***
— Что вы делали в период с двадцать шестого по двадцать седьмое декабря? Где вы были? — пристально уставился из-под очков старец, проводя рукой по мягкой и белоснежной бороде. Яркий дневной свет просачивался в уютное, но тесное из-за большого количества нагромождений помещение, заставляя сверкать различные побрякушки, что были над головой, под ногами, а так же на каждой полке. Прямо над лениво сидящим Альбусом красовалась навесная жердочка, на которой пестрила яркая птица. Осмотрев всех вокруг, феникс невозмутимо прикрывает веки, углубляясь в сказочный сон. — Здесь, а где же еще? — придвинулась к нему ближе. Лицо директора не дрогнуло, словно он и не думал удивиться ее словам. — Не надо так переживать, — приподнимает он брови, делая удивленный вид. — Это обычный опрос. Вы же взрослый человек и все понимаете, — отводит он глаза. — Недавно произошло чудовищное происшествие, но хвала небесам, все закончилось. Правда, вот Гарри и Рон каким-то образом покинули свои койки, отправившись в такое опасное приключение, что было бы невозможно в моем присутствии. — Профессор Дамблдор, я не понимаю, к чему вы клоните, — отводит взгляд, но тут же всматривается в его глаза. — Они были не одни, с ними был Златопуст, — ухмыляется, пожимая плечами. — Могу предположить, что Локонс захотел преподать мальчикам урок. И еще, — заметно нервничает, все же пытаясь скрывать свою дрожь, — он утверждал, что знает где спрятана Тайная комната! — откидывается к спинке стула. Его пристальное спокойствие подкашивало сильнее любого форс-мажора, что постоянно происходил. Директора все любили и уважали, но вот незадача — он был слишком сильным волшебником, иногда казалось, будто он спустился из самой поднебесной. Этакий ангел-истребитель. — Почему вы такая дерганая? — улыбается. — Я вас ни в чем не обвиняю, вот, смотрите, — достает он листик бумаги, на котором написаны имена всех преподавателей. Мисс Реддл берет листок в руку, замечая, как руки начинают неконтролируемо ходить ходуном, тут же кладет бумажку на стол, вчитываясь. Единственное, что позабавило ее, так это: «Северус Снейп — читал мрачную комедию», а в остальном преподаватели утверждали, что спали в эту ночь. — Простите, профессор, — потирает она лоб, — вы правы, это все моя мнительность. Знаете, я долго не могла уснуть, но потом все же сделала это, потому что ничего особенного не помню, — нехотя произносит, отмахиваясь рукой от собственных слов. — Расскажите про Гарри, что с ним случилось в ту ночь? Директор сцепил пальцы в замок и положил руки на стол, придвигаясь ближе к собеседнице. — Гарри сразил василиска, которого вызвал Том Реддл, а так же Гарри спас Джинни, — практически шепотом добавил он. Стараясь не меняться в лице, Маргери перестаралась с каменным выражением, не поведя даже бровью; ее мучило чересчур сильное напряжение всего тела, а сидела она неподвижно, словно статуя, это все дает о себе знать — мисс Реддл бледнеет на глазах, становясь похожей на кусок мела. «— Ты не знаешь что делаешь…; — Безумная! Предательница! Грязнокровка!; — Ты останешься здесь!» — перед глазами встает лицо безумного брата. В этот момент его пробирал чуть ощутимый тремор; краткие фразы от невозможности проглотить тот ком, что встал в горле, заставляли его трепетать; блестевшие от печали, но не в силах это показать глаза с длинными прямыми ресницами скрывали их стеклянный свет. Он ведь был искренним в этот момент? С силой сжимает длинный ворот рубашки, притягивая к себе это красивое лицо, впиваясь в холодные губы. В этот момент он расцветает, поддаваясь ей вперед, забывая вообще обо всем, что так долго мучило в многолетнем забвении. «Чары спали, ты свободен, брат», — вторит она, сжимая руки на его тонкой шее сильнее, притягивая все ближе. Силия ловит свой потерянный взгляд где-то в слабом отражении отполированного окна, долго гадая, кто эта девушка напротив. Затем она уставилась на директора, который тут же изменился в лице. Слабое головокружение охватило, не чувствует в себе сил, подпирает голову рукой, отгоняя странное ощущение. — Вы ничего не хотите мне рассказать? — пристально глядит на нее Альбус. — Нет, сэр, — кратко бросает, выпрямляясь в кресле. Неужели он уловил ее воспоминания, что яркой картинкой предстало у нее в голове. В любом случае, это не его дело. Гарри и остальные в порядке, Тайная комната закрыта, а дневник Тома валяется где-то на дне развалин, утопая в воде. Склизкие теплые ощущения пронзили все тело, захотелось прилечь куда-нибудь и вздремнуть, а еще не видеть всех этих любопытных глаз. Мальчик-который-выжил проходил радостно по коридорам, словно ничего не было, но ведь откуда ему знать, что он видел там, в подземелье, пару дней назад. Как ни допрашивал его директор по поводу странной тетрадки, Гарри утверждал, что не знает, что с ней случилось, но предполагает, что она была уничтожена, а ее растрепанные листы шуршат где-то в недрах Хогвартса. — Кто такой Мариус? — щелчок в памяти дает о себе знать. Альбус сморщился, недоверчиво убирая руки со стола, полностью отстраняясь. — Без понятия, — протянул он, всматриваясь в ясность за окном. — Разрешите мне порыться в архивах, я бы хотела посмотреть всех учеников с этим именем. — Не припомню таких, но конечно, если для вас это так важно, я не стану вас удерживать. Вы ведь все равно поступите по-своему, — вскинул он бровь. — И еще, — встает она собираясь удалиться, — я хочу написать заявление об увольнении. Дамблдор вскочил со своего места, сильно встревоженный ее словами. — Не стоит таких резких слов, просто возьмите отпуск. А как оправитесь — я вас жду, — улыбнулся. Она тут же почувствовала себя глупо, но этого стоило ожидать. Глупо было думать, что после всего этого он с такой легкостью распрощается