***
— Они идут! — раздался протяжный крик, слышный по всему замку. Отскакивающий от каменных стен звук долетал до самых укромных мест. Девушка отважно встает с пола, тяжело дыша, пытаясь скрыть чувство своего безудержного страха. Сердце колотилось с безумной скоростью. Малая часть отряда, что находилась в Выручай-комнате, обсуждающая в эти минуты самые славные моменты из непродолжительного обучения, тут же умолкает, поднимая глаза на свою живую надежду. Грейнджер пошатнулась на месте, выходя из круга учеников. Каждый новый шаг давался ей с трудом, ноги непослушно колошматило. Держа свою спину все еще прямо и высокомерно, сдерживает накатываемые слезы. — Вы бессовестный негодяй! — небрежно бросает на ходу Северус, уходя от Дамблдора. Взмахом своей руки Снейп исчезает в полете черного дыма. Двери с грохотом распахиваются, и Минерва Макгонагалл вбегает с растрепанным видом. — Артур, Молли, — обращается она к родителям Уизли, — надо укрепить защиту замка! — важно командует она. — Другие преподаватели уже наготове, — произносит женщина, замечая большие и напуганные глаза учеников. — Вы можете остаться здесь и не вести бой, — уверяет их она. От таких слов Гермиону словно передернуло, и она с вызовом поворачивается к толпе одногруппников. — Ну что, — обращается она к ним, — скажите мне, мы будем сражаться за этот маленький клочок правды и света в этом погрязшем чернью мире, или хотите сдохнуть под командованием Волан-де-Морта? Ликующая толпа заряжается духом Гриффиндорки, поднимая свои палочки в боевой готовности. Это были их лучшие сто шестьдесят дней защиты от Темного Лорда. Пусть этот островок счастья и был искусственным плотом, но все же подарил им множество ярких и красочных моментов, за которые стоило сражаться. Дети и взрослые, жившие в постоянной готовности быть взятыми в засаду, не могли спокойно спать, сменяя на караул друг друга. Еда уже не была такой разнообразной и шикарной как раньше, ведь продукты поступали в бывшую Школу Чародейства и Волшебства абсолютно секретными контрабандными путями. Хогвартс был полностью отрезан от всего мира, заперевшись в своем собственном кольце, выжидая с каждым днем неминуемую битву. Изрядно похудевшие и побледневшие дети и взрослые совсем не показывали своего состояния друг другу. Они просто продолжали жить как раньше. Макгонагалл, вооружившись своей волшебной палочкой и заручившись помощью остатков Ордена Феникса, в составе с оставшимися учителями выбегают прямо из здания школы. На глаза им попадаются черные скопища дыма, пролетающие мимо замка, пока еще не в силах пробить защиту. Нимфадора Тонкс смотрит на своего горячо любимого мужа, беря его теплую и крепкую руку, она смотрит на него какое-то мгновенье. Ее волосы тот час приобретают розоватый оттенок, выдавая в ней скопившиеся нежные чувства. Безбашенная профессор Трелони, смотря через необъятных размеров очки, достает волшебную палочку, начиная притопывать на месте, издавая непонятные звуки. Макгонагалл вопросительно посмотрела на нее. — Мне нужно настроиться, — загадочно говорит. Макгонагалл видит, как вдали приближается огромная армия волшебников, облаченная во все черное. Лес начинает трещать по швам, деревья с грохотом ломаются. Это необъятных размеров великан идет по стопам своего Темного Лорда, круша пока что ни в чем не повинные деревья. Минерва не в силах сдержать вырывающийся вскрик ужаса, когда за великаном идет еще один, а следом еще и еще. Всматриваться в эти черные капюшоны казалось бессмысленной идеей, было слишком темно, чтобы разобрать эти лица. — По местам! — громко кричит она, собирая вокруг себя опытных магов. Не перестающая напевать профессор Трелони на одной ноге допрыгивает до Макгонагалл, начиная выть ей на ухо непонятные мантры. — Протего Максима! — шепчет Минерва заклинание, поддерживаемая синхронным шепотом своих коллег. Все без исключения направляют свои палочки вверх. На плечо Минервы вдруг резко опустилась левая рука Сивиллы, женщина, не спрашивая ни о чем, делает повторяющий жест, положив свою ладонь на плечо Нимфадоры, а та, в свою очередь, прикасается к Люпину. Так цепь волшебников создает непрерывную, почти что родственную связь своей магии, объединенные одним чувством. Из наконечников их палочек появляется белоснежный свет, концентрируясь примерно на дюжине таких орудий, свет резким движением выстреливает, словно фейерверк. Лучи магического света начинают огибать здание Хогвартса, создавая вокруг школы непрерывный светящийся купол. Налетевшие тут же черные Пожиратели начали безнадежно направлять свою магию против защитного барьера, но их попытки были тщетны. Защитная оболочка надежно держала оборону, не пропуская непрошеных гостей в свое нутро. — Но вы ведь понимаете, что это не надолго? — обращается Грюм.***
Окидывая свои будущие владения, прекрасный и безжалостный Том Реддл с иронией наблюдал, как оппозиционеры старательно оберегают свое логово. Единственное, что было не понятно магу, так это отсутствие директора вместе со своим отрядом. От подобной мысли Темный Лорд даже загордился собой, подумав о том, какой же он все-таки отличный полководец. Первый отряд пешек направился разведывать обстановку, пробуя защиту на вкус. Даже еще не доставая своей волшебной палочки, Том уже понял, каким способом ее можно сломать. Первым делом, что крутилось в его голове, это вопрос о том, где за это время мог спрятаться гнусный трус Дамблдор. Видимо, его чердак поехал уже в тот момент, когда он осознал, что Мальчик-Который-Выжил не выжил второй раз. Думая об этой абсурдной мысли, его губы растянулись в усмешке, не сдерживая своего злобного смешка. На самом-то деле Лорд Волан-де-Морт плевать хотел на этих детишек и эту школу, просто Альбус слишком хорошо устроился, прячась за сотней молодых и здоровых душ. Окруженная, почти лишенная внешнего мира Школа Чародейства и Волшебства в конечном счета сама себя бы и сгрызла, когда обезумевшие волшебники захотели бы есть. На самом деле Реддл хотел, чтобы Пожиратели взяли замок в кольцо, даже не трогая защиту и не пытаясь проникнуть во внутрь. Нашелся бы какой-нибудь не выдержавший носильного голода подхалим, что просил бы прощение за попытку дать отпор самому Темному Лорду. Густой черный столб дыма появился позади Тома. Недружелюбный и мрачный лес глухо загудел. Реддл вспомнил, как ему приходилось бродить здесь бесплотным духом, будучи ниже ранга призрака. От этих воспоминаний его утонченные черты приобрели пренебрежительные оттенки и он тихо фыркнул, отгоняя от себя подобные мысли. — Милорд, — склонился на одно колено черноволосый мужчина, — борьба бесполезна, вы же сами знаете ее исход. — Я не веду борьбу с Хогвартсом, — мысленно делает шах и мат белому королю, — это Хогвартс ведет борьбу со мной. — Вы что-то хотите забрать из крепости этого здания! — озаряет вдруг Снейпа. Реддл не отвечает на его вопрос, спускаясь ниже, смотря на завораживающие искры своих Пожирателей, которые безуспешно пытаются пробиться сквозь щит. Том слышит знакомый голос, который непринужденно разговаривает с Северусом. Поворачиваясь, он замечает свою сестру, которая о чем-то говорила с ним, принимая слишком серьезное лицо. Казалось, какая вообще разница на эту девчонку, если уж быть честным с собой, то быть ее среди Пожирателей, которые избрали жесткую политику, не должно. Хотя чем больше думал о Силии Том, тем все больше сомневался в том, что ее мать действительна могла быть простым сквибом. Возможно, он просто пытался придумать оправдание, чтобы не было вопросов в Министерстве магии. Если говорить на чистоту, то Темный Лорд вообще не хотел брать сестру с собой в эту битву, слишком уж она слабая.***
