***
Оказываясь вновь в старых добрых стенах Хогвартса, который так ненавидела, радуется каждой картине, которая машет ей рукой, начиная спрашивать, как прошли ее два года отпуска, на что улыбка с ее лица тут же исчезала, уступая задумчивости, потому что, однако, то, что ей пришлось пережить по-своему прекрасно и оказало какое-то влияние. Теперь она знала больше о происхождение Тома, которое, кажется, он скрывал, говоря лишь краткое «Я — наследник Слизерина», только какой ценой. Силия уверена, что Дамблдор должен быть в курсе или хотя бы догадывается. Директор вел себя достаточно простодушно и открыто, но кажется, он просто не показывал своего переживания по поводу того, что каждый учебный год оканчивается не так, как следовало бы. Не хочет, чтобы профессор винил ее в этом, хотя Силия скрывает правду даже от себя, что просто-напросто сбежала после происшествия в Тайной комнате, ощущая стискивающее чувство вины и неправильных гадких инцестуозных любовных мук к собственному брату. — Маргери! — воскликнул Флитвик, карикатурно теряя сознание. Тут Силия вспомнила, что в Школе Чародейства и Волшебства ее знают под другим именем. Не хочет соединять две жизни, оставаясь для прошлого Силией, а для окружающей действительности — Маргери. Задумывается, почему же ей дали такое странное второе имя. Ни отец, ни старики не помнили почему, одной лишь Мариус это известно, которую знали под именем Сесилия. — Мисс Реддл, — повернулся к ней недовольный Северус, — вы как всегда. Вас не ждали — вы уже здесь. Вас ждешь — вы пропали. Да, ничего не изменилось спустя столько времени, будто бы и не уходила вовсе. Полумрачная учительская, в которой всегда горел камин, из-за отсутствия окон здесь стояла пара подсвечников, но не смотря на это, никому не мешала темень читать и предаваться мечтаниям. — Поганый Блэк сбежал, — ни с того ни с сего добавил Снейп, вставая с места. — Вы так категоричны, — улыбается ему, находя забавным то, что ее всегда раздражало. — Он оказался крестным Поттера, — фыркнул зельевар, подходя к книжному шкафу и доставая с полки свою заветную книгу. — Вы, наверное, очень расстроились, что крестным Гарри являетесь не вы? — решается задеть его, однако всего на секунду в лице мрачного Северуса проявилось искреннее сожаление, но тут же злость и пренебрежение к прошлому берет верх, и он, фыркнув, нацепляет на себя тоненькие очки, раскрывает книгу, опуская взгляд. Спустя пару минут в учительскую вошла замдиректора со стопкой бумаг, которые тут же бросила на письменный стол. Однако Силия всегда помнила, что отношения в коллективе преподавателей оставались теплыми, несмотря на отношения к ученикам. Педсостав — это было некое подобие на целый класс учеников, только которых связывает гораздо больше лет и совместных приключений, выход из которых приходилось находить чаще всего сообща. Считает, что Том никогда не стал бы хорошим учителем, ведь его влекла эгоистичная власть над глупыми и слабыми, а несчастными учениками он бы повелевал, как своими Пожирателями. С ужасом думает, что бы было, окажись брат ее коллегой. Запретные заклятья на уроках, агитация в пользу Пожирателей смерти, призыв пополнить их ряды, а так же угнетение грязнокровок, призыв к инцесту и планы по захвату магловских территорий. — Ну кто же выиграл в этом году? — спрашивает Силия, как только видит вошедшую Роланду, зная ее страсть к ставкам и азарту. — Вы имеете ввиду в прошлом? — расхохоталась она. — Уже желаете поставить на кого-нибудь? — видя как удивляется мисс Реддл, хлопает ее по плечу, добавляя, — Я пошутила. Кто-кто, Гриффиндор, конечно, — как-то с досадой протянула Трюк. — Это Поттер во всем виноват! — скривился Снейп. — Мой друг, — приблизилась к нему Роланда, заглядывая в книжку, которую он тут же захлопнул, убирая подальше, — у вас всегда и во всем Поттер виноват! — разразилась она громким хохотом, который невольно поддержали все, кроме самого Северуса. — Так, а что? — возмутился он, вставая с места. — Где он, там и вечные беспорядки! Карту Мародеров нашли, наиомерзительнейшая вещь, я хотел сжечь, это гадкое творение его папаши, да вот только профессор Люпин… — скрепя зубами говорит он. — Умоляю, прекратите ругань, Северус, — посмотрела на него Минерва. — Я так устала уже от ваших разборок с бедным Гарри. — А как же Волан-де-Морт? — спросила Силия, она пожалела, что спросила об этом, ведь на нее посмотрели все, но с лиц исчез былой задор и веселье, оставляя в глазах лишь недоумение и недовольство. — По братику соскучились? — съязвил Снейп. — Все это гнусные слухи от бежавшего Петтигрю, и не надейтесь на его возвращение, — ткнул он в нее пальцем. — В стенах нашей школы мы не говорим о Сами-Знаете-Ком, — начала Макгонагалл. — Это приказ Дамблдора, — добавила она, начиная подписывать бумаги, в которых обязуется сохранять жизнь и здоровье учеников. — Что это? — Силия берет в руки длинный пергамент, начиная рассматривать мероприятия на новый учебный год. — Турнир Трех волшебников? — скривилась она, — Вы серьезно? В такое опасное время? — Это требование совета попечителей, — пожимает плечами Минерва. — Дабы разрядить обстановочку, — смеется Роланда, рухнув на диван, кладя ногу на ногу. — Абсолютно бесполезное занятие, — появился из ниоткуда Филч, гримасничая в своей привычной манере. — Почему его вообще не запретят? — возмущается Силия. — Это же так опасно. Я буду жаловаться в Министерство, чтобы они убрали испытание с драконами, — ткнула она пальцем в подробный план мероприятия. — Думаю, Барти Крауч вас не поддержит, — какой-то новый голос высказался из-за спины. От упоминания этого имени становится не по себе, Силия сразу же оборачивается, вздрагивая от нового лица в преподавательской. Какой-то безобразный крупный мужчина, чье лицо было в шрамах, осматривал всех как ошалевший, один глаз его был больше другого, волосы растрепанные, в руках длинная трость-посох. — Да, — обратилась к Силие возмущенная Минерва, — есть множество причин, почему происходит так, а не иначе. Департамент международного магического сотрудничества не только Магической Британии, а так же других стран утвердили соревнование с драконами, это стандарт. Хотя, вы можете попытать счастье все изменить, — поправила она очки. — Потому что, несмотря на все вышеупомянутое, данное мероприятие действительно опасно. Но в нем не участвуют маленькие дети, с родителей спрашивается письменное разрешение, так что, Маргери, сядьте и успокойтесь, — добавила она. — Нашему директору сейчас предстоят дела поважнее с этим Турниром Трех волшебников, вы себе и представить не можете как сложно писать письмо каждому директору иностранной школы при том, что Департамент должен поставить свою печать и согласие, ведь мы не хотим оскорбить чувства иностранцев. Да и тем более, последний турнир проходил аж в 1792 году. И что вы думаете, — посмотрела она на Силию, — считаете дракончики всех по больницам растащили? Нет уж, в те годы ученикам приходилось ловить василиска, — улыбнулась хитро, разглядывая недовольные лица своих коллег. — Вы кто? — обогнал Силию с вопросом Аргус, нервно поглаживающий свою кошку, уставившись на незнакомца. Минерва исподлобья оценила внешний вид нового человека, а затем снова уткнулась в свои бумаги, перед этим приветливо кивнув. — Аластор Грюм, — продолжал осматривать все вокруг. — Прошу любить и жаловать, новый профессор Защиты от Темных Искусств. Силия от неожиданности аж в кресло села, закрывая лицо рукой, все не находя ответа на свои вопросы: «Почему каждый год какое-то пугало ведет столь серьезный предмет? Неужели нельзя было потерпеть Тома хотя бы один год?». И походка, и речь этого человека были такими странными, отталкивающими, да и выглядел он действительно грозно. Не было в нем ни грации, ни грамма красоты, а только лишь грубая уродливая массивность. Ходил он в развалку и пошатываясь на ходу, при этом постукивал деревянной палкой так, от чего складывалось ощущение, что он рыскает в лесу, отпугивая змей. Силие было интересно осмотреть весь замок снова, кажется, что что-то должно было измениться, но почему-то ничего не поменялось. Видимо, ожидания ее всегда были слишком завышены. Посмотрев на занудные лица на портретах, которые были вне себя, обсуждая все пережитые приключения в замке, кто-то с картины подзывает Силию к себе, на что она покорно подходит, тогда светловолосый паренек говорит, что за ней кто-то постоянно следит, изображение пытается выведать, не сделала ли она чего предосудительного. Отходит от картин, выбегая на лестницу, поднимаясь на третий этаж, проходя по узким коридорам, по которым запрещено шляться простому люду, если только они не являлись членами педколлектива. Правда, комнаты преподавателей были разбросаны по разным этажам, дабы не