со своими кадрами, тогда как столько секретов выплывает наружу со скоростью звука. Контролировать подобное было просто невозможно. Она бесшумно начинает пятится назад, смотря в лицо добродушному Альбусу, что наводил больше негодования, ежели спокойствия. Быстрыми шагами спускается вниз по маленьким ступенькам, собираясь уже покинуть это злосчастное место, как нечто привлекает ее рассеянное внимание. Небольшой шкаф, что стоял в самом неприглядном углу, пестрил своей траурностью, скрывая свое нутро. Околдованная встречей, она идет к нему. Протягивает руку к черной ткани, что накрывала его полностью. Такая плотная, глянцевая и знакомая. Это было похоже на мантию, что носили старшекурсники, или ей так кажется. Миг воспоминаний снова накрывает волной, занося в самые глубокие дебри. Она проводит по мантии пальцами снова и снова, не в силах контролировать сильнейшее удивление. — Куда отправитесь? — раздался вдруг голос за спиной, по интонации можно было с легкостью предугадать, что в эту минуту Альбус ухмылялся. «Нас кто-то видел…», — неужели это был он? — В Литтл-Хэнглтон, — поворачивается мисс Реддл к нему, гордо смотря в глаза, не боясь ничего. — Там осталось много ответов на мои вопросы. Профессор, — не замечает, как уголки губ поднимаются чуть вверх. — Вы ничего не хотите мне рассказать? Ни разу не меняясь, Дамблдор остался стоять на своем месте, но не выдержав настойчивости своей собеседницы, отворачивается, глядя в окно, делая вид, что чем-то увлекся, выискивая точку, где можно примостить взор. — Никак нет, мисс.***
На узенькой улочке уже начали загораться тусклым светом высокие фонари. Вселенная маленькой деревушки застыла в предвкушении. Только часы нервно маячили «тик-так, тик-так». Время, казалось, движется бесконечно долго, если за ним следить, но стоит только отвернуться, как безумный вихрь уносил драгоценные минуты, поджимая все сильнее. Девочка, которой все так не сиделось в своей комнате, наворачивала круги, громко вздыхая, то садясь на тахту, расправляя ноги, то взбиралась на нее с ногами, начиная прыгать, после двух скачков она лениво останавливалась, заглядывая в высокое окно позади себя. Не видя там ничего, кроме бушующего темного леса, ее лицо озаряла самая неподдельная улыбка любопытства и предвкушения. С кратким скрипом отворяется деревянная дверь, привлекая к себе внимание стоящей на диване в полный рост. — Ну как не стыдно! — показалось из-за двери длинное худощавое лицо с мрачными как эта ночь глазами. Сесилия сразу же пробежалась взглядом по его идеально уложенным темным, почти черным волосам, затем опустилась ниже, рассматривая белый воротничок-стойку. Бабочка, которая так нравилась ей, была сейчас не больше, чем обычной красной лентой. Блеклое, но привлекательное лицо мужчины с интересом смотрело на то, что же предпримет смутьянка. — Дядя Финеас, вы уже ложитесь спать? — почесала она затылок, нахмурившись. — Да, дорогая, — взглянул он на левую руку, разыскивая маленький циферблат. — В отличие от вас, детворы, у меня нет времени маяться ерундой, — подстегнул он, намекая, что встретил прелестную пару Маккой, которые рассказали чопорному дядюшке о посиделках в кустах. — Любимый! Лучший! Нет! — ринулась она к нему с объятиями, вцепляясь. — Сказочный дядя Финеас. Самый верный и преданный! — продолжала отвешивать комплиментов, когда тот взял ее на руку и обнял сильнее. — Я слышал, что местным детям не оторваться от тебя, — опуская Сесилию на пол продолжил. — Как тебе это удалось? Ведь мы тут всего пару месяцев. — Я и местные, — начала она перечислять имена, которые, конечно же, никто не запомнит. — Мы уходим играть в лес! — распахнула она глаза. — Им очень нравится быть волшебниками! — захихикала она. — А лес — это наша школа и место, где каждый из нас проходит определенные испытания! — совсем серьезно сказала наклоняясь. — Вот совсем недавно Марти блуждал в лесу один, пока мы большой командой наблюдали за тем, как он выберется. — Он выбрался? — призадумался Финеас. — Конечно же нет! И в итоге он не стал на курс старше! Потому что чтобы стать могущественнее, надо пройти все испытания, — резко стала серьезной. — И кто же среди вас самый старший волшебник? — не сдержал умиления. — Я! — расхохоталась. — Но, если по правде, то Том. Он лучше меня, но только никому этого не говори, — шепотом добавила Сесилия, подходя ближе. — Умоляю, ложись в кровать. — Да, сэр, — склонилась она. Стоило только этому лицу скрыться, как Сесилия радостно поднимает руки, начиная кружиться вокруг себя. Но звуки шагов откидывают ее в реальность, заставляя дышать медленнее, прислушиваясь. Если этот добродушный мужчина узнает о том, что собралась делать его племянница, он явно не придет в восторг. Приглушив свет во всей комнате, оставив лишь один светильник включенным, ринулась к комоду, что стоял около двери на самом видном месте. Сердце колыхалось, будто осиновый лист на ветру. Ах, как же тяжело было вздохнуть. Взглянув на часы, она выдвигает с грохотом полку, судорожно водя взглядом по аккуратно сложенным вещам. Запускает руки в самый низ, начиная выгребать все шмотки, что у нее имелись. Розовые платья, юбочки, рубашки, гольфики и прочее разноцветное тряпье, но это все было не то. Победно усмехается, вытаскивая на поверхность короткие шортики телесного цвета, совсем как у мальчишек во дворе. Расправляясь с надоедливыми пуговицами, Сесилия остается полностью обнаженной, тут же натягивая более удобные и брутальные вещи. В эту ночь главное, чтобы ничто не стесняло движений. Все еще поглядывая на стрелки часов, начинает с еще большей скоростью натягивать на себя тряпье, которое ее уже очень сильно доставало. — Все! — воскликнула она самой себе. Подбегает к лампе, выключая свет