Phobophilia

      - Джонатан!       Джонатан сидел спиной к Джервису, склонившись над рядом крошечных стеклянных пузырьков. Они тускло поблескивали в бледном свете ламп, покрытые разводами наспех стертой пыли. Их печальный вид объяснялся тем, что Джервис умыкнул их из медицинского кабинета Аркхэма, в котором уже давно никого не лечили от недугов, и все оборудование медленно приходило в негодность. Для Джонатана даже настолько жалкий инструментарий был королевским подарком, поэтому сейчас Джервис недоумевал, столкнувшись с полным отсутствием какой-либо реакции на свой призыв. Он помнил, как загорелись глаза Джонатана, когда он впервые продемонстрировал ему свой позвякивающий улов. Джонатан по-детски сложил руки лодочкой, ожидая, что Джервис высыпет в них пузырьки, затем спохватился и пробормотал:       - Спасибо, - после секундной паузы, решив, что одного слова недостаточно, Джонатан продолжил. - Это… Очень многое для меня значит. Спасибо, мистер Тэтч.       “Мистер Тэтч”... Джервис не мог припомнить ни одного случая, когда Джонатан назвал бы его по имени. Поблагодарив его, Джонатан с плохо скрываемым нетерпением взял пузырьки из рук Джервиса и начал рассматривать их, попутно расставляя пузырьки в ему одному ведомом порядке. Разумеется, его безразличие можно было бы объяснить увлеченностью любимым делом, но что-то подсказывало Джервису, что причина была другой. Джервис легонько кашлянул и окликнул Джонатана снова:       - Мистер Крейн!       Джонатан выпрямился и оглянулся. О, этот мешок на голове! Из-за него было очень трудно понять, о чем Джонатан думает, что чувствует, улыбается ли он хоть когда-нибудь. Джервис сходил с ума от любопытства и не мог перестать представлять, как выглядит Джонатан без своей импровизированной брони. Увидит ли он когда-нибудь лицо Джонатана? Джервис вынужден был с сожалением признать, что пока они даже не начали называть друг друга по именам.       - Да, мистер Тэтч?       Впрочем, было что-то волнующее в этих сдержанных, почти чопорных обращениях, уместных скорее на светских чаепитиях и званых вечерах. Так обращаются друг к другу гости изысканных застолий, утопающих в сиянии настоящих восковых свечей и блеске дорогих одежд, наполненных плачем скрипки приглашенного музыканта и дурманящими ароматами вин. Слышать такое обращение в убогом, пропахшем несвежими простынями Аркхэме под аккомпанемент воплей других заключенных было абсолютно сюрреалистично.       Джервису начинал нравится этот странный контраст.       - Рад, что смог угодить вам, мистер Крейн, - Джервис развел руки в стороны и изобразил неглубокий поклон.       - И я рад, мистер Тэтч, - Джонатан запнулся и крепко сжал в руке ближайший к нему пузырек, будто пытаясь найти поддержку. - Я… Очень рад, что встретил вас здесь. Моя жизнь стала… Чуть более выносимой.       Джервис сделал глубокий, чуть срывающийся вдох и подошел ближе к Джонатану. Осторожно, боясь нарушить деликатность момента, Джервис положил руку на его худое плечо и наклонился так, чтобы их глаза находились на одном уровне. От Джонатана пахло чем-то горьковатым и терпким, напоминающим запах скошенной на поле полыни.       - Не могу передать словами, насколько мне приятно слышать такое от вас, мой дорогой друг. Стыжусь признать, что я начал опасаться того, что ваша холодность вызвана моим неподобающим поведением.       Джонатан моргнул.       - Холодность?       - Именно за нее я принял то, что вы избегаете называть меня по имени, и выражаете неодобрение, если я пытаюсь назвать по имени вас…       Джонатан резко повернулся к нему всем телом, опрокинув с оглушительным звоном все пузырьки. Джервис ахнул, испугавшись, что они разбились, но сам Джонатан не обратил на это никакого внимания.       - Мистер Тэтч, то, как я обращаюсь к вам, никак не связано с тем, что я испытываю по отношению к вам, - Джонатан выпалил эту фразу на одном дыхании, перевел дух и продолжил чуть тише. - Просто это кажется… Логичным? Вы старше меня, я безмерно уважаю вас и мне кажется естественным обращаться к вам как к мистеру Тэтчу. Если это доставляет вам неудобства…       - Нет-нет, - Джервис покосился на раскатившиеся в разные стороны пузырьки, убедился, что они целы и облегченно улыбнулся. - На самом деле, мистер Крейн, я нахожу это совершенно очаровательным.       Джервис готов был поставить свой бесценный цилиндр на то, что в этот момент скрытое мешком лицо Джонатана приобрело ярко-красный цвет.       Такого же цвета гвоздику Джервис мог бы носить на том самом воображаемом званом вечере, где не было бы этих грязных стен и тесных камер, решёток и колючей проволоки по периметру здания, а были бы мягкие ковры и приглушенная музыка, и лицо Джонатана было бы с пронзительной ясностью видно в мерцающем освещении. А слова - слова были бы одними и теми же.       - Мистер Крейн, позвольте мне выразить свою искреннюю радость по поводу нашего знакомства…