создавать сложностей в наблюдении за гостиными каждого факультета. Силия уже предвкушала заезд учеников, представляя, как пустынные коридоры и просторные комнаты наполнятся членами факультетов, от которых ее тошнило. Но на самом деле приходит к выводу, что просто дело все в том, что она прилипчивый к обыденности человек, нуждающийся в спокойствие и стабильности, вот только никуда не уберешь тоску по старым добрым временам. Вваливается в свою комнату, все еще оглядывая пустой коридор, прислушивается к предупреждению картин, запирает дверь. Множество раз Силия представляла, как директор рыскал в ее покоях в поиске чего-нибудь провокационного, однако Альбус всегда был фигурой странной и загадочной, чьи мысли были забросаны кучей других обстоятельств и пережитками различных ситуаций, которые он без конца разбирал, что делало Силию и Дамблдора в чем-то похожими. Несмотря на свой гадкий поступок, — сбежать по-английски от человека, отношения с которым стоят на неустойчивой поверхности — Реддл хотелось вытворить что-то из ряда вон выходящее. Просто понаблюдать и насладиться изменениями в жизни ее брата, верит, что он, добившись поставленных перед собой целей, станет менее безумным. Достает из-под кровати чемодан, отворяя засовы с кратким щелчком. Он был полностью пуст, а на дне поблескивало кольцо Тома, которое Силия утащила с собой на случай, если Темный Лорд решит наконец расправиться с ней. Не знает, что в нем особенного, вот только концентрация завораживающей энергетики исходила от него просто невероятная. Берет его в руки, начиная рассматривать. Роняет перстень обратно в чемодан, заслышав, как кто-то стучит в дверь. Запихивает чемодан обратно под кровать, не решаясь встретиться с гостями, нахлынувшими так внезапно. — А вот и вы, — улыбается новый профессор ЗОТИ, без спроса входя в покои Реддл, заведомо закрывая дверь. — Вы хоть представляете, что натворили? — сверлит взглядом Силию. Она тут же чувствует подвох, не начиная глупых и ненужных возмущений. Грюм присаживается на ее кровать, начиная тяжело дышать, видимо, ему было тяжело взбираться по ступеням, а так же вообще добираться сюда. Может, это еще один прихвостень Тома? — Вы должны вернуться, — отдышавшись говорит Аластор, — иначе ваш брат сделает себе еще один крестраж, — говорил он с опаской. — Мне пришлось потрудиться, чтобы попасть сюда. Да и в этом теле я ощущаю себя старой развалиной. Быстрей бы этот Поттер прибыл. — Крауч? — улыбается она. — Вы не понимаете, как губительно разделение души? — щурится, не понимая ее инфантильности в такую минуту. — Все было так хорошо, но как только вы сбежали, — замолчал он. — Нам пришлось страдать, особенно Петтигрю. — Я не могу уйти незамеченной, — присаживается рядом. — Трансгрессировать из Хогвартса можно было только перед Первой войной против Темного Лорда, когда чары на телепортацию были сняты для членов Ордена и им подобным. — Хотите, чтобы Нагайна стала вместилищем души Темного Лорда? — продолжает он свою песню. — Нет, — твердо отвечает она. — Я взываю вас к разуму, который, надеюсь, у вас еще есть. Хозяин очень важен для нас с Хвостом. Вы ему нужны, — запугивает Силию. — Да что я могу сделать? — возмущается. — Остановите его, — начинает злиться, — или хотя бы попытайтесь, — берет ее за руку. Она смотрит на него, отстраняясь. Ходит по комнате, представляя, что эта гнусная змея станет вместилищем души ее брата, однако Силию этот факт злит. Разочаровывает сам побег, думает о том, что, возможно, совершила ошибку. Побег не получился, слова Крауча оказались верны, в Хогвартс они прибыли вместе, все равно Том добивается брошенных слов. — Отвлеките Альбуса, — поворачивается она к Барти. — Все-таки вам играть роль его лучшего друга и союзника. Прошу вас, не перестарайтесь. Выходят из комнаты, бок о бок идя рядом, поглядывая друг на друга, озираясь по сторонам, надеясь не попасться на глаза никому из школьных профессоров. Спускаясь все ниже, стараются идти тише, как крадущиеся звери. Пока никого не видно на горизонте, Барти выругался пару раз, заставляя Силию посмотреть на него. — Что не так? — смотрит на него. — Дамблдор идет сюда, — тихо-тихо проговаривает. — Я ухожу! — встрепинулась она, собираясь бежать. — Он нас заметил, — хватает за локоть Силию. Делая невозмутимые лица, отходят друг от друга на допустимое расстояние, начиная о чем-то разговаривать. Силию сводит сума постоянна нужда лгать и изворачиваться, ходя по замку, как по минному полю. Однако Крауч догадался, что она ничего не сказала верхушке, а по сему можно предположить, что Том тоже в курсе. Приближающиеся шаги директора послышались четче, а его фигура показалась уже совсем близко, Силия поворачивается к пришедшему, делая вид, будто бы увлеченно рассказывает Грюму какую-то историю. Крауч упирается подбородком о сложенные руки на высоком посохе, внимательно слушая мисс Реддл, а затем радушно смотрит на Дамблдора. Аластор и Альбус начали обнимать друг друга, показывая приятельские чувства, что сохранились спустя столько лет. — Вы уже познакомились? — спрашивает Альбус, — Знаете, Силия, Аластор очень помог в отлове Пожирателей смерти, например, таких особо опасных, как Беллатриса Лестрейндж и Барти Крауч младший. — Это они довели чету Долгопупсов до безумия, — вспоминает больницу Святого Мунго, когда справляла свое рождество вместе с Фрэнком и Алисой, видя их удручающий и потерянный вид. Осознание того, кем является безумный Пожиратель, с которым ей пришлось прожить достаточно продолжительное время, заставляет поежиться, не хочет верить в то, что это правда, сваливая все на Беллатрису. — А знаете, — поворачивается она к Аластору, — я ведь пробыла с ними долгое время. Это были мои единственные немые товарищи. Они сражались во время первой битвы, прикрывая друг друга, я в свое время была поражена, насколько сильна их связь друг с другом. По иронии судьбы мы были соседями. Я когда узнала, что у них остался годовалый сын, — запнулась она на этом моменте, представляя лицо Невилла, — долго плакала и не могла отойти. Насколько ужасными могут быть Пожиратели смерти. Давит на Крауча, пытаясь пристыдить, вот только в личине Грюма было не понятно, что он испытывает, может быть, он тяжело вздохнул только потому, что так велит его образ. — О, Барти Крауч, однозначно, несчастная личность, — начал Дамблдор. — Счастливые люди никогда не встанут на сторону Волан-де-Морта, — произносит его имя четко и ясно, что прямо режет слух обоим. — Довольно обсуждать этих гнусных и никчемных, Альбус, — посмотрел на него Грюм, — пошли что ли, введешь меня в курс дела. А то, может, школьная программа изменилась? — Изменилась, — прищурился директор, улыбаясь. Силия все рассматривала Дамблдора, пытаясь понять, догадался ли он о чем-нибудь или же нет. Этот страх не дает покоя. — Мне бы отлучится, — говорит Силия как бы невзначай, пытаясь привлечь внимание Альбуса, на что тот одобрительно кивает, и его тотчас уводит Крауч. Делая пару шагов, они расходятся в разные стороны, она смотрит им в след, дожидаясь, когда Барти бросает ответный взор, успокаивается, ускоряя шаг. Что собрался делать безумный и сходящий сума от своей беспомощности Том — решил сотворить еще одну проблему. Проклинает тот день, когда родилась на этот свет, принуждая себя каждый раз участвовать в чем-то, связанном с ее братом. Вспоминает, как он признавался ей в любви, тяжело вздыхает, проглатывая неуверенность, которая пронизывает каждое движение. Срываясь чуть-ли не на бег, слыша, как портреты со стен что-то кричат в след, не обращает внимания, думает только о том, как бы поскорее вернуться. Лестницы, кажется, сегодня беспорядочно меняют направления, хотя это были вовсе не те лестницы, но все же, Силия ощущает какую-то потерянность в здании, отвыкнув находиться в столь огромном помещении. Готова расплакаться от злости, потому что не может найти нужную дорогу, хватается за голову, ощущая, как действительно сходит с ума. Выглядывает в окно, радуется, что спустилась на этаж ниже. Недовольный Филч красит треснувшую черепицу, бережно проводя кистью по неровностям. Силия вылезает в окно, оказываясь на плоскости, на которой стоял Аргус, рядом с ним, на самом краю, виднелась деревянная приставная лестница. Стремительно пробегает мимо завхоза, начиная спускаться. Изумленный Филч бросает кисть в ведро с краской, угрюмо ухмыляясь, кажется, он мечтал, чтобы Силия сорвалась вниз и упала на холодную землю, в принципе, он желал этого всем, кто имеет честь колдовать и держать палочку в руках. Обделенный судьбою, скряга и невыносимый брюзга Филч смог завести крепкие отношения только со своей кошкой, изредка хвастаясь тем, что она ни что иное как жмыр, а не просто магловское животное. Хотя всем было наплевать, с