— Северус, — не отрываясь от тщательной борьбы Пожирателей со щитом, обратилась мисс Реддл, — надеюсь, ты принял правильное и взвешенное решение, — сложила она гордо руки. Снейпа бесила ее манера общения, когда она чувствовала мощь своего старшего брата, этакая присмыкала, которая пыталась сиять за счет другого. Вспоминая ее достаточно скандальные годы работы профессором Магловедения, Северус помнил, с каким презрением относилась к ней большая часть преподавателей. Да, все дело было в общей фамилии с Тем-Кого-Нельзя-Называть, но спустя время она превратила это в вопиющее достоинство. Мужчина искренне не понимал Волан-де-Морта, что же такого должно было произойти, или что должно связывать этих людей, делая из врагов таких неотделимых друг от друга людей. Возможно, недоумение Снейпа ограничивал тот факт, что он никогда не имел сестры, будучи единственным ребенком в семье. Перебирая в голове различные истории, тот почему-то вспомнил погибшую в несчастном случае сестру Дамблдора, которую очень любил старший брат Альбуса Аберфорд. Еще Северус был уверен, что ненавидящий всем сердцем свою кузину Сириус Блэк питал к ней очень странную симпатию, которую тому приходилось скрывать долгие годы, а в последствие трансформирующуюся в неистовую ненависть. Ибо с такой легкостью принять свою смерть от руки этой безумицы мог только тот, кто действительно ничего в этой жизни не терял. «Поганый Блэк!», — подумал Снейп. — Силия, вы даете слово, что сдержите обещание? — округлил он свои карие глаза, вспоминая что-то очень душещипательное. Она посмотрела на него, но ничего не ответила, а лишь положила руку на его плечо, продолжая удаляться. Снейп не верил ей, не верил ни одному ее слову. Она казалась самой странной и непредсказуемой. Льет слезы горя, но тут же следом поддерживает своего брата, не сожалея ни на миг. Но Силия Реддл так красиво говорила, да еще именно те вещи, которые хотел услышать давно отчаявшийся Северус. Как только это предложение выскользнуло из ее уст, он тотчас предал все былые взгляды и убеждения. Она поравнялась со своим братом, который почти на голову был выше, ничего не говоря, они оба смотрели на ту ожесточенную борьбу. От этих безразличных лиц мужчине захотелось сбежать, потому что где-то в душе он понимал, что не хочет поддерживать этот безрассудный режим, даже не смотря на то, что пока Темный Лорд не отдал окончательный приказ разломать несчастный щит. Но почему же? «Он чего-то определенно ждет», — с досадой пронеслось в его голове. Северус внезапно вздрогнул, когда увидел в толпе пожирателей светловолосого мальчика, сначала тот не мог понять кто это, но когда юноша обнажил свой профиль в поле его зрения, Снейпа передернуло еще сильнее. Юный Драко Малфой стоял рядом со своим отцом, полностью скрывающим лицо. По высокому холму, на котором стояла ждущая приказа толпа темных магов, с шумным визгом пролетел ледяной ветер. Еле заметные, но весьма ощутимые капельки дождя начали редко моросить. Затем раздался раскатистый гром, наэлектризованные облака сияли где-то далеко в ледяном небе. Это небо вело войну против земли, свысока смотря на озелененные просторы. Волан-де-Морт поднимает палочку над собой в выжидающем жесте, привлекая внимание своих сторонников. — Еще совсем немного, — протянул он. Сестра смотрит на своего брата, затем вцепляется в его шею страстным объятием. Северус видел, как шевелятся ее губы. Она что-то шептала ему, меняясь при этом в лице. То полная уверенности, то тут же ее могла захлестнуть грусть и безнадега. Снейп не слышал, о чем она говорила, но у того сложилось странное ощущение, что это были искренние слова о ее любви к нему. Том Реддл стоял неподвижно, словно даже не слышал ее, но в какой-то краткий миг его лицо исказилось в неподдельном удивление. Он протягивает к ней свою руку, прижимая за талию. И она целует, делает вид, что в щеку, но это был уголок его бледных губ, он слабо поддаётся её нежному порыву, слегка поворачивая к ней голову, больше Северус ничего отчетливо не видел. Наблюдать за этой картиной было очень неприятно и странно, тогда Снейп быстро окинул взглядом Пожирателей, чтобы удостовериться в том, что он не один видит эту картину.***
Отважный отряд Дамблдора выбегает на площадь перед замком своего укрытия, наблюдая за тем, как их пытаются обстрелять со всех сторон. Но яркие лучи магических молний отскакивали, даря надежду. Совет преподавателей вместе с частичным составом Ордена Феникса стояли, словно крепость, продолжая подпитывать своим внутренним духом нерушимый купол. Каждый из них был связан, сплетая не только их магию, но и дух воедино. Гермиона осматривает ребят, которые нехотя и с опаской начинают подтягиваться. Вставая в единую живую крепость, они наблюдают за теми, кто смотрел с высокого холма. Многочисленная армия Пожирателей во главе с Волан-де-Мортом, укрепленная парой тройкой великанов и уродливыми оборотнями. У Гермионы снова затряслись руки, только на этот раз от осознания того, во что втянуты все ныне живущие в Хогвартсе. Насколько опасным было решение переступить порог этой школы, стало ясно только сейчас. Грейнджер чувствует, как чья-то рука уверенно и крепко зажимает ее слегка трясущиеся пальцы. Роняя горячу слезу, она оборачивается и видит напуганного Невилла, но помимо страха, в его глазах блестела отвага, которой иногда стало не хватать Гермионе. Единственная палочка, возвысившаяся над черной толпой, была отчетливо видна. У всех сохраняющих оборону перехватило дыхание. Макгонагалл переглянулась с Нимфадорой, подтверждая свои догадки ужасом в ее глазах. Взгляды оппозиционеров направились далеко за барьер, теперь их поглощала площадка на холме, где было слишком много облаченных во все черное людей. Взмах вражеской палочки направляется в угрожающем жесте, указывая на здание Хогвартса. Радостные и ужасающие крики раздались с противоположной стороны. Огромные волны света одновременно ринулись на стены щита. Их было так много, что казалось, от этого не синхронного топота трясется вся земля. Клубы извивающегося черного дыма, который кружил над прозрачным куполом, охватили почти все пространство. Словно коршуны над добычей, приспешники Темного сомкнули кольцо. Одно единственное красивое лицо с безжалостной и какой-то пренебрежительной гримасой вышло в самый центр, подходя очень близко к магической ограде. Гермиона всматривалась в это лицо, но она никогда раньше его не видела, хотя оно казалось каким-то достаточно знакомым. Профессор Макгонагалл отвернула свой взгляд от не моргающих карих глаз Тома Реддла. Рон дрожащей рукой схватил Гермиону, при этом смотря на нее и не в силах скрывать накатившего его ужаса. Девушка, изумленная тем, насколько же холодными были пальцы рыжего, тот час хочет одернуть свои, но понимает, что она должна быть примером и сильным лидером, Грейнджер меряет почти плачущего строгим взглядом, крепко сжимая его кисть. Высокий, с холодным взором, в длинной черной мантии, направляет две одинаковые волшебные палочки прямо в сторону щита, резко меняясь в лице с безразличного на полностью бесчеловечное. Собирая в себе все самые злобные и холодные чувства, они преображаются, выходя наружу сгустком светящийся энергии, напоминающей грозовую молнию. Взрослые продолжали удерживать оборону, но с каждым неотрывным прикосновением Темного Лорда становилось просто невыносимо сопротивляться такому сильному потоку отрицательной магии. Защитное заклинание и его купол над Хогвартсом дает свою первую брешь. Разрастающаяся дыра продолжает расти. Пока еще сдерживающие оборону маги стараются не дать разрушится всему куполу. — Трелони, — окликает Волан-де-Морт затрепанную прорицательницу, — ты умрешь первой! — улыбается он. — Я считаю до трех. Раз, — с новой силой направляет разрушающие чары, смотря, как щит начинает поддаваться. — Два, — улыбается, пробивая прозрачный купол насквозь. Стоящие на страже волшебники обессилено отходят назад, разрывая свою связь. Прозрачная защита резко стала напоминать стекло, затвердев, с громким треском раскалываясь, словно скорлупа от куриного яйца. — Бегите! — отталкивает