Другая история "

Мешок в очередной раз тряхнули и бросили на пол. – Ой! А поосторожнее нельзя? – возмутился Джек. Ответом ему стало ворчание прямо над ухом какого-то большого животного. По крайней мере, пахло оно как животное, мокрой шерстью и псиной. Фрост осторожно высунулся наружу. – Сюрприз, если ты понимаешь, о чем я! – здоровяк, которому его бросили под ноги, протянул руку. – Ну, здравствуй, Джек Фрост! Надеюсь, мои йети тебя не помяли по дороге? – Да нет, – саркастически отозвался Джек. – Обожаю, когда меня запихивают в мешок, раскручивают над головой и швыряют в портал! – Я знал, что тебе понравится, – Северянин приосанился. – Это я придумал, если ты понимаешь, о чем я. Джек его уже не слушал, с интересом озираясь по сторонам. Компания, собравшаяся в комнате, даже если забыть про огромных мохнатых йети (так вот от кого пахло псиной!) и носящихся под ногами эльфов, была примечательной. В воздухе порхала Зубная Фея (не то чтобы Джек был с ней хорошо знаком, но пару раз встречать приходилось). У большого камина стоял мрачный Пасхальный Кролик. Джек шутливо помахал ему рукой, и Астэр, презрительно фыркнув, отвернулся к еще одной личности, замершей в тени. – Беру свои слова обратно, – прошептал Кролику Кромешник. – Общение с йети и эльфами на него действительно дурно влияет. Если проследить тенденцию… К Тоффи он пришел лично, мне в самом деле написал, к тебе в нору засыпал мешок эльфов с указанием передать, что тебя ждут на Полюсе… Как это сделали эльфы, не берусь даже предположить. Теперь у нас «приглашением» считается сунуть в мешок и доставить на место. – Рождественские манеры, – ухмыльнулся Астэр. – Впрочем, насчет Фроста ничего против такой доставки не имею. Помянутый зимний дух между тем с явным восхищением оглядывался по сторонам. – С ума сойти, это же… – Северный Полюс, если ты понимаешь, о чем я! – Северянин хлопнул Джека по плечу так, что тот пошатнулся. – И позволь представить тебе нашу команду. С Кроликом ты, думаю, уже знаком. – Ну, привет, любитель поздних заморозков, – проворчал от камина Астэр. – Зубная Фея… – О, Джек, рада с тобой познакомиться поближе, – Тоффи налетела на паренька. – Очень много о тебе слышала. И твои зубы… – Мои зубы? – … Питч, хозяин Хеллоуина… – продолжал воодушевленно представлять товарищей Николас. – Э-э… – Джек покосился на темную фигуру, свысока и чуть надменно взиравшую на него из тени. – А… – А я – Николас-Северянин, авантюрист и… – О, нет… – Кромешник прикрыл рукой лицо. – Пойду прогуляюсь. Тоффи, позови меня, когда закончится монолог о работе в команде. Кролик хмыкнул, глядя вслед удаляющемуся Питчу. Северянин же, завладев вниманием Джека, даже не заметил того, что кто-то исчез со сцены, воодушевленно продолжая свою речь. – Эй, скажите, а зачем меня вообще сюда притащили? – сумел наконец вклиниться в его вдохновенные излияния Джек. – Нет, я конечно рад, давно пытался сюда пробра… кхм… Но все же? Я что, сделал что-то очень плохое? Хотя не помню, чтобы было что-то с шестидесятых? Эй, Кролик, ты же уже не сердишься на ту метель на Пасху? – Сержусь, – отрезал Астэр. – Ну, австралиец, – Николас захохотал, – не стоит поминать старое, если ты понимаешь, о чем я. Джек, мы готовы закрыть на все глаза и забыть о твоих проказах. Верно, ребята? – А почему? – на лице Фроста играла задорная ухмылка. – Зачем это я вам понадобился? – Зачем? Ха, я тебе скажу, зачем! Ты нужен на Полюсе потому, что отныне ты – Хранитель, если понимаешь, о чем я! – Северянин воздел руки к небу, и эльфы, выстроившиеся не слишком стройными колоннами, поднесли к губам трубы, начиная воодушевленно играть какую-то пафосную мелодию. Йети дернули за веревки, опуская красные бархатные стяги, Зубная Фея умиленно прижала ручки к