нежностью и заботой этот школьный завхоз, больше походивший на мрачную тень, следовал по пятам не только за учениками, но и преподавателями, складывая их секретики в свой рукописный дневник, который потом читал в слух Миссис Норисс, что мурлыкала у него на коленях. Аргус склонился к выступам лестницы, ухватившись за нее, злобно сверкая глазами. Силия видит в нем дикое желания опрокинуть злосчастный путь к земле вместе с ней, ведь он так ненавидел их всех, этих волшебников. Считал, что они маются ерундой, деля друг друга на классы и касты, тогда как в их руках почти безграничная сила. Филч бы хотел оказаться на месте любого из них, и не важно, маглорожденный, полукровка или чистокровный, главное, что со способностями, коих был лишен еще в зачатках своего существования. — Я вам придержу, — проскрипел он своим зловещим тоном, криво ухмыляясь. — А то вдруг вы упадете. Хотя в лице этого сквиба Силия читала искреннее желание выпустить кишки всем и насадить головы на пики точеные, украсить ими весь Хогвартс, возможно, только после этой приятной прелюдии он смог бы спокойно сесть и распивать чай под свои собственные мысли из личного дневника, который, по мнению Силии, должен был быть розовым и в пушистой обложке. Наверняка такому человеку есть что скрывать, множество раз чувствуя на себе всю глубину страданий своего брата, она научилась видеть в таких выброшенных на помойку людях что-то особенно ранимое. Однако ее не волнует, что чувствует какой-то там сквиб-магоненавистник, сейчас в голове было желание покинуть Хогвартс, в который так стремилась. Вся жизнь соткана из противоречий, будучи уверенными в своей железобетонной правоте, сгоряча поступаем заведомо так, что придется сожалеть о содеянном в будущем. Не хочет признавать слова Тома, считая, это он не дает спокойно жить ни себе, ни другим. Ступая на твердую землю, с облегчением выдыхает, всматривается, как образ Аргуса исчезает вдалеке, отбегает чуть дальше, наблюдая уже то, как тот спокойно красит посеревшие черепицы. Сомневается в том, что Филч вообще придерживал ей лестницу, не находя различий между видениями и реальностью, в которых уже путалась, как в дремучем лесу. Бежит с территории Школы, спускаясь по крутому склону, перебегает на лестницу, что ведет в самый низ, почти к самой воде. Глядит на высокий мост, думая, как спокойно бежала бы по нему, вот только это было бы чересчур заметно, хотя почему она должна скрывать свое отсутствие, только если делает что-то плохое. Переубеждает себя, стараясь переставить происходящее местами и не быть виноватой ни в чьей дальнейшей судьбе. Стремится вдоль берега, выбегая на сухую мелкую каменистую дорожку, поднимаясь к подножью Запретного леса. Хватается о дерево, оборачиваясь назад, не веря, что проделала такой длинный путь за такое короткое время, прижимается щекой к влажному стволу дерева, тяжело вздыхая, чувствуя, как стягивает корсет, мешая дышать полной грудью. Резкая мысль забирается в голову, когда Силия представляет аккуратные очертания кольца Тома, жалея, что не взяла его с собой. В данную минуту готова забыть все мысли, которые были ранее. В Литтл-Хэнглтоне застыла весна с ее не до конца растаявшим снегом, тогда как в остальной Британии уже подходило к концу лето, находит это место более странным, чем раньше. Хочет понять, что такого сделал с ним Том, добившись такого эффекта отстраненности. Узенькие улочки блестели от влаги, которая встречала на каждом шагу, пустые умершие домики слепо глядели на окружающий их лес. Силия замечает что-то похожее на человека, сидящего на скамейке. Поднимает глаза на холм, в котором горели окна, скорее всего, Петтигрю вновь кого-то привел, заведомо выгнав шататься по улице. Подходит к человеку, что сидел в согнутой позе, на нем была тоненькая белая хлопковая рубаха, на голове соломенная шляпа, из-под которой торчали темные мокрые волосы. Он не двигался. Силия ощущает непонятный страх. Прямо на Центрально Площади, один-одинешенек незнакомый не званный гость воображает из себя статую. Подкрадывается к нему сзади, замечает, что он ее игнорирует, кладет руку ему на плечо, тут же одергивая, почувствовав жуткий холод. Боится осознать, что это правда, что городок все же живет, вот только своей загробной и потусторонней жизнью. Глотает подступивший ком, заглядывает в его опущенное вниз лицо, сдерживаясь, как бы не завопить от ужаса. Синее в язвах лицо с пустыми блеклыми глазами. Смотрит на его руки, они были в застывшей крови, а кожа этого мужчины вся загнивала на глазах. Силия просто смотрит в случайную сторону, находя очертания застывших людей в самых неприглядных и укромных местах, не может поверить в то, что это правда. Срывается с места, постоянно оборачиваясь назад, в ужасе видя, как мертвые преследуют ее. Чувствуя на себе их взгляды, начинает судорожно плакать, взбираясь по мощеной дорожке наверх к своему дому. Не успевает дотронуться до ручки двери, как Петтигрю выходит на крыльцо. Весь зеленый и напуганный, понимает, что Хвост видел либо тоже самое, что вполне возможно, либо что-то другое. — Простите меня, — смотрит она на него. — Возможно, я была не права. Он ничего не отвечает ей, возможно, того тоже мучили кошмары, связанные с этим местом, а сейчас еще сильнее, чем раньше. Том однозначно принес с собой в этот мир что-то отвратительное и мертвое. Проходит внутрь дома, в коридоре которого было темно, как в пещере, только приглушенный свет из холла звал к себе, заглядывает, видя Тома, в чьем лице проступали отчетливые черты его старого внешнего облика. Он увидел, как она наблюдает за ним. — Не смей этого делать! — с порога отчитывает она его, начиная ронять слезы. — Если ты хочешь, чтобы мы виделись, то брось свою затею, — падает она около него. — Мне одиноко, — начал он, — кажется, что если я сломаю душу еще раз, то избавлюсь от этого чувства. — Для тебя наступили сложные времена, когда придется ждать, — берет она его на руки. — Ты бросила меня. Я тебя ненавижу, мне здесь плохо. — Все подставляются ради тебя, — злится Силия, смотря на него. — Ты даже не представляешь, как страшно врать такому, как Дамблдор. Крауч сильно рискует. Складывается ощущение, что Малфой что-то задумал, — высказывает она свои опасения. — Гнусный Люциус мало что может без денег своего отца, — касается ее рукой. — Твой дневник, — смотрит на Нагайну, — он подсунул его Джинни. Я не знаю зачем, но ты рисковал снова. Не находит ей ничего в ответ, прося покормить его, как это было раньше. Невыносимое чувство привязанности и тоски стискивало шею, как только Силия хотела избавиться от Тома. Она наконец-то снова заметила подглядывающего Питера, не долго думая, зовет его к себе, на что он странно озирается, ища в стороне кого-то третьего. — Скажи мне, — поворачивается к нему, — ты жалел о том, что сделал с Поттерами? — смотрит на своего брата, а он, как ребенок, пьет розоватую жидкость, следя за каждым движением и взглядом, находя спокойствие и защищенность в данную минуту. Хвост опустил голову, его еле заметно затрясло, Силия видит, как он старается не расплакаться, понимает все без слов, находя в Петтигрю воспоминания о прежней дружбе с Джеймсом. Жалеет предателя, видя моменты из прошлого, которые слегка навевали ностальгию. Обделенный, тот, кому всегда приходилось притворяться, хотя меняя свой выбор в сторону Темного Лорда, Силия не видит особой разницы. — Просто надо было, чтобы Сириус стал хранителем этой жалкой тайны, — слабо сдерживает свою возбужденность в этот момент. — Зачем ты это спрашиваешь у него? — смотрит на нее Том. — Почему Поттеры? Почему не Долгопупсы? — отвечает вопросом на вопрос, ставя перед ним слишком сложную задачу. — Это ты во всем виновата, — закрывает глаза. — Мальчишка все равно умрет. Ее обижает невозможность брата поддерживать диалог. Поддается своим чувствам, начиная тихо всхлипывать, понимая, к чему все идет, ощущая присутствие скорой и неизбежной смерти, возможно, еще многих смертей. Верит в его слова, виня себя в том, что приходится пережить каждому из них. Сомневается в правильности расставленных приоритетов, боится представить, что случится, когда Том вернет себе тело. Хранит мысль все же бежать в самый последний момент; укладывая брата, все же собирается уйти, не видя возможным быть вместе с ним никогда. Он хватает ее за пальцы, обещает ему прийти еще раз, не зная, как объяснить ему, что важно не выдать себя. Поспешно удаляется из гостиной, направляясь на кухню, открывая верхний настенный ящик, достает оттуда любимый напиток Фрэнка Брайса, обычно, когда ему становилось не по себе, то он делал глоток, а потом засыпал прямо за столом, вспоминая сынишку. Надеется, что когда-нибудь увидит этого самого Генари, по которому так тосковал старик. Наливает