Andrа tutto bene, fratello.

      Время подходило ближе к вечеру, когда всё полетело к чертям. Тсуна наслаждался долгожданным отдыхом и ожидал, когда же можно будет заказать такси до Намимори, и потому настигшую его проблему банально не заметил. — Могу я узнать имя столь прекрасного создания?       Тсуна, до сего момента даже с интуицией не догадывающийся о надвигающейся заднице, нервно дёрнулся, из-за чего кофе, любезно купленный матерящимся менеджером, расплескался по белоснежной плитке кафе. Савада медленно перевёл взгляд от не доставшегося ему напитка на человека, посмевшего ему помешать, и остановился.       Потому что перед ним был явно не гражданский. — Ох, прошу прощения! — мужчина — или-таки парень? — льстиво улыбнулся и прищурил свои невозможно яркие глаза. — Какой конфуз! Могу ли я загладить вину перед столь прекрасным созданием? Конечно, я могу! Подождите меня, cherry, пару минуток.       И, не дожидаясь ответа, он вальяжно прошествовал до барной стойки.       Тсуна смотрел на это ничего не выражающим взглядом. Вот ведь дожил — к нему подкатывает неизвестно кто.       Но как подкатывает! Это же просто…       Тсуна ошалело смотрел, как высокий пепельноволосый — хотя Савада уже приписал ему кличку «альбинос» — мужчина, затянутый практически во всё белое, строя глазки барменше и официантам, получает тот же самый заказ и с той же лыбой приближается обратно. Поставив перед шатеном латте и присев напротив, он подпёр подбородок рукой. — Неожиданно, — кашлянул Тсуна, неловко отводя взгляд от лица мужчины, пытаясь не рассматривать его. — У меня бывало достаточно много знакомств, однако подобное у меня… Кхм, впервые. — Значит, я буду первым, — парень пододвинул ранее незамеченный Тсуной стакан с какао к себе, и под слоем воздушной пены мелькнули белоснежные зефирки. — Так начнём знакомство более правильно. Как же вас зовут?       Савада задумчиво оглядел парня с ног до головы. — Тсунаеши Савада, мистер?.. — О, меня зовут Бьякуран, — альбинос расплылся в улыбке вновь, и Тсунаеши попросту залип на чётко очерченных губах, — Бьякуран Джессо, если позволите.       Савада медленно анализировал всю информацию, при этом поддерживая разговор.       Во-первых, идеальный язык, как для нездешнего. Без акцента, без неправильных или не полностью правильных слов, без путаницы в оборотах. Подобное характерно для людей богатых, образованных — даже самый умный человек без приличного кошелька никогда не добьётся столь идеального произношения в чужой для него речи. Конечно, можно бы было заподозрить в этом Бьякуране и японца, но внешность и явно нетипичное для японцев телосложение говорили об этом много лучше. К этому же относилась и сама речь — мягкая, тягучая, переливчатая, будто патока. В Японии мужчины говорят резко, отрывисто и совсем сухо.       Во-вторых, дорогая одежда. Явно ручная работа костюма — каждый стежок, каждая ниточка и шовчик. Как модель, Тсунаеши обязан разбираться в пошивах одежды, в её дизайнерах. И только лишь окинув взглядом ладно сидящую на подтянутом теле ткань, подчёркивающую широкие плечи и узкие бедра, парень ясно осознавал, что обычный гражданский никогда бы не позволил себе носить подобное на улице. Естественно, можно было бы подумать и о богатых родственниках или довольно высоком положении в легальном бизнесе, но…       Пальцы сжимали чашку слишком странно: положение пальцев было не таким, как у обычных гражданских. Характерные мозоли, шрамы, постоянно бегающий по кафе резкий взгляд. Он сидел так, чтобы видеть абсолютно всё пространство. Тсунаеши хоть и давным-давно уже не связан с мафией, но подобные вещи прекрасно замечает. — Так, что ты скажешь на это? — обольстительно улыбнувшись, протянул Джессо. Савада вздрогнул и медленно переварил сказанное. — Когда это мы на «ты» перешли? — Тсунаеши изящно вскинул бровь, сообразив, что к чему, и отзеркалил усмешку Бьякурана. — И я не хожу гулять с мало знакомыми людьми. — Ну за что ты так со мной? Неужели я не заслуживаю доверия? — Тсуна хмыкнул. — Ну хорошо-хорошо. Хотя бы номерочек дашь? — Могу дать в челюсть, — миролюбиво предложил Савада. Бьякуран разразился смехом. — Это, несомненно, очень любезно, Тсунаеши-кун, — то, как звучало имя из уст итальянца, Тсуне очень даже понравилось. — Однако я предпочитаю обходиться без подобного варварства. Поэтому смею предложить обычную, ничем не примечательную прогулку по ночному Токио… — Прошу прощения, но я здесь всего лишь проездом. Думаю, что раз уж вы, — Тсуна осклабился, и Бьякуран ухмыльнулся в ответ на подобный выпад, — знаете моё, несомненно, известное прозвище, то прекрасно понимаете, что в силу своей работы оставаться на долгое время я не могу.       Джессо внезапно улыбнулся так, что у Савады ноги бы подкосились, не сиди он на стуле. Бьякуран аккуратно, почти нежно взял его за руку и невесомо поцеловал пальчики, хитро смотря, как наливаются краской щеки. По телу словно разряд прошёл, когда вторая рука под столом скользнула по коленям, обтянутым в светлые узкие джинсы. Тсунаеши завороженным взглядом смотрел, как Джессо под свист официантов слева от них приближается к его лицу и касается носом его уха. — И всё же, может быть мы с тобой сможем договориться?

