Другая история "

Джек мчался, оседлав ледяной ветер, над крышами прилепившихся к скалам домов, нырял с яруса на ярус, отыскивая тех, кто уснул, так и не дойдя до дома. Сейчас Песочнику его помощь была уже не нужна, он набрал достаточно сил, чтобы срывать защиту амулетов и без союзника. Это поначалу ему приходилось сбивать снежками амулеты с дверей и окон, покрывать толстой коркой льда «стоны ветра», чтобы лишить дома защиты. Песочник следовал за ним по пятам, запуская в комнаты людей целые потоки своей золотой пыли, и с каждым новым уснувшим мужчиной, женщиной, ребенком, с каждым волшебным сном, кружащимся над ними, его сила росла. Они не облетели еще и половины мира, как сонный коротышка мягкими жестами показал Джеку, что он благодарен за помощь, но теперь она уже не нужна, он будет действовать напором, погружая в сон сразу целые поселения, а Джека просит позаботиться о безопасности людей, которых сон застанет на улице. Эта просьба окончательно убедила Фроста в том, что Кромешник врал ему насчет своего извечного противника. Песочник заботился о людях, а вовсе не усыплял их на морозе в диких ущельях! Разумеется, Джек с радостью согласился взять на себя эту часть работы и теперь оттаскивал застигнутых атакой союзника людей в ближайшие дома, укладывая поближе к очагам, чтобы не замерзли. Получалось просто замечательно! Особенно если учесть, что к спящим он мог прикоснуться, тут было не важно, верят они в него или нет. Вот еще одна старушка прикорнула прямо на крыльце своего дома. Вокруг нее кружились образы маленьких ангелоподобных детишек, наверное, внуков. Повозившись с дверью, Джек затащил женщину в дом и усадил в кресло у камина. Еще поворот, взлететь повыше, опуститься на пару ярусов, обогнуть покачивающийся на приколе дирижабль… Он приземлился на крышу вагончика канатной дороги и игриво стукнул по ней посохом, покрывая ржавый металл узорчатой корочкой льда. Завтра начнется новый, светлый мир! Пусть он будет с первых минут выглядеть празднично! Пусть не будет в нем ржавых конструкций и смога над улицами! Что-то привлекло внимание на соседней улице. Фрост тряхнул головой и, легко балансируя посохом, пробежал по металлическому тросу, на котором покачивались вагончики. Показалось, или там действительно на улице кто-то есть? Да нет, не показалось. Вон Северянин, а вон и Фея. А с ними… – Дети? Эй, а почему они не спят? Джек взмыл в воздух и устремился к спешившим в сторону шахт Хранителям, заложил крутой вираж и приземлился на мостовую метрах в пяти перед беглецами. – Хей, а разве ребятишкам не дома быть положено, с родителями? Куда это вы их ведете? – Ну наконец-то, явился, – проворчал Кролик. – Я-то думал, что он будет развлекаться, гоняясь по лесам за белками до самой весны, пока не придет время снова замораживать мои яйца! – Тут такое дело, если ты понимаешь, о чем я, – Северянин положил руку на плечо Куколке. – Эти малыши – последние, кто не уснул. Сам видишь, что Песочник вытворяет. Придется их забрать временно до утра ко мне, иначе будут проблемы, и очень большие. – Это Питч вам сказал? – нахохлился Джек. Кролик удивленно дернул ухом. Прежде Фрост такие рожи при упоминании Короля Ужасов не строил. Он уже совсем хотел было вытрясти из новоизбранного Хранителя, что у того на уме, когда Джемми подергал его за лапу. – Кролик, а с кем вы говорите? – Э-э… Да как тебе сказать, приятель, есть тут один… Джек! Что ты делаешь?! Пока Астэр отвлекся на ребенка, Фрост взмыл в воздух и теперь вовсю махал руками, привлекая внимание Песочника, впрочем, пока безрезультатно: тот как раз был занят битвой в небесах. Фея проследила за взглядом Джека и прижала руки к груди, с болью глядя на то, как золотые вихри рвут и кромсают черные всполохи. – Он сдурел! – простонал Кролик, тоже посмотрев на небо. – У него не хватит силы справиться с этим! Между тем золотой вихрь накрыл сотканную из тьмы фигуру с головой. Черные всполохи еще некоторое время пробивались через сияющее зарево, а затем погасли окончательно, растворившись в нем. – Питч… – прошептала Фея, закрыв лицо руками и тихонько всхлипывая. – Он… Он… – Дал нам время уйти, если вы понимаете, о чем я, – Северянин нахмурился. – Так что быстрее, к саням. Джек! Спускайся, ты привлечешь внимание Песочника! – Вот именно! – зло отозвался Фрост. – И он все исправит! – Ах ты маленький ледяной паршивец! – Кролик выхватил бумеранги. – Так это ты помог Песочнику набрать такую мощь?! – Он прав! – Джек тоже вскинул посох и пустил струю льда, перегораживая дорогу к саням высокими торосами. – Питча не интересует ничего, кроме власти! Нет никаких чудовищ, кроме его свиты! Он