груди. Джек, явно бывший посреди всего этого пафоса не в своей тарелке, попятился, чуть не налетел на пульт управления, оттолкнулся ногами от пола и взмыл вверх, пытаясь уйти от облачков конфетти, разбрасываемых эльфами. Резкий взмах посоха – и по залу пронесся морозный вихрь, погасивший факелы. Музыка стихла, йети удивленно заворчали. Даже Северянин как-то глупо застыл с поднятыми руками. Воспользовавшись тем, что его никто не пытается удержать, Джек приземлился на мерцающий огоньками шар и уселся на нем, скрестив ноги. – Эй, с чего вы вообще решили, что я хочу становиться каким-то там Хранителем? Тем более в компании зануды-Кролика и Бугимена? Пару секунд Николас смотрел на него удивленно, затем расхохотался. – Конечно, хочешь! – Слушайте, я польщен, но я вам не нужен. Найдите себе какого-нибудь… Джинна там или Лепрекона. Может, даже Русалку, если она научится ходить. У вас на уме работа, сроки, а мне нравится просто развлекаться, играть в снежки и дурачиться. Какой я Хранитель? – Джек, ты не совсем понимаешь, чем мы занимаемся, – начала было Фея, но Северянин опять прервал ее: – Посмотри на шар. Видишь эти огоньки? Каждый из них – это ребенок, который в нас верит, если ты понимаешь, о чем я. Плохие, хорошие, – они все разные, эти дети, но мы стоим на пути множества опасностей, грозящих им, сохраняем их веру в чудо, и… Фея? – О, прости! – Фея, старавшаяся заглянуть в рот Джеку, отстранилась и смущенно улыбнулась. – Я просто хотела посмотреть на единственный оставшийся молочный зуб. – Да посерьезнее вы все! – нахмурился Кролик. – Иначе я составлю компанию Кромешнику в прогулках под луной! – Ах, да! Песочник начал действовать, если вы понимаете, о чем я, но что он, черт возьми, задумал? – Ты имеешь в виду маленького сонного крошку с его песком? – рассмеялся Джек. – Да! Угрожая нам, Песочник ставит в опасное положение всех этих детей, если ты понимаешь, о чем я. – Выберите кого-то более подходящего, – Джек махнул рукой и поднялся на ноги, чтобы улететь. – Но, Джек, ты уже в команде, если… – Я все понимаю, и меня это ваше предложение не интересует. Пока, ребята. – Джек, пожалуйста, – Фея вновь подлетела к нему. – Послушай, дети, их вера и безопасность, – это наше общее будущее, мы… – Нет, нет, и снова нет. Я не Хранитель. – Идиот, – проворчал Кролик. – Думает, что сможет изменить принятое решение. Фрост только показал ему язык и, легко оторвавшись от шара, скользнул к потолку. – Хотя бы подожди! – взмолилась Фея. – Останься на один вечер, осмотрись. Вдруг тебе… понравится? – Хм, – на физиономии Фроста возникла проказливая улыбочка. – Приглашение в гости? На Северный Полюс? И, если я все же решу уйти, вы не будете приковывать меня цепями? – Разумеется нет, – дернул ухом Астэр. – Скатертью дорога, сказал бы я, если бы мог. – М-м... Ладно! Один вечер! – Джек приземлился на пол и тут же ринулся к двери в мастерские. – Давно хотел посмотреть, как они делают игрушки, эти ваши эльфы. – Игрушки вообще-то делают йети, – хохотнул Николас. – Только эльфам это, прошу, не говори, они и сами убеждены, что их помощь тут неоценима, если ты понимаешь, о чем я. Глядя на бестолково снующих под ногами крошек в алых колпачках, Джек только пожал плечами и распахнул дверь. – Вау! Это в самом деле был настоящий завод по производству чудес. По большим трубам неслись, распределяясь между мастерами, поленья и какие-то медные детали. Мастера-йети ловко обтачивали деревянные заготовки на паровых станках, прикручивали что-то, клали получившуюся игрушку в капсулу и, быстро дернув рычаг, отправляли по пневмотрубе в следующий цех. Здесь работала громадная машина с кучей циферблатов, трубок и кнопок, возле которой колдовал Фил. Джек ворвался в цех морозным вихрем, подлетел к