себе неполный стакан янтарного содержимого, делая глоток горькой отвратительной жидкости, после которой жжет все горло. — Постоянно, — раздался голос Петтигрю. — Будучи в Хогвартсе и встречаясь каждый раз с живым напоминанием о бывшем друге и его жене, меня брала хандра, — говорил он тихим поникшим голосом, медленно садясь за стол. — Не жалко было так поступать с семьей Уизли? — протягивает она стакан Пожирателю, который не медля выпивает все, что в нем было. — А как вы сами думаете? — Я думаю, что у вас не было выбора. Жизненные обстоятельства, тупик в сложившейся ситуации, неудачно брошенное слово в детстве, — говорит смотря в собственный стакан, ловя ощущение дежавю. Говорит о другом человеке, но при этом видя в его проблемах отголоски своих. Уже чувствует полную картину, во что втягивает ее Том. — Почему вы хотите предать и каждый раз предаете своего брата? — последовал ответный вопрос. — Что, простите? — возмутилась Силия. — Все знают, что вы постоянно мешали Темному Лорду и шантажировали его, обвиняя в страшных деяниях. — Это он вам такое сказал? — не верит своим ушам. — Я не знаю откуда уже пошел данный слух, но это знает каждый, кто побывал в команде Пожирателей, — шепотом произнес Петтигрю. Прислоняет холодное граненое стекло стакана к своей горячей щеке, закрывая глаза от усталости, с ужасом думая, как будет вести деятельность профессора. Вновь задумывается о том, чтобы уволиться из Хогвартса.***
Большой зал пестрил ночным небом, на котором простирались облака и сияющие звезды, нависающие свечи медленно покачивались, создавая ощущение легкого ветерка. Радостные старшекурсники все никак не могли занять места, продолжая встречать друг друга теплыми объятиями. Межфакультетные войны, кажется, совсем давно канули в лету, но только не для молчаливых и обособленных учеников Слизерина, которые держались лишь своего стола, не впуская чужаков в свой узкий круг. Однако не все было столь категорично, в массе своей факультет змей не поддерживал контактов с другими, но это не значит, что все такие. Когда в зал забегает Золотое трио, то весь Гриффиндор аплодирует им, от чего те, кажется, немного засмущались, хотя рыжий Уизли быстро оклемался, начиная представлять себя на вершине социального Олимпа. Силия не может отделаться от прилипчивого образа маленьких двенадцатилетних детей, которыми она их запомнила, тогда как нынешние подростки несли в себе лишь ненавязчивое напоминание о том, кем они были. Как Гермиона, околдованная василиском неподвижно окаменела, или то, как Гарри вытаскивал Джинни, при этом его всего колотило от яда сточной гигантской змеи. Жалеет, что не упрекнула Тома Реддла в том, что он выпускал своего василиска в женском туалете, пожимает плечами, стараясь не подавать виду, что думает вообще ни о том, складывает руки в замок, прикрывая улыбку, наблюдая за Гарри. Рон, увидев своего преподавателя, махнул рукой, на что Силия ему так же кратко кивнула, после чего почувствовала на себе вопросительные взгляды со стороны некоторых коллег. «До сих пор не могу забыть его маму во «Флориш и Блоттс»», — кратко бросает она Трелони, которая постоянно выискивала теории заговора. Звук разливающейся воды доносится до Силии, взглянув под стол, застает в руках провидицы бутылку чего-то крепкого. Прозрачная и отвратительно пахнущая, струится в металлический бокал Сивиллы. Женщина тут же прячет бутылку со спиртным подальше под собственный стул, начиная хлебать залпом, после чего скривилось ее и так кривое лицо. Силия поворачивается к Макгонагалл, не зная, как бы лучше спросить. «Вы просто не видели ее залежи в Выручай комнате», — тихо ответила та, продолжая хлопать вновь прибывшим ученикам. Да, в коллективе приходилось сложно, каждый что-то знал друг о друге, при этом следовало на многое закрывать глаза. Про Минерву все знали один неоспоримый факт — она влюблена в своего начальника, тогда как Хагрид обвинялся в открытии Тайной комнаты, и даже успел посидеть в Азкабане, Северус вообще возможный предатель, так как носит на руке метку Темного Лорда, Помона Стебль, кажется, до сих пор питает нежные чувства к Горацию Слизнорту, отправляя анонимные валентинки в День Святого Валентина, Флитвика за спиной обзывали гоблином, несмотря на то, что он наполовину человек, странные теории ходили о том, каким образом получились на свет такие вот межвидовые полукровки. Роланда Трюк отличалась своей любознательностью и тягой нарушать правила, а так же не упускала момента, чтобы поставить на кон все что у нее было, азарт — двигающая сила. Мадам Помфри была очень сентиментальной и пугливой, однако при детях этого никогда не показывала. А Сивиллу знали как слегка тронутую даму, у которой слишком тесные отношения с алкоголем. Окунувшись в мир забытых страстей и интриг, Реддл с легкостью вспоминает все колкие и будоражащие сплетни, сияя от какого-то странного счастья, возможно потому, что это отвлекало, как, например, легкое детективное чтиво дает разгрузку от привычной жизни. Силия смотрит на Дамблдора, который с интересом осматривает своих учеников, мягко улыбаясь, кажется, любой учебный год приносил ему удовольствие. Аластор, недовольно примостившись к стене, сверлил взглядом стол Гриффиндора. — Дорогие ученики, — встал со своего места Дамблдор, привлекая внимание к своей персоне, отрывая новопоступивших и не очень школьников от долгожданного ужина. — В этом году у нас пройдет одно очень важное мероприятие, на которое съедутся ученики из других школ. Убедительно прошу вас показать все свои добропорядочные качества и соревноваться честно, подробную информацию все получат, как только другие школы прибудут к нам в Хогвартс. Зал заликовал бурными овациями, длинные остроконечные колпаки полетели вверх, старшекурсники начали обниматься, не зная, как еще выразить свои радостные чувства. — Но зачем сейчас? — спрашивает Силия у Минервы, удивляясь такой спешке директора. — А вы не знаете, что подобное мероприятие длится не один день? — делает глоток. — Наш Альбус получил утвердительные ответы от таких школ как Шармбатон и Дурмстранг, письма шли долго и вообще много возни с этим вышло, — махнула она рукой. — Но все же Турнир состоится, и директор правильно делает, что предупреждает учеников заранее, мы не хотим, чтобы такая игра сорвалась, на нее уже приглашены все члены попечительского совета, министры, разосланы письма родителям учеников старших курсов для того, чтобы они ознакомились. Ведь кто-то наверняка будет против участия своего чада в подобном. — А как же те, у кого нет родителей? — не отставала от зама. — Для тех, у кого нет родителей, существуют опекуны. Значит, они и ознакомятся с подобной бумагой. Но это для тех, кому на момент игры нет семнадцати лет, например, когда день рождения еще не наступил, а участвовать хочется, а в этом году все равно исполнится семнадцать, — разъясняла Минерва. — Если честно, то я все же считаю, что на подобный турнир нужно разрешение всех родителей и опекунов. Вот вы бы согласились подписать подобную бумагу? — искоса посмотрела на соседку. — Разумеется, нет, — даже как-то обиженно прозвучали эти слова. Начались судорожные сборы к прибытию новых иностранных учеников, Силия уже подумывала, как будет переодеваться в форму Шармбатона, сбегая с милыми девочками во Францию. Ребята стояли на ушах, все никак не могли принять адекватно ту мысль, что другие школы уже в пути по прибытию в замок Хогвартса. Гарри вместе со своими друзьями укромно что-то обсуждал, попутно не отказываясь помочь неприглядной Сивилле Трелони, которая старалась удержать в своих трясущихся руках множество свитков и хрустальный шар. Разлад, казалось, произошел, когда между Роном и Гермионой прокатился объемный прозрачный шар, гулко стукаясь, он устремился куда-то вдаль, а за ним рванул ответственный Поттер, вытягивая свои ручонки, догонял быстрый и непослушный шар. Гермиона ринулась за Гарри, так и остался Рональд один. Какие-то внутренние конфликты оставались незаметными для неподкованного зрителя, настолько была тонкой эта грань между ссорой и натянутой улыбкой. Поттер касается руки Грейнджер, отбиваясь от хамских фразочек Драко, который, в свою очередь, уходя, показывает очкастому неприличный жест, чем очень сильно злит умницу и отличницу Гермиону, она уже сорвалась с места догонять белобрысого, но Гарри хватает ее, от чего девушка дернулась на месте, смотря в след убегающему Малфою, от которого только пятки сверкали. «Не надо», — тихо говорит Гарри ей, и они уходят искать Рона, который на этот раз забрался на высокий выступ Хогвартского моста, привлекая к себе внимание всех малышей, однако Уизли надеется быть замеченным братьями и сестрой, которых в толпе и вовсе не было, обижается, представляя лица Гарри и