Слёзы на его лице.

Холодный морской ветер. Недалеко от порта Эбие префектуры Тояма, располагается фамильное кладбище семьи Такахаси. Закутавшись в свою слабо греющую кофту, Мисаки не спешно шёл между надгробиями, держа в руках охапку белых лилий. Найдя три нужных надгробия, он поклонился перед ними и прошёл ближе, раскладывая цветы по могилкам брата, отца и матери. Он еле сдерживал слёзы, ведь быть на могиле собственной семьи было просто не выносимо. Присев на лавочку прямо напротив них, Мисаки сначала опустил голову, а потом уверенно вскинул её, глядя на могильную плиту своей матери. — Мама, папа, братик. Давно не виделись! Десять лет уже прошло! Как вы там? Скучаете по мне? А я вот по вам очень сильно! Мне вас очень не хватает… — парень прикрыл глаза, не давая слезам вырваться наружу. — Знаете… со мной столько всего произошло! После вашей смерти меня на воспитание взял друг братика. Его зовут Усами Акихико. Не беспокойтесь, он очень хороший человек! Он научил меня многому и очень заботился обо мне! Правда, его мама не приняла меня и отправила в детский дом, в котором я провёл четыре года. А Усаги она сказала, что я сам убежал. Но вот сейчас я вернулся оттуда и со мной всё хорошо! Мисаки тепло улыбнулся, стирая слёзы с глаз. Глядя на надгробие своего брата, шатен кивнул, улыбнувшись немного шире. — Братик Такахиро. Ты наверное не поверишь, но твой глупый братец поступил в университет. И не в какой-нибудь, а в университет Мицухаси! Представляешь? Я до сих пор в это не верю! Но благодаря твоему другу я смог это! Теперь я постараюсь учиться по максимуму, чтобы не упасть в грязь лицом! Я исполню твою мечту и познаю все прелести студенческой жизни за тебя и ради тебя! Не позволю пропасть твоей мечте! Не дам ей уйти в могилу вместе с тобой! Ты только жди и верь в меня, братик! — прикрыв глаза, мальчик тяжело вздохнул. — Но знаете, на сердце не спокойно…что-то не очень хорошее надвигается. Не так давно был пойман человек, по чьей вине вы погибли… вроде бы я должен быть счастлив, но вас уже не вернуть… и никакое наказание не искупит его вины! Даже по заслугам не получит… этого мало, чтобы он просто отсидел в тюрьме и вышел… этого недостаточно… — из затуманенных печалью зелёных глаз хлынули дорожки слёз. — Простите, что плачу, но мне немного больно… больно осознавать, что вас нет рядом… до сих пор больно… Парень вытер слёзы и приглушил свой голос. — Папа, мама, братик… знаете… я хочу вам кое-в-чём признаться… я… я… — зажмурившись, парень выпалил: — Я влюбился! Отдышавшись и собравшись с мыслями, Мисаки продолжил: — И не просто в кого-то…, а в твоего друга, братик. Ну… я думаю, что влюбился… мне сложно разобраться в своих чувствах, так как я не готов ещё к подобному… — прикрыв глаза, шатен представил образ Усами у себя перед глазами. — Он хороший, заботливый, добрый и искренний человек. Он всегда готов защищать меня, выслушивать мои глупые истерики, успокаивать… и самое главное — он меня понимает! Всегда-всегда… чтобы я не говорил…, но порой ошибается и говорит глупости… он ошибается на счёт моего университетского друга Суми Кеити. Семпай очень хороший и интересный человек! Он мой первый университетский друг, благодаря которому у меня наладились отношения со всей группой! Он очень взрослый и надёжный! А Усаги думает, что он глупый показушник! Ну не может семпай быть таким! Я уверен в нём! Улыбнувшись, он устроился на лавочке удобнее, прикрыв глаза. — Моя жизнь очень насыщенна… и я уже боюсь того, что будет завтра. Но Усаги рядом… я думаю, он поможет мне… да и вы меня наверное оберегаете, ведь так? Я очень люблю вас и всегда