все врет, водит всех за нос, чтобы беспрепятственно пугать людей и даже кое-что похуже! Он обманывает вас и меня чуть не обманул, но теперь я знаю правду! – Какую еще правду? – Кролик был разъярен не на шутку. – Мы пытаемся спасти последних не захваченных Песочником людей, а ты… – Песочник им не станет вредить! Он усыпил их временно, просто чтобы освободить этот мир от страха. Они проспят всего один день, и все! И вам он потом мешать не будет, он просто хочет освободить всех от чар Питча! – Каких еще чар, идиот?! – Тех, которые не дают вам заметить, что он творит! Как он убивает человеческие мечты, мешает делать мир прекраснее! Он ворует людей и превращает их в монстров! – Это тебе Песочник наплел? – Песочник, в отличие от него, мне не врал, и даже помог! – Джек, – Северянин нахмурился. – Не знаю, что там тебе рассказал Песочник, но никаких чар нет. Мы просто очень давно работаем с Питчем и знаем его намного лучше тебя, если ты понимаешь, о чем я. Он не похож на нас, у него необычные методы, но он наш товарищ… был. И если он пожертвовал жизнью, чтобы остановить волну снов, значит это важно, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы закончить то, что он начал. Подумай сам, будь мы под воздействием чар, разве бы они не разрушились после того, как… – Николас кивнул туда, где пылало золотое зарево без единого черного проблеска. – Он не просто рассказал! – Фрост мотнул головой. – Он показал мне, как это было! Вернул мои воспоминания! Теперь я знаю, кто я! Я – Хранитель Радости, это самое главное! А страх убивает радость. Я всегда сопротивлялся страху, еще когда был человеком! И… Это из-за него я тогда оказался подо льдом! Я видел! Видел свои воспоминания! – он выхватил из-за пазухи тубус с зубами и помахал им в воздухе. – Да! Песочник вернул мне их! И объяснил, что взял, только чтобы Питч до них не добрался! Я заглянул в свое прошлое! Это он напугал Эмму! Из-за него мы оказались на тонком льду! – Джек… – Фея со слезами на глазах смотрела на него. – Ты ничего не понял… – А что еще я должен понять? Что это здорово, что моя сестренка плакала от страха в Хеллоуин, пока мы не стали играть в карнавал? Что люди, которых крадут из дома и превращают в монстров, стоит им задуматься о том, что мир может быть лучше, это нормально? Что Питч оказал мне услугу, утопив на том озере? Я видел его в лесу! Эмма из-за него боялась подойти к берегу, поэтому мы и катались так далеко! – Ты видел только часть, – Фея смахнула слезы. – Позволь, я покажу тебе все целиком. – Да надо тебе с ним возиться?! – рявкнул Кролик. – Разве не видишь, он перешел на сторону врага! И сам стал врагом! Даже Луноликий может изредка ошибаться, и насчет него ошибся. – Позволь, я покажу тебе… – Фея подлетела чуть поближе, и Джек невольно смутился и замялся, глядя в ее полные боли и слез глаза. Воспоминания… Еще воспоминания? Но он ведь уже знает главное… Или… Коробочка в руке замерцала, вновь зазвучал тихий голос матери, звавший его по имени. Джек вздрогнул. Неужели он что-то и правда упустил в своем прошлом? Он может узнать больше? Это было… логично. Фея – Хранитель Воспоминаний, кто лучше нее может пробудить их? – Сам ты мог пробудить только часть из них, – словно подтверждая его мысли произнесла Фея, подлетев вплотную и потянувшись к тубусу. – Чтобы открыть больше нужна моя сила. Джек, пожалуйста, поверь мне… Если ты боялся Питча… Его уже нет. Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Этот жест словно отрезвил. Джек выдохнул и опустил посох. Чары, не чары, а переживала гибель Короля Ужасов Фея взаправду. – Ладно… – неуверенно пробормотал Фрост. – Показывай. Только сомневаюсь, что я увижу, как он раздает детям конфеты. Фея быстро смахнула слезы и коснулась кончиками пальцев тубуса, сдвигая крышку. Джека опять накрыло волной нежно-голубого сияния и закружило в вихре воспоминаний… … Вот они с Эммой идут по заснеженному полю, Джек хохочет, скачет вокруг сестры, обстреливая ее снежками, Эмма тоже смеется и бросает в него плохо слепленные и разваливающиеся по пути комки снега. Глаза сестренки сияют восторгом, сегодня она счастлива: брат наконец-то проведет с ней почти целый день. Джек тоже радуется. Радуется морозцу, белизне вокруг, веселью Эммы. Но чем ближе лес, тем тревожнее становится почему-то на сердце. Да и сестра уже не так громко смеется, а когда они входят под сень деревьев, отыскивая заметенную тропинку к озеру, и вовсе начинает цепляться за плащ брата. – Ну, чего ты скисла? – тормошит ее Джек. – Мне страшно, – малышка дует губы и озирается, словно боится не заметить подкрадывающееся чудовище. – Здесь тени