полностью. С силой тянет дверцы окна на себя, слыша, с каким треском они поддаются; чертыхается на ходу. Свисая вниз головой, Сесилия осматривает недружелюбно одинокие дорожки. Вот какая-то тень промелькнула перед носом. Девочка вытягивает руку, начиная стремительно подавать знаки внимания. Низенькая фигура останавливается, в темноте ночной было не понятно, что это за особь, вот только это было не важно, она знала, что детвора будет стекаться, словно капли в одну лужу. Бросая свой спешный путь, ночной призрак подходит к окнам Сесилии, которая уже высовывает одну ногу на поверхность, цепко хватаясь руками за бортики, которые находит взгляд. Шаг, один, второй, пара аккуратных движений и она в метре от намеченной цели. — Скорее, Силь, — шепчет голос снизу. — Да иду я, иду, лучше помоги мне, — спешно командует. Ощущая поддержку чьих-то сильных рук, Сесилия ловким прыжком приземляется на каменную дорожку, хватая соратника за руку. Они сквозь мрак друг другу улыбнулись и убежали в глубокие дали деревни, все быстрее и быстрее удаляясь с жилой территории к более опасным и неизведанным. Кроны деревьев опасно покачивались, не в силах уснуть от надоедливого ветра. На всю деревушку упал тихий и шуршащий крик природы, словно угрожающий непрошеным гостям. Длинная и зыбучая трава засасывала в свои сети, стоило только покинуть знакомые улочки. Сама тьма скрывала вас от непрошеных глаз. Она была на вашей стороне, на стороне ваших безумных и необдуманных желаний. Редкие, но очень громкие и пронизывающие крики птиц слышались в разных уголках бесконечного и опасного леса. — Я слышу шорохи, — взвизгнула светловолосая девчонка, прижимаясь к остальным. — Тихо, — прищурилась Сесилия, — вы напугаете лес. И они нас найдут, — загадочно пропела, а улыбка с ее лица не сходила. — Силь, это не смешно! — одернул ее высокий парень, что стоял всегда рядом. Она только скорчила недовольную мину, но в непроглядной ночи этого никто не заметил. Вставая посередине, она вскидывает руки вверх, начиная медленно покачиваться в такт трепещущей листве, издавая еще ощутимые шипящие звуки. Волна безумия подхватила кругом стоящих ребят и они начинают за ней повторять, впадая в какое-то подобие транса. Медленная и тихая шипящая песня сливает их с оставшимся на слуху гулом ветра, даря несомненное и ни с чем не сравнимое единение с природой. Вожак останавливается, смотря на трепетные движения своего окружения, что вызывает насмешливую ухмылку и еле сдерживаемый смешок. Выпрямляя каждую косточку своего тела, вводя в болезненное напряжение, Сесилия вытягивает шею, запрокидывая голову и издает томный и громкий вой, пока остальные продолжают напевать странный мотив. Закрывает глаза, с силой издавая душераздирающий вопль, чувствуя, как вся земная боль разом отпускает. Тут же хватая самого длинного парня, что, кажется, совсем в бреду, Сесилия уводит его в непроглядную даль, оставляя шабаш на растерзание леса. — Постой! — ахнул Том, пытаясь угадать выражение ее лица. — Почему я? — Потому что мне так хочется, — приближаясь совсем близко. — Раз! — командует, отрываясь от своей пассии, смотря в толпу детей. — Два! — смотрит на их неизменные шатания. — Три! — бросает с особой четкостью. Ребята разбежались кто куда, прихватывая кого-то себе в партнеры. С громкими визгами и топотом неосторожных шагов, резвые детки удаляются по разные стороны, оставляя поляну пустой, словно здесь никого и никогда не было. — И что теперь? — смотрит на нее испуганный Реддл. — А теперь нам надо не потеряться, Том! — страстно блеснули ее глаза в темноте. Она хватает его за запястье, таща в какую-то гущу лесную, то и дело пугая товарища хрустом веток под своими ногами. — В этом лесу сгинет тот, — мрачно оттягивает она, — кто плохо просил благословения у духов леса. И тогда им никогда не пройти испытания нашей школы магии. — Иногда ты пугаешь меня! — восхитился ее настойчивости. Она вела его и вела все дальше и дальше, при этом ни разу не останавливаясь. Уверенные и четкие шаги заполонили немую непроходимую чащу. Откуда-то из глубины повеяло холодом, от чего Том завопил, словно маленький. — Еще одно слово, — спокойно начала Сесилия, — и ты провалил испытание, — ее голос был пугающим, отдавался каждым словом где-то глубоко в груди, заставляя дыхание остановиться. Шорохи, что доносились от соседских ребят, совсем испарились, оставляя Тома и Сесилию одних со своим неровным дыханием. Чем глубже в дебри, тем холоднее становилось, а места, по которым тебя ведут глаза, кажутся уже знакомыми. Редкий треск вороньего недовольства заставляет вздрогнуть обоих. — Силь, — одергивает он руку, — пожалуйста, давай прекратим. Мне страшно, — дрожа от холода и страха взмолился он. — Том, — повернулась она к нему, теряя свое былое величие, — кажется, мы потерялись. Я не знаю куда идти, — не менее трепетным голосом добавляет. В эту секунду они понимают, что заигрались, что зашли слишком далеко и это может стоить им жизни. Есть вещи, о которых мы не задумываемся, пуская все на самотек, будучи уверенными, что пронесет, до конца не признавая, что нам страшно, грустно или холодно. Этот темный и молчаливый лес был их долгой темницей, потемками, в которые обоих завела игра. Присаживаясь на большое и длинное бревно, они старались даже не смотреть друг на друга, обвиняя в случившемся. Том не мог прекратить упрекать Сесилию в несдержанности и тщеславии, что очень дорого обходится окружающим. — Вообще-то Марти потерялся тогда в лесу! — необычайно твердо бросает он ей. — Ты, кажется, сама не понимаешь, что творишь. А если кто-то погибнет? Это будет твоя вина. — Ты умеешь разводить огонь? — игнорирует его выпады. Видя, что парень отрицательно качает головой, недовольно вздыхает, раздраженно добавляя, — Ты