помню… прошу у вас прощения, за то что вот так всё свалил на вас! Но я обещаю, что со мной всё будет в порядке и что ни за что не опозорю вас и всю нашу семью! Обещаю! Посидев так ещё немного, Мисаки встал, поклонился, и покинул семейное кладбище со слезами на глазах. *** Поздний вечер. На небе уже взошла луна, освещая ночной Токио своим слабым нежным свечением. Мисаки, тихонько открыв дверь квартиры, ступил на её порог и прошёл внутрь. Положив ключи в карман, он стал разуваться. Сняв обувь, он проследовал вглубь жилья и вошёл в просторную гостиную, которую освещал только лунный свет. Осторожно и медленно ступая по поблёскивающему от слабого лунного света паркету, Такахаси направился на кухню, чтобы утолить разыгравшийся голод. Пройдя в кухню совмещённую с гостиной, парень вздрогнул, когда его взгляд упал на сидящего на подоконнике молодого новеллиста. Тот сидел в голубой рубашке, жёлтом галстуке и чёрных брюках. Согнув ноги в коленях и глядя в окно, писатель немного нервно покуривал сигарету. Мисаки сглотнул, и сделал шаг вперёд. Скрип, последовавший после движения студента заставил выйти из прострации писателя и обратить взор на своего маленького сожителя. Когда Усами окончательно осознал, кто стоит перед ним, он быстрым движением затушил окурок в пепельнице-панде, резко встал со своего места и подошёл к шатену, схватив того за плечи, с силой сжав их. Мальчик ойкнул от неожиданности и неприятных ощущений и удивлённо оглядел лицо новеллиста. Благодаря тусклому свету луны Мисаки разглядел в глазах новеллиста страх, усталость и… счастье. И на мгновение зеленоглазому показалось, что в них застыли слёзы. Но это наверняка ему показалось. — Ты где был? — раздался раздражённый голос в немой квартире словно гром средь ясного неба. Такахаси вздрогнул и немного испуганно поглядел на новеллиста. Он редко видит его в таком состоянии. Сглотнув, студент попытался собраться с мыслями. Помедлив и глядя в фиалковые глаза новеллиста, Мисаки думал, что сказать. Он не хотел рассказывать новеллисту о своей поездке на кладбище к родителям, ведь тот не выносил, когда шатен уезжал далеко от него. А Тояма находилась на приличном расстоянии от Токио. — Я… я уезжал… — пролепетал парень, отведя взгляд. — Куда? — чуть ли не срывающимся голосом произнёс новеллист. Мисаки промолчал. Он не хотел рассказывать, хотя в этом нет ничего зазорного и страшного — посещение своей семьи. Акихико это не нравилось. — Может уже скажешь мне? — А я обязан? — вырвалось из уст парня. Писатель удивлённо распахнул глаза, но это замешательство быстро прошло. — Я просто хочу знать. Мисаки, резко и грубо отстранившись, направился в сторону своей комнаты. — Раз не обязан — то не вижу смысла, — выдержав паузу, он произнёс: — Я устал и хочу спать. И тебе советую пойти лечь. Надеясь закончить этим разговор, Такахаси ступил на лестницу, ведущую на второй этаж, молясь, чтобы навязчивый сожитель отстал от него со своими расспросами. Но, похоже, ситуации не суждено было решиться просто так. Такахаси был остановлен писателем. Тот, схватив студента за руку, потянул его на себя и крепко прижал к себе. Мисаки, не долго думая, начал вырываться. — Усаги… пусти… я спать хочу!!! — Ответь! Где ты был? — Не хочу!! — Почему? Ты был… с кем-то другим? — эти слова дались новеллисту очень тяжело. Мысль о том, что Мисаки был с кем-то другим, а не с ним, не нравилась ему и заставляла чувствовать боль. Хотя он и знал, что Мисаки ему не принадлежит. Шатен же удивился рассуждениям писателя. У Мисаки? Кто-то есть? Он шутит? Такахаси Мисаки — самый не популярный человек на свете, а тут ему приписывают уже