Кинокалейдоскоп

Коста-Рика, 189* г.

Доктор Ватсон сидел на веранде отеля и писал письмо. Цветущие магнолии бросали тень на широкие гранитные ступени, ведущие в зелёную пальмовую рощу. Конверт, уже надписанный, лежал на столе, прижатый краем чернильницы, чтоб не унесло ветром. Адрес на нём значился вполне предсказуемый: «Мистеру Шерлоку Холмсу, Бейкер-стрит, 221-б». Но само послание не складывалось. Уже несколько раз доктор заносил перо над листом желтоватой бумаги, но пока на нём не появилось ни строчки. Наконец он глубоко вздохнул и рукой, привыкшей подробно излагать запутанные события, вывел: «Мой дорогой Холмс! Случилось так, что одно непонятное событие прервало течение моего вест-индского отдыха. Я до сих пор теряюсь в догадках, но если они подтвердятся, то в известном нам обоим драматическом случае мы слишком рано поставили точку. Это произошло сегодня около полудня, когда я отправился на прогулку…» … В путеводителе о лагуне не было сказано ни слова. Она просто возникла перед Ватсоном, кода он вышел из пальмовых зарослей. Деревья вокруг разом исчезли, открыв его глазам ослепительно-голубое, какого не увидишь ни на одной акварели, море. Маленькие ленивые волны лизали полумесяц искрящегося белого песка, отделявший лес от воды. А ещё дальше виднелась узкая изумрудная полоса, расплывавшаяся в полдневном мареве, и скорее воображение, чем взгляд, дорисовывало смутные контуры пальм и белой крыши на том берегу. Щурясь от невозможно яркого солнца, Ватсон не сразу разглядел на воде лодку. Он отступил в тень и поднёс к глазам бинокль. В лодке сидел человек на вид лет тридцати пяти — сорока, гладко выбритый, в купальном костюме. Он не спеша грёб в сторону Ватсона. Доктор навёл резкость и вздрогнул. Где же он видел это лицо с живыми, чуть близорукими светлыми глазами? Смущали, конечно, мускулы открытых, бронзовых от загара плеч. А память упорно дорисовывала пенсне, прямой пробор и курчавые бачки. … «Он никогда не казался мне физически крепким человеком, Холмс — всё-таки в анатомии я разбираюсь, и тут дело не в пальто и пиджаках. И всё же, если бы я своими глазами не видел той ужасной сцены в Гримпенской трясине, я мог бы поклясться, что это он…» … Лодка приближалась к берегу. Стоя за деревьями, Ватсон напряжённо разглядывал лицо незнакомца. «Ничего, — пробормотал он, — только подплыви поближе…» Незнакомец в лодке поглядел из-под руки на берег и вдруг положил вёсла. Потом встал и бросил за борт якорь. Лучи солнца освещали его худощавую бронзовую фигуру. Он шагнул на нос лодки и оттуда вниз головой скользнул в воду. — Да ты что, издеваешься?! — чуть не заорал доктор, уронив бинокль себе на ногу. Поспешно поднял его, стёр с окуляров песок и ещё пристальнее уставился на море. Незнакомец явно растягивал удовольствие. Он плавал недалеко от лодки, нырял, брызгался и раза два лёг на спину, чтобы передохнуть — ни дать ни взять дельфин, облюбовавший корабль. … «Допустим даже, что этот чёртов ботаник плавает как рыба. Но — вы, конечно, со свойственным вам недоверием скажете, что это лишь моё соображение, — если хоть на минуту предположить, что он выжил после той кошмарной передряги, то, по идее, он должен теперь бояться всего, что глубже обычной ванны. Мне так и не удалось разглядеть его. Наплескавшись вдоволь, он влез в лодку и повернул её к дальнему берегу…» Мимо стола прошёл какой-то человек и скрылся в дверях отеля. Белый костюм, тёмные курчавые волосы, шляпа-канотье. Скорее всего, какой-нибудь кабальеро из местных. «Пока я надеюсь на то, что мне удастся ещё раз встретить моего любителя морских купаний, и тогда я, возможно, рассмотрю его вблизи. Но, сдаётся мне, это всё-таки совпадение». На столик упала тень. Ватсон поднял голову и обмер. Возле стола, машинально опершись рукой на полированную крышку, стоял тот самый человек, который всего несколько часов назад плескался в лагуне у него на глазах. На секунду доктор лишился дара речи и поспешно прижал письмо пресс-папье. — Простите, сэр, — пробормотал он, скрывая растерянность, — мы случайно не могли раньше встречаться? — Не думаю, сеньор, — с лёгким испанским акцентом возразил незнакомец. — Я не живу в отеле. У меня асиенда на той стороне залива. Некоторое время Ватсон смотрел ему вслед. Потом перевёл взгляд на своё письмо и вдруг, торопливо схватив перо, написал ещё несколько строк: «P.S. Дорогой Холмс, я почти уверен, что произошло совпадение, но я только что видел этого человека. На запястье правой руки у него три небольших полукруглых шрама. И, как подсказывает мне опыт, они были, скорее всего, оставлены ногтями человека, который с силой тянул его за руку».