бесполезен, Реддл! Что ты все ноешь? Он схватил ее за длинные и послушные волосы, от чего та громко вскрикнула и начала его яростно бить. — Замолчи! — командует он ей, смотря в глаза. — Ты слышала? — оглядывается, разжимая хватку. Сесилия подскочила на месте от его последней фразы, что заставила сердце биться через раз. Что он мог слышать в ночном и безлюдном лесу? Однозначно, ничего хорошего. Она вцепилась в него покрепче, осматривая чернь, сквозь которую ей казалось, что она слепая. — Я пошутил, — спустя пару минут добавил, поворачиваясь к ней лишь для того, чтобы посмотреть, как ее перекосило. Сесилия стала с периодичностью посматривать в недружелюбные дали, ведь глаз рисовал странные картинки, стоило только почаще всматриваться в одно и то же мрачное место. Словно какое-то бельмо там вдали прогуливалось не спеша, мешая отследить его траекторию. То слева пойдет, то тут же направо свернет. Белое пятно стало приближаться, и тогда Сесилия понимает, что это все не воображение. Посмотрев на Тома, что незадачливо разглядывал звезды в синюшном небосводе, больно пнула его, выдергивая от раздумий. — Вон там, — шепчет она ему на ухо, указывая в даль, — ты видишь это? — Я ничего не вижу. Прекрати свои игры, — злится Том. Она снова устремляется туда, куда только что указывала, но ничего там не видит. От подобного у нее задрожали колени и она молча рухнула на поваленный ствол рядом с другом. Повернувшись к нему так, словно видит его в последний раз, Сесилия вцепляется ему в плечо, зажмуриваясь, прося сон сгинуть. Реддл пихает подругу в плечо, указывая вдаль. Не хочет смотреть на то, что может быть напугает ее до потери сознания, вот только спокойное и размеренное дыхание Реддла, словно идущая своим чередом река, успокаивают. — Чего вы тут расселись? — кричит вдали знакомый голос. — О боги, Марти! — встает резко Том, не замечая что задел Сесилию. — А что вы тут делаете? Почему не продолжили путь? — подходит ближе. — Ничего не делаем, — встряла Силь, поправляя свои волосы, тут же растворяясь в насмешке, — мы вообще-то с Реддлом решили, что просидим тут до утра. Так бы точно никто из вас не смог, — пытается уколоть пришедшего, видя, что остальные ребята начинают стекаться. — Но раз уж вы все здесь, — оглядывается она по сторонам, — так уж и быть. Том, пойдем домой. Никто в ту ночь так и не понял, что Сесилия и Том потерялись в собственных амбициях.***
Хладные руки судорожно перебирают множество бумаг, то и дело вытаскивая одну единственную из общего потока. Силия злится, от нехватки помощников, беря светящуюся на конце волшебную палочку в рот, она склоняется еще ниже, опускаясь в волокиту пышных листов. Аккуратно сложенные папочки, носящие имя каждого студента, что поступал в Хогвартс, были помечены цветными маркерами. Цвет соответствовал факультету, на который поступал тот или иной волшебник, упрощая работу с документацией последующим секретарям. Вот только Силие так совсем не казалось. Не ухватив стопку с синими метками Когтеврана, она роняет бумаги на пол, при этом задевая зеленые стопочки, что с шумом покатились вниз. Реддл выплевывает палочку, громко возмутившись. — Гадство! — ругается в пустоту. Школа Чародейства и Волшебства не славилась хорошей освещенностью, а директор предложил ей остаться все же незамеченной, чтобы не привлекать к себе лишние взоры. Повод конечно так себе, но он был действенным. Сам Альбус нарушал правила, запуская чужака в склад конфиденциальной информации, где, грубо говоря, на каждого имелось свое досье. Кое-как положив мягкие папочки, Реддл загорелась новой идеей — найти личное дело Тома Марволо, все же интересно, как на нем отразились события 1943 года. Найти человека с подобным именем на факультете Слизерина оказалось проще простого. Маргери с интересом всматривается на колдографию старшего брата, где он неподвижно стоит и в какой-то момент напрягается слишком сильно, выдавая свое недовольство. Переворачивая страницу, она пробегает глазами по характеристикам, которые не ожидала увидеть. Он был идеальным учеником. Все предметы знал почти на отлично, не ленился помогать учителям, патрулировать библиотеку и разводить учеников по своим факультетам. Не веря своим глазам, она вновь перевернула листок назад, вчитываясь в имя, а то, может быть, взяла какого-то другого Тома. Но разочарование подступило моментально, когда взгляд встречается с заветным именем, а его недовольное, лишенное радости лицо смотрит на нее, не выказывая ничего, кроме вселенской грусти и отчаяния. «Почему же ты такой?», — прикусывает от досады щеку. В старших курсах Том становится старостой школы, уверенно идя по тропе незапятнанного мальчика, вот только одно, но не дает покоя — «Обвинялся в убийстве семейства маглов летом 1943 года», — эта фраза заставляет сердце биться быстрее, но ведь его после этого не исключили, взор растерянно встречается с фразой: «Полностью оправдан». Но как такое возможно? Она растерянно смотрит в настенные часы, что бесшумно двигают стрелками; на лице застыла безнадега. «Он великий манипулятор и лгун…», — после этой фразы, что произнеслась сама собой, Силия закрывает досье брата, вспоминая бездыханное тело отца, который рухнул прямо в шкаф, в котором пытался спрятаться. Бедный, дочери всегда казалось, что он несчастен, а улыбался через силу, только бы не расстроить окружающих. Может ли это быть связано с тем, что он бросил родного сына? Все это время Том знал об этом. Она снова смотрит на изображения своего брата, который недовольно морщится от стискивающего его смущения и неудобства. Его глаза, они были такими черными, такими забвенными, что ему прощаешь все. В какую-то секунду ей показалось, что лицо Тома улыбнулось, но ведь это всего лишь плод нездоровой фантазии. Именно в эту минуту захотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Отклоняясь от курса своих изначальных планов, Маргери откладывает личное дело своего брата, заваливая стопкой других бумаг, давая себе меньше поводов проторчать без пользы. Небрежно отодвигая каждый интересующий клочок в группе папок с зелеными маркерами, Реддл решает, что если о каком-то Мариусе заговорил Том, то этот человек однозначно учился среди змеев, по крайней мере, это выглядит правдоподобно. И что хотел сказать этим неизвестным персонажем брат, зачем ей в принципе искать того, чье имя даже никогда не было на слуху. Возможно, это кто-то из прихвостней Тома в школьные годы? Но ведь перерывая стопку Слизеринцев, она все никак не может найти ни одного похожего имени ни среди мальчиков, ни среди девочек. «Кто такой Мариус?».***