Минерва Трелони в сторону, видя, как защита рассыпается в пыль. — Авада кедавра! — без капли сомнения выкрикивает Том, направляя смертельное заклятье в сторону волшебников. Яркий зеленый свет — это то, что последнее увидела профессор Макгонагалл, прикрывая собой взъерошенную прорицательницу. Громкий крик раздался из толпы, стоявшая кучка детей начинает разбегаться в разные стороны, вопя от ужаса. Волнение, нахлынувшее на всех и желание спастись любой ценой, заставляет некогда храбрых и воинственных подростков спасать свои шкуры, позабыв все сказанные ранее речи. — Хорошая была женщина, — вздыхает Силия, присаживаясь возле тела Минервы. Глаза погибшей были направлены в необъятное и темное небо. Она закрыла собой свою коллегу, давая ей шанс выжить, но вот только зачем? Силия не может припомнить тех моментов, когда два этих преподавателя вели дружескую беседу. Возможно, все изменилось с приходом Темного Лорда к власти. Много времени, проведенного в заточении в одном единственном замке, могло действительно сплотить людей разных взглядов. — Ты ее знала? — покосился Том с абсолютно холодным выражением лица. Мисс Реддл на секунду задумалась и вспомнила те беззаботные деньки своего преподавания в Школе Чародейства и Волшебства. Минерва была правой рукой Альбуса Дамблдора. Справедливая, расчетливая, точная во всех начинаниях перфекционистка, этакая железная леди на страже порядка. Ее любили дети, она любила их, возможно, еще и своего начальника Дамблдора, но это уже совсем другая история. — Немного, — протягивает она свою руку к ней, закрывая бездонные и темные глаза. Пришло время убивать тех, кого раньше ты считал другом, кого любил как семью, умерщвлять тех, кто сделал твой мир на секунду нормальным и наполненным счастьем. — Это моя борьба, — протягивает Темный Лорд, смотря на печаль в глазах своей сестры, которую она старательно прячет, — ты не обязана в ней участвовать. — Том, — окликает она его уходящую вдаль фигуру, — иногда мне кажется, что я люблю тебя. Макгонагалл было всего пятьдесят восемь лет, она потеряла мужа и носила статус вдовы, так и не выйдя замуж повторно. У нее не было своих детей, зато она очень любила своих учеников, стараясь во всем их поддерживать. Пожиратели со всей яростью кинулись на разбегающихся в разные стороны учеников и оставшихся учителей. Не щадя никого, их смертельные заклятья летели в спины совсем еще молодых людей, сбивая их с такой, казалось бы, длинной дороги жизни, которая им еще предстояла. Загнанная в угол Лаванда умоляла ее пощадить, но человек в черном плаще лишь пообещал ей, что скоро ее мучения кончатся, бросая в нее смертоносный луч света. Ее голос истошно кричал в тот момент, когда убийца только замахивался, а потом она затихла, рухнув на каменную стену, выронив волшебную палочку. Миссис Уизли, которая изо всех сил отгоняла темных магов от своей беззащитной дочери, в какой-то момент поняла, что смерть уже очень близко подкрадывается к ним со всех сторон. Окружившие ее борцы Темного Лорда перекрывали путь к отступлению. — Джинни, малышка, убегай, убегай скорее! — бросает она ей в след свои последние слова.***
Сильный толчок в спину, слышит, как мама что-то кричит, падает на камни порушенной стены, оборачивается, видя, как черные плащи окружили Молли. Джинни встает на ноги, готовая помочь матери, но не видит ничего, кроме сияющих выстрелов света. Кто-то смотрит, не может отделаться от ощущения, что за ней следят. Видит в толпе отца, хочет попросить помощи. Срывается с места, слезы льют градом. Мимо нее пробегает кричащий Рон, следом за которым бежит человек в маске. Оборачивается, слыша заветное: «Авада Кедавра», с ужасом узрела картину, как брат замертво падает в груду камней, роняя волшебную палочку. Джинни плачет, громко и сильно, не понимая, где же Гермиона, затем видит ее, отбивающуюся от кого-то. — Сюда, милая! — позвал Артур. Она тотчас срывается с места, видя, как смертельные заклятья тащатся по пятам, но благодаря сильнейшей удаче и быстрому бегу, Джинни не задевает. Артур заслоняет собой дочь, начиная яростный бой с анонимом в капюшоне. — Экспульсо! — командует мистер Уизли, толкая дочь подальше. Громкий оглушительный взрыв раздается прямо на месте, где стоял Пожиратель. Артур радостно поднял глаза к небу, счастливый победе, но как только черный дым рассеялся, не видит нигде тела врага, не на шутку растерявшись. — Сектумсемпра! — доносится голос бывшего профессора Снейпа. Стремительные мерцающие бумеранги вырываются из палочки, нанося Люпину глубокие раны. Римус упал на колени, хватаясь за грудь, которая стала вся влажной и красной, с губ бывшего профессора и лучшего друга Гарри полилась кровь, он упал навзничь. Джинни понимает, что зельевар — предатель, а злостная метка и россказни о том, будто бы он является двойным агентом — ложь. Уизли срывается с места, видя знакомое лицо, которое снилось ей в кошмарах с того самого дня, как затащило в Тайную комнату. Том Реддл быстрой походкой идет куда-то вперед, вознося над своей головой руку, не говоря ни слова, рождает безумный вихрь живого пламени, которым уничтожал всех, кто попадался на пути, пробирая себе дорогу в давно забытые стены бывшей школы. Все заволок густой черный дым, от которого слезы выступили на глазах, огонь пожирал даже камни, расплавляя в какую-то бурлящую жижу, ступать по которой было невыносимо больно. Все смешалось: стекла, камни, люди. Мертвые тела поглощала странная консистенция, в которую превращались предметы после Адского пламени Волан-де-Морта. — Папочка! — кричит Джинни, видя, как отца засасывает в эту трясину. Тянет к нему руку, но его лицо было красным от кипящей черной массы, он не мог ничего сказать своей дочери, просто закатывая глаза к небу. Хочет что-то сказать дочке, его губы приоткрылись, готовые испустить из себя последние слова, но этого не происходит. Артур Уизли перестает дышать, замирая, наполовину утонувший в адских водах. Джинни не верит своим глазам, начинает драть на себе волосы, истошно крича, не может поверить, что осталась без мамы с папой. Горько плачет. Смотрит сначала на папу, затем на маму, полностью припадает к земле, когда видит Рона замыкающим в этом смертельном треугольнике. Свет пропал, только нарастающая тень, она видит, как некто безымянный приближается к ней. Поднимает свои красные и опухшие глаза, полные злобы и горя, вытягивает волшебную палочку перед собой, мечтая подарить смерть очередному убийце. — Авада Кедавра! — истерично кричит младшая Уизли, стреляя смертоносным лучом прямо в некоего напротив. Безымянный Пожиратель тут же повалился в черную жидкую гарь возле Артура Уизли. Джинни продолжала пулять смертельные заклятья в уже мертвого врага, громко и гневно крича. Срывает маску с анонима, видя какую-то, обделенную красотой женщину со злой улыбкой на лице. Она и понятия не имела, что поразила Алекто Кэрроу. Видит вдали кого-то, кто стремительно приближается, готова убить следующего, кто приблизится хоть на шаг. Как только черная мглистость расходится под гнетом быстрых движений, Джинни роняет палочку из рук. — Перси, — бросилась она к нему на шею, начиная рыдать. — Ты пришел, — начала она что-то тяжело вздыхая говорить. — Мама, папа, — неконтролируемые всхлипы все никак не давали закончить мысль. — Рон. Их больше нет, — заныла с новой силой. Перси поднимает ее на руки, чувствуя, как она вцепилась ему в шею, видит, как расплываются мертвые силуэты по мере отдаления от очага преступления. Все горит, дышалось через раз, глаза слипались от обилия слез и дыма. Крепко держит брата, даже не замечая, как он спокойно проходит по полю боя, ни разу не задетый Пожирателями. В данную минуту она очень хотела быть не одна, все еще видит тела погибших родственников, не может избавиться от их образа в своей голове. — Я пришел только ради тебя, — говорит Перси, поглаживая ее по волосам, желая укрыть Джинни от этого места.***
