Другая история "

Джек изо всех сил пытался сдержать натиск Песочника порывами ветра, но те захлебывались в плотной золотой круговерти. Накатила сонливость. Веки отяжелели, глаза слипались сами собой. «Отдохни, – звал завораживающий шепот на границе сознания. – Сегодня был трудный день, отдохни немного, а завтра вновь будут снежки и веселье. Тебе нужны для этих игр силы. Спи… Спи…» Ноги стали ватными, руки опустились, пальцы разжались, и посох упал на песок. Джек и сам оседал на пол, сворачиваясь клубочком, как ребенок. Зубная кроха запищала в ужасе, ударила его кулачками в грудь. – Совсем чуть-чуть… – пробормотал Фрост. – Минуточку… А затем вдруг разум затопила чернота. Он летел в ночи, где не было ни капли света, ни одной искорки. Нет, не летел, падал в какую-то пропасть, тонул в густой чернильно-черной мути. А внизу, под ним, бесконечно далеко, был город. Мрачный, грязный, покрытый копотью, с проржавевшими машинами, замершими много лет назад и со скрипом работающими на последнем издыхании. И вереницы детей, чьи лица утратили румянец, стали бледными и осунувшимися. Они не резвились в снегу, не швыряли друг в друга снежки, не катались на санках и коньках, да и снега и льда не было, лишь иссушающая маленькие фигурки жара огромных доменных печей, к которым малыши из последних сил толкали вагонетки с углем и рудой. Вот мальчишка в большой не по годам, наползающей на глаза кепке оступился, упал без сил. Откуда-то вынырнул огромный пышущий огнем механизм и стегнул его электрическим разрядом. Джек с ужасом видел, как корчится на земле ребенок, пытаясь встать, как мимо, отводя глаза, чтобы не получить свою порцию разрядов, проходят другие. Безумно захотелось заморозить надсмотрщика, но посоха, средоточия его силы, не было в руках. А мальчик, – теперь Фрост узнал его: тот самый, что так задорно катался недавно по его ледяным дорожкам, – вздрогнул в последний раз и затих. Кто-то перехватил оставленную им вагонетку и покатил дальше. Какие-то механизмы, похожие на огромных пауков, испуская струи пара подползли, ухватили бездыханное тело и поволокли к топке. – Нет! – в ужасе вскрикнул Джек. – Нет, нет, не-е-ет! И проснулся. Сел рывком, хватая ртом воздух, замотал головой. Черный конь, склонившийся над ним, фыркнул и, мелко перебирая тонкими ногами, отступил чуть назад. Еще один такой же сейчас тыкался мордой в спящего Кролика, и Астэр метался во сне, дрыгая лапами. Северянин, видимо, очнувшийся первым, уже поднялся на ноги, поправляя папаху. Сон? Это был просто кошмарный… Джек повернулся и посмотрел в напряженное бледное лицо Кромешника, удерживавшего на руках обессилевшую Фею. – А-а-а! – Кролик наконец тоже очнулся, подпрыгнул и ударил куда-то в пространство всеми четырьмя лапами. – Что? Уф! Кромешник, чтоб тебя с твоими методами! Ладно, ладно, спасибо, что разбудил. – Всегда пожалуйста, мой ушастый друг. А теперь убери свои бумеранги, надеюсь, ты не в мои кошмары собрался их бросать? – Песочник? – деловито осведомился Астэр. – Ушел. – М-да, и неслабо наследил, если вы понимаете, о чем я, – Северянин хмуро смотрел на бархан, выросший на месте дворца Феи. Из песка сейчас торчали только верхушки самых высоких башенок. Джек тоже нахмурился, присел, выкапывая свой посох. Что-то в происходящем было неправильно. Почему добродушный коротышка так поступает? Зачем ему было нападать на Хранителей? Почему он пытался всех усыпить? И если уж на то пошло, чем ему помешало то, что Фея со своими помощницами собирает зубы? Ответов не было. Между тем буря совсем улеглась, последние золотые искорки осели на землю, и вившиеся вокруг Хранителей кошмары наконец прекратили свой безумный танец, скользнув обессиленными рваными тенями к ногам хозяина. Кромешник устало выдохнул и поставил Фею на ноги. Та тут же забила потрепанными крыльями, заметалась в поисках своих помощниц. – Одна, две, восемнадцать, сто сорок пять, две тысячи семьсот одиннадцать… Уф! Все живы, мои зубные крохи! Но… Их крылышки, ох, их помяло песком… – Мне жаль, Тоффи, но мои кошмары не могли укрыть твой дворец целиком. Весь Хеллоуинский парад – еще, возможно, сумел бы, но не те, кто сопровождают меня в обычные дни, – Кромешник развел руками. Фея чуть всхлипнула и уткнулась личиком ему в плечо. – Питч… Почему он так со