Andrа tutto bene, fratello.

      Тсунаеши облегчённо перевёл дыхание, едва Зиро яркой кометой взмыл из-под воды.       Жив. Хвала богам.       Кто бы знал, как сильно сжалось сердце, когда он самолично фактически отправил любимого брата на тот свет. Оставалось только надеяться, что мелкий действительно силён, и все тренировки не прошли даром. В ином случае пришлось бы менее пафосно звонить отцу, а не посылать Базиля, признаваясь, что его план просто провалился.       А ещё теперь он должен придурку Дино двадцатку.       Взъерошив волосы, Тсунаеши отошёл от мерно сопящего брата, закутанного в пёстрый плед. О себе тактичным покашливанием напомнил Реборн, и Тсуна покорно, перед этим аккуратно поправив мокрые волосы подростка, подошёл к запрыгнувшему на низкую ветку дерева репетитору. — Когда Иемитсу рассказал, кем на самом деле ты являешься, — издалека начал Реборн. — То я подумал, что это очередная блажь нашего Внешнего Советника, и вряд ли ты можешь обладать хоть половиной описанных им возможностей. — Я действительно произвожу такое впечатление? — возмутился парень. — Заносчивого и самовлюблённого хиляка-модельки? — снисходительно уточнил Реборн. — Да, именно так и есть. Поэтому меня и напрягало то, с какой лёгкостью ты воспринимаешь то, что происходило до Конфликта Колец. Но из-за того, что в семейном реестре Вонголы твоего имени нет, то я здраво рассудил, что к ней ты не относишься и можно спокойно продолжать вбивать в Зиро то, что я пытался вбить до этого. — Давай ближе к главному. — У меня всего один вопрос, — покачал головой киллер. — Почему?       Тсунаеши на секунду прикрыл глаза.       Какой… поразительно точный вопрос выбрал Аркобалено. — Потому что он мой брат, — на выдохе сказал Тсунаеши, невольно скашивая взгляд на спящего подростка. — Брат, которого я безгранично люблю и которого так и не смог уберечь от Вонголы. И предсказывая твой ответ, Реборн, дело не в том, что я чисто физически бы это сделать не смог, — мама тоже владеет Пламенем, пусть и не таким явным, — а в том, что, несмотря на своё желание это сделать, я заигрался в свои игры и забыл, что за Девятым в этом плане нужен глаз да глаз. Решив, что всё уже решено, я просто ушёл, и теперь меня действительно мучает вина. — Ты бы ничего не поделал, глупый Тсуна, — покачал головой репетитор. — Это не в твоих силах. — Я — будущий консильери, и защищать босса, пусть только и наследника, моя прямая обязанность, которой я так пренебрёг. Позволил убить сыновей Девятого, не уследил за нестабильным настроением Занзаса, а ко всему прочему не смог воспротивиться, и во всё это дерьмо втянули и родного брата. Договор, впрочем, нарушил Девятый, так что…. — Ты чувствуешь себя виноватым? — уточнил Реборн, всё же впечатлённый подобным. Мало кто мог так в открытую противостоять Ноно. — Как иначе? — хмыкнул Тсуна.       Это действительно давило на него. Не будь он таким самонадеянным, останься в Намимори, и брата возможно бы было спасти от мафии в целом и Вонголы в частности. Но он пошёл на поводу у собственных эмоций, — что позволял себе делать очень редко, — уехал из города, а когда спохватился, то оказалось, что он уже всё прошляпил.       Иемитсу считает виноватым себя, хотя Тсунаеши бы с этим поспорил — виноват Внешний Советник был только в том, что так просто отдал в этот жуткий мир мафии старшего сына, взвалив на него непосильную ношу. Может быть, не решись тогда готовить наследника на своё место, и Тсуна бы смог прожить спокойную и размеренную жизнь? Без угрозы жизни и здоровью, без перестрелок и постоянного страха? А может Тсунаеши-таки не хватило бы адреналина, и мафия в крови всё же взыграла? Конечно, жаль, что Иемитсу в тот раз выбрал менее тернистый путь, сыграв на его любви к отцу и желании выделиться, но что было, то прошло. Несмотря на это, он любил отца, и, возможно, привязан к нему даже больше, чем к матери. — Глупый Тсуна, — кулачок Аркобалено с размаху въехал по макушке. — Эй, я не твой ученик! — Твои терзания по поводу Зиро беспочвенны, — спустился до снисходительного хмыка Реборн. — Ты не всесилен, чтобы сражаться в одиночку с такой махиной, как Вонгола и с таким манипулятором, как Тимотео. Я не спорю, в своей клятве и желании защитить брата виноват ты, но вот в том, что его затащили на престол Вонголы — судьба, не иначе.       Вдруг Реборн задумался. — Хотя, я всё же считаю, что было бы лучше, наследуй место Дечимо ты, а не никчёмный Зиро. — Ай, заткнись Реборн!       Аркобалено покачал головой. — И всё же, не могу не признать, что твои познания меня поражают. Ты… — Не стоит делать из меня всесильного терминатора, Реборн, — тут же предупредил он. — Я далеко не такой. Я не умею и половины того, что рассказывает отец, и большая часть моих заслуг — полный контроль над Пламенем. Я не умею идеально стрелять, не люблю убивать, а в плане происходящего с наследованием я больше похож на милого мелкого братишку. — Но ты принял свою судьбу. — Я бы с радостью ушёл от Вонголы, веришь? Я не чувствую к ней никакой привязанности и, уж тем более, любви, и только обязательства перед отцом не позволяют мне спасовать в этой ситуации, — он запрокинул голову. — Я хочу дальше работать моделью, хочу жить спокойно, вдали от мафии, и только моя клятва мешает сделать то, о чём я мечтаю. Может, для тебя это и глупое, недальновидное желание, но я искренне желаю такой жизни. — Иемитсу планировал аннулировать твой договор с агентством, — на откровение потянуло и самого киллера. — Я уже узнал, — кивнул Тсуна. — И из года, что мне разрешили оставить, я попытаюсь выдавить все соки.

