Phobophilia

      Джервис Тэтч всегда гордился своей способностью заводить отношения с новыми людьми. Помимо таланта гипнотизера, он также обладал обаянием, харизмой, хорошим вкусом в одежде, изысканными манерами, богатой речью и, разумеется, приличествующей джентельмену скромностью. К сожалению, люди вокруг него не всегда были способны оценить по достоинству его выдающиеся личностные качества, но к этому Джервис уже успел привыкнуть. В Аркхэме же ему пришлось привыкать и к тому, что, помимо удивительной черствости относительно его грандиозной персоны, люди сами по себе могут быть удивительно банальными и не вызывающими никакого интереса уже у него самого.       В самом деле, кто окружал его в этом доме скорби? Убийцы? Все истории их преступлений были до тошноты скучны и однообразны. Маньяки? Никакой фантазии и элегантности. Джервис начинал зевать еще до того, как они заканчивали первое предложение. Кроме того, в большинстве своем они были просто глупы и необразованны. Что за напасть! Нет хуже тюрьмы, чем та, где твои сокамерники - стадо баранов!       Пожалуй, только один заключенный вызывал у Джервиса неподдельный интерес - паренек с холщовым мешком на голове, не снимавший его ни днем, ни (Джервис специально интересовался) ночью. Он держался в стороне от всех, и данный факт весьма импонировал Джервису. Нежелание загадочного незнакомца смешиваться с серой толпой ему было очень хорошо понятно. О нем единственном Джервис жаждал узнать как можно больше. Какие тайны были скрыты за его упорным молчанием? Что он прятал под жесткой вылинявшей тканью с двумя криво прорезанными отверстиями, из которых на окружающую их обоих тоскливую действительность смотрели живые, настороженные, влажно поблескивающие выразительные глаза?

***

      Улучив момент, когда они остались в общем зале одни (не считая убившего своего отца имбецила, пускающего слюни в углу и бессмысленно созерцающего пошлую картину на стене), Джервис пересел поближе к источнику своего любопытства. Он, не обращая ни на что внимания, сидел, склонившись над измятым листочком бумаги и что-то быстро на нем писал. Написанное казалось на первый взгляд полной тарабарщиной - обрывки слов, буквы, цифры… В целом при более пристальном рассмотрении это напоминало некие рецепты, понятные только самому писавшему. На этом забавном сходстве Джервис и решил выстроить стратегию знакомства - и заодно проверить, есть ли у его нового знакомого чувство юмора.       - Сэр, ваши родители, часом, не пекари? - Джервис склонился над столом, стараясь заглянуть незнакомцу в глаза. Услышав голос Джервиса, он замер, огляделся и, убедившись, что обращаться в зале больше не к кому, наконец взглянул на Джервиса.        - Что? - его голос звучал приглушенно, безэмоционально, словно с ним говорила большая, в человеческий рост компьютерная машина. Вернее, самого незнакомца было сложно назвать большим - он был болезненно худым и ростом намного ниже Джервиса.       - Если они не пекари, тогда откуда у них такая булочка? - пропел Джервис и откинулся на спинку стула, выжидательно улыбаясь и сгорая от любопытства. Какой будет его реакция?       Пару мгновений незнакомец молчал, осмысляя сказанное.       - Н-нет… Они были не пекарями, - его голос утратил механические нотки и стал застенчиво-неуверенным. - Моя мать умерла, а мой отец пытался придумать лекарство от страха. Чтобы перестать бояться самому, и чтобы я перестал бояться. Для этого он вырезал у людей надпочечники, вы же знаете, что гормон страха вырабатывается именно там…       Незнакомец осекся, увидев выражение лица Джервиса. Разумеется, он рассчитывал на оригинальный ответ - по-другому и быть не могло, но степень его оригинальности удивила даже искушенного мистера Тэтча.       - И ему удалось создать его? Лекарство? - спросил Джервис. Его голос звучал гораздо мягче, осторожнее. Джервис знал, что значит пережить трагедию, связанную с близкими родственниками, и сразу ощутил с новым знакомым некую душевную связь, произрастающую из пережитого ими горя.       - Не совсем, - его собеседник выпрямился и внимательно посмотрел на Джервиса. Его глаза поблескивали в черных прорехах мешковины как две темные звезды, принадлежащие неизведанной вселенной. - Но благодаря ему я смог обрести свою истинную сущность. Я стал тем, кем должен был стать. Теперь я - Пугало.       - Могу ли я обращаться к вам по этому имени? - Джервис широко распахнул глаза. Его собеседник снова стушевался и опустил взгляд на исчерканную загадочными письменами бумагу.       - Меня зовут Джонатан. Джонатан Крейн.       - Не могу описать словами, как мне приятно наше знакомство, дорогой Джонатан, - Джервис склонил голову набок и протянул ему руку, собираясь скрепить их знакомство рукопожатием. - Меня зовут Джервис Тэтч.       - И мне очень приятно… Мистер Тэтч, - Джонатан неловко протянул руку в ответ и слегка сжал белые пальцы Джервиса.Последний расплылся в широкой улыбке и накрыл ладонь Джонатана другой рукой.       - Что же, мистер Крейн, не хотите ли еще прогуляться и поболтать? - Джервис встал и сделал приглашающий жест в сторону двери.       Джонатан кивнул, торопливо схватил свой листок и поспешил за ним. На прощание Джервис состроил гримасу в адрес слюнявого идиота в углу, поправил цилиндр и церемонно распахнул перед Джонатаном дверь. Он точно знал, что эта прогулка будет далеко не последней.