Ожесточенный бой был лишь с одной стороны, так как ребята из Хогвартса пятились назад, применяя защитные заклинания, но многие чары юных волшебников подвели своей слабостью и неопытностью. Пробивая слабую защиту, пали замертво такие жертвы, как Рон Уизли, Полумна Лавгут и Кети Белл. — Невилл, стой! — окликнула убегающего парня Гермиона, догоняя его. — Ты куда? — Шляпа! Я помню, что директор говорил что-то про меч Гриффиндора, если я смогу его достать… — начал он утирать свои слезы, оглядывая мертвые тела своих соратников, веря, что сможет спасти всех. Долгопупс срывается с места и убегает в неизвестном направлении, оставляя Грейнджер одну. Черный дым полыхал, а в воздухе пахло разлагающейся гарью. Яркие вспышки были повсюду, извергаясь необъятным огнем. Заклинания, которые попадали в стены здания, с треском разлетались, осыпая камнями всякого, кто был рядом. Пробегая мимо недавно обрушившейся ограды, Невилл замечает лужу запекшейся крови. Гримаса ужаса и страха охватила его бледное и впалое лицо, мальчик аккуратно обходит завал стороной, видя чью-то выглядывающую руку из-под камней. Дыхание перехватило. Долгопупс срывается с места и бежит-бежит-бежит, не останавливаясь ни на секунду. Слезы ручьем стекают с его лица, падает на грязную и пыльную землю. Находя укромный уголок под обрушенной стеной, забирается в самую глубь, скрываясь в тени. Присев на холодный камень, обнимая колени руками и опуская голову, чтобы не видеть всего грядущего ужаса. Он навзрыд начинает громко плакать, сжимая в одной руке свою палочку. Невилл вспомнил свою маму, которая лежит в больнице Святого Мунго и то, что еще совсем недавно к его приходу она подготовила для сына разноцветные обертки от конфет. Все вокруг говорили, что Алиса совсем ничего не понимает и многое уже не помнит, но Невилл был уверен в том, что мама знала, кто он и каждый раз подкидывала какие-нибудь подарки, которые строгая бабушка велела выбрасывать. Но в тайне от нее от складывал все мамины подарки в укромную шкатулку под кроватью. Ах, как бы ему сейчас хотелось оказаться рядом с ней, обнять и никогда не отпускать. Вступиться в заведомо выигрышный бой его заставило чувство гордости и желание отомстить Пожирателям за мучения, которым пришлось пережить его родителям. Нежный, мелодичный и приятный голос напевал монотонный грустный мотив. Невилл отрывает взор от колен, и ему в глаза светит яркое пламя горящей рядом дощечки. «Какая красивая песня. Кто ее поет?», — пронеслось у него в голове. Такая тянущая и притягательная, она звала его к себе. Заведомо несущая в себе печаль и боль, словно колыбельная. Облокотившись на стену, мальчик неуверенно встает, идя на этот мягкий и кажущийся знакомым голос. Не жди, не жди. Путь тебя ведет К дубу, где в петле Убийца мертвый ждет. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Шаг за шагом, словно околдованный, он бредет на эти слова. Кажется, в этот момент отсутствовали любые другие звуки. Невилл не слышал криков своих соратников, звуков взрывающихся стен, тресканья огня, ничего. Только притягательный мотив. Не жди, не жди, К дубу приходи. Где мертвец кричал: — Милая, беги! Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Медленно и уверенно, Долгопупс выходит из своего укрытия, огибая длинные колонны, он оказывается в пустом полуразрушенном помещении, где на груде развалин сидела какая-то фигура. Она проводила своей длинной худой рукой по своим белым волосам. Ее лицо было опущено вниз, она сгребала мелкие камни себе в ладонь, с силой сжимая, а затем выпускала измельченную пыль наземь. Не жди, не жди, Приходи скорей К дубу, где мертвец Звал на бунт людей. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Черная одежда, в которой она была, контрастировала с ее бледноватой кожей и яркими седыми прядями. Невилл случайно задевает ногой камень, который с громким стуком покатился прямо в ее сторону. Девушка перестала петь и медленно подняла свое опечаленное от боли лицо. — Мисс Реддл, — начал мальчик, обрадовавшись, что увидел ее, — это вы. Я так давно вас не видел. Никак не отреагировав, она снова сгребает холодный гравий себе в руку, продолжая свою прерванную песню. Не жди, не жди. Поскорей иди К дубу, люди там Кричали: «Победим!». Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Пара голубых глаз неотрывно смотрят на мальчика, который продолжал медленно приближаться. Она протягивает к нему свою облаченную в черное руку. На его лице скользнула улыбка, и он срывается с места, подбегая к ней. Рухнув на камни рядом, кидается ей на шею, начиная громко плакать. Силия успокаивающе гладит его затылок, неотрывно продолжая свою Песнь Висельника. Не жди, не жди, Дуб тебя ждет там. Ты сплети петлю, Дай молчать устам. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. — Мисс Реддл, это я. Это был я, — поворачивается он к ней, улыбаясь сквозь слезы. — Это я писал вам. В голове Силии всплывают огрызки воспоминаний, как она проверяла контрольные учеников, и Барти Крауч находит одну записку, слова в которой гласили: «Вам признаюсь, я волнуюсь, Хочу секрет один я вам открыть, Тобой любуюсь, восхищаюсь…». Она прижимает мальчика к своей груди, обвивая его шею в тесном объятие. Не жди, не жди, К дубу приходи. Где та «милая» На петле висит. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Сдавливая его в своих руках сильнее, она чувствует, как мальчик начинает сопротивляться. Глухой кашель послышался из его уст, не в силах справиться с такой притягательной и смертельной хваткой, он лишь глухо вздыхает. На ее глазах заблестели слезы. Повторяя мрачный мотив, она прислоняется щекой к его темным волосам, продолжая с силой давить на сонную артерию, а перед глазами пролетают картины, которые она увидела, как Невилл стал причиной смерти Тома. Худой и изнеможденный, месяцами в голодающем Хогвартсе, он быстро теряет сознание. Продолжительная судорога заиграла по всему его телу. Силия из последних сил продолжает жестоко лишать мальчика четырнадцати лет жизни. Слезы градом покатились из глаз, грудь тяжело вздымается, прерывистое дыхание мешает ей самой сделать глоток воздуха. Почувствовав, что он больше не дышит, прижимает его к себе, напевая мотив колыбельной, представляя, будто укачивает младенца. Еще одно предательство свершилось, еще одна живая душа была загублена. Не ведающие ни горя, ни сострадания, они отнимали жизни с такой легкостью. Они убивают так, будто это их повседневная работа.***
Драко видит эту надоедливую шевелюру и бежит что есть мочи, выкрикивая: — Авада кедавра! — но промахивается, девчонке удается скрыться. Яркий луч безжалостной магии разбивается о стену, ломая ее взрывом. Обозленный Малфой начинает яростно махать своей волшебной палочкой, рассеивая смерть для своих некогда одногруппников. Направо и налево летят безжизненные фигуры, тяжело падая наземь. Белобрысый довольно ухмыляется, смотря на своего отца, который загонял несчастную Нимфадору к стене. В свой последний час ищет мужа, которого уже так давно не видела, хочет с отвагой принять смерть, продолжая не сдаваться. Драко захлестнула слепая гордость. «Я убью тебя, грязнокровка Грейнджер!», — вспылил парень, нападая на ее след.***