мной? – Воспоминания, если вы понимаете, о чем я, – Северянин обозревал последствия катастрофы. – Весь этот песок будет воздействовать на погребенные под ним зубы, все усиливая и усиливая градус веры, пока наконец воспоминания о чудесах не затмят все. Пока люди не забудут обо всех опасностях и не станут безмятежно веселиться. Столько песка, столько его сладких снов… Один-два дня – и мы ничего уже не сможем сделать. – Песочник хочет… сорвать Хеллоуин? – Джек удивленно вскинул брови. – Похоже на то, – проворчал Северянин. – Уничтожить страх, превратить ночь ужасов в обычную ночь, если вы понимаете, о чем я. – Но... Это значит… Люди не будут защищаться от тех существ, которые еще опаснее Дикой Охоты? Это же бред! Что хорошего в том, что на них нападут? – Поди скажи это ему, – проворчал Кролик, вытрясая песок из уха. – Значит надо их как-то защитить! – когда Фрост произнес это, на лице Николаса заиграла довольная улыбка, Северянин многозначительно посмотрел на Астэра. – Остановить это воздействие, – продолжал не замечая переглядок Хранителей, Джек. – Черт, этот песок все равно ведь надо убирать, да? – Надо, – согласился нехотя Кролик. – Но его слишком много. Даже если возьмемся все вместе, уйдет дня четыре, не меньше, а Хеллоуин уже завтра. – Пожалуй, – голос Короля Ужасов звучал задумчиво. – Я могу ускорить процесс. – Каким образом? – Помнишь, мой ушастый австралийский дружок, в прошлый раз, когда Песочник поднял голову, я забрал немного его золотой пыли для экспериментов? Кажется, мне удалось кое-что с ней сделать. Не знаю пока, как эта техника сработает на таком количестве… Но попробовать можно. В конце концов, мы ничего не теряем. – Что за техника? – Астэр окончательно переключился в деловое русло. – Обращение. Попробую трансформировать все это в кошмары. Заодно и последствия воздействия аннулируются. – О, Питч! – Фея бросилась Кромешнику на шею. – Ты правда сделаешь это? Очистишь мой дворец? – Не обещаю, моя маленькая колибри, – тонкие губы тронула легкая улыбка. – Но сделаю все, что в моих силах, чтобы к утру ты могла работать как прежде и добралась до своих коллекций. – Спасибо! Ох, поверить не могу, что я когда-то сомневалась в тебе! – …Думала, что я чудовище, жуткий кошмар? – он тихо рассмеялся, подцепив тонким пальцем Фею за подбородок и заставив глядеть себе в глаза. – Так и есть, Тоффи. Посмотри, как твои помощницы шарахаются от моих коней. Я действительно чудовище. Воплощенный ужас. Однажды я и на тебя направлю свою силу. – Ох, прекрати! Почему ты вечно пытаешься казаться хуже, чем ты есть? – Я не пытаюсь, милая моя пернатая девочка. Я действительно таков. Другое дело, что немного страха в некоторых ситуациях может пойти на пользу. Питч наконец отпустил Фею и развернулся к золотистому бархану, заложив руки за спину и обозревая поле работы. Джек чуть сжал посох в руке. – Может помочь? – Нет. Здесь я должен разобраться сам, – Кромешник задумчиво поднял голову и посмотрел на луну. – А вы лучше идите к людям. Кто знает, к чему уже привела эта выходка Песочника и как отразится успех моей операции? Слишком много ужаса тоже может убить. А как обернется эксперимент, никто из нас не знает. – Да, верно! – Северянин хлопнул в ладоши. – Надо проследить, чтобы дети не пострадали, коли что не так пойдет. И предотвратить новые атаки, если вы понимаете, о чем я. Джек, ты с нами? – Конечно! – Фрост взвился в воздух, подняв легкое облачко песка. – Еще кто-то не засыпал песком мои ледяные дорожки! Николас басовито расхохотался и махнул товарищам рукой. – Ну, раз так, не будем мешать Кромешнику, за дело, друзья мои! Когда шумная ватага Хранителей удалилась, Питч все еще стоял, глядя в серебристый лик луны. – Настало время претворять в дело планы, верно, мой старый друг? – чуть усмехнулся Король Ужасов. Он отвел взгляд от луны, присел на корточки и протянул руку к лежавшему под ногами бархану. Бледные пальцы чуть погладили песчаные волны, на лице Кромешника застыла сосредоточенность. Немного страха… Страха, к которому невозможно привыкнуть… Страха, который постепенно поглощает все больше и больше, завладевает душой того, кто однажды впустил его. Из-под пальцев Короля Ужасов побежали, пока еще робко вгрызаясь в чистое золото, тонкие струйки иного, тяжелого, черного как безлунная ночь песка.