Двое ребят прижимаются спинами друг к другу, держа перед собой длинные веточки, на которых еще держатся зеленые листья. — Пошли! — хлопает в ладоши Сесилия, наблюдая, как мальчики начинают расходиться в противоположные стороны. Ребята, что скучковались рядом, замерли в ожидании, следя за каждым движением удаляющихся парней. Они отходили медленно и неспеша, делая свой шаг еле слышным противнику. Яркое солнце пробивалось даже через колючие сосновые ветви, махровые тяжелые кроны, умудряясь просунуть свои ослепляющие лучи в неприступную зеленую крепость. Трава лишь слабо колыхалась под чуть ощутимым напором ветра. Белокурая девочка, что стояла по правую руку от Сесилии, с содроганием подносит руку к губам, сдерживая испуганный возглас. Та покосилась на нее, закатывая в недоумении глаза. Рейчел всегда была не от мира сего; легкая и порхающая, она обладала несомненной артистичностью таких качеств как: жалость, восторженность и пугливость. Она была самая низенькая из всех присутствующих и казалась самой младшей, вот только о возрасте никто никогда не спрашивал — таким было правило. Больным вопросом для Сесилии был: «Сколько тебе лет?». Предпочитая не думать о мерзких цифрах, всячески избегает любого упоминания об этом. Местные ребята никогда больше в ее присутствии не говорили о возрасте, который для всех был скрываемой тайной номер один. — Ату! — кричит командирша, хлопнув в ладоши. Ее лицо исказила надменная гримаса, она чувствовала себя победителем. Два паренька тут же оборачиваются друг к другу лицом, неотрывно смотря в глаза. Настала минута пристального молчания, которую разбавлял гуляющий летний ветерок. — Авада кедавра! — бросил Реддл, швыряя в противника тоненькую ветку, громко смеясь. Мальчишка невысокого роста весь покрытый веснушками не успевает выкрикнуть ни единого слова, тогда как палка приземляется ему на лицо; издавая резкий звук, она летит прямо на землю. Пострадавший схватился рукой о нос, недовольно уставившись на нечестного дуэлянта, который не видел в своем поступке ничего, кроме забавы. — Это против правил, Том! — выступила вперед Сесилия,.— Ты же знаешь, что нам запрещено использовать смертельные заклятья, — морщит лицо, потому что обстановка начинает накаляться, когда высокий юноша подходит к ней ближе, становясь напротив, все еще ухмыляясь. — Дурацкие правила, — проводит он рукой по ее волосам, не замечая, что они все еще не одни. — Зато я выиграл! — Ты не подчиняешься догматам, которые неоспоримы в мире волшебников, а это значит, — скидывает с себя его руку. — Ты отступник! Она чувствует, как Том подрывает ее авторитет среди сверстников, что было просто отвратительным с его стороны. А еще этот его взгляд, что пробирает до мурашек, Сесилие он казался опасным, каким-то диким и неизведанным, правда, она предпочитала списывать это на слишком сильную втянутость в игру. — Силь, — вмешалась Рейчел, разнимая, — расскажи нам о волшебстве. — И почему я не могу использовать это заклятье, — в упрек бросает он добродушно смотрящей командирше. Услышав его грубые и резкие слова, она делает вид, что не услышала его, направляясь куда-то вглубь. Детская свора незамедлительно стекалась к ней, равняясь на ее умиротворенный шаг и плывучие движения. Стараясь абстрагироваться от яростно брошенных слов, Сесилия с каждым шагов выплескивала свое недовольство, не показывая это остальным; те считали, что она танцует, подобно феям, что слетаются на крупное и поросшее мхом озеро, что находится где-то в глубине леса. Девочки следовали рядом, начали внимать ее движениям, стали повторять. Мальчики, что тащились позади, образовали неровную толпу, при этом кто-то обязательно выбивался, подбирая что-то с холодной земли. Реддл смотрел на всю эту картину с кривой усмешкой, кажется, день ото дня ему становилось мало того, что давала эта девчонка. Видя ее интерес ко всему потустороннему и затяжную силу ее привлекательности, что еще не признавали окружающие, но чувствуя внутренний огонек, плелись за ней, словно бабочки. Том сунул руки в карманы, наблюдая, как темные длинные волосы Сесилии трепещут от каждого движения. Ему хотелось сломать ее тихий и размеренный мир, ведь в нем она была королева и победительница. — У школы было четыре основателя, — вычерчивает палочкой на земле фигуры. — Салазар Слизерин, — поднимает она глаза на всех присутствующих, ловя их немой восторг, радостно продолжает, — Кандида Когтевран, Годрик Гриффиндор, Пенелопа Пуффендуй. Их цель была благой изначально, ведь они хотели открыть академию для волшебников и обучать их приемам защиты и обороны. Вот только не у всех основателей сходились мысли, — оттянула она эту фразу, смотря на Тома, — кто-то считал, что он лучше остальных, — зачеркивает что-то на земле, превращая все в кашу. — Кто же? — спросил пострадавший дуэлянт, а на щеке его виднелся красный порез. — Салазар Слизерин считал, что только дети