***
Самый любимый закоулок во всем Косом переулке. Темный народ толпился, словно стаи мух, безобразные и устрашающие старухи караулят заблудших детишек. Том клянется, что никогда не накажет преступность в Лютном переулке, желая разрешить весь разгром именно в этой части Англии. Какая-то недружелюбная фигура следит за ним уже не первый поворот, Том радостно отворачивается, устремляясь на дорогу, слыша мысли этого темного мага, как он мечтает вскрыть ему брюхо и продать внутренности на запретные зелья. Реддл продолжает идти вперед, светя своим чистым и бледным личиком, здороваясь с каждой тварью в этом месте. Останавливается, как только нагоняемый преступник касается его плеча. Лицо Тома резко меняется, он поворачивается к тому безобразному старику, что не отпускал его с того самого момента, как Темный Лорд переступил порог Лютного переулка. Выражение глубокой злости и жестокости отчетливо прояснялось на его лице, Том хватает чужую кисть, благодаря себя за излишнее и циничное чистолюбие носить перчатки почти при любых ситуациях. Незнакомец улыбается, доставая волшебную палочку. Реддл непонимающе смотрит на него, думая, что тот, наверное, шутит, однако это было не так. — Что такой симпатичный юноша делает в таком опасном месте? — пытается запугать. — Пришел маму навестить, — широко улыбнулся, продолжая идти вперед. Слышит, как шаркающие шаги начали срываться на бег, Том раздраженно махнул рукой, слыша стремительно прозвучавший грохот. Он обернулся, видя, что гнусного маньяка завалила груда черепиц с крыши, его позабавило, как этот негодяй упорно за ним следовал. Будучи в полном одиночестве, натягивает капюшон, не желая снова привлекать внимание. Быстрая жирная крыса проскальзывает прямо под ногами, от чего Реддл чуть не поскользнулся. Хватается рукой о рядом стоящее здание, поднимая глаза, видит, как яркий красный свет приковывает взгляд, улыбается, узнавая это место, место из воспоминаний Дамблдора. Прекрасные вампирши в белых, напоминающие свадебные, нарядах танцевали друг с другом, притягивая все внимание на себя. Веселая, но томная музыка заполняла это заведение, все было в дыму, едком, казалось, даже стены пропитывали это богатое убранство, которое все было в красно-золотых тонах. Том одергивает перчатку, роняя ее на пол, как к нему тут же подбежали красивые девушки, поднимая ее, приглашая его присесть. Он кратко кивает им, ища глазами того самого маленького мальчика, что играл на рояли с завязанными глазами. Находит его, видя на его шеи фиолетовые засосы и следы от вампирских клыков. Ужасается тому, как он еще жив в таком заведении. Окидывает взглядом помещение, которое было полно людьми, узнает лица министров и своих приближенных. Считает, что много не знал о своих людях, о многом даже не догадываясь. Что-то заставляет его резко встать, просто заслышав этот голос. Не может поверить, когда видит эту женщину, в вызывающем шелковом наряде, манерно поддерживающую беседу с какими-то людьми, чьи лица Том пока не видел. Быстро направляется к ним, хватает эту даму за руку, оборачивает к себе. Она дернулась от неожиданности и хотела закричать, но увидев, кто перед ней, не стала делать этого. Он потянул ее за собой наверх, не объясняя ничего. Реддла начали останавливать все, кто попадался ему на пути. «Все в порядке», — заверяет его жертва, удаляясь дальше. Толкает ее в ту самую комнату, где они с Дамблдором сидели, зная, что это ее личные покои, отпускает, не находя в себе сил посмотреть ей в лицо. Она стоит к нему так близко, что это раздражало и напрягало Тома одновременно. — Том, верно? — отходит она от него, наливая себе выпить. — Мариус, верно? — посмотрел на ее довольный вид. Делая пару глотков, она отстраняется, присаживаясь на кровать, в ожидании смотря на пришедшего. — Вот уж не думала, что ты найдешь меня. Реддл отходит от двери, подходя к ней, вставая напротив, рассматривая ее. Она ни разу не изменилась, так