Гермионы, которым Рональд, кажется, уже стал не нужен. «Слезай, идиот!», — кричит подбежавшая Гермиона, на крик которой рыжий радостно оборачивается, наконец-то ощущая свою нужность. Он вскакивает на ноги, хочет спрыгнуть и подбежать к друзьями, но смех малолетних детей выбивает из колеи, и Рон поскальзывается на сыроватом козырьке, падая на задницу, начиная ехать вниз, срываясь с крыши. Гермиона что-то кричит, Гарри уже ринулся хватать пострадавшего. «Венгардиум Левиоса!», — резко командует Грейнджер, заставляя Уизли левитировать в невесомости, тот восторженно что-то кричит, смотря на затянутое тучами небо и черное, как уголь, озеро. Гарри тянет к Рону руку, когда тот медленно подплывает поближе, Поттер хватается за скользкие ладони рыжего, вытаскивая на безопасный отступ. После подобного приключения взбесившийся Снейп снимает с Гриффиндора двадцать очков: за колдовство на территории Школы и за вычурный поступок Уизли, который мог привести к трагедии. Выслушивая этот увлекательный рассказ из уст разгневанного Северуса, все старались сдержаться от колкого замечания в его адрес. Силия прикрывает лицо книгой, следя за зацикленными движениями разгоряченного Снейпа, на которого старалась не ругаться Минерва, однако войны за факультет были присуще даже преподавателям. Спокойно и безэмоционально, Макгонагалл очень пыталась сохранять маску безразличия, кратко отвечая: «Это мой факультет, позвольте мне самой решать, какое наказание заслуживают мои ученики». Бросив все попытки спорить, Северус сел в кресло, начиная перебирать газетки, что лежали пыльным скопищем на маленьком столике, погружаясь полностью в события описанные, он недовольно осматривает вестник со всех сторон, спрашивая: «Что здесь делают эти древние новости?». Макгонагалл продолжала раздражать Снейпа, кратко отвечая: «Это директор их принес сюда». После того, как Северус небрежно кидает пожухлые бумаги в костер, Минерва бросает все свои дела, выхватывая у строптивого зельева очередную газетку, кладя обратно в кучу других, аккуратно берет всю стопку и выходит из преподавательской. — Я устал бороться за правду, — раздраженно потер лоб Снейп. — Скажите еще, что я не прав! — оглядывает своих коллег. — Вы правы, безусловно, — неожиданно для всех прозвучал голос Аластора Грюма. — Этот мальчишка был не прав, как и девчонка. — Все прикрывают Гриффиндор, — возмущенно бросила Роланда. — А когда Седрик Диггори использовал безобидное заклинание, то… — начала она, оборачиваясь к Помоне. — Началась головомойка, — закончила та. — Пятьдесят очков сняли, а тут двацать и такой скандал. — Иногда я думаю, что лучше бы не было такого факультета, как Гриффиндор, — мрачно бросил Грюм, заставляя всех посмотреть на себя. — Вы не в себе?! — встает с места Силия. После чего Аластор улыбнулся, рассмеялся и сказал: — Ну и лицо у вас. Я пошутил, — однако ему поверили и поддержали краткими смешками, но было такое ощущение, что многие промолчали в согласии с такими резкими словами. Когда не было времени рассуждать, Силия бежала к Краучу, и, лишь кратко взглянув на него, он понимал ее без слов, давая время сбежать из замка, заменяя на паре уроков и отвлекая директора, если ему вдруг захочется внезапно пройтись по классам. Хотя такого никогда не было, Дамблдор был слишком занят своими делами, Министерство давило, статистика показывала странные изменения, каждый учебный год сокращался из-за всевозможных происшествий, в которых центральной фигурой был Гарри Поттер и его компания. Водная гладь расступилась, выплевывая из себя большущий корабль, который был и не один. Ученики Хогвартса стояли на всевозможных балконах, смотря на зрелище невероятной красоты. Двуглавый орел на белых плотных парусах, которые ветер с силой подталкивал. Никто не знал местоположения Дурмстранга, но все же теории про то, что это была Россия или близлежащие ее страны и республики, могли быть правдой. Грозные на вид высокорослые коренастые парни в длинных теплых пальто с меховым воротом вышли на берег, помогая еще спускающимся товарищам, протягивая свои руки и посохи, в них была воспитана солдатско-братская привязанность, возможно, ученики данного учебного заведения спустя долгие годы поддерживают связь друг с другом. Вставая в ряд по трое, они шли плечом к плечу, невольно маршируя, отбивая все ступени каменного Хогвартса, стуча длинными посохами, напевая какую-то песню, слов которой не понимал никто из англичан. Их вел единственный человек в белом, поднимая свой посох вверх, останавливаясь перед вратами школы Чародейства и Волшебства, он ждал, когда его дисциплинированные ученики догонят его. Альбус вышел к человеку в белом, чей вид не внушал доверия, было ощущение, что он очень жестокий, возможно, грозный. Темные волосы и глаза, редкая бородка, морщинистое вытянутое лицо. Директора пожали друг другу руки, устремив свои взгляды высоко в небо. Облака разверзлись и выпустили на свет пару тройку карет, запряженную пегасами, что пролетали над спокойной морской гладью, едва касаясь копытцами прохладного черного озера. Звонкое цоканье раздается в тот момент, стоило лошадям приземлиться на ровной каменной площадке. Ученики Хогвартса с изумлением и ликованием наблюдали за новенькими, приготовив зазывные плакаты, на которых были написаны приветственные слова, они выкрикивали что-то со своих мест, но в таком гуле было не разобрать, что хотят донести ученики до только что прибывших. Из самой большой кареты, запряженной аж дюжиной крылатых коней, вылезает довольно тучная и высокая мадам, одетая в дорогое мерцающее платье, шею которой обвивал меховой ворот, на длинных пальцах сверкали перстни, а ногти отдавали мрачным красноватым оттенком — не самый лучший цвет для такой благородной мадам. Стоило ей распрямить свои широкие плечи и гордо вскинуть подбородок, как она поражает присутствующих своей статью и гигантским ростом, по сравнению с ней Хагрид казался недоросликом. Вокруг этой женщины тотчас сбежались миловидные девочки в шелковистых платьицах цвета ясного неба, которого так не хватало в Туманном Альбионе. Легкие юбочки развевал северный ветер, они перебирали ножками, словно маленькие танцовщицы, продолжая привлекать всеобщее внимание. Силия уверена, что в Дурмстранге Том начал бы изнывать, тогда как в Шармбатоне ему самое место. Дамблдор склоняется в приветствие перед яркой мадам, целуя ей руку. Силия тут же ищет в толпе Минерву, пытаясь уловить в ее лице хотя бы намек на недовольство, и она его находит, а точнее, это недовольство проступало столь сильно, аж перекосив замдиректора. Рональд Уизли засмотрелся на витающие юбочки, свешиваясь с балкона, Реддл, видя, как Северус готов оторвать уши засранцу, преграждает рыжему возможность свеситься еще больше, отводя в сторону. Дамблдор осматривает всех наблюдающих, улыбаясь заинтересованности своих учеников. Поднимает руку над головой, утвердительно махая, после чего дети с визгами начали толкаться, вбегая в замок. Входные двери в Хогвартс отворяются, и три директора вместе с новоприбывшими иностранцами следуют в самое сердце Школы Чародейства и Волшебства — Большой Зал. Учителям приходилось отчитывать свихнувшихся от перевозбуждения учеников, что стояли на ушах, толкаясь, крича и шумя, роняя портреты и начиная драку прямо в толпе за возможность быстрее оказаться в Большом Зале и вновь понаблюдать за представителями других школ. Как только ученики заняли свои хаотичные места, смешались факультеты, враги, друзья, братья, сестры, все потеряло былой вид в таком стремительном хаосе. Лишь большая часть Слизерина заняла свой стол, потому что пинками выгоняла другие факультеты. Место Пуффендуйцев было отдано для гостей, ученикам Хогвартса приходилось тесниться, от чего чувствовалась какая-то неловкость в общение между ними, ведь привычный мир рухнул, пусть и на время, но все же придется привыкать по новой. Ребята в шутку протягивают друг другу руки, знакомясь заново. «Привет, я Седрик Диггори, учусь на Пуффендуй», — широко улыбнулся, желая вновь познакомиться с Мальчиком-Который-Выжил. «Очень приятно, — смеется он, — Я Поттер. Гарри Поттер. Ученик Гриффиндора». Стол засмеялся, когда все по очереди начали повторять эту интересную затею. «Гермиона Грейнджер. Гриффиндор», — тянется она к пепельной блондинке напротив. «Полумна Лавгут, Когтевран», — улыбается в ответ, не сдерживая смеха. «Вот идиоты», — выругался Драко, показывая пальцем на стол, за которым сидел Поттер, начиная перешептываться со своими прихвостнями. Альбус встает посреди зала, тогда как по правую руку от него директор Дурмстранга, а по левую — Шармбатона. Хлопнув пару раз, привлекая рассеянное внимание учеников, начинает приветственную речь. — Очень рад, что все мы сегодня с вами собрались. Мы