чистокровных волшебников должны посещать школу, — дети хором ахнули, начиная переговариваться. — Что вы знаете о чистоте крови? — вскинула бровью Сесилия, осматривая румяные лица. — Чистокровные, полукровки и грязнокровки, — тут же подхватила блондинка. — Чудесно, — кивает головой, понимая, что ее истории не уходят впустую. — Что случилось со Слизерином? — подпер подбородок Том. — Он был настроен серьезно в своих взглядах. Салазар собирался уничтожить всех грязнокровок, создав Тайную комнату, о которой не знал никто, подселив туда гигантского змея, который будет подчиняться лишь ему одному. Вот только его планам не суждено было сбыться, — улыбнулась она, продолжая вырисовывать что-то на земле. — Он покинул школу из-за разногласий между другими основателями. А так как основателей было четыре, то и факультетов стало столько же. И названия у них такие же, как фамилия одного из основателей, — закончила она свою балладу, тяжело выдыхая. — В каких мы будем факультетах? — вдруг спросил кто-то из ребят. — Нас тут восемь, по два на каждый факультет.***
Мысль о том, что учительница покидает школу на столь долгий срок, почему-то очень расстроила учеников, и последний урок прошел так-сяк. Ребята не слушались, постоянно то и дело задавая вопросы то про Гарри Поттера и Тайную комнату, то о том, через сколько мисс Реддл вновь приступит к работе преподавателя. Но на самом деле хотелось выбросить их из головы, вместе с этими уроками и прочим. Скоро прошлое приподнимет свою завесу тайн, впуская человека из настоящего к себе в самое сокровенное. К сожалению, поиски неизвестного Мариуса увенчались провалом, так как ни один ученик не носил ни подобного имени, ни даже клички. Правда, пересмотреть больше сотни слизеринцев было делом трудным и нудным. Просидев там больше двух часов, Маргери была очень измучена; медленными движениями она лениво осматривалась, облокачиваясь головой на высокий шкаф. Как же сильно хотелось спать, глаза сами собой закрывались. Думать о чем-то или что-то анализировать было чересчур сложным заданием. Последние дни подходили к концу, и вот настало время прощаться с коллективом, правда, что-то не хотелось вообще попадаться кому-то на глаза. Примостившись около входа в учительскую, она думала, стоит ли ей все же что-то сказать или уйти по-английски. Но вихрь противоборствующих мыслей разогнал идущий размеренной походкой не спешащий Северус. — Мисс, — кивнул он в приветствии. И вот мгновение, и он приближается ко входу, еще совсем чуть-чуть — скроется без сожаления. — Северус, — окликает она его, хитро улыбаясь. Мужчина в недоумении поворачивается, видя на себе ее недобрый взор. — Мне тоже нравится сериал «Мрачные тени», — не сдерживает смешок. В этот момент его блеклое лицо тотчас порозовело, он не знал, куда спрятать свои бегающие глаза. Кажется, был уверен, что Дамблдор сохранит подобное увлечение магловскими сериалами в секрете, но вот только не стоит недооценивать директора и всепробиваемость членов семьи Реддл. Снейп опустил мутный взгляд своих карих глаз на Маргери, показывая, что он поймал тот самый баланс и теперь его ничто не посрамит. Оставалось только надеяться, что коллега не врет и не начнет поливать грязью любимую комедию зельевара. На самом деле теперь ей стало понятно раздражительное поведение Северуса, особенно когда он по пятницам так старательно бежал с дежурства пораньше. — Я слышал, вы уходите в отпуск, — уголки его губ слегка приподнимаются вверх, — стоило Поттеру одержать победу — как вы сбегаете. Поступок истинного Реддла. Она даже не изменила своего ехидного лица после этих оскорбительных слов, ведь он все равно ничего не знает. Как бы кто не пытался вклиниться в дела ее семьи, они должны понять одну вещь — это их не касается. А то, что некоторая информация выплывает в неподходящий момент, будто бы все дерьмо из канализации поперло в обратную сторону, так в этом виноват Волан-де-Морт. — Это верно. Вот, — как бы невзначай, — хотела попрощаться. — Прощайте, — помахал ей рукой.***
За спиной простирался громадный, окутанный льдом замок, который отпугивал одним своим видом, вот только как хорошо ощущение, когда покидаешь его. За одну возможность оставить это место в забвение Маргери была благодарна судьбе, что дает шанс сбежать от обыденности будней профессорских лекций, а так же позабыть случившееся в Тайной комнате. Она возносит над головой свою волшебную палочку, закрывая глаза, а затем медленно поворачивается назад, с прищуром смотря на здание Хогвартса, которое вот-вот начнет расплываться в глазах. Перед тем, как покинуть это место, Реддл считала своим долгом отправиться в еще одно место. В самом центре Лондона стояла белоснежная зима, покрывая все построения бледным одеялом. Махровые снежинки сыпались с тучного неба, окрашивая прохожих в цвет мертвецов. Идущие своим чередом, они даже не заметили мгновенного появления незнакомки, чье лицо прикрывал черный капюшон. Она поправляет свои черные перчатки, убирая волшебное оружие подальше и двигается по рассыпчатому снегу прямо в большое здание, что сверкало величием. Вывеска, которая пестрила большими буквами, гласила, что это больница Святого Мунго. Когда-то давно ей пришлось провести там достаточно долгий срок в заточении, но необъяснимое желание вновь влекло в это место. — Вы к кому? — приветствовала улыбчивая медсестра в причудливом переднике. — Локонс, — кратко бросила, снимая капюшон. — О, — посмотрела она в листок, — к нему почти никто не приходит, — с рисованной грустью протянула она, округляя свои глазища, — вам на самый последний этаж. Маргери поблагодарила ее за услужливость, не решаясь отрезать в грубой форме, что она сама прекрасно знает где ей нужно быть, вот только отпуск начался как нельзя