Следующая неделя прошла как в тумане. Обезумевший от горя Кенджи, не отходил от палаты интенсивной терапии, где все это время находилась Рей. Девочки по очереди дежурили возле сестры, давая отцу возможность поспать хотя бы пару часов. Икуко закрылась дома и медленно сходила с ума от навязчивых соседей, журналистов и полицейских, которые с завидным постоянством обивали пороги их дома.
В небольшом городке, страшные новости разлетелись за считанные секунды. Известие о том, что в семье Цукино уже вторая дочь пыталась покончить с собой, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Учителя устраивали показательные уроки морального и социального воспитания, где рассказывали о полнейшей недопустимости подобных мыслей и, тем более, поступков у еще не до конца сформировавшихся как личность подростков. Они приглашали десятки психологов, которые обещали помочь в любых вопросах в условиях строгой конфиденциальности, но желающих воспользоваться их услугами, оказалось крайне мало.
Полицейские стали практически постоянными гостями на территории школы, они проводили беседы с учениками старших классов на предмет странности поведения сестер Цукино, возможных причинах возникновения череды страшных событий в их интеллигентной, на первый взгляд, семье.
Конечно же, все узнали голос Тетис на том злосчастном видео и не преминули вспомнить, что их с Рей вражда началась с того самого вечера, когда Джедайт пригласил Цукино на бал. Наступила настоящая травля. Если к парню со стороны одноклассников вопросов возникало мало, то на Тетис отыгрывались все кому не лень. Дни напролет она скрывалась в своем доме от агрессивно настроенных подростков, только это все равно не могло отвлечь их внимания от столь щекотливой ситуации. Кто-то кричал обидные вещи у нее под окнами, другие рисовали позорные граффити на стенах дома, а третьи и вовсе были готовы разорвать девушку, поэтому методично забрасывали ее комнату камнями и прочими малоприятными вещами.
Джедайту же, приходилось отбиваться от полицейских. Они, раз за разом, устраивали свои бессмысленные допросы, в миллионный раз выспрашивая куда же, всё-таки, отлучалась парочка в тот злополучный вечер, в надежде на то, что парень, в один прекрасный момент, запутается в своих показаниях и тогда, следователю останется только защелкнуть наручники на запястьях блондина.
— Я ничего не знал! Да услышьте же вы меня! Я не желал Рей зла! — срываясь на истерический вопль, кричал Джед. Он искренне не понимал как такое могло произойти, а, главное, почему внимание блюстителей порядка было направлено на него, ведь ученики, все как один твердили, что голос на записи принадлежал его девушке — Тетис. Конечно, этому скоро нашлось довольно логичное объяснение. Родной дядя девушки был достаточно известным в своих кругах прокурором и уж кто если не он, мог знать все лазейки, которые можно использовать для снятия обвинения с любимой племянницы.
— Клянусь, я не знал, что так получится… Я не хотел. — запустив пальцы сквозь светлые непослушные волосы, хрипел парень, сидя в очередной раз в кабинете следователя.
— Мы… Я не ненавидел ее! Поймите, мы действительно сблизились с Рей за те несколько часов… — в его глазах сквозила такая печаль, что даже самому бездушному полицейскому в этом участке, было безумно жаль юношу.
— Все происходило совсем не так… Я не знал, что она такая…
…— Да иди ты к черту, Джедайт Кимура! Ноги моей больше не будет в твоей машине!
— Неужели ты не можешь замолчать всего на пятнадцать минут?!
— Если ты думаешь, что твои идиотские извинения заставят меня пересмотреть свое мнение, ты очень сильно заблуждаешься!
— Да в кого ты такая упрямая?! Я прошу всего лишь пятнадцать минут тишины!
— Да чтоб мне провалиться на этом месте, если я поступлюсь своим душевным спокойствием ради такого хама как ты!
— Кто бы говорил, ты просто невыносима! Как тебя только Хоук терпит?!
— Что? Да как ты… — глаза девушки округлились от удивления.
