Andrа tutto bene, fratello.

— Да отпусти ты меня, придурок, что ты делаешь вообще?! Говорю же тебе: от-пус-ти меня, мразота! — рявкнул Зиро, пытаясь вырваться из стальной хватки новоявленного братца, — Идиот! Мне больно, мудак ты пришибленный! Хватит меня тянуть хер знает куда, скажи уже и отпусти мою руку, сволочь, она скоро онемеет! — дернув рукой и чуть не взвыв от прострелившей запястье боли, Зиро попытался как следует лягнуть идущего впереди шатена по лодыжке, но ничего, кроме призрачного интереса в карих глазах, не произошло и не появилось, — Да куда ты меня ведешь, ушибленный? Здесь все в заброшках!       Шатен даже не обернулся, слушая все причитания и ярые попытки вырваться своего брата, с упорством танка и упертостью барана игнорируя светловолосого, спокойно смотря то по сторонам, то вперед. Тсунаеши даже не поворачивался, когда мальчишка весьма ощутимо и сносно ударял его в самые больные места — однако, сейчас он хотел далеко не этого. Савада-старший шел медленно, чтобы Зиро поспевал за размашистыми шагами модели и не так уж уставал по дороге. Они уже почти пришли — то место, которое ему было нужно, находилось в двух поворотах.       Зиро, наконец-таки уставший и просто покорившийся судьбе — то бишь братцу — шел за ним с лицом, полным смирения, непонимания, злобы, и, совсем чуток, любопытства. Ибо в этом районе он не был очень давно.       Помнится, район этот был действительно дальним, но не менее интересным, чем центр Намимори, в котором они с друзьями — а теперь и с подчиненными — ошивались очень и очень часто. Основу здесь составляли зеленые парки да скверы, куда дети ходили кататься на велосипедах, мамочки гуляли с колясками, а здешняя молодежь — начиная лет этак с пятнадцати — гуляла по ночам; еще были небольшие круглосуточные магазинчики, так как сюда часто приходили в поход или на пикник, несколько небольших детских площадок и, построенное недавно, небольшое колесо обозрения метров пятнадцать в высоту. Зиро здесь бывал часто — во-первых, по ночам гулять тут намного лучше и никто не видит, а во-вторых, Реборну этот район ну очень приглянулся, поэтому большинство тренировок он проводил именно здесь.       Однако, Тсунаеши даже глазом не моргнул, сворачивая в сквер, но на совершенно другую тропинку, ведущую, вроде как, к дороге с противоположной стороны. — Ты куда прешь, идиот?!       Тсуна нахмурился, коротко глянул на брата через плечо, от чего тот вмиг заткнулся, и тут же повернулся вправо, рукой отодвигая свисающие ветки деревьев и помогая пробраться дальше. Зиро оглянулся, наблюдая, как знакомый ему сквер исчезает из поля зрения и раздраженно повел плечами, вновь делая попытку вырвать руку. — Если ты решил прикопать меня где-нибудь, то советую делать это ближе к дому. — Если ты вдруг решил идти в стендап, то, пожалуйста, научись для начала шутить. — Тсуна фыркнул и чуть замедлился, — У меня нет желания выкапывать для тебя могилку, не говоря уже о том, что мама расстроится, fratello. — Черт, как же ты меня бесишь, — разозлившись, Зиро со всей силы ударил ногой по бедру Тсунаеши, от чего тот, пошатнувшись, оступился и был вынужден отпустить брата; блондин-таки вырвался из стальной хватки и, раздраженно размяв кисть руки, повернулся в сторону, откуда они пришли, — отвали от меня, полудурок. Ты мне никто, чтобы так обращаться со мной. — Я твой брат. — спокойно отозвался шатен, облокотившись о дерево. — Я тебя не знаю. — недовольно, через плечо, выдал Зиро, — Что бы вы там с мамой не говорили, я тебя не помню. Поэтому я не вижу смысла даже говорить с тобой.       И, когда он уже был готов уйти, послышался смешок. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Зиро хотел выдать что-нибудь язвительно, но замолчал, увидев взгляд Тсунаеши. — А ведь странно, да? — Шатен, не отнимая бедра от дерева, повернулся в противоположную от Зиро сторону, — Тебе ведь было практически шесть лет, физически ты был вполне способен хотя бы запомнить меня, верно? Однако, несмотря на это, твое сознание решило стереть меня из твоей жизни. Именно меня, потому что все остальное ты прекрасно помнишь, да?       