и осталась такой же, как в воспоминаниях Альбуса. Красивая, с надменным выражением лица и гордостью в каждом действии. Они с Силией были очень разные, Том искал в них схожесть, но она скорее пошла в Мэри Реддл, чем в родную мать. Хотя губы были ее, тонкий нос и похожий овал лица, а в остальном — два разных человека. Мариус была истинным Блэком, большие темные глаза, такие же темные волосы, белая кожа. Руки, Том посмотрел на ее руки, ногти которой были ярко красными, а ногти были прямо как у Силии. Ее мать была чуть плотнее своей дочери, хотя и ниже ростом. Однако Мариус или Сесилия, как ее именовали, осталась такой же привлекательной, что пугало. — Моя мама была такой же, — хитро посмотрела она на него, видя, как он рассматривает ее и не может понять, как такое возможно. Видит в ее воспоминаниях знакомое лицо Регулуса Блэка, надменно смеется над ее погибшим любовником, а так же его берет чувство злости, что она бросила Тома старшего и пришла в это место. — Страдаете по Регулусу? — хочет вызвать ее гнев или слезы, но видит, как она и бровью не повела, так и осталась довольной и непринужденной. — Это я убил его, — продолжает попытки вывести из себя, но она словно не услышала его, продолжая слегка ухмыляться. — Я убил вашего мужа, Тома Реддла, — не может унять улыбки. А она продолжает быть спокойной, кажется, ее не интересует в этот момент никто, кроме самого Тома Марволо Реддла. Его всего начинает коробить от этой дамы, от ее взгляда, холодности и пошлости. — Хотите вспомнить, каково это, с Томом Реддлом? — скалится, подходя к ней ближе. Она не сдвинулась с места, пребывая в раздумьях, чьё лицо перед ней: её мужа или какого-то психопата? — Мамочка Силии, — дотрагивается он до волос Мариус, крепко сжимая пряди, притягивая к себе. Он ненавидит её за то, что она так поступила со своим мужем и дочкой. Кладёт руки ей на плечи, наваливаясь всем телом, опрокидывая на спину. Мариус ни разу не изменилась в лице, она лишь ухмыльнулась ещё сильнее, выказывая то чувство лукавства, которое её не покидало. Она обхватывает его тело ногами, притягивая к себе ближе. Том сначала напрягся и хотел отстраниться, но затем лишь заулыбался ей в ответ, принимая её предложение. Реддл все ещё помнил, что по магловским законам она должна быть под его фамилией. Сдавливает щеки этой красивой мадам, целуя в губы, испытывая безгранично новые ощущения, от чего становится тесно. Мариус скользит руками по его плечам, все никак не может отделаться от ощущения его безмерной привлекательности. Хочет Тома, невзирая ни на что. Запрокидывает голову наверх, закрывая глаза, под его поцелуи, что больше похожи на укусы пиявок. Слышит звук расстегивающейся ширинки, в нетерпении вцепляется в Тома руками, заведомо томно завывая. — Я здесь главный и всегда буду, — начинает трахать мать своей сестры и жену своего отца, чувствуя только умопомрачительный аффект власти. — О да-а, — стонет она, прижимая Тома к себе, чтобы оставить на его губах влажный и глубокий поцелуй. Сама мысль, что она отдалась сыну Меропы, той грязной нищенки из леса, даёт понять, что та все же отомстила, унизив Мариус спустя столько лет.***
Том проводит рукой по выжженной ткани гобелена, пепельная черная крошка начала осыпаться на пол, оставляя после себя ровное изображение с надписью «Мариус Блэк». Силия внимательно наблюдает за Томом, не понимая, зачем и что на него нашло. Видимо, ему настолько нравилось ветвистое древо Блэков, что он решил восстановить все утраченные имена и изображения. Из головы не выходит то, что сделал ее брат. Прислоняется к этой стене затылком, рассматривая обшарпанные стены, Том остановился, посмотрел на Силию, подходя ближе, накрывая ее щеки своими ладонями, казалось, вот-вот, и он разрыдается. Силие был противен вид никчемного брата, который все больше тонул в каких-то безумствах. Он словно древняя ваза — начал давать трещины, она думала, что Том разрушается от той тяжести, которая судьбой нависала над ним. Он хотел свести с ума всех, а получилось так, что сам того не замечая, начинает распадаться. Целует Силию, чувствуя ее молчаливое сопротивление, расстраивается, прижимаясь к ее щеке своей, начиная обнимать, все сильнее прижимая к стене. — Ты жалок, — шепчет ему в ухо, начиная облизывать. — Просто омерзителен, — наслаждается его близостью, не в силах остановить свои руки от прикосновений, слыша, как он захныкал, что вызывает в ней бурную злорадную страсть. Церковью Святого Иеронима. 