— Что? Что ты сейчас сказал?
— Ничего… — поняв, что сболтнул лишнего, блондин отвернулся в сторону и тихо продолжил:
— Нам необходимо вернуться, иначе…
— Ну уж нет! Сначала ты повторишь мне то, что сказал минуту назад! — длинные волосы брюнетки темным вихрем взлетели вверх, закрывая половину ее красивого лица.
— Я же сказал ничего! — вспыхнул от гнева Джед и уставился на нее злобным взглядом.
— Быстро идём в… машину… — неожиданно, услышав за спиной рев мотора, обернулся Кимура, но все, что ему оставалось — это провожать удивленными глазами свой новенький автомобиль, который уже успел скрытья за поворотом.
— Эй! Куда?! Остановитесь! — Рей быстро бежала вдоль пустой дороги, наивно полагая, что это заставит Кунсайта вернуться за ними, но чуда не произошло.
— Черт! Это все из-за тебя, злобная фурия! За что мне такое наказание?! — простонал Джед, швыряя на обочину свой ботинок.
— О, даааа! — закатив глаза вверх, гордо выдохнула Рей.
— И в том, что ты стоишь в одном ботинке посреди ночной автострады, это тоже моя вина…
— Вообще-то, да!
— С меня достаточно! — снимая неудобные туфли, девушка уверенно зашагала по холодному асфальту.
— Ты что творишь? Ну-ка надень их обратно!
— С чего бы?
— Ты же можешь заболеть!
— Ну что ты, зараза к заразе не пристает, слышал такое?
— А ты самокритична. — фыркнул Джед, поровнявшись с брюнеткой.
— А ты — клоун! — обиженно ответила девушка.
— Подумаешь…
Следующие минут десять они шли молча, лишь изредка косясь друг на друга в надежде увидеть, что второй из них сдался и сейчас, наконец, уже начнет разговор, но этого не происходило.
До школы оставалось ещё километра три, когда неудачливую парочку настиг проливной дождь.
— Скорее, туда! — схватив девушку за руку, Джед побежал по раскидистые ветви огромного дерева. Прижавшись спиной к мощному стволу, он, одним движением притянул брюнетку к себе.
— Эй! Руки, БЛОНДИНЧИК! — в голосе Рей звучал неприкрытый сарказм.
— Конечно, как скажешь — разжав объятия, ухмыльнулся Джедайт.
Стоило девушке отступить на пару шагов назад, как оглушительный раскат грома разразился прямо над их головами. Брюнетка резко подскочила и крепко прижалась к сильной груди парня, который все так же, невозмутимо, стоял перед ней и следил за ее вполне предсказуемой реакцией.
— Прости… — немного смутившись, прошептала она.
— Иди ко мне. — зарываясь лицом в черные пряди, произнес Джед.
— Когда я с тобой, тебе нечего бояться…
Блондин молча сидел, устремив уставший взгляд на потрескавшуюся со временем краску, покрывающую толстую кирпичную стену напротив стола следователя.
— Если верить вашим показаниям, молодой человек, — прикуривая сигарету, начал он.
— Вас с мисс Цукино связывало нечто большее, чем просто дружба.
Парень бессильно закрыл глаза.
— Но несколько свидетелей утверждают, что, когда вы появились в актовом зале школы, на вашей шее виднелись следы борьбы, предположительно, эти самые царапины… — наклонив голову парня вбок, произнес он.
— … оставили острые ноготки Рей.
— Это было после…
… Гроза прекратилась только минут через пятнадцать, все это время, сконфуженная брюнетка стояла плотно прижавшись к Джедайту. Его рука осторожно приглаживала ее волосы, которые выглядели немного небрежно после прошедшего дождя.
— Джед — немного отстраняясь от блондина, произнесла Рей.
— Да?
— Что ты имел в виду, когда говорил про Хоука? — не поднимая аметистовых глаз, спросила девушка. Она явно смущалась. Видеть ее в таком состоянии было не то что удивительно, а даже практически невозможно.