Зиро, не в силах оторвать взгляд от пылающих Волей невероятно красивых глаз, лишь кивнул, завороженный бушующим Пламенем на дне зрачка. — Интересный случай, верно ведь? — продолжил парень, — Ты не помнишь ни меня, ни всего того, что нас связывало. Ты не помнишь, как боялся грозы, приходя ко мне в комнату, не помнишь, как был счастлив, если я брал тебя с собой на работу? Ты не помнишь, что засыпал только в моем присутствии и никогда не ложился, пока я не пожелаю тебе спокойной ночи. Ничего из этого ты не помнишь, ведь так?       Зиро сглотнул, нервно переминаясь с ноги на ногу. Все его раздражение сошло на нет. — Зачем ты все это говоришь? — Зачем? — задумчиво хмыкнул Тсуна и, наконец, оторвался от дерева, — Я приехал сюда не для того, чтобы прогуляться или просто посмотреть, как изменился Намимори. И не для того, чтобы повеселиться, отдохнув от работы. В конце-то концов, я мог и там, в Европе прекрасно провести время, верно? Однако, несмотря на это, я срываюсь сюда, в Японию, чтобы навестить свою семью, но вместо любимого братишки я вижу… вижу кого, Зиро? Кто ты сам? — Тсуна… — Хм, — ухмыльнулся он, видя выражение детской растерянности на лице брата, — когда я уезжал, ты плакал. Ты плакал, просил остаться с тобой и не уезжать. Хотел, чтобы я тебя забрал с собой, не оставлял одного, даже если рядом будет мама с папой. Ты несколько раз пытался забраться в мой чемодан, прятал билеты на самолет, пытался поджечь мой контракт с агентством и даже топил вещи.       Зиро рвано выдохнул, поджимая губы. Сердце, от чего-то, бешено стучало в груди, но мозг пытался бороться с такими чувствами, приказывая не верить этому парню. — Я этого не помню. Тсунаеши вновь усмехнулся. — Я не спорю с тобой.       Зиро смотрел прямо в глаза Тсунаеши и не находил там ни злости, ни ярости, хотя за слова блондина он должен был его просто убить. Только легкая, почти неощутимая насмешка, надежда и звериная тоска, тлеющая с каждой секундой на дне. Зиро осторожно, словно боясь, шагнул вперед. Тсунаеши даже не двинулся, но смотрел все также — пристально, но мягко. — Та цепочка… с кулоном… — заговорил подросток и, неловко сдвинув воротник форменной рубашки, подцепил пальцем тонкую серебряную цепь с круглым, небольшим кулончиком, выглядевшим как монетка, — Кто ее подарил? — Почему ты спросил у меня? — Мама всегда говорила, что ее подарил отец, — резко выдал он, видя, как Тсунаеши нахмурился, — на мой день рождения. На обороте надпись на итальянском, поэтому я думал, что это правда. — Что заставило тебя усомниться в этом? — На лицевой стороне переплетенные «Z» и «T», — Зиро показал на вытесненные на серебре две буквы, — Z я понять могу, фактически, это мое имя. Но вот вторая буква… Твое имя. Тсунаеши. — Любое другое слово. — улыбнулся Тсуна, но глаза его заблестели. — Отец никогда не дарил то, что может мне понравится. — Зиро, сжав в руках кулон, — И когда я спрашивал, то всегда слышал, что Т означает «Тi amo», я тебя люблю на итальянском языке. — И что же тебе не нравится? — Реборн сказал, что фраза Тi amo употребляется в большинстве случаях для признания в любви, в романтическом смысле. — Зиро вздохнул, — Да и не додумался бы отец об этом — работа явно ручная, такая, какая мне могла бы понравиться. Не вычурная, как подарки отца, не бесполезная… — С чего ты вообще взял, что это я? — Тсунаеши хитро улыбнулся, — Имя? Ничего в этом нет, обычное стечение обстоятельств. Отец? Ну, тут на счет твоих слов я согласен — отец действительно ни к черту выбирает подарки, поэтому он, возможно, никогда бы не смог такое подарить. Но почему я? Подумай, Зиро, ведь ты не так просто задал вопрос об этой цепочке, верно? Интуиция подсказала тебе об этом, значит, ты вспомнил о ней не просто так. Что могло поспособствовать этому? Ведь мы с тобой не зря пришли к этому месту…       Зиро смотрел прямо в глаза брата и понимал, что еще немного, и он просто пропадет в этом Пламени, навсегда станет зависим от теплого, яркого огня, дарящего чувство защищенности. Собственное Пламя Неба, словно ласковый котенок потянулась к брату, признавая свою родню, мягко ластясь к ногам, к рукам — фантомные языки ласкали голые предплечья. И вдруг… — Что это?.. — тихо выдал Зиро, мигом оказываясь около брата.