Самой высокой точкой в Хогвартсе была Астрономическая башня, на которую держал путь хладнокровный Том Марволо Реддл. Не тратя особо своих сил на отстреливание поганых школьников, он направился прямо на поиски Дамблдора, желая получить наконец желанное. В его голове засела мысль, что если в его руках окажется самое сильное из всех известных орудий, то он сможет быстрее завоевать доверие всей Магической Великобритании. Считает Грин-де-Вальда неудачником и растяпой. Пусть это будет насильно узурпированный приход к власти, но такой долгожданный, что Темный Лорд просто трепетал от этой мысли. Рассеиваясь в черном тумане, он поднимается ввысь. Том оказываясь на открытом балкончике, смотрит сверху вниз на свое безжалостное войско убийц и понимает, что ему абсолютно все равно. Все равно на этих детей, все равно на своих людей. Он ничего не чувствует, ни радости, ни печали, только одну единственную и всепоглощающую страсть. И предметом его страсти сейчас было возвращение отнятого и Бузина, которую так рьяно скрывал у себя Альбус. — Ты пришел, — раздался тихий голос за его спиной. — И никого не стало, — упивается своей бесчеловечностью. Реддл тут же оборачивается, встречаясь взглядом со своим бывшим профессором. Он выглядел просто ужасно и прискорбно. Жалкий худой старик с трясущимися руками, их уже пожирал черный тлен. Былое величие умерло в нем с потерей Гарри Поттера, оставляя лишь безумного старца. — Ты выглядишь прямо как тогда, году так в сорок первом, — протянул он, вытаскивая из-за пазухи волшебную палочку, что так влекла многих. Альбус видит, как рука его бывшего ученика вытягивается и тут же замахивается в угрожающем жесте. Директор зеркально отражает его позу. — Экспелиармус! — выкрикивает Волан-де-Морт, обезоруживая Дамблдора. Палочка вылетает из его рук, откатываясь в дальний темный угол. Том злобно улыбается, смотря на жалкое положение профессора. — Хозяин, — удивленно позвал голос, — но почему вы его не убили? — Потому что я получил, что хотел, — подходит он к Бузиновой палочке, хватая своими длинными бледными пальцами. — Беллатриса, скажи всем, что мы уходим, — покорная ведьма рассеивается в черной дымке. С лица Реддла не сходила улыбка. С особой жадностью он крутит новый трофей в руках, полностью утопая в собственном превосходстве. — Вы не хотите мне кое-что отдать? — протягивает он к нему руку, даже не смотря в сторону собеседника. Альбус бледнеет, начиная потирать свои ладони. Поспешно закопошившись, Дамблдор снимает с безымянного черного пальца золотую печатку, с тоской посмотрев на нее. Волан-де-Морт грубо выхватывает перстень и начинает уходить. — Почему не убьешь меня? — не может поверить. — Вас ждет участь поинтереснее, — высматривает что-то в небе Том, а затем радостно начинает хлопать в ладоши. Дамблдор убирает руки от лица, подползая к своему бывшему ученику. Его длинное одеяние мешает передвигаться. Стирает колени о пыльный пол, светлая мантия превращается в грязно-серую. Останавливаясь и задирая голову, старик видит, как в небе кружат черные, похожие на призраки существа. Их рваные черные лохмотья развиваются будто на ветру. Лица, скрытые под ужасающими мрачными капюшонами. Альбуса затрясло от ужаса, он начинает рыдать, потянув безжалостного Реддла за штанину. Парень небрежно отпихивает от его себя. — Силия! — кричит директор. — Силия, прости меня. — За что вы извиняетесь, профессор? — с жалостью смотрит она на него, присев к нему. — Раскажи ей, как поил её своей кровью, Марволо! — старается сохранять рассудок Альбус. — Но зачем? — стремительно подходит к брату. — Чтобы связать вас! — проскрипел Дамблдор, смотря в лицо разоблаченного Волан-де-Морта. — Так нужно было, — хватает сестру за лицо обеими ладонями, не желая, чтобы она отвлекалась на старика, который постоянно пытается все испортить. — Кровь единорога, корень мандрагоры и родственная кровь, да, Том? — не останавливается бывший директор Хогвартса. — Он передал тебе частицу себя, своей личности, чтобы уберечь вас, свою единственную кровную родственницу, в здравом рассудке, сведя перед этим с ума! — Дамблдор ощущал, как безумие подкрадывается к нему со стремительной быстротой. — Ему нужны были сторонники. Верные, не думающие своей головой, слепые, как котята. Вы просто находка, Силия. Он же снимает на вас свою нереализованность. Посудите сами, какой нормальный брат будет так поступать? — Альбус был в ударе нежных чувств, проговаривая каждое предложение, словно новый куплет. — А вы поили его в ответ своей кровью, перед самым воскрешением. Ваши седые волосы — результат всех совершенных действий Волан-де-Мортом над вами. Некие воспоминания, которые отторгает тело, подобно защитной реакции. Вы умеете из всего сделать красоту, Силия. В совокупности всех этих действий мы получили Тёмного Лорда, который жесток, подобно ребёнку, красив как никогда прежде и нестабилен эмоционально, словно подросток. Я разгадал ваш секрет, Реддл, — поглядел он на Тома. Том был вне себя от наглости этого старика, наводит на противника палочку, скривившись от его тлеющего вида, которое оставило на нем время. Глубоки морщины, тёмные круги под глазами, тощее впалое лицо, почти бесцветные глаза. Реддл был уверен, что никогда не станет таким. — Вы всех используете, признайте же наконец. Староста Слизерина, Хепзиба Смит и многие-многие другие. Вы спали с каждой? — удивленно поднимает бровь. — Что тебе не нравится, мальчик мой? — удивляется, видя недовольное выражение Тома. — Неужели правда такая неприятная на вкус? — не может отказать себе в удовольствие расставить все точки. — Не то что вкус вашего брата, правда, Силия? — добрался праведный голос и до неё. — Не надо! — закрывает она уши руками, стараясь не разрыдаться. — Вы постоянно думаете и думали о нем, даже сейчас, даже тогда, когда странности, связанные с Тайной Комнатой раскрылись. О чем были ваши мысли? Мне сказать это вслух? — выжидающе смотрит. — Он в вашей голове, — постучал указательным пальцем по виску. Дамблдор ещё никогда не был полон такой обиды, гнева и омерзения. Ему хотелось разнести этих двух в клочья, но зная, что магией Тома не взять, ощутил силу правды, которую все так недооценивают, особенно эти двое. — Вам тоже есть что скрывать, верно, Альбус? — невозмутимо произнёс Тёмный Лорд. — Где вы были в ту ночь 1943? Как вы узнали? Дамблдор позеленел, казалось, его сейчас вырвет прямо на ботинки Реддла, что стоял перед ним. Смерть от ещё одного сказанного слова беспрекословно настигла бы его, безжалостно расправляясь с любителем истины. Благими намерениями вымощена дорога в Ад. Силия растерянно смотрит на Дамблдора, затем на брата. Вставая, она берет Тома за руку, невозмутимо разглядывая, как профессор роняет свои слезы раскаяния. 1943. Лютный переулок Кривая затемненная улочка с низменными, почти проваленными домами. Дороги окутаны сыростью и пищащими мелкими тварями. Солнца почти не было в этом обителе бесчестия и грязи. Снующие колдуны и волшебники вызывали отвращение, их вид был как у магловских бродяг или сошедших со страниц сказок старых обветшалых ведьм, подобно фольклорному видению Братьев Гримм. Здания располагали близ друг друга, меж которыми вились узенькие мощеные тропинки. Серость, мрачность и сырость, постоянный едкий смог наполнял улицы, смешиваясь с запахом не просыхаемой от дождя воды. Ощущения такие, словно попал в низменный подвал Хогвартса, в котором уже ни одна душа не находила приют и уединения. Скользкий камень под ногами предательски желает уколоть ступающую ступню под собой, желая сбросить с верного пути незапятнанного мудрого волшебника. Альбус облокачивается на ледяную стену, вглядываясь в свой нелегкий путь, который предстояло ему пройти по возвышающейся наклонной вверх. Он еще никогда не чувствовал себя таким усталым и обреченным, заглядывает с надеждой на беспросветное туманное небо, предчувствуя появление дождя. Заставляет себя собраться, переведя дыхание, радушно подбадривает себя мыслями о новой информации, которую обязательно получит. Вот только чем ближе он подбирался к нужному месту, тем противоречивее становилась жажда узнать грязные секретики в шкафах нашумевшего семейства. Выброшенные давно хранители тайн в забытое Черное озеро, милые родственнички разбрелись по всей Магической Великобритании, ходя друг от друга на ближайшем расстоянии, боясь часа расплаты перед правдивым судом. Мрак в округе освещали лишь яркие вывески и горящие окна магазинов и заведений с кричащими названиями. Альбус никогда раньше не решался гулять здесь столь долгое