не существующие обстоятельства. Глупо. — Что за глупости, Усаги? Ты с чего это решил? — Ну, а что я ещё могу подумать, когда мой сожитель пропадает на трое суток не сказав и слова о том, куда он направляется?!! Такахаси, мягко отстранившись от новеллиста, поглядел тому в глаза, хотя из-за темноты почти ничего не видел. — Усаги. Ты же знаешь, насколько я «популярен» среди людей. Ну как тебе могло прийти в голову то, что у меня кто-то есть? — в свой голос он добавил спокойствия и уверенности, хотя у него тряслись коленки от всей этой ситуации и громадного морального напряжения. — Какой же ты глупый, Усаги-сан! Парень похлопал новеллиста ладонью по плечу. — Это глупо и по-детски! — Ну, а что я могу думать? Например то что ты уезжал куда-то один? Ты же знаешь… — Знаю, Усаги, знаю. Но, а что если мне нужно было уехать далеко? — Только не говори мне… Мисаки сдался… в принципе, раз разговор зашёл об этом, то не было смысла скрывать… да и действительно, что в этом такого страшного? Чего он так боится? — Да. Я уезжал очень далеко! Потому что… потому что мне нужно было… — Куда? — холодность и настойчивость в голосе. Студент очень не любил этот тон. — Не говори со мной таким тоном! Я объясню тебе всё и без принуждения с твоей стороны! — Усаги удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал. Мисаки, собравшись с мыслями, начал говорить. — Я ездил в Эбие. — Зачем? — это удивило новеллиста ещё больше. — Навещал могилы своей семьи… я ведь там ни разу не был… и хотел повидать их спустя столько лет… Новеллист был поражён. Его Мисаки не сбегал и не изменял ему… он просто ездил на кладбище к семье. С души романиста будто камень упал. Да, мальчик прав — Усами Акихико действительно очень глуп. — Вот как… Мисаки… почему ты мне не сказал? Мы бы съездили с тобой вместе… — Что? — Такахаси удивлённо посмотрел на писателя. Тот не ругается? — Это далеко… если бы ты попросил меня съездить с тобой — то я бы отвёз тебя и мы бы вместе посетили могилу Такахиро! Такахиро… В сердце Мисаки что-то болезненно ёкнуло из-за имени брата. И Мисаки внезапно вспомнил… «Да… ведь Усаги был влюблён в братика… да… я вспомнил… именно поэтому он…, а сейчас, раз он узнал о том, что я ездил к братику и родителям… он ведь тоже наверняка захотел посетить его могилу… ведь наверняка до сих пор его любит… Ну конечно! Вот почему он на меня не наорал и не осудил за мой поступок… всё понятно. Он до сих пор любит Такахиро…» Поникнув, Мисаки тихонько напряжённо вздохнул. И к несчастью парня, Усами заметил это. — Что с тобой, Мисаки? Ты боялся, что я накричу на тебя? Зеленоглазый, взглянув на новеллиста, коротко кивнул. Он не хотел озвучивать свои истинные мысли, поэтому решил согласиться с тем, что предположил новеллист. Тот в свою очередь нежно улыбнулся и взъерошил волосы своему юному любовнику. — Я мог бы тебя наказать за столь далёкую поездку в одиночестве… — он приблизился к шатену и укусил того за мочку уха. Парень вздрогнул, зажмурился и мелко задрожал. Но новеллист внезапно отстранился от него, что немного удивило зеленоглазого. — Но я не буду, ведь ты навещал свою семью и наказывать я не вижу смысла. Мисаки вздохнул с облегчением. Сегодня его задница в безопасности… но бренная голова покоя ему точно не даст. — Ты устал ведь после дороги, Мисаки? Иди отдыхай! — Угу… — кивнув, Мисаки медленно поднялся по лестнице на второй этаж и скрылся в своей комнате. Забив себе голову неприятными мыслями, он заснул только под утро. Новеллист же в свою очередь заметил, что юноша ему что-то не договаривает, и поэтому взял себе на заметку вытрясти из парня всё, что того беспокоит!