хорошо, поэтому было бы просто не простительно так грубить ни в чем не повинному работнику. Больше всего Реддл скрывалась от врачей, которые, возможно, вспомнят ее лицо, а так же ее интересовал вопрос о том психиатре, что сидел с ней долгими вечерами, разматывая клубок прожитых лет. Что с ним? Работает ли он здесь до сих пор? Узнает ли он в этой женщине того неокрепшего человека, что сам не разбирался в своих собственных чувствах? Входя в просторный и зеркальный лифт, жмет на кнопку пятого этажа, надеясь, что не узреет лиц четы Долгопупсов, с которыми она провела свое самое странное Рождество. Украшая их койки вырезными снежинками, ей было весело наблюдать, как Алиса рассматривала их подолгу, а затем пыталась прикоснуться, тогда как Френк лишь сидел рядом, не подавая признаков заинтересованности. Возможно, если Невилл приходил к родителям, то мама протянула ему руку, в которой сжимала эту аккуратно вырезанную снежинку. А впрочем, это уже не важно. Как последователи Темного Лорда могли быть такими жестокими? Вспоминая разбитое выражение лица своего брата в Тайной комнате, Реддл опустила голову, посмотрев в пол. Что бы сделал Том, если бы Беллатриса и Крауч сотворили бы с ней такое? Отблагодарил бы или убил? Двери медленно распахиваются, и она довольно смотрит на персонал, что столпился по разным углам. Зачем думать о том, что могло бы быть? Тома здесь нет, возможно, навсегда, а история не знает сослагательных, чем любила злоупотреблять мисс Реддл. — А я вас помню, — начал блондин в розовом мягком халатике, отрываясь от своего листочка с рисунком. — Мы встречались ранее, верно? Лицо Златопуста выражало мягкость и слабость, голос его был медленным и чересчур женственным, будто бы он растерял все зачатки мужества в один момент. Маргери осторожно осматривает его волосы, вспоминая, как на них красовалась алая дорожка. Рон Уизли, который замахнулся на безоружного человека, смотрелся в глазах мисс Реддл очень скверным мальчишкой после этого. — Да, мы знакомы, — улыбнулась она ему, беря за руку. — Мы даже работали вместе. — Знаете, я до сих пор не могу понять кто я, — со слезами на глазах начал он. — Кто я? Кем я был? — Вы, — выразила она ему фальшивое сочувствие, беря за запястье крепко, — герой! Вы испытали на себе множество приключений, смогли пройти через огонь и воду, написав целый цикл романов о своих геройствах. — Нет, — опустил он глаза на ее, облаченную в перчатку руку, — я бы не смог. У меня складывается впечатление, что я был плохим человеком. — Ну что вы, — смотрит она ему в глаза, приподнимая за подбородок, — когда-то давно мы с вами встретились, когда вам было лет двенадцать. Вы очень плакали из-за того, что соседи по комнате обижают вас, что я тогда сделала? — проводит рукой по его светлым волосам, замечая, как он роняет слезу. Заглядывает в его листок, на котором он старательно что-то выводил длинным павлиньим пером. На нем зияла большая черная чернильная дыра, а точнее, хаотичные линии. Они были ломаными и неровными, одна пересекала другую, а в самом центре бумага оставалась незапятнанной, словно Златопуст рисовал свет в конце тоннеля, надеясь, что этот отблеск и есть путь к прежнему себе, но на данном этапе он гулял по темным дорогам, хаотично кружась в вихре этим ломаным танцем. Его изводило одиночество, что резким булыжником прилетело ему в голову. Бездыханно упав, он не мог понять: «Кто я?». — Вы любили меня? — вдруг окидывает он ее жалобным взглядом. — Больше всех на свете, — прижимает она его к груди, проводя рукой по спине. Она слышит, как человек, что с особым трепетом вцепляется в нее, совсем размеренно и умиротворенно дышит; его безумный танец остановился, он поймал баланс. Маргери тут же задумалась о его семье, что по каким-то причинам не навещала Локонса, возможно, они просто не в курсе, хотя это не могло быть возможным, ибо новость о спятившем Златопусте пестрила ярким заголовком. Однозначно, он стал самым обсуждаемым колдуном, который добрался до самой Тайной комнаты. Журналисты превратили это в достоинство, пихая этому любителю приключений лавры хорошего учителя, что ввел Гарри Поттера в Тайную комнату. Но не отпускала часть одеяла и другая сторона, что обвиняла Златопуста в некомпетентности, подвергшей мальчика смертельной опасности. К его счастью слава пришла, вот только слишком противоречивая. Интересно, а что по этому поводу думает Молли Уизли, которая с такой силой отпихивала назойливую очередь, что отделяла ее от кумира? Где же сейчас все эти почитатели и фанаты? Может, Темный Лорд оказался в похожей ситуации? Полностью обиженный, забытый, заброшенный гнусностями и ругательствами, а кто знал его лично? Были ли те, кто мог вступиться за него, отстаивая его честное имя и интересы? Думая обо всех этих странных расхождениях, Силия словно чувствует на себе слезы Тома, видя, как он обвивает ее шею, яростно вцепляясь все сильнее. Что ему нужно? Почему он не отстает? Где кроется ответ на эти вопросы?***