чуду волшебной техники и рассмеялся, глядя, как из труб разного диаметра вырываются облачка цветного пара. – Вот это… Кхе-кхе! – одно из облачков попало прямо ему в лицу, и Джек замахал руками, отгоняя его. – Здорово! – Нравится, а? – Северянин приосанился. – Мое изобретение, если ты понимаешь, о чем я. Так вот, насчет Хранителей… Джек отмахнулся и двинулся дальше, суя любопытный нос в каждую щель. – Плохо дело, – прошептал Кролик Фее. – Северянин способен убедить разве только того, кто и так мечтает войти в нашу команду. Может, этим займешься ты? – Конечно, я как раз хотела предложить… К тому же я так и не увидела тот последний зуб! – О, нет, забудь, – Астэр прикрыл лапой морду. – Меня он тоже не послушает. И уж совсем смешно предположить, что кого-то может убедить Кромешник. Это не его конек – собирать команду. Скрещиваем пальцы и надеемся, что или Луноликий передумает, или случится чудо и у Северянина проснутся дипломатические способности. Чуда, увы, не случилось. Осмотревшись как следует, позабавившись игрушками и попробовав печенья, Джек избавился от назойливо ходившим за ним по пятам Николаса, отвязался от Феи, выскочив на балкон, где ее перышки слишком сильно трепал ветер, и одним прыжком оказался на перилах, чтобы стартовать с первым же порывом ветра. За спиной шевельнулась тень. – Уже уходишь, Джек? – раздался мягкий, бархатный голос из тьмы. – Представь себе, да! – Фрост отсалютовал Королю Кошмаров своим посохом. – И вот только не надо меня уговаривать, что там у вас еще? Бла-бла-бла, команда, дети, я – Хранитель, должен присоединиться и действовать сообща, так? – Не думаю, что у тебя получится, – чуть насмешливо ответила темнота. – А? – вот такого поворота событий Джек не ожидал. Весь вечер его уговаривали, бегали за ним толпой, читали проповеди, лезли ему в рот, и вдруг… – Ты не создан для командной работы. О, прекрасно тебя понимаю. Весь этот шум, назойливость Николаса, ехидство Астэра… Даже очарование Тоффи порой утомляет. Ты не такой, как они, Джек. Пожалуй, если бы тебя не избрал Луноликий, я бы и сам не подумал, что ты можешь иметь к Хранителям хоть какое-то отношение. – Луноликий? – Джек замер, так и не совершив головокружительный прыжок вслед за ветром. Колени стали ватными. Весь задор как-то сдулся. Медленно, почти неуверенно Фрост обернулся и уставился на фигуру в черном, почти сливавшуюся с ночной темнотой, только янтарно-желтые глаза поблескивали из тени. – Но разве он… – Говорит? О, да. Хоть и очень редко. – Ты его слышал? – Джек не мог поверить, что хозяин ночного неба говорил даже с Бугименом, но не с ним. – Один раз, – Питч криво усмехнулся, сделав пару шагов вперед, на свет, заложил руки за спину и поднял голову к луне. Джек тоже невольно посмотрел в серебристый лик. – Ты обижен? Он создал тебя, наделил силой, назвал твое имя, и теперь молчит? Ты одинок, Джек, никто не замечает тебя, и ты не можешь понять, почему, что еще ты должен сделать, чтобы на тебя обратили внимание? – Откуда… – голос сорвался. Повелитель Кошмаров тихо рассмеялся грустным бархатистым смехом. Тонкая бледная рука легла на плечо Фроста. – Я ведь тот, кто я есть, верно? Забираюсь в головы, выведываю страхи и воплощаю их. Что, не подходит такое объяснение? Хм… Ну тогда… Может быть, потому, что я знаю это по себе? Знаю, как это – быть тенью среди людей, невидимкой в шумной толпе… Джек вздрогнул и посмотрел в бледное лицо собеседника. Странно: ни насмешки, ни высокомерия в нем сейчас не читалось, только грустное… понимание. – Я ведь тоже, как и ты, Джек, чужой на их празднике подарков. Мое время – ночь, когда люди покрепче закрывают ставни и зарываются с головой под одеяло, лишь бы не видеть меня и мою свиту. – Но ты… с ними. Почему? – Сложный