ждали этого много десятилетий, если кто знает, то последний турнир проходил аж в 1792 году, с того времени, кажется, прошла бесконечность. Хочу представить вам наших гостей, — говорит громко и уверенно, охватывая каждого в зале. — Олимпия Максим. Директор Академии магии Шармбатон, — ее миловидные ученицы встали со своих мест, желая поддержать свою мадам лучшими овациями. — Игорь Каркаров. Директор института Дурмстранг. Как и девочки с Шармбатона, парни начали поддерживать главаря, чуть ли не отдавая честь при виде своего полководца. Дождавшись, когда воодушевление стихнет, Дамблдор продолжил, отходя в сторону, показывая зрителям что-то, завешенное темной тканью. — Надеюсь, наша борьба будет честной, — спокойно добавил он. — Для участия в турнире вам должно быть не меньше семнадцати лет, победитель увезет с собой этот кубок, — сорвал плотную ткань, показывая светящийся многогранный кубок, ручки которого были в виде чешуйчатых драконов, ученики заохали, начиная перешептываться. — Через пару дней будет отборочный тур. Желающим нужно будет бросить свое имя в заколдованный кубок, за честностью соревнований будут следить многие профессора, так что не думайте обхитрить нас. Будьте бдительны, потому что Турнир Трех волшебников — сложное испытание, порой даже смертельно опасное. Подумайте хорошенько, мои дорогие. А сейчас, — сделал паузу Дамблдор, — да начнется пир. Силия сложила руки на груди, будучи недовольной всем происходящим, ведь теперь привычное спокойствие рухнет окончательно. Обучаться в таком сумбуре просто невыносимо. — Мисс Реддл? — окликнул Силию незнакомый женский голос, она оборачивается, видя блондинистую мадам средних лет. — Я Чарити Бербидж, вела уроки Магловедения, пока вас не было, — чувство скользкого соперничества кольнуло в самую глубь, но Силия только приветливо улыбается, протягивая руку в дружественном приветствии. — Я так понимаю, у нас с вами один класс на двоих? — О, нет же, теперь класс, в котором вы вели, будет моим, вам выделят другой, — как бы невзначай сказала она, пожимая плечами. — Ничего, — махнула рукой Силия, — мне все равно надоела старая аудитория. Солнечная сторона. Постоянно душно. — Знаете, — начала она, — я вот тут пишу статью про маглов и волшебников, не хотите прочитать? Думаю, мы должны найти сходные точки. — Ну конечно, — положительно кивает, — а что конкретно вы пишите? — Я просто пытаюсь донесли до учеников, а так же всего магического мира Британии, что маглы ни в коем случае не хуже нас, а заводить с ними семьи — дело обыденное, — говорила она, очень вовлеченная в свою тему, начиная красочно расписывать каждый абзац еще не выпущенной в печать статьи. Силия видит, что Бербидж хочет найти кого-то, кто понял бы ее вполне радикальные, но бросающие вызов взгляды, взглядам Пожирателей смерти. — Вы шутите? — смеется над ней, не веря, что это правда. — Вовсе нет, я даже разрабатываю специальную школьную программу для обучения на Магловедении основам магловского права и морали. — Все радикальные взгляды терпят крах, — серьезно посмотрела на нее Силия, а затем улизнула в толпу, обдумывая, как мир сходит с ума окончательно. В толпе ее кто-то хватает за руку, она недовольно оборачивается, чувствуя сильную боль. Снейп изумленно таращится на ее оголившееся запястье, которое было все в порезах. — Вы снова пытаетесь это сделать? — недовольно разглядывает ее побледневший вид. — Да, постоянно, — выдергивает свою руку, невыносимо злясь, что кто-то увидел то, что не нужно. — Какого черта вы делаете? — Я подумал, вы — это кто-то из учеников, — невозмутимо ответил он, смотря на стол, где кучковались Слизеринцы. — Только посмотрите на них, — показывает на трапезничающих ребят. — Они такие сплоченные, — с толикой гордости и грусти произносит Снейп. — Я даже помогал им отшвыривать другие факультеты. — Я заметила, — осуждающе смотрит на коллегу, однако не может сдержать смешка, прикрывает рот рукой, краснея от напряжения.***
— Что происходит в этой омерзительной школе? — спрашивает Том, рассматривая измученный вид своей сестры. — Пришлось стоять среди наблюдателей, — говорит она, не спуская брата с рук, смотря в окно. — Ученики разных школ, — поворачивается назад, видя в коридоре силуэт подслушивающего Петтигрю, зовет его присесть, не может больше выносить того, как он прячется по углам, да еще так неумело. — Они бросали свои имена в Кубок Огня, вокруг было магическое поле, не пропускающее учеников младше семнадцати лет. Те, кто не мог поучаствовать, просто наблюдали, как завороженные. Дамблдор, Снейп, Крауч старший, младший, я и многие другие должны были контролировать процесс. Каждой школе давалось время на раздумья. Кто-то даже попытался обмануть защитный круг, не в силах смириться с жестким отбором, — вспоминает близнецов Уизли, — подбросив свое имя, но вот только все бесполезно. Ты бы хотел поучаствовать? — смотрит на Тома. — Нет, — не задумываясь отвечает. — Что там Крауч делает? Он выполняет намеченный план? — забросал вопросами. — Меня никто не посвящает ни в какие планы, Барти помогает мне, когда появляется нужда незаметно улизнуть из Хогвартса, это все, что я знаю, — всматривается в странную глубокую яму, что вырыта на заднем дворе, не решаясь спросить, для чего это. — Да я и не хочу знать твоих планов, избавь меня от откровений. — Если не ошибаюсь, то Игорь Каркаров директор Дурмстранга? — спросил неожиданно Хвост. — Подлый предатель, — злится Том. — Кажется, Крауч подслушал разговор Каркарова и Снейпа о метке Пожирателей, что не дает ему покоя. Игорь боится расправы над собой, — добавляет Силия. — Не слишком ли вы сдружились с Краучем? — нападает Том на нее. — Мы работает вместе. Он рассказывает мне иногда что-то, стараемся выручать друг друга, — смотрит на злобное лицо брата. — Все ради тебя, — берет его за руку.***
Перед началом отборочного тура, первого испытания, а так же и последующих должны были проводиться занятия, продолжая учебный процесс, сохраняя его в неприкосновенности. Нагрузка на учеников была чересчур большая, но больше всего страдал именно персонал Хогвартса: ни сесть, ни поесть, ни поспать, хуже, чем во времена Тайной комнаты. Приходилось патрулировать один и тот же этаж помногу раз, разгоняя инфантильных девочек из Шармбатона, которые так и норовили познакомиться с кем-нибудь. Особо обожаемой персоной был Гарри Поттер, чья слава уплывала далеко за океаны. Девушка с вейловским обаянием и сводящей с ума притягательностью, лучшая ученица французской академии Флер Делакур, по которой страдало пол Хогвартса, проходила совершенно счастливая и румяная, держа за ручку свою маленькую сестричку, столь же обаятельную и особенную. Их красота простиралась на многие мили. Когда Силие впервые удалось поговорить с этой голубоглазой блондинкой, она картавила, не выговаривая некоторые звуки, что казалось достаточно забавным. Флер сама подошла к Реддл, начиная спрашивать, не волос ли вейлы находится в сердцевине ее палочки. Силию очень удивила проницательность девушки, оказалось, что бабушка Флер была вейлой, и девушке очень дорога ее палочка, внутри которой содержится частичка родной души. — Как ты это поняла? — изогнула бровь Силия, давая Делакур свою палочку, та стала рассматривать ее, поднимая глаза на профессора. — Не могу объяснить, — прозвенел ее тоненький голосок. — Я просто почувствовала это. Вам повезло, это очень непокладистый материал для сердцевины, но достаточно сильный, — засмеялась она, доставая свою палочку, начиная сравнивать их. — Ох, ваша чуть длиннее, — жеманно удивилась. — И такая черная, словно ихтиол. — Скорее мазута, — забирает свое ненаглядное оружие. Палочка Флер напоминала рог единорога, изящная светло-зеленоватая с серебристым отливом, полностью отражала внешнюю привлекательность и легкость хозяйки. В наступление вечера все тряслись, особенно старшекурсники, которые побросали свои имена в Кубок, и вот, на званном ужине, при большом скоплении народа, чувствовалось всеобщее напряжение. Руки учеников сцепились под столом в страшном ожидании. Почему-то в этот день лил дождь, да такой сильный, что тарабанил в окна. Дамблдор поприветствовал всех присутствующих, сообщая, что вот-вот решатся судьбы трех школ, и будут отобраны лучшие из лучших. Пылающим синем пламенем кубок обагрился, выплевывая на поверхность обожженную бумажку. Силия предполагала, что лишь имена лучших из лучших не сгорают в этом вечном огне, но опалялся любой пергамент, оставляя целехоньким лишь тот клочок, где упоминается имя волшебника, тогда как остальные имена сгорали сразу же, при попадании в кубок. Альбус вскидывает руку вверх, ловя ошметок обожженой бумажки, громко объявляя: — Виктор Крам, участник от института Дурмстранга! Собратья начали пожимать выходившему