***

— Правильно ли мы сделали, подставив его под удар?       Тимотео удивлённым подобным вопросом не выглядел, прекрасно понимая чувства своего советника. Иемитсу обожал свою семью и делал всё, чтобы обезопасить их. Именно по этой причине он редко приезжал к ним, навещал или хотя бы звонил. Ноно понимал его в какой-то степени — не по наслышке знал, каково потерять всех близких людей, однако и не полностью поддерживал. Всё-таки, он считал, что Нана и Зиро должны знать, кем является их отец и муж в тёмном мире. — Зиро хороший кандидат, — успокоил мужчину Тимотео, собирая в важные бумаги в папку. — После тренировок Реборна, он будет нуждаться только лишь в практике — Аркобалено прекрасный учитель. Дино тому прекрасный пример. — Но всё же… — Иемитсу, — вздохнул Ноно и повернулся в сторону Савады, — я понимаю тебя, но другого выбора у нас нет. Занзаса не примут кольца, все мои дети мертвы, а Тсуна… — Девятый запнулся, видя почти звериную тоску в глазах Внешнего Советника. — А Тсунаеши отказался от своего места. Не подпиши он отказ от своей крови, то мы бы могли хоть что-то сделать…       Савада запустил руку в волосы и сильно сжал, прикрывая от усталости глаза. Его старший сын… Он даже не знает, где он находится в данный момент. Несомненно, Иемитсу знал, что Тсуна стал моделью, — да ещё какой! — но того факта, что он отказался от наследования, это не меняло. Он всё также оставался его любимым сыном, но… — Это я виноват, — обречённо выдохнул мужчина. — Если бы я тогда не соврал, если бы ничего не случилось… — Тсунаеши должен был понимать, что Зиро в любом случае стал бы частью Вонголы, — покачал головой Босс. — Конечно, мы сделали плохо, скрывая этот факт, но это жизнь, Иемитсу. Твои дети унаследовали Пламя, а это значит, что им не видать обычной жизни в любом случае. — Но Зиро… — Он ребёнок, это правда, но Реборн сможет сделать из него достойного Босса. А Тсунаеши… Встреться с ним, поговори и объяснись. Расскажи, почему ты это сделал и зачем. Почему принял такое решение. — Если бы всё было так легко, — невесело усмехнулся Савада. — Мы с ним не разговаривали уже пять лет. С того момента, как я приехал к нему на съёмки, и мы с ним поссорились, Тсуна даже трубку телефона ни разу не взял.       Ноно внимательно посмотрел на сгорбившегося Советника и похлопал того по плечу, поддерживая. Он знал, как больно терять сына, своего ребёнка. Но гораздо больнее терять его, прекрасно зная, что он жив и здоров, но идти на контакт не хочет. Занзас тому пример.       «Все образуется, — подумал Девятый. — Обязательно образуется.»