вопрос… Видишь ли, шестьсот лет назад, когда все только начиналось, мне показалась интересной идея разделения сфер влияния. Да, я уступаю им отдельные дни, но приобретаю влияние, безраздельное и полное, в другие. И никто не мешает мне насылать мои кошмары и пугать людей в мою ночь. Сперва меня привлекло это. – А потом? – Потом… Потом появился Песочник. Точнее, появился он задолго до, с самого начала был моим конкурентом, собственно, отказался участвовать в проекте именно потому, что согласился я. Но в тот раз он впервые перешел грань и бросил нам вызов. Потом еще раз, и еще. Лет четыреста назад Луноликий привел в команду Астэра. А вот сегодня сообщил, что желает видеть в ней тебя. – Меня? – Понятия не имею, почему, Джек. Возможно… в каждом из нас есть что-то, что необходимо людям для выживания? Или чтобы оставаться людьми. Я не могу определить твой талант, за который тебя избрали. Ищи сам, если вдруг станет интересно. – Тебя он тоже… выбрал? – поверить в такое было невозможно. Идея Хранительства, которой ему прожужжали сегодня уши, и Кромешник не вязались совершенно. – Нет, я пришел в команду по приглашению Северянина. Луноликий, помнится, даже обиделся на него за столь нестандартное решение, – тонкие губы сложились в усмешку. – И шесть веков, хотя я помогал его любимцам, молчал. До сегодняшнего вечера. – Он… Все же заговорил с тобой? – Да, – Питч снова замер, глядя в небо. – И… Что сказал? – Сказал… Самые важные для меня слова, Джек. Думаю, он со всеми так поступает: произносит то, что тебе нужно больше всего на свете. Может быть, так будет когда-то и с тобой. А может, нет. Луноликого так запросто не поймешь. – Но… Из меня и правда никакой Хранитель! Уж ты-то должен понимать! – Как и из меня, – тихо рассмеялся Кромешник, чуть сжав его плечо. – Не так ли? Ты ведь именно об этом подумал сейчас? Какой Хранитель из Бугимена, как меня называют детишки? Джек смущенно опустил голову. – На первый взгляд ты прав, – легко признал Питч. – Из Песочника Хранитель вышел бы более… ожидаемый. Но так уж вышло, что страх нужен людям. – Зачем? – К примеру, чтобы они боялись бродить по ночам. И не спали в Хеллоуин, закрыв поплотнее ставни, развесив амулеты, чтобы мимо них никто не мог просочиться. Видишь ли, мой ледяной дружок, я не зря выбрал Хеллоуин своей ночью. В этот день испокон веков истончается грань между миром фантазии и реальностью. Духи, в другое время скрывающиеся во тьме намного более плотной, чем мои тени, гуляют по миру, норовя утолить свои аппетиты. И только страх стоит между ними и беспечными человечками. – И много их, таких… еще темнее тебя? – Сотни четыре насчитать могу, – пожал плечами Кромешник. – Впрочем, о большинстве я давно уже не слышал, но где гарантия, что не вернется однажды, скажем, Умакада, забирающаяся в ухо спящему человеку, чтобы выпить его разум? Или не зазвучит опять музыка Дудочника? – Ты имеешь в виду Крысолова? Из Гамельна? – Именно его. – Но это же сказка! – Сказка? – Питч наклонился к нему, приблизил свое лицо к лицу Джека, резко развернув его к себе. – И это говорит мальчик-невидимка, про которого мамаши болтают, что его нет? – Питч резко выпрямился. – Крысолов есть. Или, по крайней мере, был четыреста лет назад, когда Луноликий призвал Кролика. – Это… Как-то связано? Ну, Крысолов и Кролик? – Не совсем. Крысолов… Впрочем, лучше я расскажу тебе одну историю, Джек, – Кромешник легко уселся на перила, сложив руки на коленях. – Понимаешь ли, все опять началось с Песочника. С тех пор, как его пути разошлись с Хранителями, он возомнил, что мы действуем как-то неправильно, что детям нужны иные методы. Увы, все его попытки абсолютно осчастливить малышей заканчивались одинаково: большими проблемами как для людей, так и