнать наверняка.