товарищу руку, отдавая свои поздравления, не сдерживая даже дружеских объятий, было видно, что это победа не только для Крама, но и для каждого, кто учился в Дурмстранге. Виктор, чья грубая и широкоплечая фигура направилась к Каркарову, который радостно потрепал ученика по затылку, чуть ли не роняя слезу от гордости, которая так и распирала. — Флер Делакур, — поймал следующую бумажку Альбус, — представитель от Академии Шармбатона. Мальчишки зааплодировали своей музе, которая сводила их с ума уже вот как несколько долгих дней. Блондинка сделала реверанс, млея от столь приятного на вкус ощущения всеобщей славы и любви. Взлетела, словно мотылек, забирая записку со своим именем, поравнялась с Виктором, который тут же бросил на нее заинтересованный взгляд, от чего Делакур заулыбалась пуще прежнего. Ученицы Шармбатона не поддержали свою на четверть вейлу сокурсницу, утопая в слезах горечи и досады, что им придется наблюдать со скамеек зрителей, пока Флер бьет рекорды популярности. — Седрик Диггори, — радушно провозгласил с особой гордостью Дамблдор. — Наш кандидат! — подначивает учеников Хогвартса ликовать, призывая не завидовать, как красавицы из Шармбатона. Некая грусть, которая быстро сменяется ликованием, захватила Большой Зал, поддерживая Пуффендуйца криками с места. Вышедший в проход Диггори начал давать пять всем, кто подставлял свои ладони, желая вкусить кусочек знаменитости, которая находилась так близко. Внезапно Силия ловит себя на странных ощущениях и мыслях, тая от воспоминаний о своем брате. Хочет его. Но лишь задорно хлопает кандидату от Школы Чародейства и Волшебства. Замечает на себе взгляд, это был Грюм, который как-то внезапно подошел, он даже ничего не говорил, просто поравнялся, наблюдая за тем, как ликование не сходило с лиц присутствующих. Потом он уставился на Барти Крауча старшего, что как-то неуверенно мялся в стороне, глупо улыбаясь. Силия разглядывала его, сопоставляя отца и сына, не может поверить во все сказанное Младшим, но она видела его слезы, а про такое невозможно врать. Испытывая какие-то сострадальческие чувства понимания всей тяжести пережитого Барти младшим, хочет разглядеть в Старшем отторгающие черты, но не может, просто встает на сторону Пожирателя, даже если он заведомо не прав. Берет Крауча под руку, который выглядел нынче совсем безобразно в облике Грозного Глаза, стараясь не расплакаться от столь сентиментальных воспоминаний обо всем. Думает, что мать не стала бы жертвовать собой, будь сын действительно таким уж ужасным. Не понимает, что просто-напросто поражена поступком Миссис Крауч, вспоминая свою семью и все, что с ними произошло. Облокачивается на Грюма, взвешивая весь проделанный опасный труд во имя Тома Реддла, знает, что так не смогла бы никогда, от чего ее распирает некая гордость за того, кто рядом с ней стоит. Нет, вы что, это не Барти плохой, а Беллатриса во всем виновата, когда Долгопупсов почти полностью лишили рассудка. Кубок Огня неожиданно для всех воспламенился с новой силой, выводя всех присутствующих из равновесия. Альбус в ожидании повернулся к кубку, вопросительно вглядываясь в глаза всех взрослых, но видит, что все так же ничего не понимают. Хватает порхающую бумажку, вылетевшую из огня. Лицо директора побледнело, он не хотел читать то, что написано на обугленном клочке, открывая рот все-таки в надежде выдавить из себя хоть слово, затем растерянность сменяется недовольством. — Гарри Поттер! — крикнул Дамблдор, ища круглые очки среди одинаковых лиц. Настала немая тишина, никто даже не перешептывался. — Гарри Поттер! — напряженно повторяет директор. Только после этого слабое движение с середины зала и шепот, доносившийся от мисс Грейнджер: «Ну же, иди!», — выталкивает она его из толпы, но мальчик встал и стоит, выжидая, видимо не мог поверить, все ждал, когда скажут, что это шутка. Гермиона встает рядом с Гарри, крепко берет за руку, начиная выводить в центр своего замешкавшегося друга, не думая ни о чем в данную минуту, кроме того, чтобы помочь Гриффиндорцу. — Вы в своем уме?! — подает голос возмущенная Олимпия, на которую тут же поглядел Хагрид, все это время украдкой наблюдавший за столь обширной леди. — Ему только четырнадцать, — тихо добавил Рубеус, смотря на Дамблдора, пока тот в свою очередь думал, что сказать. Каркаров был в ярости, он аж покраснел, потянувшись к волшебной палочке, что была во внутреннем кармане, вовремя одумавшись, сделал вид, что поправляет сюртук. Гермиона шла вперед спиной, тянув друга за собой, только бы не спускать глаз с лица Гарри, давая ему возможность забыть обо всех, кто с ненавистью бросает ему проклятья исподтишка. Она улыбалась ему, а он ей, выводит к остальным, не сдержав слез, отбегает в толпу обратно, закрывая лицо руками. Поттер смотрел только на нее, погрустнев, видя, как Гермиона переживала. Он точно не понимал всей серьезности происходящего. — Это подстава! — выкрикнул Каркаров. — Два участника от Хогвартса! — неунималась Олимпия. — Я буду жаловаться! — распылялся Игорь. Дамблдор тут же желает ученикам спокойной ночи, уводя выбранных кубком и совет директоров школ в другое место. В учительской был переполох, никто не мог уйти наконец-то спать, ожидая хоть кого-то с новостями. — Гнусный Поттер, опять он! — ввалился ко всем взмыленный Снейп, начиная выбрасывать какие-то пустые склянки в огонь, стекло с громким треском взрывалось. — Что это вообще было? — Флитвик не мог сидеть на месте. — Почему нельзя просто дисквалифицировать Гарри? — не понимает всеобщего негодования Силия. — Ему нет семнадцати, он не попадает под правила, значит, нарушает их. И кто вообще даст ему разрешение на участие в этом турнире? — Крауч, — переступил порог Хагрид и в помещении стало заметно тесно. — Он сказал, что оспаривать решение Кубка Огня не дозволено никому, мол, не просто же так его выбрали. — В этом однозначно что-то есть, — очнулась Трилони. — Но как же опекуны Поттера? — не могла оставить в покое такой случай Силия. — А что опекуны? — раскинул руками Рубеус, скрадывая еще больше места в учительской. — Напишут какую-нибудь фальшивку, раз глава Департамента международного магического сотрудничества согласен на этот произвол. — Что же нам делать? — чувствует вину за Тайную комнату перед мальчишкой. — Не дать Гарри умереть, — сел на маленькое кресло Хагрид, ломая его под собой, заставляя присутствующих испугаться и недовольно переглянуться, что полувеликан нагло игнорирует. — Ну, а что еще мы можем сделать? Выигрывать не надо, — в его словах однозначно слышался некий отцовский посыл, — надо, чтобы цел остался. Я поговорю с ним. — Уж постарайтесь, — недовольно подметил Снейп. В предвкушении первого испытания, выбранные участники, кроме Гарри ходили в окружении своих товарищей, их поддерживали, заваливали письмами поклонники и вешались на шею безумные фанаты. Хогвартс стал напоминать мыльную оперу, перед которой садилась добрая половина престарелых маглов по вечерам, переживая наполненные остросюжетными поворотами события, которые развивались на экранах телевизора, а не в их жизнях. Гарри Поттер стал пренебрегаемым среди своих же однокурсников, семнадцатилетние участники турнира косо смотрели на паренька в круглых очках, веря в какой-то заговор с его стороны. Каркаров долго что-то обсуждал с Олимпией, всем показалось, что он задумал коварный план по свержению нахального четырнадцатилетнего юноши. Но высокая мадам все же примирилась со столь неприятной мыслью, хотя между профессорами и директорами ни раз ставился вопрос о наборе еще двух человек со стороны Шармбатона и Дурмстранга. Крауч старший, который уже ходил в сопровождение бледнолицего и рыжеволосого Перси Уизли, лишь тяжело вздыхал, теряя сноровку с каждым днем. Силие было жалко Младшего, она думала, что тот переживает за отца, и на самом деле Старший захандрил из-за побега сына, в чем не мог признаться Министерству, вот только что-то не складывалось. Старший Крауч то и дело выглядел потерянным, а потом резко мог заулыбаться, будто его заставляли это делать. Гермиона всегда ходила с Гарри, сталкиваясь с Роном и Джинни в коридоре, Грейнджер старалась держать себя в руках, как бы не вцепиться Рональду в морду, ведь тот не упускал момент что-то буркнуть в спину. Поттер все равно продолжал улыбаться своим софакультетникам, стараясь поддерживать дружелюбие, что вот-вот ускользнуло против его воли. «Все будет хорошо, Гарри, — берет за руку его подруга, посматривая в растерянные зеленые глаза, — ты пройдешь первое испытание, и все встанет на свои места. Вот увидишь». Драко Малфой строил рожи избранному, обзывая «очкариком», обещая, что он никогда не выиграет в Турнире Трех волшебников. «Тебя похоронят прямо там, Поттер!», — съязвил блондин, поправляя