время, целенаправленно что-то выискивая. Он считала, что это место нужно убрать, а лучше выжечь Адским пламенем, но Министерство Магии было лояльно к этому сброду преступности и аморальщины. Все самые скрытые страхи оживали на этих дорогах, показывая Магический Мир без прикрас. Волшебные палочки здесь были в ходу только для какой-нибудь грязной цели, мантии служили для анонимности, скрывая лицо носителя под толстым и черным капюшоном. Дамблдор знал место, которое любили мальчишки Хогвартса, будучи на старших курсах, догадывался, куда сливались все их деньги, был уверен, что первостепенное удовольствие влечет за собой разрушительные последствия для невинной и целой души. Поэтому платоническая привязанность на уровне духовного родства виделась в глазах Альбуса великой альтернативой всем остальным отношениям. Скрипучий гогот раздался где-то из-за плеча мужчины, от чего тот нехотя поворачивается, видя, как какие-то странные люди, по чьей одежде не была ясна их принадлежность к определенному полу, разговаривали о чем-то с разительно злобным тоном. Снующий люд будто тени пролетали мимо, то и дело ото всех сторон доносились ехидные хихиканья. Дамблдор мог поклясться, что дементоры правят этим местом, так как полное отсутствие всего доброго и прекрасного окутывало удушающей мглой безвыходности мокрых сумерек. Всего пара шагов, и мужчина доберется до пункта назначения. В нос просачивается приятный пряный сладкий запах, что витал на загнивающие обрюзгшие улочки. Большое каменное двухэтажное здание распростерлось в ширь. Из частых окон горел красноватый свет, приятный глазу и успокаивающий нервы. Из здания доносилась музыка, смех и различные голоса. Маги то заходили внутрь, то выбегали на пару минут, ныряя обратно. Их вид был взъерошенный, немного замутненный и счастливый. В основном это были мужчины, Альбус видит пару знакомых лиц, от чего только накидывает капюшон пониже, не желая быть узнанным в столь непристойном месте. Мерцающая огнями лиловая вывеска гласила «Радушная Малифисента», Дамблдор уже хотел бросить всю эту дурацкую затею, как резко останавливается у окна. Просторная комната с приглушенным светом, стены которой были украшены магическими вещами: яйца дракона примостились на темном камине, красные стены увешаны черепами кошек, кроличья лапка свисала прямо над окном. Знак Даров Смерти, что вырисовывал какой-то мужик на стене черным по красному, вызывало смех со стороны непристойно одетых барышень, в руках которых были бокалы с чем-то переливающимся. Черный рояль, обставленный подсвечниками, за которым восседал молодой мальчишка, точно второкурсник Школы Чародейства и Волшебства, глаза его были завязаны черной лентой. Он играл, раскачиваясь в ритм создаваемой мелодии. Одна женщина, чей вид был столь отличителен ото всех, подходит к мальцу, задирая его голову, прислоняя к его губам бокал со взрослым содержимым, вливая алкоголь ему в рот, от чего тот лишь радостно поддается. Черные длинные волосы мадам с разительно знакомыми чертами лица повернулась к своим подружкам, обнажая свое чертовски красивое личико. Красота эта была какая-то неправильная, пошлая, грязная. Она нагибается к мальчишке, целуя его, подобно взрослой страсти, которая вспыхивает меж мужчиной и женщиной. Молодые и не очень особы, которые наполняли эту комнату, громко расхохотались. Их лица были разукрашены косметикой так, будто они артистки какого-нибудь кабаре или театра, хотя Дамблдор знал, что это всего лишь шлюхи. Собирается с мыслями, вспоминая, как дошел до этого места и как вообще прознал, стискивает ручку двери, притягивая на себя, она легко и со звоном колокольчика поддается, извещая всех прибывших о новом посетителе. — Что же вы хотите от меня? — спросила молодая женщина в красном длинном платье, которое совсем слегка прикрывало ее наготу. Она встала со своего места, подходя к каждой свечи в своей комнате, потянулась с необыкновенной и точеной грацией, лишь слегка дунув на нее, от чего фитилек зажегся оранжевым пламенем. Альбус знал, нет, был уверен, что найдет ее здесь, но его удивлению не было предела от того, что это правда. Все же в глубине души надеялся, что его догадки — жалкая неправда. Просторы малиновой комнаты скрадывали различного рода нагромождения. Камин, возле которого стоит столик с двумя стульями, меленький промежуток и следует большая двухспальная кровать, а так же зеркала — огромное, длинное, вытянутое, оно висело прямо напротив Альбуса, он отвернулся, чтобы не смотреть на себя, все еще не снимая капюшона. Вместительные гардеробные шкафы, кажется, не были такими уж и вместительными, раз вещи этой дамы были раскиданы везде. Оккультные безделушки, куда не ткни взор. Сушеные розы стояли возле изголовья кровати, человеческий череп, подобно Шекспировскому Йорику, всматривался пустыми глазницами и сурово улыбался. От свечей, что зажгла эта демоница, веяло вишней, такой невыносимо сладкой с горькими нотками. Обойдя каждую свечу, она подошла к камину, щелкая пальцами, как вдруг заполыхало пламя, подобно Адскому. Сверкающие блики отражались в ее черных и томных глазах, навевая чувство неудобства и страха. Она поворачивает голову к пришедшему, садясь напротив него. Не сдержавшись от искушения рассмотреть черты ее лица поближе, Альбус снимает с себя мрачный капюшон, представляя ее мрачным глазам возможность осмотреть свои рыжие волосы, которые были слегка длиннее, чем у этой женщины. Яркая, она была очень яркая, подобно бушующему огню, к которому та явно тянулась, раз обошла каждую свечку в этой комнате. От столь навязчивого тепла, которое стискивало по бокам от трепещущих языков пламени, Дамблдор почувствовал, что ему становится трудно дышать. — Так вы не сквиб, — начал он, игнорируя ее вопрос. — Удивлены? — растянула темно накрашенные губы в радушной улыбке, кривляясь как актриса, что выводило из равновесия. Казалось, что говоришь не с человеком, а с его жалким подобием, которое игнорирует любую правду. — Вы заврались, Мариус, — спокойно сказал он, беря со стола мармеладные конфеты, — Блэк. Женщина на секунду показала свой истинный вид — растоптанный и оскорбленный. — Как вы узнали? — раздраженно говорит она. — Имари Клэб — не самая лучшая анаграмма, не согласны? — пережевывает сладкий мармелад, слыша, как сахарные песчинки, не переставая, хрустят. — Я пришел узнать. О вас, о Меропе, о вашей дочери и Томах. Все вы, Реддлы, безусловно, интересные особи, — не понимает, почему так бесится эта мадам. Она задумчиво посмотрела куда-то за Дамблдора, кладя ногу на ногу, оголяя свое колено, что забавляло мага. — Можете не стараться, — отмахнулся он, глядя на нее. Мариус приблизилась к нему ближе, беря за руку, всматриваясь в линии на его руке, а потом притянула за вторую. Острые овальные ногти, больше похожие на когти животного, окрашенные в темно-коричневый цвет, скользили по сухим ладоням мужчины, от чего он лишь невозмутимо вздыхает, все еще стараясь разобрать ситуацию по полочкам. — Не удивительно, что вы нашли меня. Вы умрете от руки того, чья жизнь вызывает у вас интерес, — загадочно произнесла. — Боюсь, вас ничто не спасет. — Расскажите, — приблизился к ней Дамблдор, — я должен знать. Наверное, тяжело хранить молчание столько лет, не имея возможности никому рассказать всю правду. Сделайте милость, излейте душу, и я отпущу вам ваши грехи. Мариус откинула прядь волос, становясь до боли серьезной, может быть, даже недовольной, не скрывая этого более. — Хорошо! — отвечает наконец, — Но с одним условием. — Какое угодно, — разводит руками. — Непреложный обет, — невозмутимо смотрит она на Дамблдора, уверенная, что этот тип тут же слиняет в туман. — Идет, — без толики сомнения изрекает. Когда в комнате появилась широкая низенькая женщина в увеселительном наряде и густо намалеванными губами, рассекая своей короткой юбочкой воздух, встает около сидящих. — Мимзи, хозяйка этого