***

— Какого хера происходит?! Твоя налево, убери… Ай, больно, бля! Бьянки, убери это от меня! — Не смей ругаться! И смотри по сторонам, придурок!       Гокудера снова попытался отскочить от то тут, то там мелькающих скорпионов, но не тут-то было — Бьянки превосходно пользовалась не только своим оружием — владение подручными средствами тоже было на высшем уровне. Поэтому найденные в закромах женской сумочки сенбоны ловкой тонкой рукой сбивали динамитные шашки, заставляя изворачиваться ещё и от них.       Хаято приземлился на землю, переводя дыхание, — сестра как раз дала пару минут на отдых, отвечая на какой-то супер-важный звонок. А сам он сейчас думал, что кому-то из точно таких же «избранных», как он, может быть ещё хуже, по словам всё той же сестры.       Если честно, то вспоминать нудную лекцию о том, как он её расстроил, приправленную отменными ругательствами по поводу и без, парню не хотелось. За эти пятнадцать минут, что Бьянки на разные лады костерила его, то и дело опускаясь до больнючих подзатыльников, Хаято был готов раз десять прийти к Тсунаеши-сану и извиниться за то, что он уже успел наговорить — потому что как бы он его ни раздражал, а парень успешно выносил Бьянки, и это было показателем.       Потому что мерзкий характер сестры терпеть мог не каждый.       Да и нельзя было отрицать, что Джудайме он любил искренне и всей душой, пусть и прятал это где-то в глубине, позволяя показывать на людях очень редко. — Вставай, балбес, — рядом приземлился отравленный торт, разъедающий землю. Хаято опасливо посмотрел на то место и сглотнул. — На сегодня экзекуция окончена. — Чего так? — попытался сказать спокойно парень. — Тебя ждут друзья.