свои шелковистые светлые волосы, ухмыляясь от собственного очарования. «Гнусный мерзавец!», — бросила Гермиона в след книгу, которая не долетела до Малфоя, потому что он трусливо сбежал, громко смеясь, — «Ничего сам не можешь! Давай один на один!», — угрожала ему Грейнджер. Силие было невыносимо жалко Поттера, ненавидит Люциуса за то, что он воспитывает такое чудовище. — А потом он в компании с Забини и Гойлом сбежали, — ходит из стороны в сторону, стараясь не злиться. Не выдерживает, срывает картину со стены бросая в костер, не внимая крикам, что исходили из нее. Крауч примостился на большом сундуке, от которого то и дело доносился пронзительный гул, наблюдая за тем, как приходит в ярость один из самых спокойных профессоров Хогвартса. — Он гад! — подходит к Барти, а ее глаза бегают по его лицу. — Малфой ублюдок! — вцепляется ему в ворот, наконец-то видя истинный облик Пожирателя, а не личину Грюма, под которой он прятался. Разжимает ее пальцы, после чего она приходит в себя, отходя в сторону, не понимая как вообще может так реагировать. — Дело ведь не в Гарри? — щурится он. — Дело в вас. Она изумленно поглядела ему в глаза, пугаясь самой мысли, что, кажется, Крауч прав. Не спрашивает у него ничего про Кубок, стараясь не придавать этому значения. Между ними встало напряженное молчание. — Как Темный Лорд? — спрашивает наконец у нее. Не ожидая от Барти вообще ни звука, Силия удивляется, улыбаясь, от чего тот ухмыльнулся. — Сходит с ума от безделья! — жалуется ему, садясь рядом, заставляя подвинуться. — Что будете делать после того, как ваш брат окончательно наберет силу? — А вы? — бесит ее подобный вопрос. — Что меня вообще ждет? Ничего хорошего, как вы не понимаете, — взглянула на него. — Он запрет меня где-нибудь, как вас запер ваш отец. — Вы хотите бежать, — насмешливо протягивает каждое слово. Дамблдор не дает профессорам продохнуть от столь оживленного дня, который все продолжает наступать без остановки, приближаясь к первому испытанию. Дает поручение провести итоговую контрольную еще за прошлый год. Силие приходится наведаться к Чарити Бербидж и попросить задания, которые она сама составила, но та дает понять, что не будет так просто расставаться со своими трудами и приказ директора для нее ничего не значит, зато предлагает альтернативу мисс Реддл, попросив посидеть на экзамене. Сдавая написанные работы Силие, ребята спешно покидали класс, однако один Долгопупс что-то замешкался, прося отложить сдачу работы на пару минут. Поворачиваясь на строгую коллегу, которая не видела, чем занимается Невилл, Силия одобрительно кивает ему, давая возможность дописать, прикрывая Гриффиндорца, не замечая, как глядит на него в упор. «А вы не могли бы не смотреть? Я не могу сосредоточиться», — попросил он. Силию не покидает странное дежавю, ведь ей приходилось и ранее выполнять роль надзирателя, которая была чужда ей. Но Чарити не доверяет мисс Реддл, проводя экзамен собственноручно, вваливая проверку написанного на Силию, да в таком количестве, что та просит коллегу помочь хотя бы с парой работ. Ответ был отрицательным, а чего она ожидала, прогуляв в Литтл-Хэнглтоне два года вместо одного, недовольно морщится, думая, что без Дамблдора здесь не обошлось. Хватается за голову, читая просто наидичайшие ответы, которые вписывали ученики, казалось, на простые вопросы. Больше всех поражал Малфой, который ответил на вопрос: «Что из себя представляет Парламент Великобритании? — Группировка школьников». Долго смеялась над абсурдностью и скудоумием чистокровных волшебников, которые отмечали, что королева Елизавета II — завистливая сквибка, предки которой сжигали магов на очистительных кострах исключительно в доброжелательных целях, так сказать хотели познакомиться поближе. На вопрос: «Что такое технологии?» Драко однозначно отличился вновь, вписывая в строку: «Ненужный мусор». То ли дело работа Рона Уизли, чьи познания о магловском мире были достаточно обширны, по сравнению с тем же Малфоем или Крэбом. Светленькая Полумна вообще считала, что электричество людям нужно для того, чтобы маленькие балерины танцевали в воздухе, напевая завораживающие песни. Затягиваясь с работами до самой долгой и темной ночи, вспоминает Златопуста, который: «Был занят. Отвечал на письма поклонников». Не может унять смех, уткнувшись в чью-то работу лицом. Дверь в класс со скрипом отворяется, и на пороге оказывается Аластор, проходит к Силие, беря стул, подсаживаясь ближе, всматриваясь в то, что она делает. А та все еще не может унять смех, закрывая лицо руками, утирает слезы, не знает, как остановить накатившую истерику. Крауч берет пару листиков, перечеркивает какие-то ответы и рисует оценку. — Что вы делаете? — резко приходит в себя, вырывая листы из его рук. — Пытаюсь вам помочь, — как бы невзначай отвечает. — Вы вообще хоть что-нибудь знаете о мире маглов? — все еще глупо улыбается из-за коронной фразы Локонса. — Только то, что от них нужно как можно быстрее избавиться. Они занимают наши территории и притесняют, а так же портят кровь волшебникам. Для этого ваш брат и живет — чтобы очистить наш мир от грязи, — добавляет немного загадочности. — Даже я не знаю, зачем миру нужен мой брат, — продолжает проверять оставшиеся работы. — А Дамблдор ничего не заподозрит? — подпирает голову от усталости. — В последнее время мы часто с вами видимся, это не может быть незамеченным. — Я сказал Альбусу, как «старому другу», — начал говорить шепотом, — что вы мне нравитесь, — засмеялся Крауч. — И знаете что? Он даже дал мне пару советов. — Вы серьезно? — не знает как прекратить волну глупого хохота. — Теперь официально можем покорять Хогвартс, — закрывает глаза рукой, понимая, что смущается. — Более чем. Вы ведь так и не знаете, что… — начал было Пожиратель, но Силия останавливает его, давая понять, что сейчас она очень занята. Барти берет со стопки чью-то работу, как вдруг из нее выпадает маленький сложенный в несколько раз клочок. Он разворачивает его, приходя в недоумение, а затем откашлявшись начинает читать вслух, видя, что мисс Реддл все равно нет дела до того, что происходит в мире. — «Вам признаюсь, я волнуюсь, Хочу секрет один я вам открыть, Тобой любуюсь, восхищаюсь…», — с выражением читает вслух, ожидая реакции, которая незамедлительно последовала. Силия, недовольно скорчившись, поворачивается к Краучу, видит в его руках какую-то записку, заглядывает, не веря своим глазам. Переглянулись. — Где вы это нашли? — стало интересно Реддл. Барти протягивает ей работу, на которой пестрило имя Долгопупса, увидев эту фамилию, Крауч залился злобным смехом. — А Невилл-то, оказывается, герой-любовник! — добавляет. — Знаете, что самое впечатляющее? — выхватывает признание в любви. — То, что это оказалось в экзаменационной работе, — выжидающе улыбается, но видит, как коллега ее не понимает. — Экзамен проводила Чарити Бербидж, — закатила глаза. На мгновение тишина берет верх и они просто смотрят друг на друга, а затем снова начинают заливаться диким злорадным смехом. — Вы только представьте, — задыхаясь говорит Силия, — Бербидж и Долгопупс! Дверь в класс стремительно распахивается, и на пороге оказывается недовольная фигура декана Слизерина. На бледном лице его проступало раздражение, руки сложены в закрытую позу, он делает шаг вперед, переступая порог, видит коллег — что выбивает его из колеи. Растерянно закрывает дверь плотнее. — Я думал было, это засранцы Уизли тут пакостничают, — начал отчитывать профессоров. — Но мои мысли даже и не думали в вашем направление, господа педагоги, — ходит вперед-назад. — Спешу напомнить, что отбой был уже как полчаса назад, — сдерживается из последних сил. — Тогда какого, мать вашу, вы здесь устроили?! — выходит из себя полностью. — Невилл Долгопупс влюблен в Чарити Бербидж! — радостно воскликнула Силия, вставая с места. — И из-за этого такой ор стоял на весь этаж? — хмурится пуще прежнего. Силия подзывает его ближе и показывает записку, на которой четко вырисовывался кривой почерк Гриффиндорца. Аластор встал с места, не удержавшись, снова заглядывает в клочок с признанием, начиная хохотать. Реддл сдерживается из-за всех сил, смотря на бесстрастное лицо Северуса, но кажется, вот-вот — и она лопнет. Чем злее и бледнее становилось выражение Снейпа, тем больше хотелось как следует отсмеяться, а заливистая истерика над ухом от Грюма подначивала. Она хлопает по столу, падая на стул, уже плача от обессиленного хохота. Декан ощущает, как к горлу подступает цепная реакция, втягивает щеки, только бы не уподобляться этим сумасшедшим, чувствует, что на пределе, смотря на то, как не успокоиться этим двоим. Недовольно взмахивает мантией, резко разворачиваясь и удаляется, не проронив ни звука, громко хлопнув дверью.