чудесного заведения, — улыбается Мариус, с любовью смотря на вошедшую даму. Альбуса всего скривило, когда эта толстушка средних лет посмотрела на него своими заплывшими глазками. Вытащив коротенькую кривую волшебную палочку, она дает сигнал к готовности. Дамблдор протягивает правую руку, давая понять, что не отступиться от данных слов. Блэк тянется левой рукой к мужчине, но кажется, она готова отступиться от собственных же правил, глядит в прищур мужчины, ловя его бесстрашие и открытость; решается не медлить, хватает его за предплечье. Кажется, это была погоня за тем, кто сильнее сожмет другого, доведя до отступления задуманного. Дамблдор же хотел удержать Мариус в своей руке, не дав сбежать, предполагая, что это их последняя встреча. — Обещаешь ли ты, Альбус Дамблдор, хранить в тайне все, что сегодня тебе поведает женщина, именуемая в прошлой жизни как Мариус Блэк? — из волшебной палочки толстой колдуньи вырвался лоскут яркого света, начиная обвивать клянущихся. — Обещаю, — без колебаний отвечает, смотря на женщину напротив, чей взгляд был злобен и подобен дикому животному. — Обещаешь ли ты молчать при любых расспросах о женщине, что сидит перед тобой? — продолжала ритуал Мимзи, накладывая на их руки новый узел. — Обещаю, — вновь отвечает Дамблдор, не шелохнувшись. — Обещаешь ли ты больше никогда не искать с ней встреч? — не останавливалась колдунья, от чего Альбус уже чувствовал гнет даваемых обещаний против своей воли, но интерес был слишком велик. — Обещаю, — слегка дрогнул его голос и ослепительные нити, что повязали их с этой Реддловской матерью, начали исчезать, не оставляя больше никаких напоминаний о себе. — Спасибо, — кивнула Мариус своей хозяйке, отпуская ту следить за порядком и развлекать гостей. — Мой час дорого стоит, — приподнимает она черную длинную бровь. — Я заплачу, — подхватывает ее правила Альбус. — Расскажите о Томе Реддле. Почему вы вышли за него замуж? — Моя семья бросила меня на попечение дяди много лет назад, — ей явно давались тяжело эти воспоминания, — моя мать считала, что я сквиб. Отец любил меня, но зачем останавливаться на одной неудаче, если можно породить множество других прекрасных детей. Так и появились на свет Поллукс, Кассиопея и Доротея. Но! — заплясал азарт в ее глазах, — папочка любил меня, вот только злая мамочка не давала ему выбора. Стоя меж двух огней, все же выбрал жену, и правильно сделал. В те годы брат моего отца Финеас считался предателем крови, потому как поддерживал маглов. Отверженный, он нашел приют в маленькой деревне близ Лондона. — Литтл-Хэнглтон, — догадливо протянул Альбус. — Все верно, мой дорогой друг, — сложила она руки в замок, — мать желала скрыть наличие сквиба в своей семьи и что она сделала? — выжидающе посмотрела на него женщина, неприкрыто лукавя. — Избавилась от вас. — Правильно мыслите, — покачала она головой. — Мой дядя был помешан на мне, — потянулась она к сигарете, начиная нервно прикуривать, разнося весь этот дрянной запах по комнате, — я видела, как он смотрит на меня. Им было легко управлять. Мы сбегали ночами в лес, я вывела в люди мальчишку Реддла, который с удовольствием влился в наши детские игры, — выдыхает дым в лицо Дамблдора, но тот не дрогнул ни на секунду, внимая ее рассказу. — Вывели в люди? — рассмеялся он, — Не кажется ли вам, что вы слишком самонадеянны? — Разве самую малость, — тянется она к камину, стряхивая пепел, вновь втягивая тлеющий дым. — Том полюбил меня, — тяжело выдыхает, чувствуя тоску, — а я жила мечтами отомстить родителям, что выбросили меня, словно мусор! Я хотела творить волшебство как мои сестры и брат, которых я почти не видела! — срывалась она на гнев. — Потом эта девчонка Мраксов, — скривилась Блэк, — это создание следило за нашими играми в лесу, затем за мной и Реддлом. — Может, она просто хотела с вами поиграть? Пообщаться? — решил вклиниться. — Плевать что она хотела. Это была Меропа, она напугала нас. — Вас! — поправил ее. — Хорошо-хорошо! — встала она со своего места, начиная ходить туда-сюда, — Меня. Она пугала лично меня. — Я видел ваше имя в газетах. Что произошло? — помогал не запнуться. — Эти люди, что жили в лесу, были оторваны от мира, но дядя Финеас поддерживал с ними контакт, а точнее, с одним Марволо, так как он был более-менее человеческого вида. В один летний день я узрела ужасную картину, — облокотилась она на комод, а лицо ее выражало изумление, словно она видит картины прошлых лет прямо в данную секунду. Она вновь тянется к сигарете, начиная нервно курить, — Я застукала Мраксов за непристойным делом. Тогда я не понимала, кем они приходятся друг другу. Пелена странных событий, что посыпались на меня, словно с ума сводящая лихорадка. Никакого сна, никакого покоя, отношения с ребятами пошли под откос. Финеас поведал об этих ужасных вещах, что практиковала эта семья и якобы, о, великолепие какое, они ведут свой род от самого Салазара Слизерина! — пепел горящей сигареты падает вниз, а она вновь затягивается, наполняя легкие ядовитыми парами. — После этого мною было задумано выжить эту гадость из моей деревни. — Уже вашей? — усмехнулся Дамблдор. — Уже да. На тот момент, — продолжила она, раздражаясь тому, что Альбус ее перебивает. — Если бы родители узнали о грозящей мне опасности, я была уверена, что они заберут меня к себе! Я смогу жить со всеми, пускай даже не поступлю в Хогвартс и все такое, но буду дома, — Мариус говорила так искренне, что вот-вот — и она расплачется. — Поэтому мои сторонники, а точнее деревенские ребята, поддержали меня в желание избавится от не прошенных гостей. Но случилось непредвиденное, — села она на свое место, явно взволнованная. — Нас расшвыряли как котят! Взгляд тех людей из хижины, — посмотрела она на Дамблдора, — я запомнила навсегда. Пара детей бесследно исчезли, так и не вернувшись из леса. Мы с Реддлом сбежали, как только почуяли смертельную опасность, где он начал признаваться мне в глубокой любви. — На которую вы, мадам, не способны, — взял он еще одну мармеладку, с интересом слушая удивительно интересные истории. — После случившегося в лесу, дядя запретил мне общение с другими детьми. Мы все стали врагами, больше никто не вспоминал тот случай с Мраксами, — прикусила она палец, — но я добилась своего! Меня вызвали на допрос Мракоборцы, которым я рассказала всю историю. Выдвинутые обвинения в убийстве и инцесте коснулись только Марволо и Морфина, на Меропу ничего не нашли. Впрочем, что она могла сделать сама? Но я ее недооценила, — вновь встала она со своего места, начиная маячить. — Финеас начал уговаривать меня выйти за него замуж, пока я долго отказывалась, потому как искала способы связаться с отцом. Все было тщетно. Том начал мелькать, плакать, что любит и все такое, я была рада, когда он укатил в Лондон на учебу. Все же году так в двадцать пятом я соглашаюсь на предложение Финеаса о браке, — улыбается Мариус, — тогда как Меропа, про которую все благополучно забыли — жила и здравствовала. Никто и подумать не мог, что из-за нее произойдет весь этот каламбур, что тянется с тех самых пор. — Вы думаете, это ее вина? — уставился на нее. — А чья еще? — возмутилась Блэк. — Скрепив наш союз с дядей, мы стали мужем и женой, на одном лишь условии — я не буду спать с ним, но ему было все равно, это я так думала. Знаете, — внезапно приблизилась она к Альбусу, — Меропа приворожила Тома! Это тогда так всех удивило! — Как вы узнали? — Она купила у моего мужа розовые цветы сакуры и попросила достать волосы Реддла! — возмущение мерцало всеми оттенками на ее лице, начиная от обиды, заканчивая злобой. — Я узнала это, вычитав из письма, которое он собирался отправить тому, у кого заказывал эти цветы вишни! После, я поняла, что меня окружают предатели. И тут меня захлестывает волна праведного гнева! — бурно и эмоционально завела она свою песню, больше походившую на рев. — Вы же не любили его, — улыбнулся