страшные. Живые. – Брось, сейчас день, солнце высоко, нечисть спит еще, только ночью вылезет, а тогда мы будем уже дома. – Мне все равно страшно. Джек, может не надо? Может потом? Он морщится. Потом? Потом у него будет много работы и Мари вечерами. И до следующей субботы на озеро не выбраться. А Эмма забудет свой страх уже к вечеру и снова начнет канючить: пойдем покатаемся, да пойдем. И будет ходить грустная всю неделю. Вот чего Джек терпеть не может, так это грустного вида сестры. Нет уж! Лучше сейчас победить страх, накататься на всю неделю вперед, и пусть бегает довольная! – Не бойся, Эмма, я же с тобой! Никакие тени нас не одолеют! Пойдем быстрее, видишь, вот она, тропинка. Некоторое время они идут по лесу, сестра молчит, а он воодушевленно распевает веселую песенку, чтобы поднять ей настроение. Но когда они доходят до большого вяза, у которого надо повернуть направо, Эмма снова останавливается и вцепляется в его плащ. – Дже-е-ек! Там кто-то есть! Кто-то страшный! – Где? – У дерева! Джек, пойдем домой, пожалуйста-а-а! Ну уж нет! Никаким ужасам он сестру не отдаст! Не позволит никому ее пугать, тем паче ясным днем. Сегодня у них праздник веселья, и никакие ужасы его не испортят. Джек всматривается в густые тени возле вяза. На секунду ему и правда кажется, что там кто-то стоит, но в следующий миг наваждение спадает. – Он на нас смотрит, – всхлипывает Эмма. – Мне страшно, пойдем домой! – Не бойся, сейчас я прогоню всех страшилищ! Глупо кривляясь, Джек прыгает вперед. К вязу, и начинает размахивать палкой словно сражаясь с кем-то, корча уморительные рожи. На какое-то время действует, сестра начинает фыркать, глядя на его ужимки, но потом снова сжимается в комочек. – Ну, что же ты? Я его прогнал! И убил. Или убил и прогнал. – Нет, – малышка косится куда-то в чащу. – Он просто отошел сразу, как ты полез. А теперь на нас смотрит. Ай, он сюда идет! Никакого страшилища в заснеженных кустах Джек не видит, но спорить с сестренкой бесполезно, слишком она напугана. Это бесит Джека. Проклятые страхи, хеллоуинские, лесные, ночные, какие угодно! Почему они всегда портят все веселье? Нет уж, всегда он их побеждал, победит и теперь! Он швыряет наугад в лес снежок и, не дожидаясь, пока сестра прокомментирует, попал или нет, хватает ее на руки и бежит напрямик через подлесок и сугробы в сторону озера. Пару раз приходится сворачивать и делать крюк потому, что Эмма начинает плакать и уверять, что жуткий тип встал у них на дороге. Но наконец, запыхавшись и пару раз провалившись в снег чуть не по пояс, он выбирается на берег озера. – Видишь! И не поймал нас твой монстр, а все потому, что мне с моими верстовыми ногами по сугробам бегать удобнее, чем ему! А тут и вовсе отстанет, смотри, как солнце светит! Ни один монстр на солнце выйти не может. Эмма приободряется, а уж когда Джек надевает на нее коньки, и вовсе начинает улыбаться. Некоторое время они катаются у берега, и радость в глазах сестры разгорается все ярче, она начинает смеяться и неловко пытается кружиться на коньках, поминутно падая на лед, но нет-нет, да смотрит в сторону леса. – Что, неужели он не ушел? – шутливо спрашивает Джек. – Нет. Ходит вокруг по кустам, а как подъедешь поближе, руки тянет, цапнуть хочет. – Ах ца-апнуть! А палкой по рукам он не хочет? – грозно осведомляется у кустов Джек, а затем со смехом хватает сестру в охапку и отъезжает от берега подальше. – Вот тут он нас не достанет! Не такие руки длинные! А полезет на лед, поскользнется и бухнется, представляешь? Эмма представляет и смеется. Джек тоже хохочет, ставит сестренку на ноги, берет ее руки в свои и начинает кружиться по льду, отъезжая все дальше и дальше от кустов, а потом, раскружив малышку как следует, отпускает, чтобы ехала сама. И Эмма едет некоторое время, повизгивая от восторга, пока не застывает в неудобной позе, чуть склонившись вперед и косолапя. На лице ее снова появляется испуг. – Эй, Эмма, что случи… – Джек не договаривает, заметив тонкие трещинки, разбегающиеся из под коньков сестренки. – Джек, мне страшно, – шепчет малышка, глядя себе под ноги… … Голубой свет ушел резким толчком, но Джек даже не сразу заметил это, пораженный неожиданно сложившейся в голове мозаикой. Кусочки цельной картины наконец соединились. Пару секунд он смотрел в пространство широко распахнутыми глазами, а затем со стоном опустился на землю, выронив посох и сжимая голову руками. Как же так? Почему он об этом не подумал? Почему не догадался сам? Значит… Питч… Он тогда… – Он пытался нас остановить, не пустить на озеро… – простонал Джек с болью в голосе. – Как умел… А я, идиот… Я сам вывел Эмму на лед!