— Тебе, наверное, послышалось. Сама подумай, что я могу сказать об этом мальчишке? Мы ведь даже не знакомы. — холодно ответил Джед.
— Но я прекрасно слышала как ты…
— Не говори ерунду! Я только начал менять свое мнение о тебе.
— В каком смысле? — вскинув идеальную бровь вверх, возмутилась брюнетка.
— Ты не такая уж и злобная, когда чего-то боишься.
— Я не злобная!
— Хорошо, ты упрямая, хотя нет, ты просто невероятно упертая дамочка, которая готова пожертвовать своим здоровьем, только для того чтобы доказать практически незнакомому парню, что ее самодурство — это сила характера, а не очередная глупость. Боюсь тебя огорчить, фурия, тебе не удалось убедить меня в своей правоте!
— Что?!
— Хочешь сказать я не прав?
— Конечно, нет! То есть...
— Да? Тогда почему ты до сих пор стоишь босиком на мокрой промерзшей земле, когда тебя всю колотит от холода?
— Это не так, я вовсе не замёрзла!
— Серьезно? А если я сделаю вот так? — он раскрыл свои объятия, давая ледяному воздуху окутать взбалмошную девушку.
— Все? Больше нечем возразить? — ехидно произнес блондин.
— Да ты слишком много о себе возомнил, красавчик!
— Спасибо за комплимент, ведьмочка. А теперь иди сюда!
— Это не… Не трогай меня, отпусти! Убери руки я сказала! — самоотверженно возмущалась брюнетка, пытаясь освободиться от стальной хватки парня.
— Ага, сейчас… Ай! Ты что творишь, сумасшедшая?! — отскочив в сторону от Цукино, прошипел Джед. Его рука судорожно прижимала сочившуюся из небольших ранок кровь.
— Я тебя предупреждала!
— О чем? О том что ты чокнутая? Нет уж, до этого я сам дошел, как видишь, ОПЫТНЫМ ПУТЁМ!
— Ну всё, с меня хватит! Ты меня достал, Кимура! Я ухожу!
— Стой, глупая!
— Кого ты назвал глупой?! — замахнувшись на блондина туфлей, закричала девушка. Тот, уже зная взрывной характер брюнетки, резко отпрянул назад, но, не рассчитав силы, феерично рухнул прямо в нескольких сантиметрах от огромной лужи, которая из-за сильного удара Джедайта, расплескалась на сотни маленьких брызг, отлетая парню в глаза. Он громко выругался, пытаясь поскорее проморгаться и вновь вернуть четкость зрения, но Рей уже уверенно зашагала в сторону школы.
— Счастливо оставаться, красавчик! — язвительно крикнула она, даже не оборачиваясь к охваченном у злостью парню.
— Я придушу тебя, Цукино… — неуклюже поднимаясь с дороги, прошипел Джед…
— Я могу идти? — безэмоционально спросил Джедайт, когда его история в очередной раз подошла к концу.
— Да, конечно. Мы вызовем Вас, если нам снова понадобится Ваша помощь — нехотя ответил следователь.
— Не сомневаюсь…
Покинув участок, ноги сами понесли парня в сторону центральной больницы. Не смея зайти внутрь, он проводил уже восьмую ночь, сидя в небольшом скверике на территории клиники. Здесь он мог незаметно наблюдать за всеми членами семьи Цукино и, хотя бы так, но, всё-таки, быть в курсе состояния Рей.
***
Из дневника Минако:
То, что творилось в нашем доме после попытки Рей покончить с собой, невозможно было передать словами. Икуко словно взбесилась. Она целыми днями расхаживала по комнатам, хватаясь за голову и сыпя проклятия на всех, кто посмел хоть как-то быть причастным к случившемуся.
— Бесстыжая, какая же ты бесстыжая, Минако! Только посмотри, что ты натворила! До чего довела нас твоя глупая интрижка с этим мальчишкой!