Альбус. — А как же Кадм Певерелл обзавелся наследниками со своей воскресшей женой? — переводит она тему разговора. — Это легенда! — Это Мраксы! — Бесполезный спор, но вы однозначно умеете удивлять и привлекать к себе внимание. Том Марволо точно не ваш сын? — приподнимает брови. — Несмешная шутка! — приводит Мариус в бешенство. — Что было дальше? — спокойно добавляет Дамблдор. — Я соблазнила своего мужа, давая ему ложную надежду на то, что он наконец заполучит мое тело. И в ту секунду, когда я завязала ему глаза, взбираясь на него верхом, стискивая холодный острый кинжал, — говорила она с трепетом и накатывающей волной страсти. — Я вонзила его прямо дяде в сердце. Он крикнул. Затем еще один удар. И вновь, — закатила глаза от удовольствия, не сдерживаясь от соблазна потрогать саму себя. — Вы — убийца, Мариус, — спокойно произносит Альбус, сцепляя пальцы в замок. — После смерти мне удается вывернуть все так, будто он полез на меня сам, а я лишь защищалась. Люди в деревне помогли мне закопать его тело в лесу. На тот момент Том уже был околдован Меропой, я не смогла ей помешать, — прикуривает она новую сигарету. — Мне стало катастрофически не хватать денег после смерти мужа. Я не упала до проституции, распродавая все добро из своего дома. В конечном итоге пошла к Томасу и Мэри Реддл, которые по старой дружбе согласились помочь мне, давая подработки у них в доме. Потом вернулся Том, он был бледен и очень худым. Глаза его бегали как у бешеного, вид у него был, скажем так, не очень, — закинула она ноги на подлокотник, продолжая курить. — Бедняжка сказал, какой кошмар ему пришлось пережить, что только во снах он понимал, кем является на самом деле. По секрету рассказал мне, что Меропа была беременна и, возможно, уже родила, после чего мы переспали с Реддлом снова, как это было в далеком прошлом, — посмотрела она на разлетающийся пепел. — Том захотел жениться на мне, потом оказалось, что я тоже жду ребенка. Дурацкая ситуация, не находите? — приподнимается на локте, заглядывая Дамблдору в глаза, на что тот только развел руками. — Примерно через полгода после нашей свадьбы к нам пришло письмо, а точнее Тому, из приюта Вула, в котором говорилось о его сыне. Но на тот момент я уже была в положении и нам не нужен был какой-то насильно приобретенный ребенок. Его отец Томас согласился с этим, не говоря Мэри об этом ни слова, мы сохранили это в тайне. — Ваш муж знал вас под другим именем. — Да, он думал, что я Сесилия. — Почему? — А вам было бы приятно носить имя, скажем… — замолкла она на секунду, — Альбина? Альбина Дамблдор, вместо Альбус Дамблдор, — на что он кратко улыбнулся, давая понять, что осознал всю странность данного факта. — Мои родители ждали сына! — села она нормально. — Видите ли, так звезды показывали! — гневно бросает каждое слово. — Кигнус считал себя звездочетом, умеющим предсказывать будущее. — Вы родили дочь, — направляет ее мысли в нужное русло. — О да! Это была моя самая большая ошибка. Она постоянно плакала, весь дом стоял на ушах. Проклятье какое-то, я хотела придушить ее. Мы назвали ее Силия Маргери Реддл. — Почему? — не отставал Дамблдор. — Силия сокращенно от Сесилия, а Маргери… Ну, мы все никак не могли прийти к согласию каким будет второе имя: Мэри и Маргарита, сложив оба этих имени получилось Маргери, — бесстрастно говорила Мариус. — Как вы ушли из семьи? — Буквально после четырех месяцев после рождения Силии я получила письмо от отца, в котором он говорил о смерти матери и злом роке, в который я влезла, и ему срочно нужно спасать меня, как он говорил: «Я потерял одну любимую женщину, но потерять вторую не хочу». — Кигнус Блэк вырвал вас из семьи? — Абсолютно верно, — покачала она головой. — Применив Обливейт на всех членах семьи Реддл, кроме моей дочки, так как она была слишком маленькой. — Вам не жалко было бросать семью? — непонимающе смотрит на эту бесчувственную женщину, а сам готов расплакаться. — Я мечтала уйти в Магический мир. Семья — это не мое, я попробовала, мне не понравилось. Жила с отцом на Гриммо 12 с остальными, пока сестры не повыскакивали замуж, а Поллукс не женился. Недавно папочка скончался, — поникла Мариус, — и по случаю судьбы я оказалась здесь! Теперь это мой дом. — Это бордель, — притянул Альбус к себе вазочку с мармеладом. — А насчет вашего Тома Марволо, — встала она с места, уходя из видимости Дамблдора. — Он третировал вашу дочь, когда она училась в Школе. — Училась? — переспросила она, — ей должно быть сейчас около пятнадцати лет. — Ваш муж забрал ее. Она поступила в тринадцать на первый курс. У Силии такой же недуг, как у вас. — Это все моя мать, та скрывала от отца всю правду. Виолетта наградила меня званием сквиба на полжизни. — Редкая особенность, чем вам не нравится? Вы всегда будете прекрасны. Я не уверен, что видел вашу мать, но смею предположить — она была красива, не хуже вашего до конца своих дней. — Как таким людям как я учиться в Хогвартсе или любом другом учебном заведении? — Мариус явно злил этот разговор. — Что делал Том с моим ребенком? — заговорила она как мать, присаживаясь к Дамблдору обратно, доставая какую-то коробочку. — Ну же! — выжидающе смотрит на него. — Эмм… — не знал как корректнее донести эту мысль, — в общем, ничего хорошего. — Понятно, — опустила она глаза, доставая разноцветные камушки, выкладывая на стол. Альбус не понимал, что она делает, но смело предположил, что это какой-то способ гадания. Она начала расставлять их по разные стороны, Дамблдор пытался уловить последовательность, в которой она это делала, но безрезультатно. Ее ногти скреблись о поверхности, создавая неприятный звук. Мариус начала выстраивать пирамиду из камней, совсем не выбирая их по размеру, приводя в полное и безукоризненное равновесие. — Роняйте! — командует она, как только собрала все камни воедино. Альбус тянется рукой к криво выстроенным камням, чье вторжение накреняет их, заставляя с грохотом рассыпаться. Мариус встает со своего места, начиная осматривать положение цветных сверкающих камушков. — Мой отец не просто так забрал меня, — таинственно разбавляет обстановку, — он верил, что если я не уберусь из этого дома, меня ждет гибель, — всматривается в узоры на столе и гадальные кристаллы. — Но ваш ребенок? — Забери я ее с собой, навлекла бы беду на себя, пока все складывается так, как надо, — от этих фраз Дамблдора бросило в дрожь. — У него слишком необычная магия, — смотрит мужчине в глаза, — какая-то обскуровидная. Поддающаяся гнету эмоций, вся трепещущая и тлеющая. Она его уничтожает, — водит пальцами меж камней. — К сожалению, его вряд ли что-то в этой жизни остановит, — мотает головой, а на лице у самой отразилась скорбь. — Он идет убить! — взглянула Мариус на Альбуса, который тут же встает со своего места. — Поторопитесь, — приближается она к нему, — возможно, успеете спасти хоть кого-то, открывает перед ним дверь. Он накидывает на себя капюшон, оставляя на тумбочке золотые монеты, полностью скрываясь. Силия растерянно смотрит на Дамблдора, затем на брата. Вставая, она берет Тома за руку, невозмутимо разглядывая, как профессор роняет свои слезы раскаяния. Реддлы встают на невысокую ограду астрономической башни. Она смотрит вниз и видит под ногами разруху и валяющиеся внизу тела своих бывших учеников и Пожирателей. Не испытывая к ним ни капли жалости и сострадания, она смотрит в карие глаза Тома и кратко улыбается. Он ловит ее взгляд и ухмыляется ей в ответ, готовы бежать с поля боя. — Твоя мать, — раздался голос за спиной, — Силия... — продолжал Альбус. — Это уже не важно, — не отрываясь от своего брата, говорит она. Том поднимает свою свободную руку вверх над головой и резко опускает, одобрительно кивая. Скопища застывших в сером небе дементоров с остервенением опускаются вниз, отыскивая еще живые и сладкие души. — Нам здесь больше делать нечего, — говорит он Силии, сжимая ее руку.