Ярко-карие глаза ловят заинтересованность в не менее черном омуте человека напротив. Сесилия хитро улыбается, откидываясь спиной на рядом возлежащее бревно, совсем не боясь скрывающейся в зеленом мхе живности. Сейчас она была поглощена одной идеей. Том должен был перестать подрывать ее авторитет, прекратить бессмысленные и оскорбительные споры. «Я не намерен быть под командованием какой-то девчонки!», — бросает он взгляд на рядом стоящих парней, которые тотчас задумчиво посмотрели друг на друга. Реддл открывал глаза на самое простое, что в его годы ярко выражается — лидерство. Мальчик, который никогда до этого лета не общался со своими сверстниками, почувствовал свою не менее необузданную страсть к действиям. Он же не мог просто так начать подчиняться, даже той, что была чертовски привлекательной в его глазах, а это лишь подстегивало Тома сделать что-то, чтобы сбросить с себя ее удушающие силки. Растерявшись всего на секунду, выдает ему всепожирающий ненавистный взгляд. Злоба охватила всегда радостное и расслабленное лицо. Напрягаясь и выпрямляясь во весь рост, она без тени сомнения подходит к нему ближе, смотря на это надменное выражение. Всего секунда, и она уже возле него; он не сдерживает смешка, оборачиваясь к парням, что встали на его сторону. Их было больше. Прямо сейчас Том отбирает первенство, как бы ухмыляясь ее беззащитности в данный момент. Сесилия вскидывает руку и с силой бьет его по лицу своей мягкой ладонью. Раздался громкий шлепок; все присутствующие застыли с открытыми ртами, наблюдая за тем, что же будет дальше. «Игры окончены, — говорит она, смотря на рядом ошивающихся ребят, — расходимся». Лениво покачивающийся народ начал грустно стонать, выбрасывая свои длинные палки прямо на ходу, выбираясь из леса. Сесилия смотрит на Реддла с неподдельной злостью, в этот момент она просто ненавидела его всем своим нутром. Она считала, что дала ему и так слишком много привилегий, а теперь он вздумал свергать ее и ставить под сомнение каждое слово. Без тени сомнения разворачивается и начинает уходить, поворачиваясь к Тому спиной. Резкий звук, и она с ужасом оборачивается, видя, как он берет большую и тяжелую палку в руку, угрожающе занося вверх. Силь была уверена, что знает этот лес как свои пять пальцев и ей не составит труда запугать мальчишку, заведя его туда, откуда он не выберется, если только не попросит этого. Не медля ни минуты, Сесилия срывается с места и уносится куда глаза глядят, оборачиваясь, она видит, как за ней несется разъяренный Том, если он настигнет ее раньше, чем она осуществит свой план, то он просто убьет ее самым жестоким способом. Однако мысль о подобном почему-то развеселила, наверное по той причине, что она знала, кем является наследник Реддлов. Трус с манией величия. Ничего не делает, но постоянно требует, чувствуя, что подошел слишком близко, начинает нападать и угрожать. Какое бесстыдство и бесчестие. Она вытягивает свою длинную ногу, задирая, чтобы были видны белые чулки; смеется, когда видит как он краснеет. От переизбытка сильных чувств Том хватается за голову, опираясь на дерево, не в силах справиться с головокружением. Не боясь испачкать свое светлое платье, Сесилия возлежит на траве, вовсе без особых признаков смущения. Она протягивает к нему руку, приманивая к себе. Он закрывает лицо, отворачиваясь. Том опускается на землю, стоя напротив нее, видя нездоровый блеск в глазах. Мать Силь всегда так поступала со своим мужем, как только видела, что он с чем-то не согласен. В дальнейшем это отбивало желание спорить с тем, что сводит с ума. Хватает его большую костлявую кисть, которая была мокрой и холодной, кладет на свою лодыжку, начиная медленно скользить вверх по бедру, закрывает глаза, откидывая голову на бревно, видя голубые небеса. Громкий вздох, и она выказывает ему свою благосклонность. Том со взглядом пуганного зверька следит за тем, как его рука двигается по стройным ногам подруги, не веря в то, что это происходит наяву, он сжимает свои пальцы на белоснежном бедре, слыша смешок. Новое, но такое естественное чувство, что с особой силой разрывало рассудок в клочья, оставляя в голове только одну яркую и четкую мысль. Дергает ее за ногу, спуская ниже, видя, что она продолжает улыбаться. Солнце освещает ее нечеловеческие черные глаза и такие же волосы, Реддл теряет чувство реальности, полностью опускаясь. Она притягивает его губы к своим, старательно обслюнявливая их, когда он начинает с силой прижимать к земле, наваливаясь сверху, Сесилия вскрикивает от неожиданности, а затем снова не может оторвать своих губ от такого симпатичного для нее лица. Выгибается наверх, когда чувствует все его разъяренное желание внутри, всю ту злость, что принесла ему сегодняшняя встреча, взгляд мутнеет, и Сесилия прикрывает уставшие глаза, просто не в состоянии думать о чем-то определенном в этот момент. Он вцепляется пальцами в эти темные длинные волосы, слыша, как она завывает у него в руках, полностью расслабляясь, еще сильнее дергает, оттягивая ее голову назад; протяжно вздыхает, продолжая обнимать Реддла за плечи. Его поведение резко меняется, и он начинает с особым рвением постанывать, словно маленькая девчонка, толкая хрупкую фигуру под ним все чаще, пока она так томно дышит, проводит рукой по ее согнутым коленям. Сесилия закрывает покосившийся взгляд, пряча свою дезориентированность здесь и сейчас, как что-то притягивает ее взор. Немедля распахивает свои глаза, видя странный, но очень знакомый силуэт, больше похожий на призрак или дух леса. Белое длинное платье, неопрятный вид, вся в чумазая, а на голове точно был ураган. Протяжно стонет, чувствуя Тома в себе, всматривается все лучше. Видит как косят глаза у этой незнакомки, а она вообще что-то способна увидеть? Краткий смешок, смешивается с протяжным вздохом, когда Реддл грубо толкается внутри. Том замечает ее неотрывный взгляд куда-то вдаль и тотчас закрывает ей глаза рукой, тихо посмеиваясь. От неожиданности она размыкает свои малиновые губы и начинает глотать ртом воздух, он впивается в них, начиная судорожно целовать, вдыхая последние силы, глухо промычав, опускаясь ей в плечо. Она отбрасывает его руку, устремляясь в то место, где встретила незнакомку, но ее там больше не оказалось. — Ты больше не будешь стоять у меня на пути? — с интересом спрашивает, смотря на его бледное и уставшее лицо, которое он положил ей на тяжело вздымающуюся грудь. — Никогда, — простонал он. — Хороший мальчик, — сияет от улыбки, зарываясь рукой в его темные волосы.