— Это не ее вина! — попыталась вступиться за меня Уса.
— Замолчи! Ты ничем не лучше! Ты предала меня! Ты прикрывала их похождения, видишь, к чему это привело?!
— Мамочка, перестань!
— Хватит! Или, может, я чего-то не знаю и о тебе?!
— Что? — васильковые глаза Усы выражали крайнюю степень удивления.
— Точно, ты такая же как они! Ты испорченная девчонка!
— Это не так! Хочешь обвинить кого-то в случившемся, обвиняй меня! Это я посмела ослушаться тебя! Я переспала с Кунсайтом! Я! И знаешь, что я скажу тебе? Я была счастлива, впервые в жизни я чувствовала, что меня любят… Я сходила с ума от невероятного урагана эмоций, мне никогда не было так хорошо, как тогда, в его объятиях, он был моим всем.... В тот момент я действительно любила Куна как никого другого в этой жизни! Он показал мне, что такое ласка! Он был нежен, он дарил мне свое тепло, он подарил мне частичку себя, ОН, А НЕ ТЫ, ИКУКО! — звонкая пощёчина заставила меня отлететь практически в другой конец комнаты.
— Замолчи! Не смей так говорить! Я всегда любила вас! Всех пятерых!
— Поэтому двое из твоих "горячо любимых" дочерей решили свести счёты с жизнью? Из-за твоей любви?!
— Ах, ты паршивка! — она вцепилась в мои волосы, заставляя смотреть ей прямо в глаза. В этом взгляде была она вся. Черная ненависть плескалась в глубине ее безумных глаз, она была готова придушить меня своими руками и, наверняка, сделала бы это, если бы не вовремя вернувшаяся из больницы Мако.
— Ты что делаешь? — подскочила она к матери и с силой оттолкнула ее на диван.
— Ненавижу… Как я ненавижу вас… — прошипела Икуко и пулей бросилась в спальню.
— Как ты? — спросила Мако, склоняясь надо мной.
— Как Рей?
— Она пришла в себя. Сейчас с ней отец.
— Что? — мгновенно среагировала Уса.
— Мы должны быть рядом с Рей! Идём же скорее!
Схватив первые попавшиеся вещи, мы выбежали из дома.
***
Больница встретила нас своими холодными грязно-синими стенами. Вокруг копошились люди, пытаясь добиться каждый своего. Кто-то искал родственника, попавшего в какую-то страшную автокатастрофу, кто-то пришел навестить друга, ну, а кто-то просто бездумно болтался рядом с отделением, изнемогая от праздного любопытства.
В ту ночь к сестре нас не пустили. Отец провел с ней почти все время до самого утра и согласился немного отдохнуть лишь тогда, когда после общего обхода, доктор заверил нас, что угрозы для жизни больше нет и Рей скоро переведут в обычную палату.
— Рей, что случилось? — давясь горькими слезами, Уса сжимала слабую руку сестры. Но она не отвечала. Ее красивые аметистовые глаза поблекли, словно потеряли надежду на счастливое будущее.
— Зачем? — наконец, едва слышно спросила она.
— Что?
— Зачем вы спасли меня?
— Дорогая, что ты такое говоришь? — подключилась Мако.
— Мне больше не нужна эта жизнь. Отпустите меня, пожалуйста… — на ее глазах застыли слёзы.
— Не говори так, Рей! Мы любим тебя, слышишь??? — практически кричала Уса.
Единственной, кто все это время хранил молчание, была Минако. Сейчас она как никто другой понимала и действительно слышала слова старшей сестры. Как же они были похожи… Сколько было боли и унижения в их ужасном сходстве....
— Уходите. — безжизненно произнесла Рей. Сестрам пришлось подчиниться.
Это были последние слова, произнесенные стойкой и бесстрашной брюнеткой. В ту ночь Рей бесследно исчезла из клиники. Это принесло окончательный раскол в некогда счастливую семью Цукино. Теперь их оставалось лишь пятеро...