для нас. В тот раз он объединился с Дудочником. Один выманивал детей из дома, второй – погружал в радужные сны там, где родители не могли прийти и растрясти. Насколько я понимаю, – тонкие губы чуть дернулись в презрительной усмешке. – Он собирался собрать всех малышей со всего света и усыплять их одновременно, чтобы мои кошмары не могли коснуться их, пока он носится рядом. – И что в этом плохого? В том, что дети не будут видеть плохие сны? – Ну... Для начала то, что они именно благодаря этим снам не теряют бдительности. А во-вторых… Тактика была выбрана крайне неудачная, как и время. Нет, признаю, я был впечатлен размахом идеи. Все эти вереницы детишек в ночных рубашках, стекающихся на зов дудочки в одно место… В ущелье в горах. Во сне. Знаешь, Джек, это было по-своему великолепно. И со стороны, должен признать, жутко настолько, что мне стало завидно. Кромешная тьма, вой ледяного ветра, о, тогда он еще не подчинялся тебе и дул как придется, и пара сотен детишек в ночных рубашках, бредущих босиком по мерзлым камням. Кто-то падал в пропасть, другие не замечали этого и с улыбками двигались дальше… А в конце пути укладывались на землю и засыпали. Им снились самые прекрасные сны, а мороз медленно убивал их, превращая в закоченевшие трупики… Джек поежился. – И вы ничего не сделали?! – Мы остановили Песочника и Дудочника. – А дети?! – О, так Астэр все же ошибся? Тебе есть дело до детей? Увы, мой ледяной дружок. Чары Дудочника и Песочника оказались слишком сильны. Я смог разбудить лишь одну девочку, но волшебство навсегда вплелось в ее суть. Ее голос с тех пор звучал теми же нотками, что и инструмент Крысолова, и люди, забыв обо всем, спешили на него. К тому же малышка любила петь. Впрочем, почему любила? Она и сейчас любит… – Что с ней стало? – Джек запрыгнул на перила и сел на корточки рядом с Питчем. – С Лорой? Я отнес ее к одному водному духу, за которым был должок, и пристроил в его свиту. Все равно, будучи настолько пронизанной волшебством, она уже не могла быть человеком. Теперь она поет для меня… Прилетай как-нибудь на Рейн к одинокой скале, послушай. Очень красивые песни. И тебе, как духу, они не повредят. Это только людям лучше их не слышать. Фрост неуверенно кивнул. Кажется, он догадывался, кого имеет в виду Кромешник. Разговор складывался совсем не так, как он себе представлял. И Король Кошмаров был вовсе не тем полоумным пугалом, каким его расписывали люди, или каким он казался, носясь по небу во главе Дикой Охоты. Неожиданно для себя Джек почувствовал, что сидеть с ним вот так под луной даже... уютно. Как будто ты не один. Наконец-то не один. Интересно, Кромешник чувствует то же самое? Не спросишь ведь… – А теперь? – Теперь Песочник снова объявился, – пожал плечами Питч. – И, судя по тому, что Луноликий прервал свое молчание и заговорил даже со мной, да еще и взялся искать нового Хранителя… Битва будет серьезной. – Хотите, чтобы я вам помог? – Выбирать, в общем-то, тебе, Джек. Я бы сказал, в тебе есть нечто. Что? Я пока не могу сформулировать. А может и никогда не смогу, если оно совсем отлично от моей сферы. Но как ты этим чем-то распорядишься, мы решить за тебя не можем. Он поднялся и, вновь чуть улыбнувшись луне, скользнул к привычным теням. Джек задохнулся, глядя Питчу вслед. Неужели уйдет? Вот так, возьмет и уйдет?! – Подожди! – само собой сорвалось с губ. – Да? – Кромешник полуобернулся. Джек хотел сказать очень многое, и про то, что вот сейчас ему было не так одиноко, и про то, что сам Питч, наверное, принял приглашение тоже только чтобы не быть одному, и про самые важные слова, произнесенные Луноликим… Но все это так и осталось невысказанным. Дверь на балкон с шумом распахнулась: на пороге, рыча и жестикулируя, высился Фил.