1995 год. Приглушенный свет лишь только от подрагивающего пламени свечей, тихая, но напряженная обстановка накрыла помещение. Множество глаз уставились на того, кто стоял возле священника, руки того омывали младенца святой водой, а губы постоянно напевали молитвенные слова. Беллатриса не спускала глаз со своего ребенка, крепко держа. Ажурные пеленки поблескивали золотом, отливая в пламени свечей. Стоящий рядом с четой Лейстрендж Том отличался напряженностью, взгляд был задумчивым, кажется, он воспринимает каждое слово, сказанное посланником бога. Не может поверить, что добился своего, вставая у власти, остается дело лишь за малым — удержать. Смотрит на то, как руки священника вырисовывают крест на лице еще совсем беззащитного ребенка. Не думал, что так буквально воспримет его пожелание Беллатриса, тем более прося покровительства для Дельфини стать крестным отцом, еще сильнее породнившись с Лейстрендж. Думает о сбежавшем Грин-де-Вальде, не упуская момента рассмотреть свою Бузиновую палочку, которую выхватил у беспомощного Дамблдора. То, как его раздирали дементоры, было скрыто от Реддла, ведь он не хотел на это смотреть, словно какая-то жалость нахлынула. С каждым днем Том чувствовал себя все больше человеком, чем раньше, странное чувство тоски и безмятежности, ощущал, как что-то с ним происходит. Слышит треск стекла, аккуратно, как бы невзначай задирает рукав, видя, как трещина дошла до запястья. Он не знал, что с ним происходит, но с каждым таким заломом Тома все больше уносило в дебри неведанных эмоций, которые раньше не испытывал. Это было самое приятное чувство, которое Темный Лорд ощутил — чувство собственного распада. Вместе с Реддлом, кольцо Мраксов, которое он носил, начало раскалываться, подобно своему хозяину, лишь камень был нетронут. И тогда Тому стало интересно, а это происходит со всеми крестражами одновременно? Сколько еще времени он протянет? Но все больше чувствует, как становится единым целым с частицами души, которые разломал. Он думал, что разрушение крестражей вынуждает душу вернуться в тело, тем самым заставляя Темного Лорда вести обратный и такой неумолимый отсчет. Скрывает ото всех свое тело, что обращается в руины и вот-вот рассыпется в мелкий песок. Вынуждает себя действовать как можно быстрее. — Том, веришь ли ты в Бога, отца всемогущего, творца небес и земли? — обратился к Темному Лорду священник, держащий в руках маленькую библию. — Да. — Веришь ли ты в Иисуса Христа, сына божьего? — Да, — не чувствует того трепета, что должен. — Веришь ли ты в дух святой, святую католическую церковь? — Да. — Том Марволо Реддл, отрекаешься ли ты от Сатаны? — этот вопрос заставляет вспомнить Приют Вула. — Я отвергаю его, — кратко соглашается. — И от всех его деяний? — Я отрекаюсь от него. — И всех прелестей его? — на этих словах Том задумался о Силии, которая сейчас наблюдает за ним из первого ряда, вместе с остальными. Считает, что никогда не откажется от возможности быть с ней. — Я отрекаюсь от него, — смотрит в глаза священнику. — Том Марволо Реддл, принимаешь ли ты крещение? — Принимаю, — смотрит на маленького ребенка, а осознание, что он стал Крестным, еще не пришло. — Во имя отца и сына и святого духа, Том Марволо, иди с миром и да прибудет с тобой господь. Аминь, — перекрестил Темного Лорда, не видя его опустошенного взгляда и еле заметную улыбку, что вырисовывалась на лице.