***
— Савада Тсунаеши, не смей отлынивать от работы! Тсуна, нервно дёрнувшись и едва не расплескав любовно притащенный восхищённой помощницей фотографа кофе, — он обаятельно подмигнул вмиг расплывшейся в лужице кавая брюнетке — словно нашкодивший подросток посмотрел на уперевшую руки в бока Николь. Та воинственно трясла перед его носом папкой. Сантиметров в пять толщиной. — Это, — многострадальная красненькая папка бахнулась на колени, и Тсуна невольно охнул, — все проекты, которые ты за год обязан посетить и отработать. — Пресвятые онигири, — ахнул он, листая книжку. Там было по меньшей мере сто фотосессий, не говоря уже о показах и рекламах. — Ты моей смерти что ли хочешь? — Хочу отработать деньги за уничтоженные нервы. — Так не я же это! Отец! — Один хрен — родственники. Тсуна покорно, словив предупреждающий взгляд, кивнул, опустив взгляд в пол. Деланно тяжело вздохнув и вызвав у особо впечатлительных присутствующих приступ неконтролируемого восторженного писка, Тсуна, посмотрев взглядом побитой собаки на своего менеджера и не увидев никакого сочувствия, послушно направился к камерам, думая, однако, что «как хорошо, что нос отцу я-таки расквасил». Нужно действительно отрабатывать. По крайней мере, сам Савада думал, что проебывать целый год отсрочки от CEDEF — это нелогично, а заработать хайп, деньги и ещё большую известность — это круто и вполне разумно в его возрасте и ситуации. Уезжая из Намимори, он дождался слов врача о стабильном состоянии брата и уверений Реборна, — он не поверил ни на йену, — что «всё будет в порядке, и никто не пострадает». Ага, конечно. Так он и поверил. — Тсуна, голову против света, придурок! И расправь плечи уже, чего горбишься?! — Ника взмахнула руками, а наблюдающие за этим модели глупо захихикали. — Поменяй позу, чего херней страдаешь? Парень послушно повернул голову, чуть оттянув дизайнерскую кепку вперёд. Внутри он думал, что неплохо бы было поесть назло менеджеру — та опять будет трепаться о набранных килограммах. Впрочем… Отстранённо думая на разные темы и выполняя свою работу, раз в пару десятков минут меняя образ, Тсунаеши мельком отсчитывал часы до своего отдыха. Ибо его мутузили уже который час. — Ты мне скажи, — рядом, едва Тсуна смог сесть на пару минут, появился главный фотограф местного журнала и по совместительству старый знакомый Тсуны — Каору Хикару. — Чего это Николь на тебя так взъелась? Обычно она тебя холит и лелеит, а тут… — Не слышал что ли великую новость? — вскинул бровь Савада. — М? — Хикару подпёр подбородок. — Просвети недалекого. — Я в агентстве всего на год, — он кивнул на знак идти переодеваться и коротко улыбнулся, постучав по коленке. — Аннулировали контракт досрочно и подписали новый, всего на двенадцать месяцев. — Ты с дуба рухнул? — удивился Каору, листая фотографии в фотоаппарате. — Агентство с тебя столько денег имеет, да и ты зарабатываешь нормально. Чего не понравилось-то? Тсуна фыркнул, повернув голову в сторону дверей гримерных. Всё ему нравилось, да вот только выбора особо нет. — Проблемы с семьёй. — Что-то случилось? — он оторвался от созерцания фотографий и нахмурился. — Скажи, если что-то случилось, никто не откажет в помощи. — Отец мой случился со своими стремлениями как можно быстрее передать свое дело мне, — Тсуна встал. — Не забивай голову, Кару-сан, год я всё равно буду с вами. Хикару встал следом за ним. — Что заставило тебя отказаться от любимого дела? Тсуна хмыкнул. — Ещё более любимое дело. Но это было, конечно, фарсом.***
Тсуна расслабленно сидел в парке на кованной скамейке, думая, что ещё несколько таких фотосъёмок он просто не переживёт, но Николь была довольна, и это на данный момент являлось главным. Где-то на краю сознания тревожно тренькала интуиция о чём-то не плохом, но громогласном, и Тсуна покорно выслушал её вопли и приободрился. Сработал, естественно, закон подлости. — Рад видеть тебя, Тсунаеши-кун, — пропели у него над ухом, и Савада закрыл лицо ладонями. Появление этого человека не входило в его планы. — Ты так быстро исчез из Намимори. — Что же делает здесь Дон Джессо? — фальшиво-вежливо протянул Тсуна, поворачивая голову. — Пытаюсь уследить за очень вертким Наследником, — парень ловко перемахнул через спинку и уселся рядом, тут же пододвигаясь ближе и касаясь бёдрами. — Тсунаеши-кун, ты слишком жесток. Сначала вскружил мне голову, потом исчез, затем появился, а на меня уже внимания не обращаешь. — Я дал вам ложную надежду? — мило улыбнулся Тсуна. — Как жаль, примите мои извинения. Бьякуран опасно приблизился к его лицу. Так, что Савада смог почувствовать сладковатый запах парфюма и тёплое дыхание на губах. — Так уж и ложную, Тсунаеши-кун?..